Согласно этим записям о заказах, самой востребованной книгой было «Рассуждение об основании аббатства Сен-Клод», поскольку эта книга имела самое прямое отношение к местным делам. Продажи по всей остальной Франции были весьма скромными. Среди книг, чьи названия чаще прочих встречались в заказах, были также «Отчет, поданный королю» Неккера, «Частная жизнь Людовика XV» и труды Руссо. Чего там почти не бывало, по крайней мере в сколько-нибудь заметных количествах, так это фривольных livres secrets, о которых шла речь на самой начальной стадии переписки. Может быть, Робер и Готье уже успели создать большие запасы таких книг, но возможно и другое: они могли заказывать их у таких специалистов по запрещенной литературе, как Жан-Самюэль Кайе из Женевы и Самюэль Фош из Нёвшателя, напротив имен которых в банкротском списке кредиторов стоят едва ли не самые значительные суммы. Помимо «Частной жизни Людовика XV», Робер и Готье заказывали и другие строжайше запрещенные книги, и прежде всего книги, связанные с Просвещением: «Система природы» д’ Ольбаша, философский роман Мармонтеля Bélisaire⁸² и Tableau de Paris⁸³ Мерсье, пеструю подборку очерков о столичной жизни, целиком пропитанную руссоистскими идеями. Впрочем, запрещенные книги вовсе не были основным товаром у Робера и Готье. Пальму первенства держали травелоги (Voyages dans les Indes Orientales⁸⁴ Иоганна Лукаса Никампа, Lettres d’ un voyageur anglais Мартина Шерлока⁸⁵), беллетристика («Эссе о характере, нравах и духе женщин разных веков», Essai sur le caractère, les moeurs et l’ esprit des femmes dans les différents siècles Антуана-Леонарда Тома⁸⁶, Les Jardins Жака Делиля⁸⁷) и кое-какая детская литература (Annales de la vertu, ou cours d’ histoire à l’ usage des jeunes personnes К. С. Ф. Дюкре, графини де Жанлис⁸⁸). Общая стратегия состояла в том, чтобы заказывать как можно больше книг, но каждую брать буквально в нескольких экземплярах, так чтобы хранившийся на складах ассортимент как можно точнее отвечал возможным потребностям покупателей. «Мы заказываем книги в соответствии с тем, сколько можем продать», – объясняли они.

Эта стратегия, как выяснил в ходе своего путешествия Фаварже, была типичной для провинциальных книготорговцев. Он сделал все, от него зависевшее, чтобы в тех маленьких городках, с которых началось его путешествие, изданные STN книги нашли своих покупателей. Следующая его остановка была в Лионе, большом городе и динамично развивавшемся центре издательского дела, где ему предстояло столкнуться с совершенно другими задачами.

Глава 5
Лион. Предприниматели и пираты

Прежде чем отправиться в поход по лионским книжным магазинам, Фаварже внимательно изучил инструкции, вписанные в его путевой журнал директорами STN. Он знал, что ему предстоит иметь дело едва ли не с самой неподатливой клиентурой во всем книжном мире тогдашней Франции. В Лионе, втором по величине городе королевства и мощном книгоиздательском и книготорговом центре еще со времен Средневековья, обитало множество людей, живших доходами от печатного слова, – издателей, типографов, владельцев книжных магазинов, переплетчиков, мелочных торговцев, литейщиков шрифтов, торговцев бумагой, агентов по доставке, контрабандистов и авантюристов разного рода. Среди всех этих ремесленников и предпринимателей вечно затевались большие и малые интриги, и в июле 1778 года некоторые из них угрожали превратиться в серьезную проблему.

Отличительной чертой издательского дела в Лионе был вкус к пиратству⁸⁹. Город служил чем-то вроде литника для тех дешевых пиратских изданий, которые закачивались швейцарскими издателями на самые разные французские рынки. Книги рекой текли по столбовой дороге между Женевой и Лионом еще с начала XVI века; в веке XVIII в этот поток стали вливаться новые полноводные ручьи, с истоками в лозаннских, ивердонских и нёвшательских издательствах. Бернские и базельские издательские дома предпочитали северные пути, а STN, как уже было сказано, тоже пыталось, и порой небезуспешно, открыть новый маршрут – прямо в Париж через Безансон и Дижон. И все-таки главными воротами на французский рынок оставался Лион. И дело было не только в том, что здесь сходились прекрасные сухопутные и речные трассы; здесь было множество искусных в своем деле маклеров, которые могли существенно облегчить заключение сделок, в особенности если дело касалось пиратских изданий.

Лион. Гравюра из «Nouveau voyage pittoresque de la France». Париж. Остервальд. 1817. Библиотека кантона Юра, далее BiCJ

Бурный рост пиратства стал ответом на фактическую монополию в издательском деле, установленную парижской гильдией книготорговцев еще в конце XVII столетия⁹⁰. Опираясь на политику централизации, последовательно проводившуюся в царствование Людовика XIV, парижане скупили бóльшую часть привилегий на издание книг, помогали властям осуществлять полицейский надзор над этой отраслью торговли, оставили на долю провинциальных типографий в основном продукцию местного значения и объявления и господствовали на национальном рынке благодаря сети книготорговцев-перекупщиков, своих клиентов. Неспособные конкурировать с парижанами, провинциальные издатели перешли на торговлю пиратскими изданиями (contrefaçons), иногда печатая их сами, но чаще ввозя из‐за границы. К 1750 году эти дешевые пиратские издания наводнили все французские провинциальные рынки, а лионские книготорговцы наладили прочную систему сотрудничества со швейцарскими издателями.

Правительство предприняло попытку реформировать правила книготорговли, опубликовав 30 августа 1777 года целую серию эдиктов (ключевые указы отсылали к законам 1618, 1643, 1686 и 1723 годов)⁹¹. Реформы слегка сместили баланс в пользу провинциальных книготорговцев, ограничив монополию парижан на привилегии на издание, но, самое главное, они позволили принимать меры против торговли пиратскими изданиями. Пиратство приобрело такие масштабы, признавало правительство, что в магазинах у некоторых книготорговцев выставлены едва ли не сплошь одни contrefaçons. Конфискация всех этих книг – если бы подобная операция и впрямь была осуществима на практике – нанесла бы сокрушительный удар по множеству торговых предприятий, и потому правительство объявило временную амнистию, период, в течение которого владельцы книжных магазинов могли заявить о своих запасах пиратских изданий, проштамповать каждый экземпляр в ближайшей палате синдиков, легализовать их таким образом и затем распродать. Но после указанной даты, которая варьировалась в зависимости от конкретного города, все непроштампованные книги должны были отслеживаться и конфисковываться. Новым палатам синдиков надлежало присоединиться к уже существовавшим в общенациональной кампании по борьбе с пиратством. Будут ли эдикты 1777 года действительно эффективным оружием против пиратских изданий, оставалось неясным, и не только потому, что государство часто не доводило до конца начатые реформы, но и в силу того, что учреждения, отвечавшие за книжную торговлю, оказались завалены протестами, немедленно хлынувшими со всех концов королевства. И одна из целей поездки Фаварже состояла в том, чтобы оценить эффективность новых мер, а об этом следовало судить по положению дел на лионском книжном рынке.

Легальный лионский рынок контролировался несколькими богатыми домами, которые издавали собственные книги, должным образом защищенные привилегиями. Но большинство лионских книгопродавцев жили доходами с пиратских изданий, и значительная часть этой публики торговала среди прочего и livres philosophiques. Они яростно конкурировали между собой, заключали и расторгали союзы и постоянно меняли тактику, приспосабливаясь к новым условиям: подвижности в экономике (Лион был важным центром торговли долговыми обязательствами) и публиковавшимся чуть не каждый год указам правительства. Не прекращая внутренних распрей, лионцы часто объединяли усилия для войны с внешним врагом: книготорговой гильдией Парижа, за которой стояли версальские реформаторы⁹². Впрочем, история издательского дела при Старом режиме не сводится ни к противостоянию между парижанами и провинциалами, ни к конкуренции между легальными и пиратскими изданиями. Книготорговцы пытались использовать любую возможность, которая только подворачивалась им под руку. Некоторые парижские оптовики втихомолку заказывали нелегальные книги в Нидерландах и в Швейцарии. А некоторые провинциальные фирмы печатали собственные пиратские версии этих популярных книг и продавали их дешевле, чем полученные от иностранных поставщиков. Альянсы и группировки то и дело распадались и складывались по-новому, меняя расстановку сил. Лионцы славились пронырливостью, и, с точки зрения STN, за ними нужно было особенно внимательно наблюдать.

Директора STN долгие годы вели дела с лионскими книготорговцами: посылали им книги и сами наведывались к ним в магазины. В ходе подготовки к деловому турне 1773 года один из директоров, Жан-Эли Бертран, набросал целую галерею портретов, кратких характеристик в путевом журнале, аналогичном тому, что постоянно имел под рукой Фаварже⁹³. Некоторые из книготорговцев так и остались для него полной загадкой – например, Ж. М. Брюйссе, «человек холодный и хитрый». Кто-то пытался прыгнуть выше головы: «Братья Периссе, умные, не лишенные литературных амбиций». Кто-то выказал откровенную враждебность: «Брюйссе-Понтю будет иметь с нами дело разве что в самом крайнем случае». Большинство книготорговцев производило впечатление людей ушлых, хотя изредка попадались и такие, кто пренебрегал своими деловыми обязанностями, как в случае с Бернаром Фланденом: «Его нужно постоянно держать в тонусе, поскольку ленив он чрезвычайно». Некоторые манерничали, как Ж. М. Барре: «Разыгрывал передо мной человека пресыщенного», – или пытались выдать себя за персону более значимую, чем являли собой в действительности, вроде Селье: «Он – пустое место, берет книги в долг, но изображает из себя книготорговца». Многие не заслуживали доверия и, соответственно, делиться с ними конфиденциальной информацией не следовало; так, в случае с магазином «Клод-Мари Жакно, отец и сын» Бертран рекомендовал «просто зайти к ним, но не вступать в излишние разговоры». Они нарушали договоренности, скрывали истинное положение своих дел и закрывали долги, разыгрывая ложное банкротство на манер фирмы «Вдова Регийя и сын»: «Не сообщайте им ничего, за исключением того, что порекомендует месье Бой де ла Тур [лионский негоциант, представлявший интересы STN при урегулировании ситуации с банкротством вдовы Регийя в 1771 году]».

Прежде чем пуститься в странствия по магазинам, Фаварже несколько раз перечитал указания, которыми директора STN исписали первые страницы его дневника. В первом же письме, которое он получил в Лионе от руководства, ему настоятельно напомнили о важности предварительной подготовки: «Прежде чем отправиться с визитами, внимательно перечитайте все замечания относительно Лиона, так чтобы никто из них не смог застать вас врасплох, и не торопитесь, сколько бы времени это ни заняло». В инструкциях Фаварже мог найти нужный совет на каждый случай, на каждый свой шаг от магазина к следующему за ним магазину⁹⁴.