– Без тебя? – услышал робкий вопрос от Юли. Я встретился с ней глазами и предостерег взглядом. Что, собственно, ее удивляло?! Я женатый человек, и она прекрасно об этом знала. Придет время, и я буду открыто гулять со своими детьми и женой, но уж точно не с Юлей.

Мы приехали в гостиничный комплекс к обеду. Заселились в отдельный коттедж с тремя спальнями, перекусили. Дождь начался, поэтому мы с Ваней пошли в бассейн и баню не обошли стороной, естественно. Юля залипла в телефон. Я только рад. Сын очень быстро прикипел ко мне. Сначала это удивило, но со временем заметил, что мать не сильно баловала его вниманием. Вот он, как и многие дети, тянулся к тому, кому интересен. Ева, конечно, другая. Девочка. Папино солнышко и мамина радость. Бабушки ее обожали. Как и Темыч. Даже отчим Наташки, у которого трое внуков (все пацаны), души не чаял в мелкой проказнице. Ну и возраст у нее золотой: розовые щеки, русые кудри, молочная улыбка. Азартная и веселая девчонка. Звездочка.

– Ну что, пойдем в футбол поиграем? – предложил утром после завтрака. Мы проснулись позже обычного, зато распогодилось, можно размяться. Я пропустил игру с нашими мужиками, но с сыном наверстаю. Я с детства со спортом на «ты», а футбол вообще моя страсть. Вторая. Первая – моя женщина.

Когда уезжал, всегда особенно остро скучал по жене: где она, с кем, о чем думает? Когда у самого рыло в дерьме по самые уши, такие дурные мысли в голову лезли. Наташка у меня красивая, а я оставляю ее надолго одну. Я оглянулся на Юлю, которая засобиралась с нами: она получала от меня щедрые алименты и в себя вкладывала по полной. Шмотки, прическа, украшения – из медиума перешла в люкс. Если честно, я надеялся, что она нашла мужика и скоро помашет нам с Ваней ручкой. Цинично, но сегодня меня это устраивало. Юля неплохой человек, но как мать – так себе.

– Ну и скорость у тебя, сын! – гордо крикнул. В меня пошел. Это очень приятно. – Давай еще. Попробуй пробить. – Я стал на ворота, но заметил, что на поле Юля вышла. Она улыбалась. Ваня остановился возле мяча. Ну, не по матери же лупить!

– Какой у нас хороший мальчик, – нежно проговорила и ладони мне на грудь положила. – Спасибо, Рома, – неожиданно обняла и к губам прижалась. Языком внутрь скользнула. Блядь. С чего вдруг эти фокусы? То погладит, то прильнет, поцелуи эти. Вроде четко объяснил, что больше никогда.

Я мягко отстранил ее, но в глаза посмотрел жестко. Мне не нужно, чтобы Ваня видел грубость от меня, но и нежности между мной и его матерью ничего хорошего детской фантазии не подскажут. Он должен будет принять Наташу, как мою жену. У него не должно быть диссонанса в голове обо мне и Юле.

– Не надо, – четко произнес, отходя от нее.

– Я просто хотела отблагодарить тебя, – и глаза такие искренние на меня подняла. – Рома, никто не узнает. Я тебя не выдам, ты же знаешь. Ты мужчина. Тебе нужно расслабляться регулярно. Я готова, если ты хочешь… – она не делала пошлых выпадов и кокетливых взглядов не посылала, наоборот, предлагала уверенно и доверительно.

– Все в порядке. Не волнуйся за меня, – не сдержал иронию. Конкурировать в сексе с моей Наташкой вряд ли кто-то способен. Тем более Юля.

Она обиделась. Мне почему-то стало стыдно. Вроде же от чистого сердца предложила обслужить чужого мужа. Вот как так? Юля несла дичь, а стыд испытывал я. Бля, и как у нее получалось это? Вызывать бесконтрольное чувство вины и долга перед ней.

– Пойдемте лучше перекусим, м? – смягчил отказ потрахаться.

Юля просияла. Обрадованная, что тон снова мирный, заулыбалась и Ваню позвала. Мы ушли с поля, и у меня зазвонил телефон.

Княжна Ростова…

Я записал так Наташу, когда узнал фамилию. Она тогда еще игриво бестолочью меня назвала, важно объявив, что ее книжная тезка была дочерью графа, а не князя. Но я не стал исправлять. И да, «Войну и Мир» читал исключительно хрестоматийно.

Я сбросил вызов, просто не мог говорить с ней, когда рядом они. Она чувствовала меня, за семь лет знакомства знала, как облупленного. Я даже не понимал, как получилось так долго обманывать ее?

Занят. Перезвоню позже. Люблю

Написал быстро. Наверное, удалось, потому как уверен, что в отношении Вани все правильно делаю. А Юля… После первой поездки в Питер рассказать о сыне стало в разы сложнее. Болезненно трудно и страшно. Тогда я совершил огромную ошибку. Той ночью сорвался и предал жену…

Глава 4

Полгода назад. Санкт-Петербург

Роман

Я улетел в Питер через два дня после разговора с Юлей. Мне нужно было разобраться. Понять, что чувствую. Увидеть этого мальчика. Ваню. Неужели у меня есть сын? Ему шесть уже… Как же теперь стать ему отцом? Смогу ли? Кровь – не вода, но все же…

Дождливый майский день. Такси остановилось возле старой питерской семиэтажки с обшарпанным двором и запахом интеллигентной сырости. Я относился к культурной столице своей родины не без скепсиса. Серо, грязно и много курящих. Жену мою город очаровал давно и навсегда, я относился с прохладцей. Коренной москвич, что поделать.

Я поднялся на второй этаж и постучал в дверь. Юля сказала, что это квартира ее матери, но она умерла совсем недавно. Чтобы не удивлялся некоторому запустению. Я оглядел старый дверной косяк – такой одним ударом вынести можно.

– Привет, – Юля открыла практически сразу, пропуская меня внутрь. Тусклый коридор, из узких окон лилось невнятное марево из тумана и серости, комнаты захламлены старой мебелью. – Ваня у себя.

Юля поправила длинный махровый халат, пояснив, что только из ванной, и распахнула дверь в небольшую детскую. Здесь, напротив, было много света и ярких пятен: большой цветной конструктор, кровать в форме машины, не новая, но приличная, взъерошенные длинноватые волосы и пытливые серые глаза. Моего сына. До сих пор осознать не могу.

– Ваня, иди сюда, – подозвала Юля. Мальчик поднялся с пола, бросая недостроенный замок, и осторожно приблизился. – Помнишь, я говорила, что скоро приедет папа? Это он. Его зовут Роман Демьянов.

Я не прислушивался к ее словам, на ребенка смотрел. Понять хотел, что сердце мое говорило. Ваня, кажется, тоже не слышал мать. Ему интересны были не формальные фразы, а собственное впечатление. Взгляд пытливый и осторожный, а замечание не по годам взрослое:

– Раньше у меня не было папы.

– Теперь будет, – хрипло проговорил. Я не успел обдумать свои слова. В моменте они казались истинно верными. Чуть позже понял, что все намного сложнее. Что есть дорогие и любимые люди, которые, возможно, не примут мое решение с такой же искренней простотой, с которой я его дал. Но мальчик так настороженно замер, что я не знал, как можно было выразиться иначе. Разве я смогу теперь просто уйти и забыть о его существовании? Откупиться деньгами и жить по-старому. Нет, меня отец не так воспитывал.

– Можно поиграть с тобой? – попросил мягко. Не хотел пугать ребенка чрезмерным напором, хотя очень стремился узнать все.

Ваня медленно кивнул, на пол сел и выжидающе на меня взглянул. Я последовал его примеру.

Юля сказала, что Ваня любил собирать конструкторы, особенно машины в металлическом корпусе. Это уже серьезно! Я привез в подарок два набора: джип Врангеля «Лего» и посложнее. Мы просидели до вечера: голова к голове, вопросы по делу, практически не отвлекались, только на огромную двойную пиццу пепперони.

К вечеру Ваня расслабился окончательно и рассказывал про игрушки, садик и бабушку, которой, похоже, ему очень не хватало. Он уже успел узнать, что такое смерть. Я тоже. С отцом мы были близки: он, я и Темыч. Папа очень хотел внука. Может, он сейчас радовался за меня в ином мире?

– Тебе почитать? – спросил, когда Ваня из душа пришел. Он уже сам купался! Очень самостоятельный, не болтливый, но открытый.

– Угу, – несмело улыбнулся. – Мы с бабой ситали «Желтый туман», – и книгу мне протянул.

У Вани несколько шипящих западало, нужно к логопеду. Разберемся.

Он уснул после двух объемных глав. Я погасил свет и вышел из комнаты, потянулся, разминаясь, глазами Юлю нашел. Она тактично не влезала в наше знакомство, но, увидев меня, разволновалась. Все в том же халате, только волосы высохли, легкими светлыми кудрями окружая лицо.

– Ну как? – спросила кротко, поднимаясь.

Я улыбнулся. Хороший парень, а я очень хотел сына. От Наташи хотел, но судьба распорядилась иначе. Получалось, что теперь у меня двое детей: Ева и Ваня. Я пока не знал, как с этим быть, как жизнь перестраивать, но отвернуться от мальчика уже не смогу. Только познакомились вроде, а он уже тянулся ко мне, робко и бессознательно, но искал тепло. Я знаю, у меня дочь есть, она в чем-то такая же.

– Вроде наладили контакт, – ответил я.

– Пойдем, что ли, кофе попьем? – предложила Юля. Мы устроились на тесной кухне. Она достала нарезку колбасы и сыра, вместо кофе – бутылка «Hennessу ХО». Не слабо для нуждающейся в деньгах.

– Ты раньше любил этот коньяк, – смущенно проговорила и разлила по бокалам. Обычный совершенно, но вкус хороший. Этот коньяк я до сих пор любил.

– Расскажи про Ваню? – попросил, залпом опрокинув в себя порцию. Нужно немного ослабить эмоциональное давление.

– Я уехала в Италию, только спустя три месяца поняла, что беременна. Я была ошеломлена, вернулась. Мать велела рожать, – достаточно честно призналась Юля. То есть вариант «не рожать» тоже рассматривался. – Ваня родился здоровым и крепким. Шустрым, правда. В два года даже ногу сломал.

Не уследили, что ли. Почему-то это не понравилось мне, хотя, по сути, никто ему: душевная привязка ведь не приходит так быстро, но цапнула мысль, что мой сын недосмотренным был.

– Он на дерево залезть пытался и упал, мама моя не успела, – начала оправдываться Юля. – Говорю же, шустрый.

Я скупо улыбнулся. Да, пацаны они такие.

– Ваня любит бегать, в мяч играть. С мальчишками по выходным целый день гоняет в футбол.

Я усмехнулся своим воспоминаниям. Какого-то он мне напоминает! Мы с Темычем такими же были. Я уже со старшими играл, а он, мелочь пузатая, буквально выгрыз место в нашей команде.

– Я думала не усидчивым вырастет, – пожаловалась Юля, – но нет. Может часами сидеть мастерить что-то, собирать конструктор, на планшете рисовать учится. Правда, он старенький у нас.

Я пригубил еще коньяка. Задумчиво хмурясь, искоса разглядывая скромную кухню. То, что Ваня мой, сомнений нет. Слишком похож. Я пока не знал, что с этим делать, но помогать буду в любом случае.

– Тяжелее стало, когда мама умерла. Она очень помогала. Да что там, он с ней жил фактически.

– Почему не с тобой? – спросил мрачно.

– Я тогда совмещала учебу и работу, – опустила глаза Юля. – А мама только рада была Ване…

Она тяготилась материнством – щелкнуло неожиданно. Только пока не разобрал: тогда или и сейчас тоже?

– Ваня очень хороший парень. Твоя мама хорошо его воспитала.

Юля бросила на меня тоскливый виноватый взгляд.

– Ты прав, – добавила тихо, – я не так много внимания уделяла ему. Прости… – и в руках непролитые слезы спрятала.

– Не надо, Юля, – я поднялся и к ней подсел, ладони убрал, заглядывая в мокрое лицо. – Все хорошо. Я не осуждаю тебя.

– Ты всегда был таким, – шепнула, мягко улыбаясь. – Настоящий мужчина, – и мечтательно глаза подняла. – Помнишь, как носился с моей ногой? Встречал и провожал…

– Помню, – проговорил, взглядом цепляясь за оголившееся стройное бедро. Коньяк немного ударил в голову, разгоняя кровь и жарким теплом согревая. Нет, я был трезв. Чтобы напиться мне гораздо больше нужно, но инстинкты обострились, что уж там.

Я поднялся и порывисто по лицу руками провел, сбрасывая хмельную дымку.

– Ване ты понравился, – Юля тоже встала. – Но я в этом даже не сомневалась, – с восторженным благоговением в глазах на меня смотрела.