Тьерни оглядывает высокую стену и наконец обнаруживает источник тревоги: на лапе дракона – огромной статуи, вырезанной из обсидиана у основания острова, – сидит тёмная фигура.

Её охватывает безудержное любопытство, водная магия замирает в ожидании нападения.

«Вайгер Маул».

Он кажется совершенно обыкновенным, вот только сидит необычно, попирая законы притяжения – устроился на огромной, высеченной в скале скульптуре, будто паук. Закруглённые рога с его головы исчезли, остались только короткие, торчащие ёжиком волосы.

Тьерни внутренне сжимается, ожидая нападения или голоса Вайгера, горьких картин страха, однако… однако ничего не происходит.

Девушка молча выдерживает пристальный взгляд чёрных глаз, которые, кажется, заглядывают ей в душу. Неужели за обедом ей рассказали правду?

Стажёры ву трин со знанием дела сообщили, что феи смерти всегда упорно преследуют тех, кто чем-то вызывает их интерес, и в конце концов лишают жизни самым ужасным способом. Неужели, привлекая внимание фей смерти, мы зовём саму смерть?

Верить в это не хотелось. Однако вот он – Вайгер Маул. Снова здесь и не сводит с неё глаз.

Тьерни ждёт тёмного наваждения, сильных чар, однако Вайгер вежливо сдерживает свою магию. Вскоре, так и не отведя глаз, он превращается в струйку чёрного дыма и сливается с массивной такой же чёрной скульптурой дракона.

Тьерни печально вздыхает, не очень удивляясь его способности исчезать, обратившись дымом.

Она находит в себе силы усмехнуться. «Разве ты хочешь, чтобы он вернулся?» Странный вопрос, который она к тому же задала себе сама, застаёт врасплох. Неужели её влечёт к этому юноше, который совсем недавно намеренно мучил её?

«А что он, в сущности, такого сделал? Просто показал мне мои собственные страхи».

Тьерни долго смотрит туда, где он только что сидел, не зная, появится ли вновь знакомый силуэт. Как странно! Он взбудоражил её скрытыми страхами, одновременно породив желание увидеть его снова!

В следующий раз она не убежит.

С другой стороны, её заслон водной магии тоже пытаются нарушить. Кто-то ещё требует внимания: Тьерни ощущает всплеск чужой магии, тоже водной, чувственной.

– Собираешься взять сородича смерти в любовники? – произносит кто-то звучным, глубоким голосом на языке фей-акви.

Это бесцеремонное вторжение царапает Тьерни будто острой льдинкой.

К тому же она сразу узнаёт голос.

Стремительно обернувшись, она без удивления видит перед собой величественную фигуру Фийордина Лира – высокого, невероятно красивого, чья кожа отражает мерцание речной воды. Тьерни опускает взгляд на свою руку, лежащую на каменном парапете.

Удивительно! На её коже тоже отражаются переливы речных потоков, тёмное течение создаёт крошечные водовороты.

Стараясь не показать изумления, Тьерни поднимает взгляд на Фийордина. Он катает на ладони водный шар, расслабленно и дерзко прислоняется рядом с ней к парапету. Тёмные губы Фийордина складываются в усмешку, а глазами он явно указывает на что-то у неё за спиной, будто предлагая взглянуть.

Проследив за его взглядом, Тьерни с удивлением ощущает новый всплеск своей водной магии.

Вайгер материализовался на дальнем конце террасы, теперь он сидит на каменном парапете, не сводя глаз с Тьерни.

И снова растворяется чёрным дымом, уходит спиралью в ночное небо.

– Полагаю, он очарован, – насмешливо тянет Фийордин, вбирая водный шар в ладонь.

Тьерни пытается ответить недовольным взглядом, не поддаваясь обаянию красавца, но это невозможно. Хорошо хоть, вечером он оделся: сапфировый мундир Вивернгарда обтягивает его мускулистые плечи. Тьерни стóит некоторых усилий отогнать воспоминания о мощном теле, скрытом военной формой.

– Хорошо, что ты оделся, Фийордин, – фыркает она в попытке доказать, что вовсе не находит его привлекательным, но сердце её предательски стучит, а магия рвётся к нему, щёки заливает румянец.

Фийордин вопросительно приподнимает брови, но даже такое выражение его лица приводит Тьерни в ступор.

– В Западных землях мужчины не разгуливают без одежды, – со вздохом поясняет она. – Меня вырастили гарднерийцы. И я переняла их манеры. Такая уж я порочная, ничего не поделаешь.

В глазах Фийордина вспыхивает огонь, губы сжимаются в тонкую линию, а мощная водная магия бурлит отражением воды Во. Впрочем, Во отражается и в Тьерни.

– Что тебе нужно, Фийордин? – наконец спрашивает она, отводя взгляд от переменчивой кожи его рук. – Мне показалось, утром меня изгнали из отряда водных фей.

Фийордин снова поворачивается к парапету и пристально всматривается в реку Во. А река, кажется, смотрит на них.

Похоже, река приняла и Фийордина, и Тьерни.

– Я не хочу прогонять тебя.

Его тёмно-синие глаза вспыхивают, обратившись на Тьерни, проникая сквозь её магическую защиту.

В её груди разгорается обида, будто в ответ на его чары.

– Я думала, вы меня не приняли, – срывающимся голосом произносит она на всеобщем языке.

Губы Фийордина вздрагивают, во взгляде, пусть неохотно, но всё же мелькает досада, разочарование. Он снова отворачивается к реке, явно недовольный и «своей» Во. Его чувства отражаются в потоках магии и не остаются тайной для Тьерни.

– Ты наша. Мы твой народ, – уверенно произносит он на языке фей-акви. Он явно не привык извиняться, и эти короткие фразы – всё, что он способен сказать.

Тьерни упрямо не сводит с него глаз, и Фийордин оборачивается. Ах, если бы она могла взять его сейчас за руку тем самым приветствием фей-акви, как утром, но не здороваясь, а чтобы показать, какая буря разразилась в её душе.

Ну уж нет! Так не извиняются, и незачем тратить на всяких наглецов драгоценное время. Уж лучше перелететь через парапет и провести ночь на дне реки Во, в её крепких объятиях.

– В тебе дремлет огромная сила, – произносит Фийордин, и в темноте его голос звучит ещё таинственнее, чем прежде. Тьерни неохотно поднимает на него взгляд и с удивлением видит, что Фийордин смотрит в усыпанное звёздами небо. – Готов поспорить, ты могла бы управлять погодой.

В ответ на его многозначительный взгляд Тьерни только судорожно втягивает ночной воздух. Погоду она портить умеет, но хаотично, повинуясь бурным переживаниям, вряд ли так «управляют» погодой, разве что в насмешку.

– Я умею менять погоду, – наконец признаётся она. – Но… мои силы… очень изменчивы… капризны. – От воспоминаний о недавних событиях у неё перехватывает горло. – Из-за моей связи с погодой родные мне люди не раз оказывались в страшной опасности.

Сколько раз, забывшись, она вызывала грозовые облака, или дождь, или даже небольшие снежные бури! И всегда рядом оказывались гарднерийцы, выискивая виновных в поисках фей.

Тьерни с трудом загоняет горькие воспоминания поглубже.

«Давай-давай. Прячь свои страхи, вместо того чтобы встретить их лицом к лицу!»

Перед мысленным взором Тьерни встаёт насмешливое лицо Вайгера, его рога, чёрные губы и бездонный взгляд.

Фийордин очень внимательно следит за ней, не упуская ни слова, ни жеста. В его глазах больше не вспыхивают дерзкие искорки. Он такой, какой есть. Как же странно на него смотреть – такого свободного, не скрывающего ни переливчатой кожи, ни остроконечных ушей. Он ничего не боится. К его предплечьям пристёгнуты рунические клинки. Один взгляд на него заставляет Тьерни трепетать.

– Ты вырос в Западных землях? – спрашивает Тьерни и мысленно задаётся вопросом: сколько же времени должно пройти, пока она не привыкнет без страха пользоваться своей магией? И каждый всплеск её магических сил не будет сопровождаться желанием убежать, спрятаться, искать защиты?

Даже её келпи почти всё время проводят под водой, опасаясь выйти на берег.

Прячутся.

До сих пор.

– Нет, я рос не в Западных землях, – признаётся Фийордин, напряжённо вглядываясь в горы Во и грозовые облака над ними. – Моя семья выбралась на восток до начала Войны миров. Из всех знакомых моим родителям семей акви выжили только мы. – Наконец он находит в себе силы взглянуть на Тьерни. – Я вырос здесь, вместе с родителями и братом.

– У тебя есть семья? – восклицает Тьерни. Она до сих пор слышит голос матери, зовущий её по имени на прощание, оставляя под защитой друзей-гарднерийцев.

Приёмные родители рисковали жизнью, спасая маленькую Тьерни вместе с братом во время облав, когда искали и уничтожали фей.

Пытаясь справиться с охватившим её при этом воспоминании безумием водной магии, Тьерни смотрит на каменный пол и отчаянно моргает, чтобы не дать пролиться подступившим слезам. Над её головой собираются грозовые облака, сверкают молнии, но, как ни старайся, не спрятать таких острых, незабываемых переживаний от того, кто стоит рядом с ней, чьи родители живы.

Он никогда не сможет понять всех ужасов Западных земель.

Никогда.

– Останься в нашем отряде, Asrai’il, – говорит Фийордин, и Тьерни с удивлением отмечает новые нотки в его голосе: он ей сочувствует? Тёмные, как речная вода, глаза устремлены на волны Во, металлические кольца в его ушах мерцают в призрачном свете рун.

– Что, меня опять можно назвать Asrai’il? – ехидно спрашивает Тьерни. Но её голос предательски срывается, и она молча утирает слёзы.

И всё же она рассеивает грозовые облака, вновь подчиняя себе водную магию.

Впрочем, подчиняя почти полностью.

И снова поднимает взгляд на Фийордина.

– Я верна Вивернгарду, – искренне произносит она на языке фей-акви. – И своему народу тоже верна. Что бы ни случилось. Даже если меня будут презирать, когда я говорю то, что думаю.

– Я вовсе не презираю тебя. – Фийордин шагает к ней, его водная магия заключает Тьерни в невидимое кольцо объятий. – Останься в нашем отряде, Тьерни. Я помогу тебе овладеть магией фей. И научу сражаться, используя верное оружие.

Однако убедить Тьерни не так-то просто.

– Тристан Гарднер – мой друг! И таковым останется.

Магия Фийордина вспыхивает гневом, таким же ярким, как гнев Тьерни.

– Гарднерийцам нет места в Восточных землях! – провозглашает Фийордин.

Тьерни угрюмо хмурится. Налетевший с реки ветер гладит её шею, ерошит волосы.

Её охватывает необъяснимое желание оказаться вместе с друзьями из университета в Верпаксе. И неважно, что они такие разные и со своими странностями. Однако теперь это невозможно. Сейчас с ней рядом только непримиримый Фийордин. Тристан где-то на северном острове и с ним, похоже, разговаривают только феи смерти. Ликаны ушли в военный лагерь ву трин куда-то на северо-восток, Винтер прячут амазы.

Эллорен и Айвен остались в тисках Гарднерии, где правит Фогель, где растёт зло и тьма.

Тьерни раздражённо оглядывает Фийордина.

Как можно быть таким упрямым!

И всё же… с Фогелем им удавалось сражаться, только когда они были все вместе.

Позабыв о разногласиях.

Быть может, сейчас ей предстоит научиться бороться бок о бок с упрямым Фийордином, хотя он смертельно ошибается, не представляя, как трудно побороть зло, которое несёт Фогель.

Все эти мысли проносятся в голове Тьерни, пока она следит взглядом за бурными водами реки Во.

Фийордин смотрит на неё с прежним недовольством, их водные магии сталкиваются, как бурные потоки.

– Фийордин, – медленно произносит Тьерни на языке фей-акви, – на западе я состояла в группе Сопротивления вместе с Тристаном Гарднером, его братом и сестрой. С нами были зачарованные феи. Амазы. Ликаны. И икариты. Мы уничтожили военный лагерь гарднерийцев. Освободили несломленного дракона. Вывели уцелевших ликанов из Западных земель. Мы действовали вместе, поодиночке мы бы не справились.

Фийордин упрямо качает головой.

– Выслушай меня, – настаивает Тьерни. – Я не могу позволить себе ненавидеть всех и каждого. И для тебя это тоже роскошь, поверь. Гарднерийцы делят народы на благословенных и на Исчадий Зла. Если мы последуем их примеру, нам никогда не победить.