Вопрос застал меня врасплох. Вот уж не думала, что он ей небезразличен. Когда Рахима арестовывали вместе с другими нашими друзьями, она назвала его предателем семьи, но сейчас в её голосе звучала робость, даже нежность. Брат есть брат, что уж тут говорить. Из множества детей султана у него одного с Лейлой была общая мать.

– Да, собираемся.

Вообще-то спасать мы хотели двоих братьев, но что Ахмед жив, принцессе знать не полагалось.

Она задумчиво пожевала губу, затем хмуро обронила:

– От дворца ведут подземные ходы… – Затем вдруг зачастила, будто старалась поскорее выговорить предательские слова: – Мне надо было напитать завесу силой от машины, и отец приказал выкопать туннели, чтобы протянуть провода. Когда пришли галаны, через один такой туннель уже вывели из гарема жён и детей и посадили на корабль в порту. Но потом все выходы заложили кирпичом.

Что ж, кирпич не огненная стена, уже легче. Я поднялась с кровати.

– Покажешь нам ходы на карте, все до одного… и не вздумай лгать, у меня есть способ проверить, – выразительно кивнула я на её забинтованную руку.

– А что толку? – усмехнулась Лейла мне в спину. Начав говорить, она не могла остановиться. – Даже если выйдете за периметр, другой завесы вам не пройти!

Уже взявшись за дверную ручку, я застыла на месте.

«Дразнит, мерзавка, испытывает моё любопытство. А вот нарочно не спрошу!.. Нет, не время и не место для мелочных обид, особенно когда идёт война».

Я медленно повернулась и задала ожидаемый вопрос:

– Что ещё за другая завеса?

– Та, что вокруг тюрьмы, где содержат ваших предателей. – Подтянув колени к подбородку, принцесса самодовольно ухмыльнулась и продолжила с издёвкой: – А откуда, ты думаешь, отец взял идею, как защитить город от врагов?

Ашра и её стена! Старая легенда всплыла в памяти, едва я увидела огненную завесу вокруг Измана. И не только у меня: имя из священных книг переходило тогда из уст в уста по всей столице. Да и как могло быть иначе? Но… неужели и Лейла говорит о стене Ашры? Ведь это означало бы, что Ахмеда с остальными пленными отправили в…

– Эремот, – кивнула она с мрачным удовлетворением. – Их держат в Эремоте.

Древнее слово вызывало невольную дрожь, которая проникала в самую душу. В незапамятные времена моя бессмертная часть уже побывала в тех страшных краях. Побывала и не забыла… Эремот упоминался в Святом писании как место, откуда явилась в мир Разрушительница со своим войском нечистых тварей, и там же её вновь заточили в конце самой первой войны. С тех самых пор огненная завеса Ашры сдерживает силы тьмы.

– Эремот, он же просто… – начала я и осеклась. Слово никак не хотело выговариваться.

– Легенда? – с самодовольной усмешкой закончила за меня Лейла. – Дыра на краю света? И никто не знает где? А я знаю! При желании в старых книгах можно многое нарыть.

«Думаешь нас напугать? Ха! Да я сама выросла в дыре на краю света, и Жинь отыскал меня вполне живой и здоровой».

– Ничего, отыщем без тебя, – хмыкнула я.

«Компас Жиня укажет на Ахмеда, где бы тот ни находился, в Эремоте или нет».

– Ну, ищите, – пожала плечами принцесса. – Только даже если найдёте, то как проникнете внутрь? Как преодолеете священный барьер против зла, возведённый силой самопожертвования, который…

– Который будет стоять, пока храбрость человеческая не иссякнет, – подхватила я. – Мне тоже доводилось заглядывать в Священное писание.

Ашра родилась в семье ткача, когда самая первая война уже подходила к концу. Войско тьмы потеснили и рассеяли, и упыри бродили в песках поодиночке. Самые страшные творения Разрушительницы были повержены такими героями, как Аталла, Серый принц, султан Соруш и защитник Башиба, а сама Разрушительница скрылась в недрах земли, откуда пришла изначально.

Однако время от времени она вырывалась из своего логова и наводила ужас на обитателей песков. Джинны уже опасались, что люди, созданные ими для борьбы с ней, в конце концов не справятся, и объявили, что тот, кто заточит Разрушительницу навсегда, получит в награду бессмертие.

Многие герои совершали попытки, но гибли один за другим. Ашра не стремилась в герои, она была простой девушкой, старшей из дюжины других детей, жила в нищей деревеньке в горах и день за днём помогала своему отцу красить шерсть, а по вечерам – матери прибираться и готовить еду.

А затем как-то ночью в деревню явилась Разрушительница.

Оружия у селян не было, они просто разожгли факелы и поставили их в круг, а сами сбились в кучу посередине, надеясь продержаться до рассвета.

Подкравшись из мрака, Разрушительница громко расхохоталась, и от её дыхания все факелы погасли… кроме одного, возле которого стояла Ашра со своими родными. Тогда девушка схватила факел и подожгла сама себя.

Человеческое тело горит плохо, но, по легенде, Ашра проглотила искру, от которой загорелась и её душа. Пламя было таким ярким, что Разрушительница отшатнулась. Девушка шагнула следом и так, шаг за шагом, оттесняла Разрушительницу от людей, пока не загнала обратно в Эремот. А по пути сплела из огня, объявшего тело и душу, непроницаемую завесу – подобно коврам, которые её учил ткать отец. Завеса получилась такая высокая и широкая, что окружила вход надёжной стеной, заключив Разрушительницу в Эремоте.

Оценив жертву Ашры, джинны исполнили своё обещание. Они даровали девушке бессмертие, но не в человеческом облике – она сама стала огненной завесой, и душе её предстояло гореть вечно. Пока стена Ашры стоит, Разрушительнице не выбраться наружу, но, если когда-нибудь стена падёт, мир снова погрузится во тьму.

Вот почему Лейла спросила, собираемся ли мы спасать Рахима. Дело было не во внезапно вспыхнувшей любви к брату-предателю. Принцессе надо было увериться в том, что, даже выбравшись из города, мы всё равно потерпим поражение. Впереди ещё одна стена!

– Зачем твой отец отправил их в Эремот? – спросила я, вновь поёжившись от страшного слова. – Если он решил нарушить своё обещание сохранить им жизнь, то мог найти способ убийства попроще.

– Он не собирался их убивать, – она довольно прищурилась, глянув сквозь длинные чёрные ресницы. – Ему кое-что нужно достать из Эремота. Хотя, возможно, кое-кто и умрёт: копать в темноте нелегко… Но жизнь каторжника недорого стоит – предатель есть предатель.

Я уже не слушала, поглощённая своими мыслями.

«В Эремоте султану может быть нужно только одно!»

– Твой отец хочет выпустить из заточения Разрушительницу? – Конечно, легенды часто недоговаривают, а то и просто далеки от истины – мне ли не знать! – тем не менее кое с чем шутить не стоит… особенно с силами тьмы. – Не знаю, насколько внимательно ты читала книги, – продолжала я, – но… не слишком ли велик риск? Султан не боится, что погибнет всё человечество?

– Он не собирается её выпускать! – горячо возразила Лейла. – Разрушительница нужна для того же, для чего и джинны. Мой отец настоящий герой – он покончит с ней раз и навсегда!

«Теперь ясно: она умрёт и станет новым источником силы для султана. Говорил же он мне, что время бессмертных подошло к концу, и людям пора жить по-своему, не опираясь на легенды и магию. Он только и делал, что разрушал наши легенды одну за другой, насильно втаскивая Мирадж в новую эпоху. И неважно, что приходится при этом идти на риск, высвобождая из земли древнее зло».

– Без тебя ему не справиться, верно? – задумчиво обронила я.

Самодовольство во взгляде Лейлы вмиг сменилось страхом:

– Если вы меня убьёте, он найдёт других! На родине моей матери полно таких, как я, с изобретениями и научными идеями.

«Да уж, и притом готовых наплевать на нашу веру… да и на здравый смысл!»

Мне не хотелось убивать принцессу, но не оставлять же её с нами. Даже если удастся найти выход из города, что-то надо придумать, иначе заложницы так и будут умирать день за днём.

На самом деле план у меня в голове уже складывался, но для его успеха требовался особый помощник.

«Надо срочно вернуть Сэма».

Глава 7

Беглого альба пришлось разыскивать целый день, и моё раздражение росло с каждой минутой. К полудню, изнывая в пропотевших насквозь рубашке и куфии и отбрасывая налипшие на лоб волосы, я уже придумывала изощрённые способы убийства, а вечером, напав наконец на след, рисовала себе предсмертную агонию паршивца в самых живописных красках.

Нам крупно повезло, что он не истёк кровью после той неудачной попытки проникнуть во дворец сквозь стену. Подстреленного стражниками альба удалось доставить в Скрытый дом живым лишь благодаря способностям Халы, а потом ещё несколько часов мы делали всё возможное, чтобы не дать ему умереть, в то же время готовые в любой момент сорваться с места, если появятся солдаты. Султан уже раз выследил наше убежище, и снова рисковать не хотелось.

В конце концов кровотечение прекратилось, Сэм задышал ровнее, но жизнь его всё ещё висела на волоске. Слава Всевышнему, в двери Скрытого дома никто не ломился – на этот раз пронесло. Всю ночь я тогда провела у постели раненого, а остальные дежурили на улицах, высматривая шпиков. Унести его с собой в случае чего было бы невозможно, оставалось только молиться.

Так прошло ещё три дня и три ночи, а затем я очнулась от беспокойного сна, растирая помятое лицо, и обнаружила постель Сэма пустой. Остались лишь следы крови на сбитых в сторону простынях. Сначала я подумала, что он ночью умер и Жинь унёс тело сам, чтобы меня не тревожить, но тут ощутила на запястье золотой браслет с изумрудами – одну из тех драгоценных вещиц, которыми Шазад когда-то платила альбу за сведения из гарема.

Браслет, как я поняла, был своего рода прощальной запиской. «Никакие деньги не стоят того, чтобы за них умирать», ‒ гласила она. Да кто бы спорил, глупо отдавать жизнь за золото, только я-то уже думала, что Сэма удерживает с нами нечто большее. Тем не менее все остальные побрякушки он унёс с собой до последнего колечка.

Благодаря подаркам Шазад беглец в конце концов и нашёлся. Золотых дел мастер на углу Лунной улицы был известен тем, что скупал драгоценности, не задавая лишних вопросов. Пришлось его, конечно, подмазать, но главное я узнала: Сэм побывал у него сегодня, направляясь в «Белую рыбу» ‒ портовую забегаловку на причале, где толклись моряки со всех концов света. Особенно теперь, когда огненная завеса преградила выход из гавани и прошёл слух, что кто-то из местных завсегдатаев знает безопасный проход и готов за хорошую цену указать его.

Я слышала это и прежде, но не верила, разумеется, ни единому слову. Однако наш альб, похоже, был настолько глуп, что повёлся на очевидную брехню.

Изнемогая от жары и усталости после многочасового шатания по улицам, я переступила порог «Белой рыбы», и к едкому поту тут же прибавились липкие взгляды десятков мужчин. Несмотря на закрытый наряд уроженки песков и оружие на поясе, они видели перед собой женщину, которая заявилась в чисто мужскую компанию. К сожалению, за целый год сытой жизни моя тощая фигура обрела выразительные формы и больше не позволяла переодеться юношей.

Продираясь через толпу пьющих и играющих в карты, я озиралась в поисках знакомого лица. Люди неохотно расступались, но один здоровяк вдруг решительно перегородил путь, так что я едва не наткнулась на него.

– Сколько? – бросил он без предисловий.

– Чтобы ты убрался с дороги? – фыркнула я, кладя руку на рукоять револьвера. – Пока считаю до трёх, можешь бесплатно, потом стану отстреливать по пальцу.

Он опустил взгляд на мой револьвер, уже нацеленный на носок его башмака. На таком расстоянии не промахнётся даже новичок.

Чья-то рука обняла меня за плечи, но я успела узнать звонкий смешок, похожий на луч солнца, пробившийся сквозь хмурые тучи.

– Оставь в покое мою подружку, – беззаботно проговорил Сэм, явно стараясь рассеять напряжение. – Всё равно я один знаю, как с ней справляться. – Он весело подмигнул верзиле, а затем шепнул мне по-альбийски: – Убери пушку, пока он не наделал глупостей, а нам не пришлось геройствовать.