Дверь отворилась. Сперва показалась рука Чипа – сильная, мужественная, с большими часами на запястье, затем появился и он сам – плотный, мускулистый, в строгом пиджаке, но без галстука. А глаза – такие же завораживающе голубые, как на фотографии. На мгновение Питтипэт перенеслась на пять лет назад, когда еще была свободна, работала в галерее, и каждое красивое мужское лицо сулило новую жизнь. Только сейчас она осознала, как сильно злится на Билла за его отсутствие. Этим летом внимание мужа опять будет посвящено очередному увлечению. Мысль о том, что ей предстоит оказаться наедине с красивым мужчиной, обрушилась, словно волна на мол.

Последнее, о чем успела подумать Питтипэт перед тем, как вечер пошел наперекосяк: она может наказать Билла. Она все еще красива. Ей не составит труда соблазнить этого Чипа.

– Миссис Квик, наконец-то мы встретились, – проворковал Чип Коллинз, голубой риелтор. – Добро пожаловать в ваш новый дом. – И он повел клиентку в самую убогую квартиру на Пятой авеню.

Чип сразу понял, что миссис Квик готова развернуться и уйти, но не хочет показаться грубой. Во время экскурсии по квартире в каждом ее «надо же» и «так-так, посмотрим» звучало разочарование. В довершение всего кондиционер не работал. Чип сделал вид, будто не замечает пятен пота, проступивших на платье потенциальной покупательницы.

Посреди нелепой напыщенной речи, в которой Чип рекламировал морально устаревший холодильник в качестве «последнего слова техники», миссис Квик поинтересовалась, можно ли воспользоваться туалетом. Он отвел ее в уборную – ту самую, с обоями в китайском стиле, которые роскошно смотрелись на фотографии, а вживую выглядели пошло и безвкусно.

Как только Питтипэт закрыла за собой дверь, стараясь с максимальной осторожностью обращаться с отваливающейся старинной дверной ручкой, Чип принялся писать своему бойфренду длинное сумбурное сообщение – дескать, он предупреждал хозяев, что не стоит взвинчивать цену, и сейчас происходит именно то, о чем он им сто раз говорил. Риелтор не слышал, как звякнула щеколда.

– И что, ты ничего такого в нем не заметила?

– Нет! – заявила Элис, стараясь держать кофейную кружку ровно, пока Рокси наливает. Они стащили с кухни бутылку вина и уютно устроились на диване в гостиной. Вокруг них набирала обороты импровизированная дискотека. – Мне он показался милым.

– Ага, конечно, – усмехнулась Рокси. – Я-то сразу его раскусила. Разве нормальный сорокалетний мужик будет встречаться с двадцатисемилетними? – (Напомню, на самом деле ей тридцать четыре.) – С ним точно что-то не так. Люди как молоко: с виду ничего, а попробуешь – скисло.

– Наверное…

Рокси поняла, что Элис с ней не согласна.

– Если хочешь его найти – пожалуйста.

– Не хочу.

– Нет ничего страшного в том, что он тебе понравился.

– Да, понравился. Я не собираюсь с ним встречаться, но он показался приятным парнем. Даже немного жаль его.

– Ох.

– Знаю. И мне жаль, что мне его жаль.

– Два раза ох, – сказала Рокси. – Однако если эта история не кажется тебе офигенно смешной, я за тебя волнуюсь.

– История, конечно, офигенно смешная, но Боб – живой человек. Теперь эта байка висит в интернете, и каждый, кто загуглит его имя, сразу же о ней узнает.

– Да ладно тебе. – Рокси оторвалась от телефона. Элис впервые заметила, какие у нее зеленые искрящиеся глаза, особенно из-под пластырей. – Послушай, это все не взаправду. Боб – не настоящий. Девушка с паровозиками – не настоящая. Железная дорога – не настоящая.

– Ну… – Элис даже немного растерялась. – Есть же что-то настоящее. Я – настоящая. И ты тоже.

– Конечно, мы настоящие. Сайленс настоящий. Вон те танцующие девчонки – настоящие. Все, что ты видишь перед собой, – настоящее. А то, что в телефоне, – нет.

Элис задумалась.

– Я имела в виду…

– Уж поверь мне. Начнешь думать иначе – точно сбрендишь. Люди почему-то парятся насчет «безопасности данных в интернете». – (Рокси произнесла эти слова с насмешливой серьезностью, тоном пожилого банкира за большим письменным столом.) – Сама подумай: в этом самом интернете столько данных! Ты же не говоришь: «Надеюсь, никто не украдет драгоценную песчинку, которую я обронила на пляже». По сравнению с бескрайней вселенной твои данные ничтожно малы, их практически не существует. Все, что находится в интернете, – не реально.

– Номер моей кредитной карты сохранен в нескольких местах, она для меня вполне реальна.

– Тоже мне дело, – отмахнулась Рокси. – Если карту украдут, ты ее аннулируешь и заведешь новую.

– В целом ход твоей мысли мне нравится, – ответила Элис, – но если вникнуть в детали, аргументы не выдерживают критики.

– Еще как выдерживают! Все просто: реально лишь то, что существует в реальности. Когда Боб находился здесь – он был реален. Мы его видели, слышали и даже пробовали на вкус. – Рокси подмигнула. – Но когда он ушел, то перестал быть реальным. Теперь он ненастоящий. Знаешь, как у маленьких детей – если игрушка пропала из поля зрения, она исчезла навсегда, и они полностью о ней забывают. Только с возрастом до них доходит, что вещи продолжают существовать, даже если их не видно.

– Постоянство объектов.

– Ага, постоянство объектов. Однако нам это не подходит. Так делать не надо. Нужно мыслить как дети.

– Вряд ли у нас есть выбор.

– При чем тут выбор? Дело в нашей природе. Мы – пещерные люди. Мозг может запомнить максимум двадцать-тридцать человек. Сколько у тебя друзей в фейсбуке? У меня – три тысячи двести одиннадцать. Что, если я начну тратить душевные силы на каждого и считать их надежды, мечты и поступки такими же реальными, как мои? Да у меня мозг взорвется!

Элис вспомнила собственный пост трехлетней давности в фейсбуке и полученные лайки. Все это казалось ей более чем реальным. «Я написала его, чтобы не дать себе возможности отступить, – подумала она тогда. – Я объявила о своем намерении во всеуслышание, и мои друзья меня поддержали». Вряд ли кто-то помнит этот пост. Чтобы его найти, нужно очень долго листать ленту.

– Знаешь, – заметила Элис, – для человека, который не считает интернет реальным, ты проводишь в нем довольно много времени.

– Ну да, – ответила Рокси. – Кому охота жить в реальности?

Они чокнулись красными кофейными кружками. Вокруг них гремела дискотека. Тела, возвышающиеся над диваном, казались исполинскими, их движения – резкими, судорожными. Элис собралась отлучиться в туалет, однако Рокси схватила ее за руку и ткнула в лицо телефон.

– Вот черт, – сказала Элис.

Действительно, вот черт.

Улица была пуста. Пятнадцать минут назад перед ретрокинотеатром «Вольта» мельтешили настырные болтливые киноманы, но с началом сеанса воцарилась тишина, и у Одри появилась возможность полистать каталог моделей поездов. Не успела она его раскрыть, как в окошко кассы постучали.

Перед ней стоял Боберт Смит.

– Я видел твой пост в блоге.

– Правда? – Одри аккуратно положила каталог на стол. Она ожидала этого разговора и даже заготовила несколько фраз. – Полагаю, контент оказался слегка… шокирующим.

– Вот именно, – прошипел Боб. – Мы можем поговорить?

Одри знала – в кассе, за пуленепробиваемым стеклом, ей ничто не угрожает. В случае чего из зала на помощь прибегут контролеры.

– Минутку. – Она взяла телефон.

ДАМЫ, БОБЕРТ СМИТ ЗДЕСЬ. ОН ЗАЯВИЛСЯ КО МНЕ НА РАБОТУ. КАК БЫ ЧЕГО НЕ ВЫШЛО.

– Вот черт, – сказала Элис. Действительно, вот черт. – Когда она это написала?

– Три минуты назад.

– О господи! Что сейчас будет?

– Понятия не имею. – Глаза Рокси загорелись от предвкушения.

Элис достала телефон, нашла блог @ПаровозикЧухЧухЧух. Они с Рокси снова плюхнулись на диван и, словно хищники в засаде, принялись ждать, поминутно обновляя страничку в ожидании следующего твита. В какой-то момент появился Кервис, не оставивший попыток возобновить крайне медленное соблазнение Рокси, но ни она, ни ее подружка не соизволили оторваться от телефонов. В конце концов он ушел, и две «дамы» продолжили свое бдение.

Наконец их терпение было вознаграждено.

ФУХ, ОН ТОЛЬКО ЧТО УШЕЛ. НАДО СРАЗУ ВСЕ ЗАПИСАТЬ, ЧТОБЫ НЕ ЗАБЫТЬ. КОРОЧЕ, ПОГНАЛИ.

В ОБЩЕМ, ОН ЗАЯВИЛСЯ КО МНЕ НА РАБОТУ. Я РАБОТАЮ КАССИРОМ В КИНОТЕАТРЕ. К СЧАСТЬЮ, ОН ПРИШЕЛ ПОСРЕДИ СЕАНСА, КОГДА ЗДЕСЬ ТИХО.

ТАК ВОТ, ПРИХОДИТ К КАССЕ И ГОВОРИТ: «Я ВИДЕЛ ТВОЙ БЛОГ», ТАКИМ ТОНОМ, БУДТО ОН МНЕ ОТЕЦ РОДНОЙ.

Я ЕМУ: «ПРАВДА?» А ОН ТАКОЙ: «ДА». Я: «ПОЛАГАЮ, КОНТЕНТ ОКАЗАЛСЯ НЕСКОЛЬКО ШОКИРУЮЩИМ?»

Рокси расхохоталась и поставила записи лайк.

– Ты что делаешь? – изумленно спросила Элис.

– А в чем проблема?

– Он же это прочитает и увидит, что ты лайкнула.

– Ну и ладно. Все равно я больше его не увижу.

– Это правда. Так и будет.

А ПОТОМ ОН ЗАДВИГАЕТ ТЕЛЕГУ, ТИПА Я ДОЛЖНА НЕМЕДЛЕННО ВСЕ УДАЛИТЬ. ИНАЧЕ ОН МЕНЯ ЗАСУДИТ.

– Ты собираешься меня засудить? За правду?

– Нет, – ответил Боб. – Не знаю. Я глубоко не исследовал этот вопрос. Но я считаю, ты могла бы проявить порядочность и удалить пост, не доводя дело до суда.

Положив голову на руку, Одри молча наблюдала за Бобом, как заскучавший ребенок разглядывает дикого зверя в зоопарке. За стеклом он казался не настоящим, будто персонаж из фильма.

– Похоже, ты расстроен.

– Конечно, расстроен! – На стекло брызнули капли слюны. – Зачем тебе понадобилось выкладывать это на всеобщее обозрение?

– Ты сам все выложил на всеобщее обозрение, когда сделал то, что сделал.

Боб кипел от ярости.

– Я же извинился! И заплатил за железную дорогу! Я дал тебе две тысячи сто баксов!

– Думаешь, купил мое молчание?

– Я не знал, что его нужно покупать. Зачем ты это сделала? Ты же разрушила всю мою жизнь. Для чего?

– Чтобы предупредить других. – Ему нечего было ответить. – В любом случае ничего я не разрушила. У тебя же вроде нет ни жены, ни детей. – Одри не ожидала, что ее последние слова уязвят Боба в самое сердце, но уже не могла остановиться. – Знаешь, что паршиво, Боберт? Ты считаешь, будто Нью-Йорк слишком большой и никто не узнает о твоей позорной выходке.

– Я же объяснил, у меня был трудный период.

– Да ладно, – рассмеялась Одри. – Ты просто ловил кайф.

Боб изменился в лице.

– Кайф. – Он глубоко вздохнул. – Думаешь, я ловил кайф? В моей жизни нет места кайфу, Одри. Я работаю, сплю, иногда читаю книгу или смотрю фильм и каждые несколько дней встречаюсь с незнакомой девушкой.

ЗАБАВНО БЫЛО НАБЛЮДАТЬ, КАК БЫСТРО ОН СБРОСИЛ МАСКУ И ПОКАЗАЛ ИСТИННОЕ ЛИЦО.

– Я захожу на «Флиртариум», выбираю девушку – какую-нибудь заурядную, там таких много, и ты одна из них, – плачу за ее ужин, иду к ней, немного ею пользуюсь, возвращаюсь домой и ложусь спать. Я бы мог сказать, что это хобби, но на самом деле это часть режима, вроде мытья и чистки зубов. Я не ловил с тобой кайф, Одри, а всего лишь проводил время. – Напоследок Боб злобно процедил: – Надо действительно завести хобби. Железную дорогу, что ли, купить?

К счастью, Одри милосердно обобщила его излияния.

КОРОЧЕ, ОН ОБОЗВАЛ МЕНЯ ДЕШЕВКОЙ И СВАЛИЛ. ОФИГЕТЬ.

ЕЩЕ РАЗ ПОВТОРЮ: НИКОГДА НЕ ВСТРЕЧАЙТЕСЬ С БОБЕРТОМ СМИТОМ.

– Теперь – ни за что! – Рокси кое-как поднялась с дивана, слегка покачиваясь от вина и слишком большой дозы обезболивающего. – Найдем кого-нибудь другого, верно?

– Ага, – отозвалась Элис, по-прежнему глядя в телефон.

Рокси протянула руку.

– Давай потанцуем.

– Сейчас, минутку, – ответила Элис. Рокси кивнула, начала танцевать и моментально влилась в мешанину рук, ног и туловищ.

Элис открыла фейсбук, увидела беседу со своим другом Бобом и его последнее сообщение: «Не сдавайся».

– Привет, – написала она.