– Я не виновата, мама. Я просто пошла подышать воздухом, а там этот мужчина. Я споткнулась, и он меня придержал и все.

– Стой кто? Какой мужчина?

– Я не знаю, ма. Какой-то мужчина, но его не было за столом на ужине. Он меня придержал, чтобы я не упала на землю и все это на глазах отца.

– Всевышний. Я попробую с ним поговорить… Ах… Самар, что же ты натворила? Приедем, сразу беги в спальню, поняла? Сразу же, даже если станет кричать. Я задержу и расскажу, что ты мне сказала.

– Я боюсь.

– Не бойся. Я поговорю с отцом, – в дверь раздался стук, и мы обе обернулись будто за ней чудовище. Хотя так оно и было.

– Алия, Самар?

– Да, мы уже идем.

– Мы едем домой, – голос был тверд и зловещ.

Мама помогла привести себя в порядок, и мы вышли.

На удивление отец был спокоен в отличие от голоса, который выдавал его истинное внутреннее состояние.

Мы попрощались с хозяином дома, который прощаясь за руку меня уже не брал и вообще довольно быстро сказав пару слов отцу ушел к тому самому мужчине, ожидающему его у дверей в дом.

Я даже не успела закрыть дверь машины, как мне по лицу прилетела хлесткая пощечина.

Удар откинул меня в дверцу. А после отец схватил ее за ручку, захлопнув, так как я потеряла равновесие и связь с этим миром.

В голове и ушах раздался противный звон. Кожа левой щеки горела огнем, словно по ней стекала лава, сжигая до кости.

Мама охнула, но вмешаться не посмела.

– Мерзкая и грязная дешевка. Позор семьи, – взревел он не своим голосом. – Ты что там устроила?

Он задал вопрос, но я отлично знала, что ответ ему был не нужен. Он сам придумает выгодный ему вариант.

– Я предупреждал тебя о том, что этот ужин много значит. Что ты должна подавать себя как гордая и примерная девушка. Ты же показываешь себя шлюхой, что валится в объятия первого встречного.

Не смея поднять на него глаз, он схватил за волосы и заставил смотреть в его налитые кровью мрачные очи. Как же они пугали. Как много злости и ярости таили в себе убивая, уничтожая.

Я ненавидела своего отца. Всю свою сознательную жизнь… я ненавидела этого тирана и садиста.

– Молчишь? Значит согласна с каждым словом, – и вновь удар. Сильнее первого.

Падаю на пол машины и слышу, как рвется мое платье, которое как я и говорила было слишком узким и обтягивающим.

– Алия, – грозно произнес имя мамы, – ты не могла научить свою дочь элементарным правилам? Нормам приличной девушки, будущей жены? Что ты вложила в ее пустую голову? – постучал пальцами по маминому лбу.

– Дахи… – начала она, почти плача, но он не любит слушать.

– Молчать, – замахнулся и хотел ударить ее.

Я среагировала быстро как могла и повисла на его руке, зная, что мне за это будет, но обижать маму не дам.

– Нет, отец… Это я виновата. Накажи меня, не трогай ее, – прокричала и отстранилась, стоило ему повернуться.

– Не смей меня перебивать… – схватил за волосы и тут же откинул подальше, явно дав понять, чтобы сидела на полу и не смела вставать с него, пока мы не приедем.

Поджала ноги под себя и укрыла порванный бок рукой. Если он увидит, то это точно будет конец.

Доехали в гнетущей тишине, нарушаемой его злым дыханием. Мне казалось, что я и мама подстраивались под него, чтобы он не слышал, что и мы потребляем кислород забирая тот у него.

Въехали во двор и отец тут же вылез первым, не ожидая никого из нас.

Но стоило войти в дом, нам обеим, как я заметила в его руке стакан с алкоголем.

– Убегай, как я и говорила тебе, Самар, – шепчет мама.

– Но… он же…

– Убегай, дочка.

Она поставила точку в нашем споре и двинулась в сторону отца, ожидающего нас. Обычно мы обе сразу шли к нему, зная какое наказание придет за проступком, но в этот раз, все было иначе. Я двинулась чуть в сторону и как только он заметил это, я побежала наверх.

Он кричал угрозами… сыпал их как сахарную пудру на вкусный пирог.

Мама бежала за ним и уговаривала успокоиться.

Я заперлась изнутри, а дальше и в ванной. Слышала стук по деревянной массивной двери. Но вдруг все пропало.

Выходить оттуда я боялась и почти до утра просидела там то плача, то просто смотря в одну точку.

Он всегда был таким. Я не помню, чтобы любила отца. Что в моей голове пробегала мысль, как сильно я рада ему. Бывали моменты, когда он был спокоен. Полагаю все постоянно было завязано на его делах. Там хорошо и дома нет смысла распускать руки на женщин. Плохо – берегитесь и не попадайтесь на глаза.

Самое ужасное в такой жизни, что нет здесь места для «Я ухожу». Вечная гонка и борьба. Уйди из дома и ты труп. Конкуренты, враги.

Ночь без сна сказалась плохим самочувствием. Болела голова, тело. Его хватка в волосах тоже казалась реальной, словно он по-прежнему держал меня за них.

Меня удивляло то, что дверь не была выбита и стуков больше не слышала за всю ночь.

– Мама, – пронеслось в голове ужасными картинками.

Выскочила в комнату, открыла дверь и побежала с криком «Мама».

Их спальня оказалась пустой. Дальше были гостевые, которых слишком много для семьи из трех человек. Спустилась на первый этаж попутно выискивая следы разрухи, драки, даже крови.

Гостиная, кладовая, кухня, столовая…

Они сидели за столом и мирно завтракали.

Опухшими глазами, с колотящимся как отбойный молоток сердцем и прерывистым дыханием, которое отзывалось покалыванием в правом боку я смотрела на них, а они на меня.

– Ты что себе позволяешь, – тут же начал отец.

Я смотрела непонимающе, а когда мама опустила взгляд подсказывая вниз на вчерашнее платье, которое я так и не поменяла, я поняла.

Тут же схватилась за оголенное бедро. Дырка не была большой, но этого хватило вызвать гнев родителя.

– Не смей в моем доме одеваться как шлюха. Немедленно переоделась и спустилась к завтраку, как подобает твоей фамилии.

– Да, отец.

Напоследок бросила взгляд на маму, «ощупав» ее на предмет синяков, но таковых не нашла и выдохнула.

Спускаться совершенно не хотелось. Но ослушаться я не могла.

Поэтому умылась наспех, одела привычное длинное платье и пошла завтракать.

Родители еще сидели там и что-то обсуждали.

Села на свое место и принялась за еду, но кусок в горло не лез, потому что хотела я одного – спать.

Папа закончил быстрей всех прием пищи и не сказав ни слова удалился из столовой и из дома.

– Самар, – тут же вскочила мама и подбежала ко мне.

– Все в порядке, – ответила, убирая ее руки с моего лица.

Маму я любила, но порой я не понимала этой любви. Словно внутри помимо нее и обида есть. Я знала, что она связана по рукам, как и я, но предмет этой обиды так и не смогла найти сколько бы раз не думала об этом. Мы и близки и нет одновременно. Однако видя разъяренного отца я всегда готова ее защищать, впрочем, как и она, если может конечно.

– Нужно нанести мазь от синяков, дочка.

– Зачем? Пройдет как обычно. Впервые что ли?

Отмахнулась и только потом поняла, что мы снова куда-то идем по всей видимости.

– Я должна выглядеть снова счастливой дочерью Дахи Алиева?

– Самар, – устало выдохнула, а на меня вновь лег груз. Такой неподъемный, что я боялась упасть, не справившись с этой ношей.

– Я поняла. Поем нанесу мазь, – безэмоционально ответила.

– Прости меня.

– За что?

– Что не могу все исправить.

– Вот именно не можешь, мам. Не тебе просить прощения за то, что он изверг. Что было ночью? – спросила заметив следы от пальцев на руках ее.

– Все обошлось.

– Обошлось, – повторила раздраженно, но не на нее. – А что, если однажды не обойдется?

– Не говори так.

– Почему? Такого варианта быть не может?

– Жизнь хрупка и может прерваться в любой момент. Кирпич на голову…

– Но это не исключает что его может бросить именно он, а не случай.

– Ешь и ступай поспи, у тебя синяки под глазами и припухла щека.

– От такого удара чудом не было сотрясения.

Мама опустила голову не находя слов.

Быстро доела кашу и ушла, взяв из аптечки привычный тюбик.

Нанесла на кожу мазь и легла спать. Проспав до самого вечера. Мама разбудила меня на ужин, так как отец не был бы в восторге от того, что я провалялась весь день в кровати.

Он рассматривал мое лицо пристально, видимо, чтобы убедиться, что я выполнила указания. Надо сказать эта мазь и правда творит «волшебство» залечивая синяки очень быстро в зависимости от их запущенности.

– Надеюсь урок о том, как ты должна себя вести моя дочь уяснила, Алия? – он спрашивал маму, но смотрел на меня выискивая раскаяние в моих глазах, которое я состроила намеренно.

За годы я научилась это делать. Если нужно понимание оно было нарисовано, боль, радость, все это я могла сделать. Хорошо, что он не просил благодарности и любви.

– Уяснила, – ответила мама, разрывая момент моих размышлений.

– Это так? – теперь вопрос ко мне.

– Так. Больше такого не повторится.

– Я на это надеюсь. В противном случае я сам прострелю твою голову, смывая твой позор кровью.

Было ли мне страшно?

Нет.

Потому что смерть давно казалась мне избавлением от него, но и спешить со встречей с ней я не была намерена. Все же жизнь я любила больше.

У меня была надежда. Сомнительная, но она была.

Замужество.

Конечно, меня могли выдать замуж за старого авторитета, извращенца и садиста похуже отца, но я надеялась, что связи с такими людьми ему будут не нужны. А то, что брак будет договорным я, итак, знала.

Вечер провела в библиотеке этого нового дома, к которому я в общем-то привыкла. Да и выбора не оставили.

– Самар… Вставай дочка, – врывается в утренний сон мама, которая тоже кажется сновидением.

– Что такое? – кое-как шевеля губами.

Вчера зачитавшись книгу, я уснула очень поздно не сумев оторваться от интересного сюжета истории.

– Прошу просыпайся. У нас всего тридцать или сорок минут. К отцу едет гость и ты должна быть готова.

– Ну не ко мне же…

– Самар, – строго сказала и я сразу открыла глаза проснувшись окончательно.

– Что? Я думала мне снится сон. В чем дело? – села на постели и подтянула одеяло.

– Собирайся. Одень красивое платье из тех, что мы купили недавно. Волосы прибери. Макияж не наноси.

– Да что случилось?

– К нам едет гость, важный для отца. Тот, к кому мы ездили на ужин. Эта встреча важна. Прошу поторопись.

В горле встал ком размером в Венеру.

– Зачем он едет?

Мама посмотрела на меня копошась в шкафу и вытаскивая тот самый наряд.

– К отцу, я же сказала и будет обед.

– Ладно.

Оставила дурные мысли и начала носясь по комнате собираться.

Стоило закончить мама вошла и оценив меня позвала вниз.

Глава 4

В этом новом доме я пока что не чувствовала себя как в прежнем. Когда знаешь каждую комнату наизусть, есть свои тайные места и вообще вырос в стенах, сохранивших воспоминания твоего детства. И хотя я пыталась привыкнуть к новому месту жительства, сейчас я отчего-то ощущала себя вообще странником, посторонней, когда знала, что здесь где-то тот странный мужчина. Который, несомненно, пугал не только собой, но и полагаю имеющейся в его руках властью. Мы бежали от угрозы, теперь же я чувствовала ее еще больше, чем раньше.

Но я не понимала почему. На том ужине я видела, как минимум шестерых мужчин, некоторые вообще выглядели так, словно сейчас вынут пистолет и всех расстреляют или еще хуже. Но именно тот Давид пугал. А еще нервировал своим взглядом, будто все вокруг грязь под его ногами.

Когда мы с мамой спустились отец и наш гость с охраной позади входили в гостиную из кабинета.

Они остановились в ожидании нас и все то время пока я шла, следуя за мамой, он прожигал и подавлял. А я задавалась вопросом: «Почему он себе это позволяет?»