Зато городок стоял на ушах, и царило в нем какое-то нервное веселье. Как оказалось, здесь сработали четко. Позволили немецкому составу войти на станцию, перевели его на пути как раз напротив танкового эшелона. Ну а танки развернули башни и покритиковали немцев из дюжины пулеметов в упор. Как следствие практически мгновенная победа без потерь со своей стороны, около пятисот немецких трупов, пара десятков пленных и трофеи. Неплохие трофеи – два танка Pz-III и два бронетранспортера, таких же, как уже имеющийся, но пока без дырок.

Сергей еще успел полюбоваться на отперфорированные вагоны… Из некоторых дырок в буквальном смысле слова текла кровь… На дважды трофейный – вначале немцы захватили его у русских, а сейчас русские у немцев – паровоз, уже перетаскивающий вагоны с танками к месту выгрузки… На Мартынова, распоряжающегося всем этим бардаком с крайне недовольной миной на лице… Почему недовольной? А он считал, что красноармейцы увлеклись, потратив на расстрел состава чрезмерно много патронов. Никак не мог привыкнуть, что здешним кадрам в большинстве до легендарного спецназа как до Луны задним ходом.

А потом прибыл Игнатьев. Злой, уставший, потеряв оба танка и половину группы. Авантюрист-экстремал громко, не стесняясь, матерился, и его можно было понять. Мост, который предстояло уничтожить, находился куда ближе. Собственно, поэтому он и пошел к нему на сравнительно тихоходных Т-26. И охранялся он, по идее, не лучше. А вот поди ж ты!

Для начала, никакого наплавного моста там не было. Местные пользовались бродом в полукилометре ниже по течению. А он, зараза, оказался вязкий, и танк, сунувшийся первым, сел на брюхо качественно. И вытаскивать его не имело смысла – механик пытался выкрутиться, не справился с управлением, машина нырнула и окунулась по середину башни. Залитый двигатель – это, собственно, и все, такое на коленке не лечится.

В результате провозились, потеряли массу времени, и пришлось атаковать второпях, причем на дальнем берегу без поддержки танка. Справились, но ценой больших потерь. Вдобавок и второй танк потеряли – нашелся храбрый немец, забросивший гранату на моторный отсек. Полыхнуло так, что небу стало жарко, экипаж сгорел… В общем, мост-то раскурочить смогли, благо речка здесь была совсем узенькая и сам он выглядел фикцией, но по соотношению потерь этот бой можно было смело записывать в поражение.

Весь остаток дня и половина ночи были потрачены на разгрузку эшелона. Как оказалось, вывести танк с платформы – занятие для новичка тяжелейшее. Сергей вывел один, после чего всех послал куда подальше и отправился разгружать снаряды. Физически тяжелее, но зато и сердце как у зайца не стучит. А то хуже даже, чем с мостом, чуть в сторону – и все, переворачивайся кверху брюхом. Один танк, кстати, едва не перевернулся, завис, опасно раскачиваясь, и вернуть его на сходни оказалось задачей совсем не простой. А ведь за рычагами сидел вроде бы опытный танкист… В общем, тот еще геморрой.

Но работать приходилось, и – быстро. Никому не требовалось объяснять, что они разворошили осиное гнездо. Да, разрушенные мосты, конечно, дают небольшую фору во времени, но потом фрицы опомнятся, сюда пригонят целую толпу солдат да еще и авиацию вызовут. Они не дураки, недобитков, которые набрались наглости бурогозить вместо того, чтобы тихонько сидеть в кустах, будут гасить со всем тщанием. И единственный шанс хоть как-то решить проблему – быстро завершить дела и смыться.

Мартынов командовал, ругался, подгонял… Он предпочел бы уйти незамедлительно, однако люди слишком вымотались, и ночной марш-бросок мог обернуться проблемами. Поэтому три часа на отдых, и с первыми лучами солнца вперед, благо грунтовок здесь хватало, а немцы не вездесущи. Однако, когда Сергей уже развалился прямо на броне своего танка, над все еще источающим тепло моторным отсеком, командир подошел, дернул его за ногу и махнул рукой: пошли, мол.

– Что за секретность? – хмуро поинтересовался Сергей, когда они отошли метров на пятьдесят. В сероватом мареве летней ночи стальными призраками замерли танки, от которых доносился богатырский храп. Народ отдыхал, и Хромов тоже мог бы уже спать. Вместо этого он стоял босиком на все еще теплой после дневного солнца земле и ожидал, когда же Мартынов соизволит его отпустить.

– Да какая там секретность, – махнул рукой отец-командир. – Просто хочу тебе кое-что отдать, пока остальные не видят. А то завидовать начнут. Ты, я смотрю, один пистолет уже профукал…

– Отдал тому, кому нужнее.

– Твое дело. Ну а я тебе взамен другой дам. Считай, наградной.

– И за что такая честь?

– Оставь сарказм, Хромов. Просто ты единственный, кто сегодня отработал чисто. Но вручать прилюдно – значит, обидеть Игоря. Он, конечно, виду не подаст, не кисейная барышня, да и сам понимает, что наделал ошибок, но к чему лишняя напряженность в коллективе? А так будет принято как данность, главное, не размахивай направо и налево. И потом, ты все таскаешься с СВТ. Понравилось оружие?

– Да.

– Ну и пользуйся на здоровье. Но из танка с винтовкой выпрыгивать не слишком удобно. А я бы не хотел, чтоб ты, в случае чего, остался с одним вальтером. Пистолет-то хороший, но в реальном бою все равно пукалка. Так что на, держи, я его сегодня у одного… гм… В общем, в разбитом эшелоне нашел.

Подарок был царский. Маузер, оружие комиссаров и бандитов. Огромная дура с длинным стволом, да еще и под парабеллумовский девятимиллиметровый патрон. Навскидку ствол почти в полтора раза длиннее, чем у «оскопленных» маузеров Боло, которые закупал СССР. Деревянная кобура-приклад и четыре магазина, два на десять, и два удлиненных, на двадцать патронов. А теперь покажите мужчину, способного устоять перед такой игрушкой.

– Лучшая, наверное, модификация. Может даже очередями стрелять, – усмехнулся Мартынов. – Да еще и сделанная явно под заказ, не фабричная штамповка.

– Красота, – согласился Хромов. – А теперь скажи, чего ты действительно хочешь. Вряд ли ты меня дернул ради этого, мог и другое время найти. Тем более, я им пользоваться все равно не умею, так что придется показывать отдельно. Итак, чего ты хочешь такого, что приходится меня покупать?

– Фи, как вульгарно, – усмехнулся Мартынов. – Покупать, скажешь тоже… Но кое в чем ты прав. Я, видишь ли, весьма заинтересован в том, чтобы ты остался жив. Ты и Игнатьев.

– Циничненько… А остальные?

– Желательно. Но не обязательно. И – да, цинично. Это война, мальчик.

– Та-ак… А теперь подробнее.

– А чего подробнее? Давай откровенно. Я – офицер. Пускай отставной. Как ты хочешь, но в этом времени я лучший. Не из-за своей гениальности, а потому, что меня учили с учетом опыта и этой, и совсем других войн. А потом еще и дали кое в чем поучаствовать. И сейчас я могу многое… Но мне нужны люди, на которых я могу положиться. На вас с Игорем могу.

– И чем тебе остальные не угодили? К немцам вроде не бегут…

– Но и толку от них особого нет. Альберт неплохо стреляет. Даже хорошо стреляет, но здесь таких на копейку дюжина. Да, не предаст немцам – он же еврей – однако не факт, что не решит сыграть в собственную игру. Самомнения у него выше крыши – как же, все детство был сыном богатого папочки, а это накладывает отпечаток. Только вот, в отличие от бати, школу жизни он не прошел. А ведь и его отцу это в конце концов не помогло. Сколько веревочке не виться, а конец найдется. Так что щенок наворотит дел, только попробуй, недосмотри. Ковальчук… Он классический хохол с деревенским менталитетом. Скажешь делать – будет делать, отвернешься – бросит лопату и ляжет спать. Причем ему плевать, на какого надсмотрщика вкалывать. Востриков полезнее их обоих, но у него ломка взглядов затянулась, да и физические кондиции так себе. А вы двое – надежные, неглупые, с задатками лидеров и умением брать на себя ответственность. Это многое значит. Так что, как ни цинично это звучит, в качестве боевых, да и просто человеческих единиц вы для меня намного ценнее.

Ну, что же, все понятно. Полковник даже не циничен – рационален. Если что – рубить хвосты и сбрасывать балласт. Нет, он не мерзавец, постарается вытащить всех. В конце концов, уже вытаскивал и сейчас вытаскивает, но приоритеты расставлены. Может, так и нужно.

– Я тебя понял. Только скажи честно, ты уверен в своих выводах насчет людей?

– Могу ошибаться. Но вижу, к примеру, что потенциал у тебя немалый, ты способен добиться многого. Куда большего, чем сейчас. Но ленишься.

Гм… Откровенно говоря, это было лестно. Однако больше всего походило на утешение. Сергей пожал плечами:

– Вроде бы не ленюсь.

– Тогда почему поступил в провинциальный вуз, а не в Москву, к примеру?

– Не получилось у меня. Обстоятельства так сложились.

– Угу, угу. Мы – это мы и наши обстоятельства. Ты фильм «Звездные войны» смотрел?

– Ну…

– Не нукай, не запряг. Был там такой Дарт Вейдер.

Рожден рабом, искалечен, брошен сгорать заживо… А потом завоевал половину галактики. Что ты там сказал про свои обстоятельства?

– Ой, да ладно тебе, это всего лишь киношный персонаж.

– И ты думаешь, у него нет прототипа? А то и нескольких? Да ты, брат, наивен. Но суть в том, что ты мог хотя бы попытаться. Но выбрал легкий путь. Даже не подумав о том, что и перспективы здесь в разы ниже.

– Тебя послушать, так и Христом стать – дело техники, – мрачно пошутил Сергей. Как ни крути, а в словах Мартынова была доля правды, и это задевало. Полковник лишь рукой махнул:

– А чего в том особенного? Говорят, Иисус основал самый успешный в истории клуб любителей фантастики, – Мартынов зло и как-то очень устало хохотнул. – Ладно, иди, отдыхай. Завтра будет тяжелый день.

Было душно. Не жарко, а именно душно. С утра над дорогой висели низкие, чертовски неприятные взгляду тучи. Из таких вряд ли стоит ждать дождя, но духоту и общее паршивое восприятие мира они обеспечивали качественно. Нелетная погода прилагается.

Вот как раз последнее обстоятельство и радовало, словно луч света в темном царстве. Хрен немцы в такую погоду за штурвалы сядут. Нет у них русской безбашенности. Попадаются, конечно, отморозки, наверняка не может без них обойтись, однако сколько таких? А нормальные летчики будут сидеть за столом, пить шнапс и щупать толстомясых барышень из полевого борделя. Стало быть, колонна может идти практически безбоязненно, а то в эффективность установленных прямо в кузовах трофейных грузовиков зениток Сергей не верил абсолютно. Нет, оружие-то, может, и неплохое, вот только сейчас при них не опытные расчеты с качественной довоенной выучкой, а кое-как освоившиеся с новой техникой пехотинцы, для большинства из которых конные грабли еще недавно были хай-теком.

В кои-то веки они могли идти, не подстраиваясь под традиционно неторопливую пехоту. Трофейной техники было достаточно, чтобы посадить всех на машины. Правда, местные очень возмущались, когда вчера Мартынов устроил массовую ревизию всего, что может ездить. Вплоть до телег – сейчас несколько танков использовались в качестве тягачей и напоминали автопоезда. Но вывезти смогли почти все, главное – снаряды и топливо, и в результате их отряд приобрел хоть какие-то мобильность и автономность.

Самой большой проблемой вновь оказался кадровый вопрос. Увы, слишком многих танкистов немцы покрошили еще в вагонах, и о том, чтобы нормально укомплектовать экипажи, не приходилось даже мечтать. Хорошо еще, за рычаги нашли кого посадить, но остальным придется учиться в бою, и придется им тогда ох как несладко. Еще поэтому Мартынов совершенно не желал боя и старался оторваться от возможных преследователей, затеряться в лесах. И танки, наматывая на гусеницы километр за километром, уносили их прочь…

За восемь часов они останавливались всего раз – оправиться и размять ноги. Та извращенная табуретка, что называлась в этом танке водительским креслом, сама по себе могла послужить неплохим пыточным инструментом. Проскочили несколько деревень… А потом тучи наконец лопнули, и хлынул ливень, да такой, что не видно было даже на метр.