– Идите сюда и отгоните его. Он мне мешает. – Грубо ответил мужчина и сбросил вызов.

Я поднялась с пуфика, у меня почему-то задрожали коленки. Ну что такое? Просто знакомый голос. Мало у кого такие голоса. Вот разнервничалась как девственница перед первой ночью любви.

– Мам, все-таки наша машина помешала. Пойду отгоню. – Предупредила я маму.

Выходя на улицу, я уже издалека увидела нескольких людей у моей машины – двое парей и девушка. Один из мужчин стоял ко мне спиной, и чем ближе я подходила, тем сильнее тряслись коленки, а в животе загорался огонь. Кого же мне напоминает этот парень? Мне захотелось, чтобы он повернулся ко мне. Да так сильно, что уже протянула руку, чтобы коснуться плеча. Но мужчина сам резко развернулся, и у меня перехватило дыхание. На меня уставились карие глаза с желтыми вкраплениями. Я схватилась за горло от накативших эмоций. Мы несколько секунд смотрели друг на друга.

– Твой лексус? – нарушил молчание молодой человек.

Я кивнула.

– Убирай давай, мы опаздываем. – Мужчина с неприязнью посмотрел на меня, так что все наваждение мигом прошло. Конечно же, мне показалось.

Я начала садиться в лексус и услышала, как он кинул своим друзьям, а те противно засмеялись:

– Купят «папики» права, а водить своих «сосок» не научат.

От такого хамства у меня пошла красная пелена перед глазами. Я выскочила из машины:

– Что ты сказал? Извинись немедленно! – Потребовала я.

– Надо же? Кто-то разговаривать оказывается умеет, – молодой человек с вызовом посмотрел на меня.

– Макс, что ты нарываешься? Поехали, – запищала девушка, которая была с ними.

– Катя, не лезь. Сейчас эта курица отгонит свою машину, и поедем, – мужчина ухмыльнулся, ожидая моей реакции.

– А знаете, что, ребята, я передумала. Как хотите, так и выезжайте, – я развернулась и пошла обратно в гипермаркет. Внутри просто все клокотало.

Но тут меня резко схватили за локоть и развернули. От неожиданности я впечаталась в грудь молодого человека и резко отскочила. Подняв свои глаза, зло посмотрела в лицо мужчине.

– Ты кого из себя возомнила? – Зашипел он и еще больнее сжал мой локоть. – Иди и убери свою гребанную машину.

– Нет. – Я попыталась вырвать локоть. Блин, синяк будет. – Иди и сам выкручивайся перед своими друзьями как хочешь. Хотя, – я задумалась, – если ты попросишь у меня прощение, даже на ушко чтобы никто не слышал, так уж и быть, уступлю.

Молодой человек как-то недобро ухмыльнулся и наклонился к моему уху. У меня опять перехватило дыхание.

– А не пойти бы тебе на х*й, – парень выпрямился и самодовольно посмотрел на меня.

– Окей, я пошла, – улыбнулась я и выдернула руку.

– Когда вернешься, от твоей машины останется только хлам. Я сейчас возьму биту и хорошенечко с ней поработаю.

– О, а вот это не советую. Твой номер машины я запомнила, так же у меня есть номер твоего мобильного. Думаю, мой «папик» будет недоволен, что с его подарком так обошлись. – Последние слова я сказала тоненьким голоском, выпятив губы, изображая «тупую блондинку», – пока, Дружочек. Желаю хорошо повеселиться.

Помахав на прощание, я развернулась и пошла, услышав в спину «Сука».

Зайдя в гипермаркет, я прислонилась к стене, унимая сердцебиение. Как же он так легко вывел меня из себя? Ведь я каждый день сталкиваюсь с хамством и неадекватным поведением своих подопечных, а тут растерялась. Наверное, потому что на работу я иду подготовленная с сильной психологической броней, а тут этот парень – очень похожий на Сэма. Я просто потеряла дар речи и если бы он не открыл свой поганый рот, то, наверное, так бы и осталась под впечатлением. Но конечно же это не Сэм. Ведь это не может быть он? Правда? Боже мой, что за мысли. Я схожу с ума.

На улице завизжали покрышки. Выехал. Надеюсь, он благоразумный и не причинил вреда моей машине.

– Василина, переставила машину? – Ко мне подошла мама. – Что-то ты бледная.

– Нет, машину не переставила, они сами выехали.

Мы вышли с мамой из магазина, и я опасливо огляделась в ожидании ловушки. Но ничего такого не оказалось и даже машина цела, ни одной царапины. Испугался гад.

Мы поехали домой к родителям, мама о чем-то щебетала, а у меня из головы не выходили эти глаза цвета заката. В памяти все вспыхнуло, как старое кино. Картинка за картинкой. Меня опять накрыла боль. Говорят, время лечит. Вранье! Не лечит оно, время просто стирает из памяти наши воспоминания. И я уже почти забыла лицо Сэма, только размытые черты. В моих снах я вижу только его глаза, да и снится он мне все реже и реже. Я так боюсь забыть его совсем. Ведь родители забрали у меня все, что напоминало мне о Самсоне, даже ни одной фотографии не осталось. Помню, когда вышла из больницы через три месяца после происшествия, я никак не могла прийти в себя. А дома, когда узнала, что мама выкинула все мои фотографии с Сэмом, даже из детского сада, я так орала, угрожала, чтобы мне их вернули. Но родители были непреклонны, тогда я стала умолять и просто лежала в ногах у мамы и скулила как раненая волчица. Тогда мама села на пол рядом со мной и обняла меня, укачивая как в детстве. «Так будет лучше» – уговаривала она меня.

Но мне так хотелось увидеть Самсона, я искала фотографии в интернете, но кто-то позаботился и об этом – все социальные странички Сэма были закрыты. В общем, кто-то хорошо поработал, чтобы стереть из всего интернета все его фотографии. Даже наши совместные фото у друзей исчезли. Как будто и не было никогда Самсона. И самое странное, что его фотографии нет даже на могильной плите. Когда я поинтересовалась – «Почему?» – мне был ответ, что его родители так же переживают потерю сына и не хотят видеть его на кладбище.

Я даже предприняла отчаянную попытку пойти к его родителям, чтобы у них спереть фото Самсона. Но они меня на порог не пустили. Его мама кричала, что это я во всем виновата. Что это я его впутывала в передряги, и что она меня ненавидит и не желает больше видеть. С тех пор мы с его родителями не виделись. Когда я приезжаю в Сочи, то на кладбище хожу только после обеда, чтобы не столкнуться с родными Самсона.

Мысли как шершни вырвались из улья и роились в моей голове, больно жаля. Да, временами я вела себя безрассудно. Но мы ведь были подростками, кровь кипела. Хотелось обнять весь мир. Я была заводилой, а Сэм – моим сдерживающим механизмом. Если я шагала по краю обрыва или крыши, он держал меня за руку. Если я прыгала с тарзанки, он держал страховочный трос. Если я лезла в гущу толпы на концерте, он не отпускал меня от себя ни на шаг, чтобы не потерять. Если я танцевала под дождем, он потом лечил меня от простуды. У меня напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Самсон звал меня 33 несчастья, так как я все время куда-то вляпывалась.

Но та безрассудная девчонка умерла 10 лет назад. Теперь я многое боюсь. Да и многого мне уже просто не хочется делать.

Я отвезла маму домой, а сама поехала на работу. Мне там еще нужно было заполнить несколько карточек по новым зачисленным подросткам. К себе на съемную квартиру вернулась как обычно после 20:00. Я только недавно переехала сюда, устала от опеки родителей.

Спать легла рано, но никак не могла уснуть – в голове прокручивались события сегодняшнего дня. Я уже ненавидела этого парня, даже не за нашу дурацкую перепалку, а за то, что у него глаза моего Самсона. Я не могла понять себя, что больше меня пугает – больше никогда не увидеть этого мужчину или наоборот встретиться вновь. Наконец, после того как я превратила свою постель в кокон из-за постоянного переворачивания сбоку на бок, я уснула.

Но в пять утра вскочила под действием панической атаки. Мне опять приснился кошмар, который одолевал меня последние года. Я бегу в темноте по трассе, по щекам хлещет дождь. Состояние дикого страха, я ищу Самсона и постоянно выкрикиваю его имя, но его нигде нет. Деревья нависают с обоих сторон дороги, отбрасывая жуткие тени. И вот я вижу огни перевернутого байка Сэма, рядом лежит человек. Я пытаюсь ускориться, но ноги вязнут в земле. Начинаю ползти, земля до крови забивается под ногти. От боли и страха я рыдаю, пытаюсь позвать Самсона, но крик застревает в горле, вырываясь слабым хрипом. И вот я почти доползла, пытаюсь перевернуть лежащего человека, и просыпаюсь, так и не увидев лица.

Резко сев на кровати, попыталась унять сердцебиение, сделав несколько глубоких вдохов, вытирая пот со лба. Закрыв лицо руками, упала обратно на кровать, свернувшись калачиком. Меня на части разрывала боль, так что трудно вздохнуть. Эт боль поедает мою душу изнутри как червяк. Как же угнетает эта звенящая тишина. Может родители были правы? И я еще не готова жить одна? Да и буду ли я когда-нибудь готова. Мне кажется, легче пережить отрубленную руку, чем постоянно терпеть душевную боль.

Глава 3

Лина

День рождение отца.

Я сегодня специально для папы одела платье – тугой лиф из белого кружева и юбка-колокольчик бардового цвета. Свои каштановые волосы немного завела и уложила аккуратными локонами. Ох, опять волосы подросли – уже ниже лопаток спускаются, даже в завитом состоянии. Я к парикмахеру хожу не больше 1 раза в полгода и то только чтобы подравнять челку и концы. Терпеть не могу впустую сидеть 2 часа в салоне красоты. Не понимаю, как остальные выдерживают? Там даже почитать толком не удается.

Мои родители живут в престижном коттеджном поселке недалеко от Истры. Живописное место, но далековато от Москвы. Когда я жила с ними мне до работы на машине приходилось добираться больше часа. Это был еще один аргумент, почему я переехала в саму Москву.

Подъезжая к дому, я увидела уже с десяток припаркованных машин. Блин, папа решил устроить пир? Я поежилась, с недавних пор очень некомфортно чувствую себя при большом скоплении народа.

Выйдя из машины, скинула балетки и надела туфли на высоком каблуке. Тут же споткнулась, но удержала равновесие. Да уж, мой расквашенный нос вряд ли бы понравился гостям. Хотя Артем повеселился бы. Мне кажется, кроме лица у меня все остальные кости были сломаны или с трещинами. Да, у меня было бурное детство. Я падала с качелей, с деревьев, с тарзанки. Я даже поежилась при вспоминании тарзанки, как еще жива осталась. Мы прыгали в воду, а там оказались бетонные плиты. Вот я и размозжила себе обе ноги, пройдя только по касательной. Метр в сторону и была бы трупом. От боли я тут же потеряла сознание и если бы не Самсон, который естественно без раздумий прыгнул в воду за мной, то, наверное, утонула бы.

Самсон…

Зайдя в дом, я нашла маму, но ей конечно было не до меня. Поздоровалась с гостями, которых знала и пошла на поиски папы. У нас очень большой дом – три этажа. На первом этаже кухня, столовая, папин кабинет, тренажерный зал и огромная гостиная, по размерам напоминающая всю мою съемную квартиру. На втором этаже спальни, на третьем – мамин цветник и зона отдыха с бильярдом. К дому прилегает пристройка, в которой бассейн и сауна. Конечно, родители могут себе позволить роскошь, хоть и не находятся в списке Форбс. Папу я нашла в кабинете – он сидел в кресле и разговаривал по телефону, смотря в окно.

– Можно? – Тихо спросила я.

Папа улыбнулся и махнул мне рукой, а потом похлопал себе по ноге, приглашая меня сесть. Когда я была маленькая, я всегда сидела у папы на коленях – меня это успокаивало. Да и сейчас я радостно забралась к нему на колени, обняла за талию, насколько смогла. Хочется отметить, что папа у меня очень габаритный, рядом с ним что мама, что я просто дюймовки. Хотя у меня рост 175 см. Нет, он не толстый – он просто очень большой, двухметровый, широкоплечий.

Уткнувшись носом ему в шею, глубоко вздохнула родной запах, он приобнял меня и начал гладить по спине. Сейчас замурлычу от удовольствия, вот так бы и сидела вечность. Не успела я пригреться под бочком, папа уже закончил разговор и поцеловал меня в макушку.

– Привет, девочка моя.