– Петрес, Кайлен, – начал распоряжаться начальник стражи. – На Авелин четверо этих вот напали. Я её домой отведу и вернусь, будем оформлять. Ах, да. Лина, кому лекарство отнести?

– Флори Ранье.

– Я могу, – вызвался один из мальчиков. – Тут рядом, я знаю, где это.

Я наконец смогла разжать пальцы и выпустить складки кимоно Хиро. Присела над своей опрокинутой корзиной: ничего не разбилось. Хорошо. Руки тряслись так, что лекарства едва смогла собрать. Нет, Авелин, надо успокаиваться. Сейчас вернусь домой и заварю себе травок, аптекарь я или трясогузка? Хиро мягко отодвинул меня, забрал корзину, сунул патрульному, а потом повел домой.

Мы поднялись в спальню.

– Раздевайся, Ли.

– Ты с ума сошел?

– Ли, птичка, у тебя платье в крови. Если не постирать сейчас, засохнет, пятна останутся. Жалко, красивое.

Я опустила взгляд: действительно – бурые влажные пятна на подоле и корсаже. Голова закружилась. После того, как меня заставили смотреть на казнь мужа, мне дурно от вида крови.

Зажмурилась.

Хиро вздохнул и принялся меня раздевать, а потом заставил надеть рубашку и юбку.

– Ты чего?

– Пойдешь к дяде. Я тебя в таком состоянии оставить не могу.

– Я сейчас травок заварю и успокоюсь.

Он щелкнул пальцами.

– Точно! Травки! Пойдём, я сам заварю.

Мы спустились в кухню. Он принялся шариться по моим ящикам, банкам и мешочкам. Смешивал какие-то травы, варил в моей кастрюльке, цедил через ткань, а потом сунул мне большую керамическую чашку с какой-то бурой дрянью, отвратительной и на вид, и на запах, и скомандовал:

– Пей всё.

– И почему ниххонские отвары все такие противные? – жалобно спросила я.

– Мы, ниххонцы, любим трудности, – усмехнулся Хиро.

Я выпила, и меня почти мгновенно повело. Глаза начали закрываться, мысли разлетаться в стороны.

– А ты смешной, – сообщила я Хиро. – У тебя три глаза, ууу… нет, четыре.

– Хм, неужто я переборщил с мирилией? Вроде не должен.

– Это потому, что я птица. На меня некоторые травки неадекватно действуют.

Проснулась я после полудня – совершенно спокойная и умиротворенная. Вчерашнее происшествие казалось смутным сном. Ничего же страшного не случилось – я почти даже и отбилась от них.

– Как ты себя чувствуешь? – раздался голос ниххонца. – Не тошнит? Голова не болит?

– Ой, а ты зачем здесь?

– Я сюда отчеты принес, какая разница, где их заполнять – тут или в ратуше. Ты знаешь, что мне мэр кабинет выделил? Очень удобно, в казармах негде бумаги хранить.

– Понятно, – я присела на кровати, повела плечами, потрясла головой. Ничего не болело.

– Я твое платье Аглае отнес, она обещала пятна крови вывести.

Вспомнив про кровь, я тут же зажала рот руками.

– Хиро, из-за моей глупости четверо человек погибло!

– Ты-то здесь при чем? Их убил я. И убил бы, даже если бы они на любую другую горожанку напали. Знаешь, что самое смешное? Ты им вообще не нужна была. Мы с ребятами наведались в гостиницу, где их хозяин-купец сейчас живет, поспрашивали людей, поглядели личные вещи. Ребята из Ранолевса и, судя по всему, не просто так сюда приехали. Ищут знатную даму, некую графиню Волорье.

Платная часть дальше

10. Дождь в конце лета

Несколько дней Хиро приходил домой настолько измученный, что даже не мылся. Притащил тюфяк, бросил на пол – чтобы не оскорблять моего нежного тела запахом своего пота – и засыпал, кажется, ещё не коснувшись головой подушки. Просыпался на рассвете, выворачивал на себя ведро воды и сбегал, оставляя грязное исподнее и лужи на полу в ванной. Я не ругалась и не злилась, понимая, что он работает в том числе и для того, чтобы мне было спокойнее, но мне отчаянно его не хватало.

Я полюбила засыпать, уткнувшись носом в его плечо, полюбила закидывать ногу на его бедро, полюбила слушать его ровное дыхание. Нет, я была не влюблена в него самого, в моем сердце не осталось живого места для каких-то чувств. Я любила, пожалуй, свой собственный покой рядом с ним, ощущение комфорта и волны надёжности, исходящие от него. Мне было с ним удобно. Он никогда не повышал на меня голос, не упрекал ни в чем. Если я не успевала постирать его белье, он спокойно стирал его сам, зачастую прихватывая и мои сорочки из корзины. Первый раз я едва не плакала, увидев, как он повесил в саду на веревках мою нижнюю юбку, накричала на него, а он и в самом деле не понял, в чем виноват, а когда понял, долго смеялся.

Может быть, он вел себя так потому, что ниххонские жены не утруждают себя грязной работой. Или потому, что он воин, а воины всегда заботились о себе сами. Не знаю. Знаю только, что мне сейчас он был нужен, и дело не только в постели. Хотя и в постели, без сомнения, тоже.

Ночью я долго смотрела на спящего Хиро и никак не могла уснуть, поэтому ближе к рассвету сползла на пол, положила свою подушку рядом, прижалась лбом к его спине и так затихла. Да, пах он отнюдь не ромашками, но мне его запах противен не был. Проснулась уже к полудню – на своей постели. Я даже не была уверена, что мне все это не приснилось. А на столе лежал кулёк засахаренных орехов и уже увядшая садовая роза, явно сорванная с куста возле ратуши, только там такие крупные растут. Я долго на нее смотрела, пытаясь не расплакаться. За что мне небеса подарили такого мужчину? Нашёл ведь время забежать!

Ну так и я найду время занести ему обед, а то исхудал мой ниххонец до невозможности!

Поставила розу в стакан с водой, оделась, сбежала вниз. В аптеке вовсю хозяйничала Теша, на стуле в углу скалил зубы Дьен, немедленно сообщивший:

– Акихиро велел вас не будить, а мы и не будили.

– Лина, у нас примочки от синяков кончились и пастилки для горла, – встрепенулась Теша.

– Плевать, у меня выходной, – отрезала я. – Ничего, до "Кота" прекрасно дойдут, чай, не одна аптека в городе.

– Выходной? – картинно удивилась девушка. – Это что за птица такая?

Я только рассмеялась.

– Хочешь, закрывай аптеку и отдыхай, – предложила я. – Дождь к вечеру обещали. Сходила бы на речку, искупалась, а то работаешь и света белого не видишь.

– Нет уж, я лучше здесь посижу, – порозовела Теша, кинув быстрый взгляд на жениха.

Я остановилась. Вздохнула. Подошла к одному из ящичков и ткнула в него пальцем.

– Ты знаешь, что здесь лежит? – строго спросила девушку.

– Да, конечно, – растерянно ответила она. – Пилюли. Против беременности.

– Знаешь, и молодец. Имей в виду.

– Лина, да ты что! – Теша едва не плакала, вся покраснев. – Да мы с Дьеном! Да мы никогда!

Я скосила глаза на юношу. Он кивнул и прошептал одними губами "спасибо". Вот теперь я точно была спокойна.

Тетка Аглая тушила кролика с овощами в горшке. Стоило мне только заикнуться, что я хочу отнести обед Хиро, как она тут же нашла горшок поменьше, наложила туда жаркого от души, да еще прибавила хлеба и сыра. Завернула в полотенце, вручила мне. Я даже пикнуть не успела.

Казармы стражи находились возле ратуши. Я шла по улице, здоровалась с горожанами и опасливо поглядывая на хмурое небо. Кажется, будет гроза. Кажется, совсем скоро.

Матери загоняли детей по домам. Топот ног сзади заставил меня обернуться.

– Кого ищете, госпожа Ферн? – поинтересовался патрульный.

– Акихиро, – опустила ресницы я.

– Я позову. Вы бы укрытие нашли, сейчас как хлынет! А знаете, в парке за ратушей беседка есть. Идите туда скорее, я пришлю командира туда.

Я поблагодарила мужчину и почти бегом направилась в красную деревянную беседку с чёрной лаковой крышей. Здесь в летние вечера часто играет маленький оркестр. Есть и лавочка, и соломенная циновка. Хорошее место, уютное.

Сверкнула молния, гром громыхнул так близко, что я подпрыгнула. Небо разверзлось потоками дождя. Я увидела бегущего ко мне крупными прыжками человека в чёрном кимоно и замахала руками. Хиро влетел под крышу, тяжело дыша, скинул мокрый насквозь халат и принялся выжимать волосы. Его чёрные глаза горели весельем.

– Неугомонная ты женщина, я из-за тебя весь промок, – укорил он меня.

– Мог бы и не бежать. Переждал бы где-нибудь, – пожала я плечами.

– Не мог, – усмехнулся он. – Я с тобой хочу пережидать. А то уже начинаю забывать, как ты выглядишь, когда не спишь.

Он начал стаскивать с себя штаны, и я возмущённо зашипела:

– Ты что, мы же в парке! В Эльзании нельзя ходить голым в публичном месте!

– Милая, да вокруг дождь стеной! – фыркнул он, притягивая меня к себе и развязывая пояс на юбке. – Сейчас здесь безопаснее, чем в твоей спальне!

– И что ты собираешься делать? – с подозрением спросила я.

– Догадайся, – усмехнулся он, стаскивая с меня юбку. – Ой, как будто ты против!

Я была против, но возразить не успела, потому что он развернул меня к себе спиной и начал связывать мне руки своим поясом.

– Не нужно, пожалуйста, – мой голос позорно сорвался на всхлип. – Хиро, нет!

Он замер. Провел пальцами по моим предплечьям, понимая, что я не играю, а всерьёз напугана.

– Ласточка, я сделал тебе больно? – тихо спросил он.

– Нет… пока нет.

– Кто-то другой делал тебе больно? – невыносимо спокойно продолжил он.

Я молчала, вздрагивая и вспоминая короля Ранолевса, связанные руки и пощечины.

– Я понял, больше не буду, – мягко сказал Хиро, распуская путы. – Прости, что напугал. Помочь тебе одеться?

Я развернулась, заглянула ему в лицо и закинула руки на шею. Потянулась к губам.

– Авелин, я не настаиваю, – нежно, словно ребёнку, произнес Хиро. – Я просто очень скучал… Но я рад даже побыть рядом с тобой лишние несколько минут. Если для тебя это неприемлемо, то мы просто поговорим.

– А потом ты будешь сниться мне ночами? – хрипло спросила я. – И делать со мной всякие неприличные вещи… только лишь во сне?

– А тебе снятся неприличные вещи? – с притворным испугом спросил Хиро, все-таки спуская с моих бёдер юбку. – Насколько неприличные?

– В высшей степени, – пробормотала я, утыкаясь носом в его обнаженное плечо со свежей ссадиной.

Конечно, в аптеке закончились примочки – ведь у меня под руками очень благодарный пациент! То синяки у него, то вывихи, то лёгкие ранения…

Мне нравился его запах. Птицы вообще очень чутко различают запахи, оттого и с травами работают, и с мясом, и с хлебом. Дядько свежесть товара с закрытыми глазами определит, а я в лесу лекарственные растения всегда нюхаю.

Вкус Хиро тоже нравился – я слизывала с его горько-соленой кожи капли дождя, стекающие с волос. Провела губами по груди, по плоскому коричневому соску, прикусила кожу под рёбрами, за что сразу и поплатилась. Он буквально упал на лавку, увлекая меня за собой, к себе на колени, потянул за бедра, скользя членом по скользким от влаги складочкам, помогая руками, толкнулся в меня и замер, откидывая голову и втягивая воздух сквозь зубы. Я качнулась на его коленях, провела кончиком языка по горлу, задевая кадык, прогнулась в пояснице. Где-то на краю сознания барабанил дождь, гремел гром, а у меня в ушах шумела кровь, я даже не слышала, что там, в двух шагах. Покачиваясь, то двигаясь плавно, то рывками, я вела в этой скачке и мне безумно это нравилось. Он сдался первым, подхватив меня под ягодицы и с силой насаживая на себя. Стиснул мою спину, жадно поцеловал в губы, а потом поймал и прикусил губами сосок. Мой крик и его глухой стон были поглощены очередным раскатом грома.

Потом мы просто сидели в обнимку на циновке. Он рассеянно пропускал сквозь пальцы мои волосы, а я слушала стук его сердца.

– Ли, ты… останешься со мной, если узнаешь обо мне что-то ужасное? – тихо спросил он.

– Смотря что, – не стала врать я. – Если ты убиваешь детей или грабишь стариков – то нет. Но ты ведь не такой, Хиро.

– Ты почти угадала, – хрипло ответил он. – Почти угадала.

Ниххонец встал и принялся натягивать штаны, не глядя на меня. Я подскочила и схватила его за локти.