На самом деле, ей нужно было радоваться: случилось чудо! Но даже нечто невероятное в неожиданный и странный момент может обернуться полным адом. Все дети к четырем годам уже без умолку болтали, даже если их дикция оставляла желать лучшего. Том же молчал, как рыба, изредка выкрикивая нечленораздельные звуки, обычно перед тем, как устроить истерику. На этом все. Девушка уже отчаялась и смирилась с тем, что ее сын либо самое закомплексованное дитя на свете, либо немой. Потратив все заработанные деньги на докторов, из которых ни один не смог дать вразумительный ответ, она смирилась. Однако две недели назад один из клиентов подарил ей старый магнитофон и примерно сотню тысяч кассет; она решила оставить этот раритет, а Том, обычно рисовавший непонятных птичек и цветочки, захотел разобраться в этом старье.

И тогда начался ад.

Сначала девушка обрадовалась, что появилось хоть немного времени на отдых в относительной тишине, под надоевшие за пару дней записи The Waves^[3]. Спустя шесть дней у Тома прорезался голос. В прямом и переносном смысле. Сын начал повторять за Риизом^[4] слова, сути которых не понимал, потом стал рвать связки под “The Sinner’s lips”^[5] и в конце концов завывать под The FateDice^[6]. Даже для четырехлетнего ребенка у него выходило прилично, поэтому, перекрестившись за наличие и слуха, и голоса у сына, мать попыталась добиться хоть одного слова, не сопровождаемого мелодией. Семь дней борьбы не увенчались успехом. Все, что мог воспроизвести Том, это строчки, куплеты и иногда целые песни, услышанные недавно. Теперь он, как попугай, повторял все музыкальные композиции. Поэтому поездка в автобусе, в котором играла песня “The hottest guy”^[7], стала максимально неловкой. Все эти старушки сначала шепотом осуждали короткую юбку молодой мамы, а уж потом в полный голос – качество воспитания.

– Смерть как хочется курить, но та крашенная мымра развернет самолет, не то что автобус, если я закурю прямо сейчас. – Девушка откинула мешавшиеся черные, слегка завитые волосы за плечо и, сдув челку в бок, протянула сыну руку. – Давай узнаем, как сменить пластинку!

– И да, я самый горячий парень!

Девушка уже не отвечала на выкрики сына, радуясь пустой улице. Если повезет, в больнице будет пара глухих пациентов, и все. Она посмотрела по сторонам и, потянув сына за руку, побежала через дорогу. Город будто вымер. А какой же он шумный ночью! Ей ли не знать?

Небольшое здание, где с нее должны будут содрать последнюю одежду, встретило их недружелюбно. Им на радость, кроме администратора, молодого отца с дочкой да старушки, которой на вид стукнуло пару тысяч лет, в приемной никого не было. Все сияло так, что аж резало глаза. Девушка фыркнула, еще бы, за такой ценник она ждала персонал с кофе, конфетами, цветами и лестью. Однако администратор, молодой парень, что-то вбивал в компьютер, не обращая ни на кого внимания. Жаль, на ее работе страховка не предполагалась. С проблемами Тома стране не стоит бояться кризиса и упадка экономики, здравоохранение молодая мама им точно профинансирует.

– Добрый день, я Ванесса, мы записаны к доктору Арону на два часа. – Повисла тишина, прерываемая лишь клацаньем клавиатуры. Ванесса подняла брови и слегка топнула каблуком. Она не привыкла к отсутствию внимания со стороны мужчин. – Молодой человек!

– Миссис… – Администратор поднял на нее раздраженный взгляд, но стоило ему это сделать, как он потерял дар речи. Ванесса улыбнулась, даже не самой своей очаровательной улыбкой, и окончательно вызвала в нем короткое замыкание. Она была так же горяча и красива, как и парень в песне, о котором неосознанно пел ее сын. В толпе ее с легкостью можно было отыскать по платью цвета спелой сливы или лиловой броши, неизменно приколотой к пышной груди, или услышав ее звонкий смех, или застыв на месте от ледяного взгляда. Ванесса смотрела на мужчин с высоты своих каблуков, а тех из них, что возвышались непозволительно высоко, опускала на колени умом и хитростью. Уж этого парнишку, администратора больницы для «душевнобольных», ей не составило труда смутить. – Доктор… Доктор… Как его, господи. – Он начал судорожно искать в бумагах имя начальника.

– Арон, доктор Арон, – напомнила Ванесса. Она цокнула языком, понимая, что перегнула палку с этим юнцом.

– Точно! Он не может, – бросил администратор.

Ванесса прочитала имя «Клейв» на его бейджике и обреченно вздохнула.

– Клейв, что значит, не может? Мы пришли с сыном в назначенное время, отвалив за этот прием не меньше денег, чем Америка во время войны во Вьетнаме, и хотели бы наконец получить ответы на вопросы. – Она сузила глаза, превращаясь из соблазнительной красотки в паука, способного откусить голову. – Дороже вас берут только политики и адвокаты. Клейв, соберитесь и скажете уже, в чем дело.

– Одного из пациентов вырвало, и доктору пришлось взять перерыв. – Администратор перестал заикаться и взял себя в руки. – Может, вы хотите чаю или кофе? Ждать нужно совсем немного.

– А разве так сложно вытереть рвоту? У вас же так чисто, что хоть ешь с пола, нет? – Ванесса выдохнула и покрутила серебряное кольцо на пальце. Она всегда так делала, когда пыталась справиться с раздражением.

– Боюсь, рвоту пришлось убирать не только с пола, но и со стен. – Клейв захихикал. – Мы вовремя заломали его перед тем, как он схватился за штаны. – Ванесса не оценила шутку и продолжила стоять, время от времени поглядывая на замолчавшего сына. – Если вы хотите, то у нас есть детская комната. Это входит в стоимость повторного осмотра.

– Вероятно, после недавней поездки в автобусе туда нам вход заказан, – сказала Ванесса и смахнула челку, посмотрев в потолок. Она планировала поспать перед работой и привести себя в порядок. Видимо, не судьба.

– В смысле?

В этот момент Том очнулся и вырвал свою руку из маминой. Ванесса не стала перехватывать мальчика, позволяя ему прогуляться по приемной. Они с Клейвом смотрели, как Том с интересом перетрогал все цветы, потом проверил пару стульев на прочность. Он даже попытался вывести старушку из транса, подергав ее за розовую кофту. Ванесса перевела взгляд на администратора, не понимая его спокойствия. Кажется, у них здесь труп под прикрытием. И в итоге Том подошел к девочке, пока ее отец ругался с кем-то по телефону. Ванесса сделала глубокий вдох: у Тома из-за его особенности не было ни одного друга, может, другие дети станут тем самым стимулом заговорить?

– Хей, крошка, чего стоишь одна? Не хочешь этой ночью затусить с самым горячим парнем в городе? Скажу сразу «прости», от меня остаются ожоги. Ну так что, детка? Готова рискнуть с самым горячим парнем в городе?^[8] – пропел во всю глотку Том.

Повисло молчание.

Девочка начала плакать.

– Ну, во всяком случае, он сделал это не хуже, чем сам Руперт Кинг^[9]. Вы точно не ошиблись? «X-фактор» – это где-то в Лос-Анджелесе, – проговорил удивленно Клейв. Он впервые перевел взгляд с декольте Ванессы на ее сына. – Я отправлю доктору сообщение. Подождите буквально пару минут в детской комнате.

– Старухи вот не оценили. Будем ждать вызова.

Ванесса выдохнула с облегчением, когда обнаружила, что других детей в комнате нет, а вот песенка про «Старуху на бедной ферме»^[10] расстроила ее. Высока вероятность, что назад они поедут под деревенские мотивы. Том вновь вырвался и побежал исследовать игрушки, кресла-мешки и цветные мелки. Усевшись на жалобно заскрипевший детский стульчик, Ванесса закинула ногу на ногу и, пока сын раскрашивал стены, показала на камеру средний палец. Она признала правоту Клейва, ее сын обладал невероятным талантом, который может привести к проблемам, если доктор Арон не сумеет найти решение. Пока друзья Тома – листок, игрушечное пианино да магнитофон, жизнь кажется легкой и увлекательной. Школа, в которую ему придется пойти в скором времени, грозит переживаниями. В свое время Ванесса была капитаном команды по чирлидингу. Популярна и почитаема. Хотя куда это ее привело? Совсем не на вершину мира. Возможно, у судьбы имелись свои планы на ее сына. Задумавшись, Ванесса не заметила, как рядом сел мужчина.

– Простите за задержку. Лечение пациента, по всей видимости, не принесло результатов. Если не возражаете, мы проведем наш последний сеанс здесь, в детской комнате. Тут есть все необходимое. – Доктор отвел глаза. – Я, наверное, больше не вернусь в свой кабинет.

– Вы сказали, последний сеанс? – Ванесса повернулась к нему, прежде удостоверившись, что сын занят дракой с креслом-мешком. – Это наш третий сеанс. Разве можно поставить диагноз и найти решение проблемы за три сеанса? Если это каким-либо образом связано с оплатой… То не беспокойтесь, я найду деньги. – Она строго посмотрела на Арона, но не нашла в нем и капли эмоций. – Доктор?

– К сожалению, мы заканчиваем изучение проблемы констатацией факта. – Он глубоко вздохнул. Доктор Арон не любил проигрывать, однако в случае с Томом вынужден был признать поражение. – С мозгом вашего сына все в порядке. С медицинской точки зрения. Я сначала подозревал опухоль. – Ванесса охнула. – Не беспокойтесь. Все хорошо. Ваш сын абсолютно здоров. Я совещался с коллегами. Кто-то предлагал определенную форму аутизма, но Том очень общительный и социально лабильный мальчик, тесты тоже это подтвердили. Также, думаю, это не шизофрения… – Доктор пугал Ванессу все больше и больше. – И мы пришли к выводу, что надо подождать. Будем обследовать его каждые полгода и наблюдать за динамикой. Ничего другого мы предложить не можем, Ванесса. – Арон снова отвел взгляд. – Столько лет изучения, а мозг человека до сих пор загадка. Мое личное мнение – произошел сбой в функционировании речевого аппарата при формулировании мыслей. Почему? Я не знаю.

– То есть мой сын не болен, он…

– Он уникальный.

– Есть ли способ проверить эту вашу теорию? – Ванесса пребывала в полном шоке. Она совершенно не понимала, что ей делать дальше. – Это немного сбивает с толку. Как ему учиться? Общаться? Искать друзей? Он такой милый ребенок. Иногда устраивает истерики, но кто святой, пусть бросит камень.

– Знаете, думаю, это не такая большая проблема. – Арон говорил про проверку своей теории, и все же Ванесса уловила в его словах то, что ее успокоило. – Том, подойди к нам. – Мальчик сразу побежал к доктору. Сердце Ванессы сжалось. Наивное дитя улыбалось, держа в руках большого жирафа и доску для рисования, ожидая вопроса от Арона. Ванесса перечислила всех известных богов, умоляя Тома не начать снова изрекаться строчками из проклятой песни.

– Старуха на ферме собрала полную корзину^[11]! – бодро пропел мальчик.

– Правильно! Полную корзину, а что в ней было? – Доктор взял у него доску для рисования, пытаясь сконцентрировать на ней внимание ребенка. – Что собрала старуха на своей ферме, Том?

– Два яблока и грушу^[12]! – ответил Том. Ванесса с интересом наблюдала за доктором и сыном. До нее начала доходить суть его теории.

– А теперь нарисуй то, что собрала старуха с бедной фермы. – Арон протянул мальчику доску для рисования. Одну из тех самых старых досок, на которых еще в юности Ванессы рисовали черно-белые простенькие вещи, используя стилус. Эта оказалась посовременнее, но с планшетами не сравнится. Жаль, Ванесса потратила все деньги на лечение сына. Том с удовольствием выхватил доску и ловко нарисовал яблоки и грушу. – А теперь нарисуй, что еще собрала старуха на своей ферме. – Том только открыл рот, однако доктор жестом показал нарисовать молча. Ванесса фыркнула. Почему ее сын не мог быть таким лапочкой, когда она просила его есть кашу по утрам?