– Откуда мне знать, я же не могу залезть в его телефон и проверить.

Колпышевский поджимает губы.

– А ты можешь… показать мне их?

– Кого?

– Ну, фотографии.

Степень возмущения от его просьбы зашкаливает. Хочется ответить очень грубо. Что на это он не имеет никакого права. Но я вовремя одёргиваю себя. Так нельзя. Официально Женя пока всё ещё мой жених.

– Я их удалила со своего телефона. Думаешь, после того, что случилось, я бы продолжала такое хранить?

– Нет. Извини, – снова поджимает губы Женя.

– Ладно, я пойду. Пока.

– Тань…

– А?

– Можно я тебя поцелую?

Недоумённо веду бровью. Казалось, он должен понимать, как и я, что после случившегося это совершенно неуместно. Всю неделю мы ни разу не целовались, даже в щеку, и меня это вполне устраивало. Я бы и в школу не позволяла ему себя возить, да боюсь, что папе нажалуется, и тогда меня точно будет ожидать нешуточный разбор полётов.

– У меня простуда на губах вот-вот выскочит, так что лучше не стоит.

Женя в третий раз поджимает губы. А я забираю свою сумку с заднего сидения и торопливо выхожу из машины.

Пока ковыляю в сторону школы, скользя каблуками по обледеневшему тротуару, задумчиво кусаю губы. Никакую свадьбу я уже не хочу. Женя, как камень на шее, тянет вниз, не даёт вздохнуть. Ну как я собиралась с ним жить? Всю жизнь? Детей заводить? Уму непостижимо.

По-хорошему поговорить бы с ним и расторгнуть помолвку. Только вот… оказывается, я настоящая трусиха. Женя наверняка очень сильно расстроится. Как и его родители. Они меня так любят, особенно Женина мама. Она очень хорошая женщина. Мне почему-то так жалко их… Ну а про своего отца – даже думать не хочу. Страшно представить, как он отреагирует.

И вроде головой понимаю, что их расстройство – ничто по сравнению с нежеланным замужеством для меня. Я должна как можно быстрее набраться духа и прекратить это всё. Но ничего не могу с собой поделать. Малодушно оттягиваю момент. Может, дождаться хотя бы конца практики?

Вхожу в здание и, наконец, расслабляюсь, ощутив обволакивающее тепло помещения после уличного мороза. Оставляю шубку в гардеробе и спешу в сторону лестницы, чтобы подняться на свой этаж.

Стук моих каблуков гулко отдаётся в пространстве. По времени как раз недавно начался первый урок, и холл первого этажа абсолютно пуст. Удивительно, но сейчас он кажется мне атмосферным и весьма уютным местом. Несмотря на первое негативное впечатление. Сейчас всё в точности наоборот. Высокие потолки, лепнина на стенах, перемешанная с мрачной бордовой мозаикой. Полумрак. Всё это вызывает странное восхищение. Да, мрачно, но есть здесь что-то такое… Особенное. Романтичное.

Сердце пропускает удар, сбивается шаг, я едва не спотыкаюсь на ровном месте, но вовремя останавливаюсь.

У лестницы, опираясь на стену плечом, стоит Сычев.

Он будто ждал меня. Отрывает взгляд от своего телефона и улыбается.

А я, еще не успев отойти от нашего внезапного столкновения, испытываю новый шок. Лицо Сергея выглядит совсем не так, как во время нашей последней встречи. На нём темнеют синяки и воспаленные ссадины. В уголке губ и на брови.

По груди расползается очень неприятное чувство.

– Боже, Серёжа, что случилось?! – взволнованно спрашиваю я, шагая к нему.

17. Я не пойду туда!

– Что случилось? – переспрашивает он с кривой улыбкой. – Не нравится мой фэйс?

Замираю на расстоянии шага от Сергея. Подавляю желание протянуть руку и дотронуться до его ранок. Осторожно погладить их кончиками пальцев, невесомо поцеловать и подуть.

Мои глаза на секунду распахиваются шире от изумления таким странным порывам. По отношению к человеку, которого ещё недавно ненавидела всей душой.

– Ты подрался с кем-то, что ли? – спрашиваю я, пристальнее вглядываясь в его лицо. Пытаясь оценить степень повреждений. Не опасны ли они.

– Упал. Неудачно, – безмятежно отвечает Сычев.

Цокаю языком и смотрю на Серёжу с укоризной. Упал он. Конечно. Если только плашмя лицом об асфальт. Кошмар… Сердце кровью обливается.

Страшно даже представить, что случилось с этим парнем на самом деле. Его будто ногами пинали. Нос явно сломан… Должно быть, это очень больно. Я почти физически чувствую, как ноют воспалённые участки кожи на лице Сергея. Он их хотя бы обрабатывает чем-нибудь? Болячка у брови выглядит особенно тревожно. Как бы нагноение не произошло…

– Кто это сделал, Серёж? – спрашиваю я, тяжело сглотнув.

Сычев склоняет голову на бок и улыбается. Снова немного кривовато. Одним уголком губ. Наверное, полноценная улыбка ему сейчас дастся нелегко.

– Это так мило, – произносит он невпопад.

– Что мило? – непонимающе хмурюсь я.

– Ты и правда переживаешь за меня.

Я смущаюсь на мгновение, но быстро беру себя в руки. Сейчас не та ситуация вообще-то. И подобные эмоции неуместны.

– А как я могу не переживать? – удивляюсь я. – Это же всё… нельзя оставлять просто так! Тот, кто это сделал, должен понести наказание. Или их было несколько? Ты должен всё мне рассказать!

Серёжа тихонько смеётся. А я от этого злюсь. Разве я сейчас сказала что-то смешное? Его избили вообще-то, а он ведёт себя так, будто это какая-то ерунда!

Вздрагиваю, когда моя ладонь неожиданно оказывается в его руке. Сергей медленно-медленно гладит моё запястье большим пальцем. Смотрит в глаза.

И моё тело снова реагирует совершенно неправильным образом на его прикосновения. Дыхание перехватывает. По спине бегут мурашки. Я даже забываю, что должна отдёрнуть руку. Так ведь нельзя. И нас могут увидеть.

Но я продолжаю покорно стоять, растерянно глядя ему в глаза.

– Я ведь уже сказал, Таня. Я упал, – спокойно произносит Серёжа, не спеша перемещая мою ладонь всё выше и выше, пока она не касается его губ. Невесомо проводит ими по коже, будто проверяя, насколько она гладкая. Продолжая при этом неотрывно смотреть мне в глаза.

А я так и стою, замерев на месте, как истукан. И только слышу, как грохочет сердце в груди.

– Не переживай, скоро всё заживёт, – тихо произносит Сычёв. – И я снова стану красавчиком.

Я наконец нахожу в себе силы попытаться отнять у него свою ладонь. Мягко тяну её из руки Сергея, но его пальцы тут же сжимаются, не позволяя мне осуществить задуманное.

– Серёжа… – предостерегающе прошу я.

Но он и не думает ослабить захват. Вместо этого опускает наши руки вниз и тянет меня куда-то в сторону, за собой.

– Пойдём, что-то интересное покажу.

– Куда?!

– Увидишь.

– Нет-нет, мне нужно идти, готовиться к уроку…

– Не бойся, я тебя надолго не задержу.

Я послушно иду за ним, ощущая, как горит сжатая мужской ладонью моя кисть. Минуя лестницу, мы уходим дальше по коридору, сворачиваем за угол, оказываясь у пожарного выхода. Возле него есть еще одна лестница, которой, судя по всему, давно никто не пользуется. Ступени завалены каким-то строительным мусором, а перила покрыты толстым слоем пыли. Чуть в стороне от лестницы – небольшая деревянная дверь хлипкого вида, покрытая облупившейся местами бордовой краской. Сюда меня и притащил за руку Сычев.

Кажется, здесь редко бывают обитатели школы даже во время перемены. И мне становится не по себе. Господи, зачем я вообще куда-то пошла с этим человеком?!

Пытаюсь выдернуть свою руку:

– Серёж, извини, но я лучше пойду в класс…

Но Сычев и не думает ослаблять хватку. Вцепился намертво.

– Да успеешь ты, подожди.

Поддавшись панике, я толкаю его свободной рукой в плечо.

– Ай, – шипит он и морщится, выпуская мою ладонь. – Полегче, Мышка. Я пока немного не в форме.

– Прости, – испуганно шепчу я. – Я не хотела, прости!

– Всё нормально, – тут же улыбается он.

Нервно оглядываюсь по сторонам.

– Зачем ты меня сюда привёл?

Сергей с загадочным видом достаёт из кармана небольшой медный ключик и демонстрирует его мне.

– Хочу показать тебе тайную комнату.

Я теряю дар речи от удивления. Чего-чего, а такого поворота событий я уж точно не ожидала. Пока судорожно соображаю, как должна реагировать на подобное, мой спутник вставляет ключик в замочную скважину и проворачивает один раз, отпирая ту самую хлипкую бордовую дверь.

Толкает её, та со скрипом открывается. И перед нами предстаёт огромный прямоугольник кромешной тьмы.

Я перевожу оторопелый взгляд на Сергея и возмущенно выпаливаю:

– Я не пойду туда!

– Не бойся. Ты офигеешь, правда тебе говорю, – заверяет он.

Этого-то я как раз и боюсь.

– Что это за место? И зачем мне туда идти?!

– Это вход в школьный подвал. Ты такого ещё никогда в своей жизни не видела.

Смотрю на его пострадавшее лицо, источающее абсолютное спокойствие, и пытаюсь понять, чего добивается от меня этот парень. Хочет банально затащить в укромный уголок, чтобы снова распускать руки? Вряд ли у него это сегодня получится. Учитывая физическое состояние. Если Сычеву причинило боль уже одно только прикосновение к его плечу, что будет, если я дам более грубый отпор? Наверняка ничего хорошего для Сергея. Но что тогда ему от меня нужно?

– Зачем тебе это? – нервно спрашиваю я.

– Хочу провести с тобой немного времени. Как друг. Показать что-то интересное, – невинно пожимает плечами Сергей.

Растерянно хлопаю глазами, окончательно запутавшись в своих опасениях и мыслях. Перевожу взгляд на дверной проём.

– Но там же темно и страшно… – выдыхаю еле слышно я, отчаянно уговаривая себя сбежать. Пока не поздно. Только вот ноги отказываются двигаться с места, будто намертво приросли к полу.

– Не бойся. Ты же со мной.

Эти слова трогают. Не знаю, почему, но они трогают.

Сычев доверительно протягивает мне свою раскрытую ладонь. Я колеблюсь всего пару секунд, после чего осторожно вкладываю в неё свою руку. Сердце снова грохочет в груди, как сумасшедшее.

Нет. Это я сумасшедшая. Окончательно свихнулась. Что я делаю?!

Я шагаю в дверь, ведущую в школьный подвал. Вслед за парнем, который еще недавно хамил мне, лапал, шантажировал, угрожая обнародовать мои интимные фотографии.

Но ведь не обнародовал. Это был всего лишь блеф…

18. Друзья так не поступают

Сычёв включает фонарик на телефоне и плотно прикрывает за нами дверь. Всё ещё крепко сжимая мою руку.

Моё сердце колотится так, будто вот-вот выскочит из груди. Но я почему-то не предпринимаю попыток сбежать. Передумать. Будто меня зачаровали. Отняли волю и рассудок. И инстинкт самосохранения до кучи.

Рука об руку мы с Серёжей спускаемся по бетонным ступеням внутри узкого коридорчика и вскоре оказываемся в огромном подвальном помещении с необычными для такого места высоченными потолками.

– Ого… – выдыхаю я от изумления.

– Круто, да?

– Да…

– Осторожно. Под ногами сырая земля, иди только по дощечке. А то можно по щиколотку туда провалиться.

Иду, как сказано, по дощечкам. Сычёв всё ещё крепко держит меня за руку, а я озираюсь по сторонам, жадно разглядывая пространство, куда попадает свет от фонарика. Удивительное место.

Вокруг нас разный хлам, настолько древний, будто я попала в заброшенный музей. И эти высоченные своды, потолки… Не школьный подвал, а кремлёвское подземелье какое-то!

Но чем дальше вглубь этого подземелья мы с Сычевым продвигаемся, тем сильнее меня накрывает безотчётная паника.

Зачем я пошла сюда с ним? Это же чистое самоубийство. Я что, авантюристка какая-то? Играю с огнем, щекочу себе нервы. И даже страхом, что Сычёв распространит по школе мои фотографии, не могу себя оправдать. Потому что мной не это двигало, когда шагала в черноту, держась за руку Сергея. Я ведь хотела остаться с ним наедине. Снова оказаться в его власти.