– Папа, что ты делаешь? – поразилась девушка, внимательно наблюдая за действиями отца.

Джек стоял на стремянке и перебирал пологую крышу комнаты, которая раньше служила для Бейнов чердаком.

– Твоя мама сказала, что вас с малышкой замучили протечки, – отозвался папа, ласково взглянув на внучку.

– Но никакой течи не было, – все еще не понимала Кристина.

– И что? Нам ждать, когда она появится? Крыша старая. Как закончится ремонт, Рут вернется в свою комнату. А пока будет спать с родителями, так даже лучше, – послышался за спиной голос Терезы.

По коже Кристины пробежал холодок. Вот зачем затеялся ремонт –загнать ее в логово зверя. Девушка лишь удивилась, что инициатива переезда шла от матери, а не от Адама. Он, словно не ожидал увидеть Кристину и Рут на пороги спальни со всеми необходимыми вещами. Прельщенный новизной положения, Шерхан обходительно взял из рук любимой ребенка и помог с остальным переездом из комнаты в комнату.

Пространство собственной спальни и Кристине теперь казалось необычайно мало. Обилие игрушек дочери занимало все свободное место, словно сближая территориально их с Адамом. В памяти девушки все еще мелькали кадры, как Шерхан хотел ее поцеловать. Вдруг мужчине и сейчас покажется, что она готова на большее?

– Хочешь, искупаем ее вместе? – осторожно спросил Адам.

Он боялся спугнуть Кристину любым резким движением. Девушка казалась ему нежным, хрупким цветком, поэтому он не спешил, а хотел насладиться благовонием издалека. Кристина согласилась разделить обязанности, не вкладывая в это послабление глубокий смысл. Они вместе наполнили небольшую ванночку для дочки, добавили ванильную пену и запустили небольшие игрушки для веселия Рут. Сцена купания могла бы претендовать на звание «семейная идиллия». Кристине в одночасье стало спокойно и тепло, малышка тоже, ощущая заботу отца, перестала капризничать, лишь звонко взвизгивала и смеялась.

Безмятежность нарушил звук вибрации телефона. Звонок предназначался Адаму, но он упорно его игнорировал, делая вид, что не замечает посторонние звуки в комнате.

Когда новоиспеченные родители вышли из ванной, Кристина взяла на себя миссию уложить дочку спать, а Адам, сообщив, что идет поставить чайник, сбежал со своим телефоном во двор.

Пока в спальне поселилась убаюкивающая тишина, из открытого окна доносился грубый баритон Шерхана: он с кем-то спорил и, явно, нервничал. Ужас обуял молодую маму. Лихорадочно соображая, Кристина попыталась представить, с кем мог общаться Адам. В голове возникли непроизвольные образы головорезов, которые все еще могли разыскивать Шерхана по долгу прошлой службы наемником.

Рут уже давно заснула на руках, а девушка все еще не могла решиться опустить ее в кроватку, словно сейчас понадобится бежать и, лучше бы, держать малышку крепче.

Одно наваждение сменилось другим: взгляд девушки упал на кровать, где лежала незнакомая ей сорочка. Пришлось все же уложить Рут и рассмотреть новый объект поближе. В кружевной тряпке Кристина узнала свадебную ночнушку матери. Тереза подсунула ее дочери, вложив в поступок определенный смысл. Видимо, женщина полагала, что никакой семьи не бывает без любовных ласк, но с каких пор она взяла на себя право вот так командовать жизнью Кристины?

Голова бедной девушки закружилась, призвав приступ рвоты. Бросившись в ванную, где еще пару минут назад царила гармония, Кристина выпустила все содержимое желудка в унитаз, очернив единственный светлый эпизод их с Адамом семейной жизни. Внутри все крутило, а виски будто сдавливали две железные пластины. У нее началась аритмия, глаза потеряли фокусировку, мысли спутались, превратившись во что-то тягучее, вязкое и ватное.

Атрофированный в эту минуту мозг Кристины отдал телу команду: найти таблетки, они помогали успокоиться. Девушка на ощупь добралась до стола, на который выложила пачку с лекарством, но не успела выпить. Отголоски растерянного сознания кричали Кристине: «Скорее! Сделай это сейчас! Останови это!». Приказ был исполнен, но улучшений не чувствовалось, наоборот, стало трудно дышать, и девушка упала на пол.

Целый день Тина пыталась дозвониться до Адама, но он игнорировал ее звонки. То, что произошло между ними, навсегда изменило их отношения. Наутро после страстной ночи мужчина остался ласковым и заботливым. Он вел себя, как прежде, но в его жестах и прикосновения появилось нечто новое, волнующее и интимное. Или изменилась именно ее реакция?

Но, как только они покинули отель, вышли на улицу, на девушку словно обрушился ливень реальности. То, что произошло прошлой ночью, оказалось возможным только в том замкнутом пространстве номера, когда существовало здесь и сейчас, без болезненного прошлого, проблемного настоящего, без остального мира вокруг. Но в настоящей жизни эти сломленные еще в детстве люди не могли быть вместе, обрести счастье, им позволялось только разделять боль друг друга.

Именно это хотела сказать Тина Адаму, когда он, наконец, соизволил ответить на ее звонок вечером. Однако, услышав родной голос, девушка почему-то медлила. Зачем-то она начала жаловаться, какое огромное чувство вины испытывает перед Патриком. Это было правдой: Тина сгорала от мук совести, ее чуть не вывернуло от яичницы, которую заботливый парень приготовил на завтрак. Она старалась поймать взгляд Патрика, надеясь, что по ее глазам мужчина поймет, какая шлюха его девушка. Ей хотелось, чтобы Патрик обо всем догадался, обозвал самыми мерзкими словами, плюнул в лицо или даже ударил. Она это заслужила. Но Патрик лишь с увлечением рассказывал о курьезах, произошедших на ночной смене в больнице, и заваривал кофе.

Тина понимала, что не достойна этого порядочного мужчину, но заставляла себя глотать угрызения совести, ранившие ее горло, как острые ножи. Что даст признание? Она потеряет Патрика, но не получит Адама. Вряд ли вообще нашлась бы женщина, которой он смог бы принадлежать, а Тине требовалось обладать мужчиной, иметь над ним власть и контроль, только так девушка обретала некое подобие спокойствия.

– Ради этого звонила? Поведать, как тебе стыдно перед своим доктором? – в раздражении спросил Адам.

– Я хотела в целом обсудить ситуацию, но и Патрик меня волнует.

– А мне совершенно плевать на эту тему!

– Мы можем поговорить спокойно?

Из трубки донеслись отдаленные женские крики. Какая-то женщина звала Адама. Видимо, случилось что-то неожиданное, потому что Шерхан сбросил вызов, оставив Тину с нерешенными вопросами.

Адам понеся в дом на крики Терезы. Родители Кристины суетились в ее комнате, когда он оказался там.

– Помоги ей, Адам! Мы не знаем, что происходит! – верещала Тереза.

Кристина лежала на полу без сознания, у уголков губ собралась пена. Джек положил ее голову к себе на колени, но понятия не имел, что делать. Адам ненароком бросил взгляд на стол и увидел рассыпанные таблетки. Он сразу предположила, что могло произойти, и бросился к девушке. Шерхан обхватил Кристину за талию, повернул ее голову лицом вниз и засунул пальцы ей в рот. Уже спустя несколько секунд действие дало результат, и девушку вырвало.

– Она отравилась? – сморщилась Тереза.

– Скорее всего, приняла слишком много антидепрессантов, – озвучил свою догадку Адам.

Мужчина перенес Кристину на кровать и попросил Джека принести воды. Адам бережно гладил девушку по волосам, молясь про себя, чтобы она скорее очнулась.

– Чем она только думала! Полоумная! – возмущалась Тереза.

– Вам лучше уйти, Тереза, – в сдержанном, но приказном тоне попросил Шерхан, – Кристине требуется тишина.

– Хорошо, – сразу послушалась Тереза, – прости, Адам, что тебе приходится возиться с моей проблемной дочерью.

Когда Шерхан взглянул на Кристину, увидел, что она пришла в себя. Скорее всего, до нее донеслись слова матери. Адаму даже стало жаль девушку.

– Как ты себя чувствуешь? – с искренней заботой поинтересовался мужчина.

– Она права, я сумасшедшая, – прошептала Кристина.

– Никто так не думает, милая. Тереза просто сильно за тебя испугалась, – попытался подбодрить пострадавшую Адам и погладил ее по щеке, – расскажи мне, что случилось?

Из истории Кристины Шерхан понял, что произошел какой-то эмоциональный приступ, в котором девушка потеряла здравомыслие и не заметила, как выпила слишком много таблеток. Адама беспокоило состояние Кристины, он не желал ей зла и хотел, чтобы они стали счастливой семьей.

Шерхан просидел около Кристины, пока она не погрузилась в сон, затем вышел на улицу, чтобы позвонить Тине.

– Все в порядке? Почему ты сбросил вызов? – спросила девушка.

– Кристине стало плохо. Хорошо, что я был здесь, а не в городе, – Адам вздохнул, – ты права, мы не должны заставлять страдать тех, кого любим. Я хочу всегда быть рядом с Кристиной.

– Мы больше не увидимся?

– Так будет лучше для нас обоих. Согласна?

– Да, я тоже так думаю.

– Спасибо тебе за все, Тина.

– Ой, оставь свою вежливость для Кристины, – Тина постаралась придать своему голосу наигранную шутливость, – давай попрощаемся и все.

– Эта драматичность тоже ни к чему. Просто пока.

– Пока.

Адам отключился, а в голове Тины продолжала звучать его фраза «мы не должны заставлять страдать тех, кого любим». Что это значит? Он любит Кристину? Разве Адам способен на такие чувства? Тина никогда не слышала от него этих слов.

Разговор закончился именно на той ноте, на которой она и хотела. Тина сама для себя решила, что никогда не сможет быть со старым другом, но почему теперь в ней зарождается злость? Ей совсем не хочется, чтобы Кристина была дороже Адаму, чем она.       И пусть свое прощание пошлет к черту! Еще, точно, ничего не закончилось.

Глава 7

Смертельная угроза, заставшая Кристину, заставила по-другому посмотреть на своего спасителя. Девушка не намеренно перепутала дозировку таблеток, но все равно корила себя за подобный поступок. Если бы Адам не подоспел вовремя, ее дочка осталась бы без матери. Все эти мысли носились в голове Кристины, пока она наблюдала за Рут и Адамом. Мужчина соорудил для дочери погремушку, и теперь она не отлипала от этой диковинки.

– Завтра нашей малышке полгода, не ходит устроить праздник? – оторвавшись от Рут, произнес Шерхан.

Этот вопрос показался Кристине настолько обычным, естественным и гармоничным, что девушка, не задумываясь, кивнула. Неужели у Рут будет собственный первый праздник?

Мысль грела молодую маму, которая всю недолгую жизнь дочки винила себя за отсутствие искренних радостей. С самого появления на свет Рут видела в глазах матери боль, удушающую грусть и скорбь. Нервы расшатали не только психику Кристины, но и отразились на отсутствии молока в груди девушки. Ей пришлось кормить Рут смесью, от чего чувство вины только усилилось. Она всерьез боялась, что связь матери и дочери пропадет или вовсе не возникнет.

– Хочу много шариков и красивый торт, – озвучил предложение Адам.

Кристина расплылась в улыбке, потому что сможет угодить не только отцу ее ребенка, но и собственной матери.

– Конечно! Я испеку пирог или торт, что пожелаете! Здорово Адам придумал с этим праздником! Джек, заколи свинины, у нас завтра будет торжество, нужно замариновать мясо заранее! – крикнула воодушевленная Тереза.

Настрой Кристины моментально улетучился. Мама знала неприязнь к убою скота дочери, но намеренно это игнорировала. Зато Адам мгновенно уловил грустить любимой, а затем позвал выйти подышать свежим воздухом. Они встали возле загонов с лошадьми, любуясь добрыми существами, которым не угрожала опасность быть съеденными.

– Я знаю, ты мечтаешь о своем ранчо, и, я обещаю, оно у нас будет! – произнес Адам решительно.