Сергей опять услышал эту фразу от маленькой девочки на детской площадке, когда неторопливо приближался к только что остановившемуся у обочины серому Фольксвагену с угонщиками. Для него эта фраза давно уже стала мантрой или заклинанием. Он помнил, как стучало у него сердце, когда он первый раз увидел преступников. Теперь он не волновался, ведь у него есть уже масса «мелков». Что может сделать против него кучка угонщиков? Ему стало их даже немного жалко.

Парень со сканером повернулся к угонщику и что-то ему сказал. Тот кивнул, вышел из Фольксвагена и двинулся вперёд к Лендроверу. Пусть идёт, он не нужен, нужны двое оставшихся. Сергей вспомнил, что хотел взять с собой троих спецназовцев из «ССП-безопасности», но потом передумал, достаточно одного Мухтара. Этот робот, неотличимый от обычной собаки, всё время крутился у него под ногами, пока Сергей ожидал прибытия банды, а теперь подбежал к Фольксвагену поближе, ожидая сигнала. Как настоящая собака, он приподнял заднюю лапу и помочился на колесо. Камуфляж был совершенным, никто на собаку не обращал внимания.

Молодой угонщик, кажется, его звали Марат, сел за руль Лендровера. Внимание остальных сосредоточено на нём. Пора!

Мухтар замер на месте, развернувшись к Фольксвагену, раскрыл чёрный прямоугольник портала около машины, и быстро пробежал два с половиной метра вперёд. Сделано всё было ювелирно: Фольксваген исчез, оставив после себя на асфальте четыре куска покрышек. Больше здесь делать было нечего. Сергей подхватил на руки пушистого Мухтара с кристаллом в голове, и вернулся в «паучий подвал».

07.07.2010 13:20 – 10.07.1998 11:23 (16)

Этим вечером в опустевшем после ухода Брендона подвале появился ещё один автомобиль с дырявыми покрышками и двумя перепуганными угонщиками. Они уже провели разведку и нашли полицейскую машину с кровавыми отпечатками, бутыль с водой и биотуалет у противоположной стены, а также видели издали пауков и коконы. Когда водителя, пошедшего на следующий день в угол подвала к биотуалету, схватил огромный мохнатый паук и утащил с собой в дыру в паутине, Павел (так звали электронщика) почти двое суток просидел в закрытой изнутри машине, не решаясь даже включать свет. Крики напарника продолжали звучать в его голове. Когда он всё-таки включил фары, то за слоями пыльной паутины разглядел ещё один «свежий» кокон с явно человеческим телом, которого раньше точно не было. Конечно, ни о каких разведках речи больше быть не могло! Какое счастье, что они в первый же день перенесли найденную бутыль с водой в машину! Поскольку дорога до туалета стала теперь недоступной, можно себе представить, во что превратился салон Фольксвагена за неделю существования в темноте!

От пауков и от сумасшествия Павла спасли люди в тяжёлых скафандрах, открывшие круглый люк в стене и прорезавшие все слои паутины. Никогда ещё ребята так не радовались, что на них изолирующие защитные костюмы, как в момент вытаскивания из уделанной машины вонючего дрожащего существа. Хорошо, что душевые камеры были наготове! Хотя всё равно вначале пришлось хорошенько обработать струями из брандспойта незадачливого угонщика, а потом и свои костюмы.

После долгого душа с шампунем и сытного обеда Павел оказался в камере, которая показалась ему раем.

Дальнейшая обработка свелась к тому, что ему на чисто английском языке безликий голос объяснил, что альтернативы его работы на тайную организацию «True democracy for America» нет. Его даже выпустили на все четыре стороны в центре Нью-Йорка, дав ему две тысячи долларов и предупредив, что через две недели его найдут, где бы он ни спрятался. Павел решил, что ему незаметно вживили чип, поэтому снял номер в недорогой гостинице, заменил полностью свой гардероб, включая обувь, побрился налысо, изменив свою внешность, накупил всякой электроники и соорудил детектор электронных чипов. Один чип он нашёл в каблуке ботинка, а второй вырезал из-под кожи на ягодице. После проверки на наличие чипов и жучков он неделю колесил по стране, а потом пересёк нелегально границу с Канадой и разбил палатку в одном из самых диких её уголков. Детектор чипов он все время держал включённым, но никаких чипов больше не обнаружил. Он был уверен, что о его местоположении никто знать не может, тем более, что за последние несколько дней он не видел ни одного человека. Оставалась возможность «спящего» жучка, который должен определить свои координаты в последний момент и передать их через спутник. На этот случай палатка Павла была экранирована металлической сеткой.

К его удивлению, на четырнадцатое утро его «отпуска» около палатки его ждали три мотоциклиста в чёрных кожаных костюмах и глухих чёрных шлемах. Ни слова не говоря, они надели ему на голову непроницаемый изнутри шлем и отвезли куда-то не очень далеко, где погрузили, судя по звукам, в вертолёт. В отсеке без иллюминаторов ему позволили снять шлем, и он смог, наконец, оглядеться. Это ему ничего не дало, зато он опять услышал бестелесный голос, который дал ему инструкции. Павлу предписывалось обосноваться в стране, куда его доставят, создать группу хакеров, которая будет взламывать секретные ресурсы спецслужб и разоблачать скрытые от широких слоёв общественности факты двуличия и нарушения истинной демократии. Кроме того, эта группа должна разоблачать преступления финансовой олигархии.

Для того, чтобы группа не была раскрыта, её в будущем будут снабжать одноразовыми «кодами-невидимками», маскирующими источники хакерских атак, и кодами – «взламывателями», против которых практически любая современная защита бессильна. Понятно, что для осуществления такой деятельности потребуются деньги, поэтому группа может использовать полученные коды для снятия некоторых сумм, так называемых «штрафов» со счетов особенно одиозных «нарушителей демократии», независимо от того, частные это лица, или организации. «True democracy for America» обязуется осуществлять прикрытие такой деятельности, получая половину вырученных средств. Павел быстро сообразил, что здесь есть возможность быстро обогатиться, так как понятие «нарушителей демократии» можно было трактовать весьма произвольно.

Для начала Павлу выдали десять тысяч долларов и несколько комплектов документов. Затем вертолёт высадил его в поле недалеко от шоссе и автобусной остановки и тут же улетел, не включая огней. Павел остался один в степи под ночным небом с яркими звёздами. Примерно в двухстах метрах от него виднелось освещённое шоссе, где должна была начаться его новая жизнь, полная азарта и риска. Пожалуй, это как раз то, что ему надо!

01.08.1998 05:22 – 19.08.2010 13:21 (17)

Когда в этот день вечером Сергей вернулся в свою квартиру на Воробьёвых горах, у него зазвонил телефон. Звонок был от жены.

– Я знаю, что у тебя есть любовница.

– Это что-нибудь меняет?

– Да. Я хочу развода.

– Давай обсудим это спокойно. Я сейчас приду.

Через несколько минут он был уже в Довиле.

Валентина была в домашнем халате, её лицо было красным и заплаканным. На столе стояла открытая бутылка красного сухого вина и один бокал. В бутылке оставалось меньше половины содержимого.

– Сергей, я не могу так больше! У нас не осталось ничего общего. Всё, что нравится мне, не нравится тебе, и наоборот. Дети выросли, они самостоятельны. Нас ничто не связывает. Отпусти меня, пожалуйста. У тебя свои заботы и проблемы, а у меня – свои. Мне ничего от тебя не нужно. Дом у меня есть, у тебя тоже. Теперь у меня есть и здоровье. Я могу снова устроиться на работу… Впереди ещё долгая жизнь. Я хочу прожить её по-своему. Отпусти меня, я прошу!

Сергей подумал, что она права. Они были знакомы со школы, сидели за одной партой. Но вот счастливых моментов из всей жизни почти не припоминалось. Он влюбился в неё в школьном турпоходе, когда они всем классом путешествовали вверх по Волге. Это был водно-пеший поход, и вот когда они вдвоём стояли на палубе небольшого кораблика, плывущего по ночной реке, сверху были звёзды, а внизу плескалась вода, в которой отражались огни проплывающих мимо бакенов, вот тогда он посмотрел на неё не как на одноклассницу. Он никогда не спрашивал, запомнились ли ей те полчаса на палубе, потому что был почти уверен, что нет. А вот он запомнил и эту ночь, и этот пароход, потому что это было начало его первой любви. Затем были долгие ухаживания, письма из Москвы, редкие встречи по праздникам, невинные прогулки по городу. У неё была своя компания, у него – своя. Она всегда была достаточно сдержана, бурных проявлений любви с её стороны он никогда не замечал. Тем не менее, после того, как она окончила свой институт, они поженились. Потом были всякие трудности, которые они преодолевали вдвоём, потом рождение детей. Всё это их связывало. Когда дети выросли, а трудностей, которые надо было бы совместно преодолевать, не осталось, оказалось, что они совсем разные люди, с разными привычками, и разным отношением к миру. Теперь даже квартиры у них были разные.

– Хорошо, Валя, наверно ты права. Может быть, это будет лучший вариант для нас обоих. Ты, по крайней мере, нуждаться ни в чём не будешь.

Сергею вдруг неожиданно пришла мысль, точнее мыслишка, что он-то точно ничего не теряет. Ну, подумаешь, в одной из сотен, или даже тысяч, доступных ему реальностей, он будет женат на другой женщине! В остальных-то всё остаётся по-прежнему! Наверно, любовь из детства ещё до конца не прошла.

Сергей ушёл через портал к себе на Воробьёвы горы, а оттуда он переместился в 1997 год первоначальной реальности. Это перемещение не было вызвано какими-то деловыми причинами. Просто ему хотелось пообщаться с родителями. С собой он взял десяток локалов с Герой, зелёным автомобилем Порш-ССП и ещё кое-каким оборудованием.

19.08.2010 15:42 – 11.08.1997 12:11 (18)

Семья занимала место за обеденным столом. Не было только Валентины (она в это время была у своей мамы) и Саши со своей семьёй. Со стороны кухни донёсся такой знакомый мамин голос:

– Ну-ка, «носительно-таскательная» сила, сюда!

Рома и Сергей, как самые младшие из присутствующих, послушно отправились носить и таскать тарелки, вилки, супницы, сковородки и салатницы на стол, придвигать стулья и расставлять посуду и приборы. Отец, всю жизнь худощавый, теперь располнел, дышал тяжело. Сергей знал, что ему осталось жить ещё два года. Мама проживёт ещё шестнадцать.

Тем не менее, в данный момент они оба были живы, с ними можно было разговаривать и советоваться. Неважно, что он был на их похоронах и что где-то там, далеко в будущем, есть их могилки, на которые он много раз приносил цветы и конфеты.

Сергей ничего не собирался говорить им о своем разводе, который может произойти через 13 лет, да и то в одной из многих реальностей. Ему хотелось просто пообщаться с самыми родными людьми, может быть обрести душевное равновесие.

Они обедали, как когда-то, разговаривали, смеялись. Разговор зашёл о политике, перестройке, Горбачеве и Ельцине. Сергей помнил, что в то время он поддерживал Ельцина, а родители, особенно отец, были сильно обижены его политикой. Пенсионеров лишили всех накоплений, которые они зарабатывали в течение всей своей нелёгкой жизни. Да ещё распад Советского Союза! Они привыкли жить в могучей державе, а теперь… Тогда Сергей спорил с ними, говорил, что это движение вперёд, что теперь наша страна вместе со всем миром идёт по пути демократии, что раньше был застой и загнивание, а теперь открыты все пути.

Родители не очень спорили, только высказывали своё мнение, не пытаясь переубедить. Однажды отец даже сказал, когда Сергей пытался перевербовать их в «свою веру»: «Ну, что же, ты теперь из-за моих слов нас расстреливать будешь?» Теперь Сергею было очень стыдно за свою глупость и свою горячность. Особенно стыдно было за то, что он дал повод отцу произнести такие слова даже в шутку! Ведь родители были правы! Если даже и не во всём, то во многом. Получается, они понимали жизнь намного лучше, чем он тогда. Сейчас в разговоре он их полностью поддерживал. Он сказал, что все эти выверты и трудности – дело временное, и всё будет хорошо.