А убийца пока бездействовал.

Почему? Потому что Стуан Леруа болел?

Вполне возможно. За все это время было лишь одно тело, и то – Ганц так и не смог узнать, что это за девушка. Может, и кто-то подражал Потрошителю…

А может, и нет…

Непонятно. Но ясно, что разворошат они осиное гнездо. Месяц назад Ганц куда-то уехал, и пока еще не вернулся. Что он собрался раскопать?

Где именно?

Ричард не знал. До на то и королевский доверенный, что ему доверяют!

До-ве-ря-ют.

Это Ричард и выложил другу.

Джерисон посмотрел с пониманием.

– А Мири?

– Пока тоже тишина. Ты сам все знаешь…

Джес знал. На эту тему он с Ганцем говорил не раз. Да, тишина…

Только вот кажется мужчине, что это затишье перед бурей.

– Джес, может, тебе Мири пока в Иртон отправить? С детьми?

– Окончится сезон штормов – и я последую твоему совету.

Ричард кивнул. Потом поделился еще одной новостью.

– Мария беременна.

Джес расцвел улыбкой.

– Рик, мои поздравления! За это надо выпить!

– Согласен! Наливай!

Увы, в кубке оказался сок. На этот раз – вишневый. Джес был верен себе, и пить до возвращения супруги не собирался. Но Ричард не возражал. В хорошей компании и с компотиком посидеть можно. А в плохой что ни выпей…

Авестер, Берма.

Этого типа Лиля заметила сразу.

Оказывается, ремесло трактирщика включает в себя кучу всяких хитростей.

И разбираться в продуктах, и в прислуге, и за клиентами следить, чтобы рассчитались, а не улизнули незамеченными, и чтобы фальшивые монеты не подсунули, и с уборкой…

Все сразу и на одном человеке.

Топ-менеджер небольшого отеля?

Да, пожалуй. Только вот отпуск по беременности и родам никто не дает. Хочешь жить?

Да хоть с младенцем на сиське, а иди и работай!

И смотри за клиентами, чтобы какого непорядка не учинили. А от этого типа веяло неприятностями. Да еще какими!

По виду – типичный аристократ. В образе графини Иртон Лиля с такими дело имела не раз. Но графиню-то они уважали. И за ее спиной маячила тень супруга, который отлично владел клинком.

А сейчас она просто трактирщица.

А этот…

И ведь не из бедных.

На руке браслет с баронскими сапфирами, а одежда из дорогого эльванского бархата. Темно-вишневый камзол расшит золотой нитью, здесь и сейчас это дорого, очень дорого. Но винные пятна роскошную вещь не красят.

Сапоги с вырезными отворотами, из дорогой тонкой кожи, с вышивкой, но и на них грязь. И выражение лица…

Квасит товарищ благородный.

Не первый день и не от радости. А это плохо. Кто его знает, на какие его подвиги потянет… благородного.

В зале вскрикнула Лари.

Лиля дернулась туда, но не успела – девушка влетела в кухню.

Рукав порван, на плече наливается синяк.

– Кто?

– Б-барон…

Браслет Лари тоже заметила.

Лиля выглянула в зал и скрипнула зубами.

Вот сейчас и пожалеешь об отсутствии твердой руки. Вот и поплачешь-то… Стражники в зале есть. Но толку от них не будет.

Благородный же!

Случись дело в темном глухом переулке, его бы запинали, как обычного смерда. Но здесь и сейчас, при свидетелях… сословные различия – это местный краеугольный камень. Нет, они его связать не посмеют… пока он не натворит что-то уж очень плохое.

Не подожжет таверну, не разложит на столе ту же Лари, не убьет саму Лилиан.

Он может сделать и так. Безусловно, тогда его схватят. Но ведь дворянин же! А они – простолюдины. С него штраф, а то и с них! Просто так, за компанию, чтобы не жаловались на благородных.

Ему – все равно.

А для них может быть уже поздно…

Лиля толкнула Лари в угол.

– Сядь! Что эта скотина заказала?

– Еще вина…

– Отлично. Сама подам.

Лиля цапнула с полки первый попавшийся кувшин, схватила порошок, растворила – и выплыла лебедью.

Крупные размеры имеют одно преимущество. Если умеешь ими пользоваться правильно, становишься потрясающе грациозной и величественной.

Но это – если уметь.

Осанка, движения, взгляд, посадка головы, и конечно, уверенность в себе. В двадцать первом веке Лилиан была бы «слонихой». После родов, когда еще не втянулся живот, когда грудь шестого размера…

А здесь – шикарная женщина.

Бароненок – и тот захлопал глазами.

Мальчишка еще, лет двадцать – двадцать пять. Темные волосы, светлые глаза, смешной вихор надо лбом. Хотя это для Лили он мальчишка, по меркам того же двадцать первого века. А здесь – взрослый мужчина.

И убивал уже наверняка.

И убьет…

Лиля остановилась рядом с его столиком.

– Господин, вино для вас. Вы заказывали.

Господин расплылся в улыбке. Тем более, что грудь в вырезе Лиля демонстрировала весьма щедро.

– Что за вино, красотка?

– Самое дорогое, двенадцатилетней выдержки. Как и положено для такого важного господина.

– Двенадцатилетней?

Барончик уже хотел возмутиться, но Лиля наклонилась еще ниже.

– Господи, умоляю вас попробовать. Хозяин будет ругаться.

Барончик выдохнул. Посмотрел еще раз в вырез…

И решительно набулькал себе вина.

– Господин, может вы хотите мяса, жаренного на углях? Или пельменей с рыбой? Наш новый рецепт? Или…

Лиля пела, что та сирена, расписывая все достоинства меню.

Ей и надо-то было пару минут. А потом лошадиная доза снотворного, всыпанная в кувшин, подействовала на пьяного сопляка. И мужчина свалился носом в стол.

Лиля всплеснула руками.

– Господин, вы заснули!? Оххх… стража!

Долго звать не пришлось. Высунулись из-за столика, словно все время выполняли свой долг.

– Госпожа? Звали?

– Господину стало плохо, – со всем уважением показала пальцем Лиля. – Может, вы заберете его к себе? В участок? А там он отлежится, придет в себя…

Старший над стражниками посмотрел на Лилю.

Был он уже стар, сед, и уловку ее отлично распознал. А еще он знал историю Марион. И видел, как из зала вылетела Лари, в слезах. Видел, только что он мог сделать?

Да ничего!

Скрипеть зубами.

Благородная мразь, попался б ты мне, где темнее…

– Конечно, госпожа. Доставим в лучшем виде.

Лиля умоляюще сложила руки.

– Пожалуйста…

***

Барончика она больше не видела.

А пожилой стражник, который так и заводил – покушать и горло промочить, как-то обмолвился, что в районе доков нашли тело…

Вроде как благородный!

Выпил, загулял… и кто ж его так?

Не узнать…

Нет, не узнать.

Лиля помнила глаза одного из Кошачьих подручных, который шмыгнул за дверь.

Помнила понимающие глаза стражника.

И – молчала.

Некоторым тайнам лучше остаться нераскрытыми. А уж что там был за барон, что ему было нужно…

Она не знала, и знать не хотела. Она сейчас в тылу врага, а врагов жалеть не принято. И точка.

Ативерна

Зачем Ганца Тримейна понесло в охотничий домик Леруа?

От полной безнадеги!

Несколько месяцев прошло, а дело с места не двигается. Правда, и убийств пока не происходит, но все равно!

Убийца, как хищное животное. Как медведь-людоед, если он один раз попробовал человечину, так и будет охотиться на людей.

Это не меняется.

И убийца…

Ганц хотел бы надеяться, что тот помер своей смертью. Но – вряд ли Альдонай преподнесет своим верным слугам такой подарок. Сколько уж было случаев… и каждый раз зло не молитвами останавливали, а клинками.

Где-то сидит эта бешеная крыса. И кинется, обязательно кинется, дайте лишь время и возможность.

На кого?

Кто станет жертвой чудовища?

Миранда?

Ида?

Еще какая-то, неизвестная ему девушка?!

Ганцу не знал. Но ему было заранее страшно. Если он может хоть что-то сделать… синдром хомячка в колесе, как смеялась Лилиан Иртон? Бежать, лишь бы двигаться? И неважно, что на месте и без смысла, без цели…

Бежать же!

Вот и побегаем!

***

Охотничий домик герцогов Леруа был… достаточно роскошным для многих, в том числе и для Ганца. А герцогу, наверное, казался почти хижиной.

Всего десять комнат, два этажа, пристройка для прислуги, конюшня – и несколько сараев рядом. И все.

Нищета, как есть – нищета!

Когда начинался охотничий сезон, здесь появлялось больше слуг. А сейчас, сейчас всего двое. Сторож и его жена. Приглядеть за домом хватит….

Ганц долго думал, как ему представиться, что сказать, а потом решил изобразить бродячего точильщика. Тележка и шесть точильных кругов у него были, одежда тоже…

В любом хозяйстве всегда найдется куча вещей, требующих заточки. Казалось бы – что тут сложного?

А вот неправда ваша!

Хорошо и качественно заточить нож, так, чтобы его не загубить – это целое искусство. А косы?

Серпы, ножницы, топоры…

Все перечислить суток не хватит! И виды заточек!

Прямой односторонний спуск, обоюдосторонний, бритвенный…

Заточка, доводка, полировка – неумеха просто изуродует хорошую вещь. А ведь железо денег стоит. Так что…

Несколько раз Ганц пользовался этим обликом. Когда требовалось задержаться где-либо дня на два, на три… меньше никогда не получалось.

Попробовать сейчас?

Обязательно!

Лэйр Ганц, хотя уже не лэйр, а барон, подошел к маскировке ответственно. Приклеивать бороды – смешно! Только растить!

И волосы тоже, хотя с волосами проще. Мужчины, может, и не заметят, а бабы – те приметливые. За несколько дней любую маскировку раскусят.

Понадобилось несколько недель, чтобы достигнуть нужной степени оволосения и неухоженности. А потом Ганц отправился на разведку.

***

Вот и охотничий домик Леруа.

Ганц позвенел колокольчиком, который был прицеплен к его тележке. Звенеть пришлось недолго.

– А ну прочь, бродяга! Собак спущу!

– Не надо, добрый господин!!! – захныкал лэйр Ганц. Вполне убедительно, кстати! Барон там, доверенный, а собакам – все равно. И зубы у их острые! – Пожалуйста… я с дороги, наверное сбился! Шел в Шерваль, а попал не туда…

– Шерваль?

Ворота, конечно, не открылись. Маленькая калитка привратника.

И первым из калитки показался заряженный арбалет. А потом и человек к нему прилагающийся.

Невысокий плотный мужчина лет пятидесяти, крепкий, как сыромятный ремень. Не жилистый, а скорее, мясистый. Но не жирный. Просто ширококостный, приземистый – и явно опасный противник. Ганц оценил, как он двигается, как смотрит – лучше не связываться.

– Точильщик? Вот как?

– Да, господин. В Шервале, вроде как, спрос есть…

Мужчина еще чуточку смягчился.

Действительно заплутать было несложно. Небольшой городишко Шерваль был неподалеку, в паре дней пути. А лес – он лес и есть. Свернуть с дороги – чего уж проще?

– Шерваль отсюда днях в трех. Ты слегка ошибся…

Ганцу даже изображать расстройство не пришлось – представил, как его сейчас развернут, и выгонят. И топай на своих двоих… сюда он так и пришел – ножками. И пыль, и грязь на нем были самыми, что ни на есть натуральными…

– Ладно уж… Заходи. Переночуешь у нас, наточишь, что скажу, а я тебя накормлю.

– Чай, моя работа дороже одной кормежки стоит!

– Еще и ночлег.

– И под открытым небом переночую, не благородный, – покочевряжился Ганц. – Не в первый раз.

Сторож усмехнулся.

– Ладно. Два медяка.

– Пять.

– Три.

– Четыре – и по рукам.

– Хорошо. Точишь все, что скажу, а потом отправишься восвояси.

– И ночлег с ужином.

– И даже завтраком, если хорошо работать будешь.

Ганц закивал и рассыпался в уверениях.

Хорошо!?

Просто замечательно! И чудесно! И…

Вы не разочаруетесь, господин!

***

Работы действительно оказалось много. Ножи, клинки, наконечники для стрел и копий…