Андрей никак не мог остановиться. Ему становилось все веселее и веселее.

– Здравствуйте! – послышалось за спиной, и Андрей осёкся.

Перед ними стоял высокий молодой человек, худой, но с широкими костлявыми бёдрами, с выпирающим кадыком и ярко выраженной нижней челюстью. Это был Руслан. «Гос-споди! – по достоинству оценил отец бойфренда своей дочки. – И что она в нём нашла? Ему только в мультфильмах сниматься».

В руках у парня была магнолия в маленьком горшочке. «Ты ещё кактус принёс бы», – подумал Андрей.

– Магнолия! Вау! – засуетилась Настя, соскочив с лавки. – Папа! С тобой же здороваются!

– Привет, – только и сказал Андрей, выходя из ступора.

– Папа! Так мы договорились? – спросила Настя, нюхая магнолию. – Ты берёшь Русика с собой в Мексику?

– Настя, перестань, – одёрнул девушку Руслан.

– А что Русик умеет? – неожиданно для самого себя спросил Андрей, ведь он вообще считал несерьёзным этот разговор, и Руслан стеснительно посмотрел куда-то себе в ноги.

– Руслан знает четыре языка! – гордо заявила Настя.

– Настя, я же прошу, не надо, – ещё больше стушевался парень.

– Вот как? – поддельно удивился Андрей. – Ну, думаю, для студента иняза это не великое достижение.

– Я с вами абсолютно согласен, Андрей Петрович! Ерунда это всё. Настя любит пофантазировать.

– Ты же сам говорил, что попасть в Мексику – мечта всей твоей жизни! – возмутилась Настя.

– Ну, мало ли у кого какая мечта? – заскромничал Руслан.

– Ладно, парень, – продолжал Андрей, сам не понимая, что с ним творится, – дам тебе шанс. Удиви меня!

Воцарилась пауза. Трое: Андрей, Настя и Руслан переглядывались. Это был весьма неожиданный поворот в разговоре.

– Удиви его, слышишь?! – приказала Настя Руслану, будто это было пустяковым делом.

– А как удивить? – слегка рассердился Руслан. – Подпрыгнуть?.. Нет, Андрей Петрович, вы простите, но мне, видимо, ещё рано удивлять.

– Тогда пошли в кино! – выпалила Настя. – А то я окончательно расстроюсь!

Руслан попрощался и под руку с Настей двинулся к калитке. Андрей почему-то решил не отпускать парня так сразу.

– Какие языки знаешь? – сказал он громко вслед уходящим.

Молодёжь остановилась, и Руслан повернулся к Андрею.

– Давай так. Ты знаешь четыре языка? И я четыре. Если хотя бы два из них совпадут, то ты проиграл. Идёт? – Андрей испытующе посмотрел на Руслана.

Тот молча кивнул.

– Ну?

Руслан стоял в нерешительности.

– Только не говори, что знаешь русский, – подзуживал Андрей.

– Английский.

– Знаю.

– Немецкий.

– Знаю немецкий! Ты проиграл, парень. Путёвка в Мексику аннулируется, – резюмировал Андрей.

– Так нечестно! – вмешалась Настя. – Он ещё испанский знает, а ты не знаешь!

– А ну цыц! – шутливо приказал Андрей Насте и обратился к Руслану: – А четвёртый какой?

– Майяский…

– Что? Какой-какой? – переспросил Андрей.

– Это какой? – вслед за отцом удивилась Настя.

– Майяский… Язык майя, – скромно сказал молодой человек.

– Не знаю такого языка. Знаю майянский, – насупился Андрей, – вернее, не язык знаю, а как называется.

– Правильно говорить – майяский, – спокойно объяснил полиглот. – Майянский – это больше на английский манер, а у нас словообразование другое.

– Ну-ну, умыл, умыл, – довольно улыбаясь, проворчал Андрей. – А откуда его знаешь, если не секрет?

– Не секрет, Андрей Петрович, у меня дедушка занимался историей и этнографией древних племён Мексики, ну и… меня научил.

– Так-так-так. И кто же твой дедушка? – уже с неподдельным интересом спросил журналист.

– Вы, наверное, о нём и не слышали, Андрей Петрович. Профессор Толубеев.

– Хм. – Хитрый огонёк зажёгся в глазах Рогова. – А ну, скажи что-нибудь…

Руслан начал бегло воспроизводить какие-то странные стихи на непонятном языке. Настя смотрела на парня как завороженная, а Андрей, не подавая виду, что удивлён, рассуждал про себя.

В том, что это был язык, а не набор звуков, сомнения не было. Рогов слишком хорошо знал лингвистику и фонетику, чтобы понимать, что эта гортанная речь принадлежит какому-то народу. Но какому?

– Хорошо, хорошо, – прервал журналист Руслана. – А написать сможешь то, что сказал?

Это был последний тест, как казалось Андрею, самый верный. Парень виновато улыбнулся:

– Не смогу, Андрей Петрович. Дедушка говорил, что этот язык без письменности. Вернее, письменность была, но она давно утеряна. Конкистадоры постарались.

– Это да, – грустно поддержал Руслана Андрей, – столько лет истреблять индейцев… настоящий геноцид… Ладно, проехали. Загранпаспорт есть?

Настя взвизгнула и кинулась к отцу на шею.

– Я же говорила, что у меня лучший папочка на свете!

Это была маленькая победа молодёжи над старшим поколением. Андрей принял решение мгновенно. Руслан будет полезен. Он знает испанский – это хорошо, переводчика нанимать не нужно, и если действительно знает майянский (а похоже, не врёт), это вдвойне хорошо. Хитрые тамошние проводники, как правило, родом из местных племён, будут под контролем, и их тарабарщина будет переводима. Ведь на древнем языке майя многие мексиканские племена индейцев разговаривают по сей день. А что касается внешности? Ну, так с лица воду не пить, как говорится. Профессор Изотов, великий исследователь майянских иероглифов, тоже особой внешностью не отличался…

Глава 3. Вицлипуцли – божество или проклятие?

Маленький Юра был неказист. Может, потому, что его бабушка – молдаванка, а может, из-за того, что просто внешне – чернявый, худой, угрюмый, молчаливый. Правда, если и говорил, то обязательно в точку, даже в свои неполные семь лет, и это очень не нравилось соседкам. Сплетницы недолюбливали «младшенького Изотова» и за глаза называли его чертёнком. Юра действительно был не такой, как все мальчишки. Он всегда здоровался, ни с кем не дрался, не хитрил и не ябедничал, и что-то в его внешности было пугающее, удивительное – глубоко посаженные чёрные глаза, остро очерченные черты лица… в общем, «несвойский», а стало быть, и «неказистый».

Мальчик родился в семье инженера и жил не в роскоши, но воспитание получал достойное, как это и положено сыну интеллигента.

Как известно, в конце двадцатых годов Харьков хоть и был столицей Украинской ССР, но измученные революциями и Гражданской войной горожане жили совершенно не по-столичному.

Интеллигенция стала бедной, а ни в чём не нуждались только нэпманы, разбогатевшие на человеческом горе – голоде, нищете. Это были времена, когда по городу ездили извозчики, а основным видом транспорта был трамвай; мальчишки ещё не играли в футбол – не было у него такой популярности, зато играли в лапту и крокет…

– Борька, лови! – Старший брат Лёнька залихватски ударил по шару деревянным молоточком.

На зелёной лужайке перед домом играли в крокет братья Изотовы. Четверо мальчиков впервые после зимы вышли на солнышко, и их детское щебетание для кого-то было криком, а для кого-то музыкой, извещающей, что весна пришла и жизнь продолжается. Сестричка Галя в сторонке переодевала старенькую, ещё мамину немецкую куклу.

– Лёнька, лови! – Средний брат Борька жахнул молоточком в ответ.

В следующую секунду семилетний Юра лежал на траве у дома без сознания. Испуганные Боря, Лёня и Серёжа стояли над ним, а маленькая Галочка взвизгнула от ужаса и, рыдая, побежала в дом. Во дворе беспомощно осталась лежать всё ещё не одетая кукла Гертруда…

Пожилой врач Эдуард Вениаминович, с благообразной бородкой и круглым животиком, поправляя пенсне, достал из саквояжа блокнот с рецептурными бланками.

– Что ж, дорогие мои. Покой, покой и ещё раз покой… – Он размашисто и неразборчиво принялся выписывать рецепт.

Около семейного врача сгрудились все домашние: мама Александра Сергеевна, братики, в стороне горничная Люся успокаивала малышку Галочку.

– Дадите валериану, – продолжал Эдуард Вениаминович, – обязательно – ромашку, чабрец.

– Какие ромашки, доктор! Он же ослеп! – заплакала Александра Сергеевна.

– Ну, ну, ну… Александра Сергеевна. Это у Юрочки нервное. Надо снять напряжение с глазного нерва. Я не зря сделал мальчику кровопускание. Это снимет общую нагрузку.

В стороне на диване лежал бледный как смерть Юра, его глаза уставились в одну точку, как у всех слепых. Рядом сидела ассистентка доктора и на всякий случай придерживала мальчика руками, поглаживая по плечу.

– Всё хорошо, маленький, пиявочки своё дело сделают.

– Мама, – отрешённо позвал Юра.

И все присутствующие сразу затихли.

– Мама! – повторил мальчик.

– Да, сыночка! – бросилась к сыну Александра Сергеевна.

– Осторожно, он может бредить, – спокойно заметил врач.

Но бедная мать не обратила на слова доктора никакого внимания. Встав на колени у дивана, она взяла руку Юры, зажав её двумя ладонями.

– Я вижу! – после длительной паузы сказал мальчик.

Присутствующие звучно выдохнули, а горничная стала неистово креститься:

– Прости нас, грешных, Господи!

Только доктор поднял палец вверх, дескать, рано радоваться.

– Юрочка, сынок. – Александра Сергеевна принялась целовать руку мальчика.

– Он пришёл!

– Кто пришёл, сыночек? – Женщина растерянно посмотрела на врача.

Тот только пожал плечами.

– Птица-дядя… Дядя-птица… Разноцветный!..

– Ну, вот видите, я же говорю – бредит, – сокрушённо резюмировал доктор. – Надо оставить мальчика в покое. Ему нужен покой, сон…

– У-у-у-у-а-а-а-а! У-у-у-а-а-а! А-а-а-ап! – вдруг закричал Юра.

– Господи, Юра, что с тобой?! – вскрикнула мать и разрыдалась.

От этого вздрогнули все братья Юры, а Галочка в очередной раз заплакала.

– Люся, уведите детей на улицу, – скомандовал доктор служанке. А сам подошёл к Александре Сергеевне и обнял её за плечи: – Я же говорил, чудес не бывает, Александра Сергеевна.

– А может, это б-бесы? – едва выдавила из себя женщина.

– Ну-у-у, – улыбнулся Эдуард Вениаминович, – вы же цивилизованная женщина. Бросьте эти пережитки.

Внезапно Юра подхватился и что-то громко закричал на непонятном языке. Его глаза казались пустыми, ничего не выражающими. Александра Сергеевна опять вскрикнула, а доктор с удивлением посмотрел на ребёнка:

– Хм… Интоксикация?.. Более чем странно… А ну-ка, ну-ка…

Мужчина посмотрел мальчику в глаза и, подняв его веки, осмотрел белки.

– Да нет. На желтуху не похоже…

– Эдуард Вениаминович, что с ним? – с мольбой в голосе спросила Александра Сергеевна.

Тот взял Юру за руку, нащупал пульс, потом потрогал лоб мальчика.

– Жар… Очень сильный жар.

Взрослые оставались рядом, им было и невдомёк, где в это время находился разум мальчика, что видел и ощущал маленький Юра Изотов…

Солнце пекло в самую макушку. В чьяпасских лесных долинах стоял тропический полдень, а здесь, на возвышенности, горячий ветер обдувал лицо. Незнакомые места… Горы, деревья, которых Юра никогда и не видел и о которых он потом будет не раз рассказывать родным. Те, в свою очередь, станут считать его фантазёром, поскольку тоже никогда не бывали на побережье Тихого океана. Но сейчас… этот незнакомый край, со странными птицами, деревьями и… людьми?

Перед Юрой стоял человек, который смотрел будто сквозь него. Он был очень страшный – почти голый, только на плечах висела шкура какого-то неизвестного зверя (позднее мальчик узнает, что это шкура броненосца). Лоб удивительного темнокожего мужчины был словно зажат в тиски, голова заканчивалась жиденькой кучкой волос, отчего сам человек напоминал кукурузный початок. Глаза дикаря скошены почти до переносицы, а на лбу висела громадная бусина. И от этого туземец казался более страшным.