– Я могу с ними познакомиться? – Мое сердце начинает биться еще быстрее. – Я могу с ними поговорить?

– Разумеется. Ведь ты как-никак королева горгулий.

– Но, если я их королева, – говорю я, позволив ему провести себя через двери, покрытые искусной резьбой, – тогда кем же это делает тебя?

Похоже, мои слова заставляют его призадуматься, и поначалу мне кажется, что он мне не ответит. Но тут он смотрит на меня искоса и говорит:

– Надеюсь, твоим доверенным советником.

Массивные двери затворяются за нами со зловещим стуком, и я невольно начинаю думать, что не только Алистеру недостает сейчас своей пары. Было бы здорово, если бы сейчас рядом со мной появился Хадсон, чтобы прикрывать мою спину, ведь я оказалась в ситуации, которой никогда себе не представляла и к которой никогда не готовилась.

Алистер делает еще несколько шагов вперед, и я следую за ним, переводя взгляд с одной группы горгулий на другую. Хотя все они вооружены и находятся в каменном обличье, оружие не обнажено. Они стоят группами по двое, иногда по трое или четверо. Все они высоки и мускулисты – и намного крупнее, чем я, – но среди них нет никого, кто был бы выше Алистера или более широкоплеч. Даже в своем прежнем обличье горгульи – не в обличье Неубиваемого Зверя – он на целую голову выше большинства из них.

Здесь есть только одна горгулья в человеческом обличье – высокий мужчина, стоящий впереди. Он одет примерно так же, как и Алистер – в тунику и рейтузы, – но его платье выдержано в изумрудно-зеленых и золотистых тонах, а не в черных и серых, как у Алистера. Он также единственный, кто не вооружен.

Однако, когда он кричит «Приготовиться!», все во дворе тотчас закрываются щитами и вскидывают мечи.

Я ожидаю, что сейчас раздастся звон стали, ударяющейся о сталь, но несколько долгих секунд проходит в тишине, затем мощный мужчина зычно кричит:

– Айонсаф!

Я понятия не имею, что означает это слово, но это явно та самая команда, которой ждали горгульи. Его крик все еще отдается эхом по двору, когда горгульи начинают тренировочные бои, ударяя мечами о мечи или щиты, прыгая, кружась и даже делая сальто в воздухе. Эти горгульи огромны, тяжелы, однако движутся так, будто их тела сделаны из перьев, а не из камня.

Высокая крепкая девушка выкрикивает что-то на языке, которого я не понимаю, одновременно с силой опуская свой меч на своего противника. Он подставляет край своего щита, но, когда меч ударяется о щит, она резко поворачивается, прыгает, крутясь в воздухе, и в конечном итоге, описав мечом дугу, бьет его клинком плашмя по спине. Он отлетает и растягивается на земле, закрывшись щитом, а она опять заносит меч. В последний момент она улыбается, вкладывает меч обратно в ножны и протягивает ему руку, чтобы помочь встать. Он закатывает глаза, говорит что-то на незнакомом языке, и она, запрокинув голову, смеется. Еще несколько секунд – и они оба принимают человеческое обличье.

Она негритянка с золотисто-коричневой кожей и короткими волосами, заплетенными во множество красивых косичек.

– Ты все еще считаешь, что я дерусь как девчонка? – насмешливо спрашивает она.

– Прямо в точку, – отвечает он с индийским акцентом. – Жаль, что сам я дерусь не так, как ты. – Он начинает делать какое-то замысловатое движение мечом, затем обрывает его. – Послушай, ты покажешь мне, как ты проделала этот свой приемчик, это движение запястьем?

– Само собой.

Когда она начинает демонстрировать ему фехтовальный прием, я перевожу взгляд на другую группу. Она состоит только из горгулий-мужчин, они без преувеличения огромны – каждый как два игрока в американский футбол – и вооружены массивными мечами и щитами. Сейчас двое из них сражаются против третьего, самого крупного. И он побеждает обоих.

Алистер и я стоим и смотрим на тренировку. Мужчина в зеленом, который с самого начала был в человеческом обличье, переходит от одной группы к другой, раздавая советы и отпуская критические замечания: «осторожнее, осторожнее», «поворачивай запястье, когда выполняешь этот прием», «не опускай плечо», «повернись на пятке». Кажется, ничто не укрывается от его орлиного взора.

Каждая горгулья, к которой он обращается, старается выполнить его указание тут же, едва только он отходит. Это потрясающе.

– Кто это? – наконец спрашиваю я Алистера, когда мужчина в зеленом начинает обходить двор по третьему кругу.

– Это Честейн. Он был моей правой рукой, сколько я себя помню. – Алистер замолкает и задумчиво смотрит на своего старого друга. – А теперь, видимо, стал твоей. Ты хочешь с ним познакомиться?

Вот это да. Это быстро становится все более и более реальным. Я делаю долгий выдох и говорю то единственное, что могу сказать.

– Да, конечно. Очень хочу.

Ведь королеве действительно нужно знать, кому она может доверять. Не так ли?

Глава 12. Много рока и немного ролла

– Честейн! – зовет Алистер, подзывая его рукой. Мужчина в зеленом дает одной из групп еще несколько указаний, на сей раз на том же самом незнакомом языке, затем поворачивается к Алистеру – и его глаза округляются от изумления.

– На каком языке они говорят? – спрашиваю я, ожидая, пока Честейн подойдет к нам.

Алистер поднимает брови.

– На английском?

Я смеюсь.

– Я знаю, что они говорят по-английски. Но они также разговаривают на каком-то другом языке. На каком?

– О, дитя мое, это гэльский. Ты его не узнала?

– Гэльский? – Я удивленно оглядываюсь по сторонам. Как только я повторяю это слово, все встает на свои места – теперь понятно, почему акцент Алистера кажется мне таким знакомым. Неудивительно, что его речь так похожа на речь Нила Хорана. Он ирландец. – Значит, мы в Ирландии?

– Да, – отвечает Алистер, продолжая глядеть Честейну в глаза, пока тот, широко шагая, приближается к нам. – А если точнее, то в графстве Корк.

– Корк? – Я призываю на помощь свои довольно неглубокие знания географии Ирландии. – Это графство находится у моря, да?

– Да, у моря. Разве ты не слышишь его? – спрашивает Алистер. – Мы на побережье.

Поначалу я не понимаю, о чем он, поскольку ничего не слышу, но тут во двор входят еще две горгульи. И едва они отворяют тяжелые деревянные двери, как мне становится ясно, о чем он говорил. Я слышу его – шум волн, снова и снова ударяющихся о скалы.

Мы на берегу океана! А если не океана, то по крайней мере моря. Я уже много месяцев не была в такой близости от большой воды, и мне ужасно хочется выбежать из этого замка и побежать к побережью. Я так давно не была на пляже, а теперь, когда он здесь, рядом, и я могу на нем постоять – могу коснуться воды, – я не могу думать ни о чем другом.

Но в этот момент Честейн подходит к нам, и они с Алистером обнимаются и хлопают друг друга по спине. Затем Честейн говорит:

– Мой король, я думал – мы все думали, – что с тобой случилось худшее. Тебя не было так долго, но мы никогда не теряли надежды.

Мои глаза округляются, когда до меня доходит, что никто здесь не знал, что произошло с Алистером, что на него тысячу лет велась охота и что он все это время сидел на цепи в пещере на необитаемом острове, не имея возможности вернуться к своему народу. Я даже представить себе не могу, что чувствуют все эти горгульи, увидев его сейчас, узнав, что он жив и вернулся к ним, и гадая, почему он так долго отсутствовал.

Улыбка в глазах Алистера гаснет.

– Мне очень жаль, что меня не было так долго. Особенно после того, что с вами сделала моя пара. Просто знайте, что иначе было нельзя – теперь я это понимаю. Все, что произошло, произошло не без причины. А теперь, друг мой, надо поспешить, чтобы приготовиться к тому, что произойдет в ближайшее время.

– Мы готовы, мой король. Мы не пропустили ни одной тренировки с тех пор, как…

Они многозначительно переглядываются.

– Да, так вот, за мое спасение и возвращение мы должны благодарить эту юную леди. – Алистер поворачивается ко мне. – Честейн, это моя прапрапра… – Он смеется. – Знаешь, что? Я просто забуду, сколько этих самых «пра» нас разделяет, и буду называть ее внучкой. Это моя внучка Грейс, новая королева Двора горгулий. Грейс, это Честейн, мой самый старый и лучший друг. Он много веков был моим заместителем и вторым командиром самой великой армии, которую когда-либо видел свет. Не стесняйся обращаться к нему в любое время, Грейс, если у тебя возникнут вопросы относительно твоей армии.

Глаза Честейна широко раскрываются. Я не знаю, потому ли это, что я внучка Алистера, или потому, что он потрясен его заявлением о том, что теперь Двором горгулий правлю я – так же потрясен, как была потрясена я сама, узнав, что на свете есть множество горгулий и что у меня есть подданные.

Как бы то ни было, чтобы не показывать свое удивление, он наклоняет голову и отвешивает мне низкий поклон. Все горгульи во дворе прерывают тренировку, поворачиваются к Алистеру и ко мне – и тоже падают на колени в глубоком поклоне.

Все это чертовски странно.

Глава 13. Время – не единственная вещь, которая искривлена

– Для меня честь познакомиться с тобой, моя королева.

– А для меня честь познакомиться с тобой? – Мои слова звучат как вопрос, но не потому, что для меня это не честь, а потому что я чувствую себя не в своей тарелке, когда он зовет меня королевой.

Он протягивает мне руку, не переставая кланяться. Озадаченная, я хочу пожать его руку, но Алистер останавливает меня, покачав головой. Я недоуменно смотрю на него, и он с улыбкой поднимает свою собственную руку и показывает ее мне.

И тут я впервые замечаю, что он носит на пальце затейливое золотое кольцо с квадратным изумрудом размером с большую игральную кость. Он прекрасен – прозрачный, насыщенного зеленого цвета и явно очень дорогой. Я с ужасом смотрю, как Алистер снимает перстень с пальца и протягивает его мне.

– Что? – мой голос срывается уже во второй раз за последний час, когда я задаю вопрос, ответа на который очень боюсь. – Что ты делаешь?

Он бросает на меня укоризненный взгляд, который говорит мне, что мне в самом деле есть чего бояться, а затем берет мою правую руку и надевает кольцо на безымянный палец. Я ожидаю, что кольцо будет мне велико – руки Алистера намного крупнее моих, – и инстинктивно сжимаю ладонь в кулак, чтобы оно не соскользнуло. Но каким-то образом перстень оказывается мне впору. Он жутко тяжелый и такой большой, что им можно выбить глаз, но он определенно сидит на моем пальце, как влитой.

У меня обрывается сердце. Пусть формальной коронации еще не было, но что-то подсказывает мне, что это кольцо имеет не только символическое значение и что теперь обратной дороги нет. Этого не может быть, я к этому не готова. Этого не может быть. Эти фразы крутятся в моей голове, когда Честейн берет мою руку и целует кольцо. Мое кольцо.

Думаю, ничто никогда не внушало мне больший ужас, чем этот момент. Я не боялась так ни тогда, когда в одиночку сражалась на арене Лударес, ни тогда, когда была заперта в той жуткой тюрьме, ни даже во время битвы на острове Неубиваемого Зверя. Потому что быть королевой… это тяжелое бремя.

Это было тяжелым бременем и тогда, когда речь шла только обо мне. Теперь же, когда я должна править всеми этими горгульями, когда я несу ответственность за их безопасность, хотя мне с трудом удается защищать себя, это просто немыслимо, непостижимо. Однако кольцо надето на мой палец, и это значит, что мне необходимо это постичь.

Наконец – наконец – Честейн отпускает мою руку и выпрямляется.

Кажется, он ожидает, что я что-то скажу, но я понятия не имею, что мне надо говорить – что в этом случае велит обычай. Я говорю «спасибо», и Алистер смеется, а Честейн бросает на меня недоуменный взгляд.

Я пытаюсь понять, что еще тут можно сказать, но прежде чем мне что-то приходит в голову, Честейн смотрит на Алистера и говорит:

– Итак, старина, может, покажем ей, как это делается?