За минувшие годы Констанция научилась мириться с уединенной жизнью в поместье. Родственников мужа она ненавидела, но всегда помнила, что когда-нибудь станет графиней. И, когда займет главенствующее положение в клане Инверкилленов, наведет в поместье свои порядки. Существовала только одна проблема: у нее не было детей. Если Констанции не удастся исполнить свой супружеский долг, поместье перейдет по наследству к детям Беллы, о чем та регулярно, со злорадным удовольствием, ей напоминала. А теперь еще возникла Ева – молодая здоровая женщина, которая, по всем признакам, детей будет рожать одного за другим. От всего этого Констанция постоянно пребывала на грани паники.

Констанция отыскала глазами супруга. Ангус только что направился к Хью, чтобы оттащить его от Айрис, с которой тот увлеченно беседовал. Уже несколько лет они с мужем спали в разных спальнях – в аристократических семьях так было заведено, – и, признаться, Констанцию это вполне устраивало. Ведь Ангус храпел во сне. Но, памятуя о судьбе Екатерины Арагонской^[11], она решила это изменить. Может быть, с новой прической удастся завлечь мужа в свою постель. Ева элегантно выглядит с современной укладкой, значит, и Констанции надо освежить внешность. Утром она позвонит парикмахеру, попросит, чтобы он нашел для нее время.

Все думали, что посидят в гостиной несколько минут, однако ожидание затянулось на несколько часов. Каждый старался чем-то себя занять, но, будучи представителями аристократии, Инверкиллены не привыкли ждать. Филипп успел сыграть с сыном целых две партии в шахматы. Фергюс восхищался подростком: тот уже играл очень недурно. Ангус и Хью у эркерного окна что-то тихо обсуждали, дымя сигаретами. Сесил, устроившись в кресле, с довольным видом читал письма 15-го графа. Леди с притворным интересом обсуждали сплетни с недавнего бала. В любом случае ожидание утомляло, и вскоре Элспет и Констанция, подобно героиням романов эпохи Регентства, стали по очереди прохаживаться по гостиной, поглядывая в окна. Леди Джорджина, не закрывая рта, пыталась вовлечь в бессодержательный разговор леди Инверкиллен и Беллу. Те внимали ей с рассеянным видом, словно мечтали поскорее исчезнуть из гостиной.

Когда напольные часы пробили одиннадцать, было принято решение приостановить поиски.

– Уже темно, ничего не видно, – заключил Фергюс. – Думаю, лучше продолжить поиски на рассвете.

Все согласились и молча побрели в свои комнаты.

– А вдруг он появится, когда мы все ляжем спать? – сказала Айрис, когда все стали расходиться. – Входная дверь будет заперта на замок. Как он попадет в дом?

– Да, действительно, – согласился Фергюс. – Я подежурю у входа. Возьму у Хадсона ключ. – Ева недовольно закатила глаза.

Тут вмешалась Констанция:

– А почему не Ангус? Он ведь старший, как-никак.

На лице Ангуса отразился ужас.

– Ну вот еще! Хадсон покараулит.

Теперь испугался Хадсон.

– Он же знает, что парадный вход на запоре, – заметила Элспет. – Разумеется, зайдет где-нибудь со двора.

Разгорелся спор. Через какую дверь пойдет его светлость? Сумеет ли он достучаться до слуг? У какого входа следует организовать вахту? Кто должен дежурить? Никто не горел желанием спать в кресле на холоде, кроме Фергюса. Только ведь он не мог разорваться: дверей было много, а он один. И если никто не вызовется ему помочь, очень может статься, что лорду Инверкиллену придется ночевать на улице. Айрис тоже была бы не прочь подежурить, взяв с собой одеяло и грелку. Но каждый раз, когда она собиралась выразить свою готовность, ее кто-нибудь перекрикивал. Но когда Констанция возмутилась, что вся слава достанется Фергюсу (что бы это ни значило), леди Джорджина не выдержала:

– Довольно! – Все разом умолкли. Вдовствующая графиня поднялась с кресла, приняв величественную позу. – Хадсон и слуги мужского пола будут дежурить у тех дверей, которыми с наибольшей вероятностью может воспользоваться его светлость. Я уверена, он придет ночью, а если до рассвета не появится, утром позвоним в полицию и организуем масштабные поиски. А сейчас – подайте машину. Я смертельно устала.

Дворецкий вздохнул. Впереди его ждала долгая ночь.

Инспектор Джарвис не был загружен работой, и его это вполне устраивало. Он возглавлял отделение полиции Лок-Дауна, весь штат которого, помимо него, составляли два констебля и секретарь. Занимались они главным образом мелкими происшествиями: дети украли конфеты из магазина, пропала собака, пьяные дебоши в пабе и все в таком духе. Городок был маленький, и полицию держали больше для проформы. Карьеру он начинал в Инвернессе, где прослужил несколько лет, а потом попросил перевестись в Лок-Даун. Жизнь в большом городе была не для него. Вернулся он не очень давно, но ему нравился неспешный ход деревенской жизни. Никто не мешал ему больше времени проводить в пабе.

И вдруг утром – слишком рано, по его мнению, – ему позвонила миссис Макбейн и сообщила об исчезновении лорда Инверкиллена. Он быстро оделся, вызвал двух констеблей, находившихся в его подчинении, и немедленно прибыл в поместье, где сразу отправился в помещение для прислуги. Джарвис был научен первым делом опрашивать слуг. Они были бесценным источником информации, которую отказывались сообщать их знатные хозяева. К тому же он хотел выпить чаю, перед тем как приступить к опросу членов семьи.

Людей, собравшихся во дворе, он разбил на группы и отослал в разные уголки поместья, а затем пошел к черному ходу. В коридоре для слуг его ждала миссис Макбейн. Она провела его в свою гостиную и, пока они ждали известий от поисковых групп, поставила перед ним чашку чая.

– Когда он ушел из дома? – осведомился Джарвис, откусывая имбирное печенье.

– Точно не скажу, Родди. – С Джарвисом она была знакома еще с детства. – Вчера ближе к обеду они вернулись с бала. После этого я его больше не видела. Насколько мне известно, он был в географическом зале, кричал на сыновей из-за винокурни.

Джарвис задумчиво кивнул. Ни для кого не было секретом, что от этой винокурни одни убытки. С таким ужасным виски любой бизнес пропадет.

– Где находились все остальные?

– В доме, как обычно. Некоторые по приезде с бала сразу приняли ванну, другие решили вздремнуть. На обед и чай мало кто вышел, но это неудивительно. Все устали с дороги.

– С дороги? С бала у Макинтайеров?

Миссис Макбейн кивнула.

Инспектор в недоумении посмотрел на нее:

– Разве они давали бал не у себя в поместье? – Миссис Макбейн снова кивнула и глотнула чаю, догадываясь, что сейчас последует. – Так от них досюда сколько… шесть миль? С чего это они устали? Это ж полчаса на машине.

Миссис Макбейн, как всегда, лишь тактично пожала плечами. Никому, тем более Родди Джарвису, не нужно знать, что она на самом деле думает о своих работодателях.

Брови Джарвиса взметнулись вверх.

– Что ж, ладно. Значит, все устали, кто-то принимал ванну, многие не вышли к чаю. Что было потом?

Миссис Макбейн немного подумала.

– Потом мы обнаружили, что няня Маккензи умерла.

Джарвис чуть не выронил чашку.

– Что?! Впервые слышу. Что случилось? – Инспектор был поражен. В маленьком шотландском городке трудно что-то утаить, и он не мог взять в толк, почему не узнал об этом раньше.

Миссис Макбейн со вздохом поставила чашку на стол.

– Она умерла недавно. К концу дня, я уверена, новость уже разнесется по округе. – Джарвис, догадывалась она, мнил, будто ему известно обо всем, что происходит в городке. Разумеется, всего тот не знал, но все равно гордился своей осведомленностью. – Доктор сказал, пришло ее время. Ей ведь было семьдесят восемь.

– Да, пожалуй, – протянул инспектор, стараясь вспомнить имя няни.

– Если честно, я в этом не уверена, – продолжала миссис Макбейн. – На здоровье она не жаловалась, была крепкая, энергичная. Любой, кто видел ее, не дал бы ей и шестидесяти! И вдруг неожиданно умирает от старости. По мне, это как-то подозрительно.

Джарвис задумчиво кивнул. Если попросить еще печенье, это будет неприлично?

– Ко всему прочему, один из лакеев заболел, – добавила миссис Макбейн, словно разговаривая сама с собой. – А ему семьдесят восемь не скоро будет.

У инспектора свело живот.

– Думаешь, это та болезнь, о которой пишут в газетах? – встревожился он.

– Не знаю, но меня отнюдь не утешает, что мы за один день потеряли сразу двух слуг, причем внезапно: ни у кого из них признаков заболевания не было.

Джарвис не успел обдумать полученную информацию, как в комнату влетел запыхавшийся констебль.

– Сэр! – обратился он к инспектору, тяжело дыша. – Мы только что нашли удочку его светлости. На берегу реки, сразу же за винокурней.

Джарвис схватил шляпу и вскочил на ноги.

– На реке? Веди меня туда. Поиски сосредоточим вдоль реки, вниз по течению от того места. Спасибо за чай, Элис. – С этими словами инспектор вместе с констеблем быстро вышел из комнаты.

Миссис Макбейн в задумчивости мелкими глотками пила чай. На берегу реки за винокурней? Должно быть, он имел в виду запруду. Некая неуловимая мысль промелькнула на задворках ее сознания. Запруда. На несколько мгновений женщина погрузилась в глубокие раздумья, из которых ее вывели горничные, сновавшие мимо комнаты с подносами в руках. Она встала, мысленно встряхнулась. Само по себе в доме ничего не делалось. В ее обязанности входило обеспечивать надлежащий порядок.

Хадсон накрыл стол к чаю не в малой столовой, а в библиотеке, решив, что господам лучше дожидаться известий в более просторной комнате, где было место походить. За завтраком все нервничали, то и дело изливая свое раздражение.

Леди Джорджина, прибыв в Лок-Даун, озадаченно взглянула на дворецкого:

– Хадсон, почему здесь?

Тот в ответ лишь кивнул на собравшихся. Леди Джорджина обернулась и увидела, как Белла с Ангусом переругиваются по поводу сорта чая, который им подали, а Сесил буравит злым взглядом Хью, читающего измятую порванную газету с самодовольной улыбкой на лице. Она снова повернулась к дворецкому и устало кивнула.

Леди Инверкиллен сидела за письменным столом и смотрела в окно, но не рассеянным взглядом, как обычно, а напряженным и сосредоточенным. Она хмурилась, глядя на газон: по двору бегали дети.

– Хадсон, будьте любезны, велите няне отвести малышей в детскую. Сейчас им не время гулять на улице.

Хадсон испуганно метнул взгляд в окно. Обеспокоенный, что дети предоставлены сами себе, он немедленно отправил к ним лакея.

– Мама, няня же умерла, – напомнила Белла, подходя к окну. – Или ты забыла? Пока за детьми присматривает Айрис.

Леди Джорджина тоже подошла к окну.

– Очевидно, плохо присматривает, – фыркнула она, заметив, как голый малыш нырнул в живую изгородь по краю газона. Вдовствующая графиня обернулась к присутствующим. Пересевшая на диван леди Инверкиллен уставилась на огонь. Элспет теребила свою юбку. Леди Джорджина решила разрядить атмосферу.

Элегантно присев на диван, она обернулась к Элспет:

– Как тебе показался новый туалет леди Карру? В мое время женщины ее возраста не осмеливались так сильно оголять шею и плечи.

Элспет рассеянно посмотрела на мать:

– Леди Карру? Это дама в желтом? По-моему, не так уж и сильно она оголилась.

Констанция закатила глаза.

– Сразу видно, ты давно живешь во Франции.

Проигнорировав ее замечание, Элспет добавила:

– И цвет ей идет.

Белла, прекратив перепалку с братом, с достоинством опустилась на диван рядом с теткой.

– На мой взгляд, слишком вычурно, но эффекта почти никакого. Ей бы надеть ожерелье покрупнее, чтобы отвлекало внимание от ее декольте.

Леди Джорджина одобрительно закивала.

– А мне понравилась ее тиара, – вставила Констанция. – Такая изящная. Правда, думаю, она лучше бы смотрелась на темных волосах. – Она непроизвольно тронула собственные темные волосы.

– Говорят, они сделали с нее копию, а оригинал продали.