– Господи! Не успела она. Почему я все успеваю? С шести утра еще не присела. Стол приготовила, квартиру убрала… И это в свой же день рождения! Чтоб он провалился. Никакой от тебя помощи и толку. Что ж за горе-ребенок нам достался? У всех девочки как девочки, помощницы, а у нас сплошное недоразумение. Даже хлеб с кухни принести не может.

Яга демонстративно сходила за плетеной корзинкой с нарезанным хлебом и поставила на край накрытого стола. Критично оглядела его и всплеснула руками:

– А это еще что такое? Ты решила нас всех отравить? – Она схватила блюдце с открытой банкой шпрот. – Ну что за злыдня-то такая?!

– Вы сами велели шпроты поставить.

– Не эти же, другие. Я их вчера специально к столу покупала. Стокилограммовую сумку притащила. Думала, руки оторвутся. А эти просроченные, бестолочь!

– Но я их из холодильника взяла.

– А срок годности посмотреть нельзя было? Или позаботиться о здоровье других слишком обременительно для тебя?

– Я думала, все, что в холодильнике, съедобное.

– Не ври! Специально, небось, подсунула, а то я тебя, обормотку, не знаю.

Яга всегда считала, что все против нее сговорились и хотят навредить. И этот список вредителей возглавляла именно я.

– Ничего я не подсовывала. Хотела помочь.

– Помочь? Помочь отправиться мне в могилу?

Я взяла просроченную банку и понесла ее в туалет.

– Куда! – завопила Яга.

– Выброшу их, раз они плохие.

– Совсем сбрендила? Оставь сейчас же! Это на суп. Миллионерша нашлась. Хорошие продукты в толчок спускать.

– Вы сказали, что это отрава.

– Что ж за поганка-то такая? Все, все мне назло делает! – Она резко вырвала блюдце, на котором стояла банка со шпротами, у меня из рук, и масло выплеснулось прямо на ее нарядное платье. Яга ахнула, а я немедленно схватила со стола солонку и обильно посыпала пятно.

– Пошла вон, скотина неблагодарная! – Со злостью оттолкнув меня, Яга упала в кресло и разрыдалась.

– Что случилось? – из дальней комнаты выполз благоразумно отсиживающийся Кощей.

– Все! Никакого дня рождения не будет. Этому платью уже десять лет и ни единого пятнышка! А теперь его только выбросить. И на что мне теперь новое купить? А? На что?

– У вас зарплата есть, – огрызнулась я.

– Да? Зарплата? А то, что я на эту зарплату тебя, тунеядку, содержу, забыла?

– М-да… – Услышав про деньги, Кощей покачал головой. – Стыдно. Очень стыдно.

– Я, когда вырасту и работать пойду, все вам верну.

– Когда ты вырастешь, нам уже ничего и не понадобится, – фыркнул Кощей. – Может, мы не доживем до того времени.

– Я уж точно не доживу, – сквозь рыдания проговорила Яга. – Она меня в могилу раньше вгонит.

– Туда вам и дорога, – не выдержала я и, хлопнув дверью, ушла к ребятам в ТЦ.

Несмотря на дождь, кран на стройке продолжал работать, высоко поднимая громадные бетонные блоки и перенося их с места на место. Люди ходили под ними и даже не задумывались, что блок может случайно сорваться и в один миг превратить их в лепешку. А может, и задумывались, но у них просто не было выхода?

На следующий день гнев на Томаша немного стих, и я собиралась сказать Бэзилу, что задание отменяется. В конце концов, я сама дала Томашу повод думать, что пытаюсь привлечь его внимание. Сама дразнила его и злила. И на его месте я тоже попыталась бы воспользоваться ситуацией в свою пользу. Однако после математики учительница дала Липе листок с контрольной, чтобы он посмотрел свои ошибки, и, пообещав скоро вернуться, вышла. Все остальные тоже ушли. Был последний урок. Такого шанса упускать не стоило. Опершись обеими руками о стол, Липа склонился над партой и, хмурясь, вглядывался в контрольную.

– Ты правда убил Надю? – подкравшись сзади, произнесла я таинственным шепотом.

Липа вздрогнул, дернулся, листок медленно спланировал под соседнюю парту. Не глядя на меня, он полез его поднимать.

– Тебе Лиза сказала?

– Какое Лиза? Да вся новостная лента этим забита. В «телеге» пишут и по телику показывают. Сеня Липатов собственноручно укокошил училку физкультуры за то, что она называла его хануриком.

Липа обиженно поджал губы:

– Хочешь меня сдать полиции?

– Конечно. Учиться в одном классе с убийцей особо не светит. Вдруг ты и меня прирежешь?

– Ты мне не веришь, да?

– Не-а. – Я уселась на парту так, чтобы не дать возможности ему сбежать раньше времени. – Зачем ты это насочинял? Ты ушел раньше всех. Сразу, как только Надя начала скандалить.

– Я вернулся, – с упрямой настойчивостью сказал Липа.

– Что же было дальше? Мне безумно интересно, как и где ты ее убил.

– На улице, за гаражами. Когда она курить вышла. У меня был ножик.

– В столовой, что ли, стащил?

– Нет. У папы взял. Охотничий.

– Значит, ты прямо с ножиком на репетицию пришел? Охотиться собирался?

– Я его всегда с собой носил.

– Зачем?

– От хулиганов защищаться. Потом выбросил. На следующий день.

– Ну, допустим. А растяжка?

– Я оставил Надю просто на земле. Вернулся в школу руки от крови помыть. И как раз подумал, что нужно труп убрать. Нашел растяжку, вернулся и упаковал ее.

– Так… – Я серьезно покивала. – Упаковал. Очень правдоподобно. А теперь уточни, пожалуйста, где именно ты нашел растяжку.

– Блин! – Липа воинственно вспыхнул. – Ну что ты, как следователь, прицепилась? Нашел и все.

– Нет, не все. Хочешь, чтобы я тебе поверила, говори, где нашел.

– Я не помню.

– Знаешь, почему ты не помнишь? Потому что не нужно трендеть про то, чего не знаешь. Только мешаешь и путаешь всех. Никакой крови на Наде не было. Ее никто не резал. Ясно? Ее задушили, – сказала я это просто так, чтобы осадить Липу, но неожиданно поняла, что на самом деле понятия не имею, как именно ее убили.

Липа скис. От боевого запала не осталось и следа. Но в свое оправдание сказать он ничего не смог, потому что дверь распахнулась и в класс влетела девчонка из десятого класса.

– Микки, тебя все ищут, там твои с Томашем дерутся!

В одно мгновение соскочив с парты, я помчалась, позабыв спросить, где это «там». Но пока неслась по лестнице, мне еще трое сообщили о драке. А на первом я столкнулась с завучихой. Она тоже была в курсе. Марат уже вызвал полицию, но Ольга Олеговна все равно требовала, чтобы он шел их разнимать. Охранник лениво пополз на улицу.

Томаш сидел прямо на Филе и давил локтем ему на горло. Пытаясь освободиться, Фил хрипел, а Бэзил время от времени нехотя постукивал Томаша кулаком в спину, чтобы он слез. Возле них скакала Гаврилова и верещала: «Перестаньте!» Остальные наблюдали чуть поодаль. Из-за дождя зрителей оказалось не так уж и много. В первом ряду с недовольным выражением лица стояла Лиза. Похоже, она была возмущена тем, что Фил оказался внизу.

– Ну все, Вася, заканчиваем! – Я схватила Бэзила за куртку. – Марат полицию вызвал.

Эти слова подействовали на Томаша волшебным образом. Он мгновенно отпустил Фила и встал. Отряхнул мокрые колени, вытер руки о штанины, поднял грязный рюкзак и быстро зашагал прочь от школы.

– А ну стоять! – громогласно окликнула его завучиха.

Томаш остановился.

– Разворачивайся и за мной! – приказала она. – И вы оба тоже.

– Какого черта устроили это прямо здесь? – высказала я Бэзилу. – Не могли отойти подальше? Так, чтобы никого не было?

– Все вопросы к нему. – Бэзил кивнул на Фила.

Но тот был взмыленный, злой и очень грязный. Его штаны и куртка сзади промокли насквозь. Волосы перепачкались, на скуле красовалось красное пятно от пропущенного удара. Приставать с расспросами к человеку в таком состоянии явно не стоило.

Их увели в школу: дожидаться приезда полиции. Я тоже хотела остаться с ними, но Ольга Олеговна прогнала меня, как только увидела. Пришлось признать, что ответственность за случившееся лежала на мне, и за свою злую, мстительную выходку мне было стыдно.

Глава 9

В отделение увезли только Фила с Бэзилом, потому что к приезду полиции Томаш сбежал и никто не видел как. Такой расклад был парням на руку. Оба написали, что Слава напал на них, поскольку заявления от него не было, виноватым оказался именно он. За парнями приехала мама Бэзила и забрала их домой. Вот так все обошлось. Только поверженный Фил расстроился. Однако, когда на следующий день Томаш в школу не пришел, он, немного повеселев, принялся рассказывать всем, что сломал ему нос и обеспечил сотрясение. Люди склонны верить красивым байкам гораздо больше, чем собственным глазам. Томаш в последующие дни так и не объявился, и заварушка с дракой постепенно превратилась в историю праведного возмездия, и Фила все считали победителем. Томаш в школе не появлялся, говорить о нем стали реже, а я думать – больше. И мысли эти были уже не о любви, я начала волноваться, ведь за полтора года Томаш не пропустил ни одного учебного дня. Он мог заболеть или получить в драке травму, о которой мы не знали. Сны со зло упрекающей меня Надей возобновились с новой силой. «Это ты во всем виновата!» – Ее обвиняющий голос не умолкал в голове даже днем.

Во вторник я написала Томашу. В среду даже позвонила, однако номер оказался заблокирован, а в пятницу решилась на странный шаг, о котором, во избежание расспросов, не должны были узнать мои друзья. Сославшись на головную боль, я ушла с географии и отправилась к корпусу средней школы, где училась сестра Томаша Даша. Местный охранник меня знал – его иногда присылали в наше здание на смену Марату.

– Я к Елене Владимировне, – я показала подготовленную заранее папку, – Тамара Андреевна просила передать.

– Какой еще Елене Владимировне? – удивился охранник. – Какой класс?

– Тамара Андреевна просто велела отнести Елене Владимировне.

– А фамилия?

– Без понятия. Могу здесь оставить, – я положила бумаги на стол, – а вы ей передадите.

Охранник со страхом уставился на папку:

– Может, Елене Викторовне?

– Может, и Викторовне. Помню, что-то на «В».

Он снял трубку внутреннего телефона и набрал номер. В том, что он позвонит и скажет обо мне, я не сомневалась, как и в том, что училка, как бы ее ни звали, услышав имя Тамары, согласится, чтобы я к ней поднялась. А там… там по обстоятельствам.

Можно было подождать Дашу возле школы, но в каком она классе, я не знала, а караулить у входа три часа под дождем желания не возникло.

– Шестой «Д», – сказал охранник, – второй этаж, с правой стороны, почти в самом конце.

В ту же секунду прозвенел звонок на перемену, и, только я прошла через турникет, как послышался нарастающий гул. Не такой мощный и низкий, как в нашем корпусе, а яростный и звонкий, словно рассыпавшиеся и раскатившиеся по полу в пустой комнате камушки. По моим прикидкам, Даша должна была учиться классе в пятом. Я поднялась на второй этаж. Мчавшийся с выпученными глазами пацан чуть не сбил меня с ног. За ним гнались две девчонки, влетев в мужской туалет, мальчишка быстро захлопнул дверь, и девчонки с громким возгласом разочарования остановились.

– Привет, – я подошла к ним. – Знаете Дашу Томаш?

Девочки удивленно переглянулись.

– С ней что-то случилось? – спросила одна.

– Просто хочу поговорить. Это насчет ее брата.

– Она в четвертом «Б», но, кажется, болеет. Мы с ней сценку на Новый год вместе репетируем. А сейчас ее нет, и Светлана Сергеевна ищет ей замену.

– А где она живет, кто-нибудь знает?

Подружки замотали головами. Преследуемый ими пацан, крадучись по стеночке, выбрался из туалета, и они, тут же позабыв про меня, бросились за ним. Я отправилась искать четвертый «Б».

– Здравствуйте! – Я подошла к двум учительницам, разговаривающим в коридоре. – Я по поручению Тамары Андреевны, ищу Дашу Томаш. Мы хотели связаться с ее братом, но не можем дозвониться.