– Да мне оно бы и не нужно! А ты подумай о другом! Местность здесь не болотистая, верно?

– На десять дней пути – леса. Ни болот… разве что озера есть. Но это далеко…

– А где можно поблизости труп спрятать? Так, чтобы и дотащить легко, и не ходили туда? Ежели ты знатный господин, а не браконьер. Лесным людям, понятное дело, елку от елки знать надо, запрячут – не разыщешь. А господа – не то. Они по верхам глядят, могут и не догадаться… а вот поискать бы нам такое место?

К чести Марьки, поняла она мгновенно. Хоть Ганц и изъяснялся достаточно путано, согласно своей роли.

– Ты думаешь, что Ликсу убили, а тело спрятали? Да, пришлый?

– Если она о себе знать не дала, и денег не взяла, и пропала она… думаешь, смогла б она вас бросить? Ради семьи ведь начала с господами хороводы водить, не от хорошей жизни. И семью покинуть? Да если б увез ее кто, нашла б случай весточку о себе передать! Хоть словечко. А если год уж ничего нет… точно – ничего?

Марька вздохнула так, что сразу все стало понятно.

Ничего.

– Значит, могли убить. И ту девушку, которую я ищу – тоже.

– Я… я поговорю.

– Я понимаю, меня не поведут…

– А вот это ты зря. Я могу сказать, что у тебя брат в этих краях пропал, ты его ищешь.

Ганц закивал. Звездный свет проникал в щели, Марька видела его жесты, так, что слова и не требовались.

Конечно, скажи, родная! Я подтвержу…

– Ежели заплатить надо – я деньгу дам.

– А не боишься? – прищурилась девушка. – Что заведем, да и закопаем? По башке дать, деньги забрать – кто тебя тут найдет?

Ганц качнул головой.

– Ты не дура. Со мной что недоброе сделаешь – ничего о сестре не узнаешь. И будет тебя это всю жизнь поедом есть. Не боюсь.

Марька прикусила губу. Задумалась.

– Я приду завтра. В это же время.

И только дверь качнулась. Но не скрипнула – хороший хозяин петли бережет и смазывает. Очень удобно для тех, кому нужна тишина.

Глава 2

Авестер, Берма.

– Ваши мышки, господин.

Лиля с улыбкой выставила на стол здоровущий поднос.

Кот утащил печенье и улыбнулся.

– Хороша ты, Алия! И готовишь вкусно…

Лиля кивнула. Она была с этим полностью согласна.

– Скоро уезжать-то собираешься?

– Как весна придет, сезон начнется, так и соберусь, – кивнула Лиля. Тайны из своих намерений она не делала.

Был уже поздний вечер, в таверне было от силы два-три человека, и никакого интереса к беседующим они не проявляли…

– Присядешь со мной?

Лиля огляделась, поняла, что пока никому и ничего не требуется, – и махнула рукой. Опустилась напротив Кота. Не просто ж так ей предлагают поговорить?

– Слушаю?

– Алия, оставайся?

Лиля подняла брови.

– Зачем?

– А что не так? – ответно удивился мужчина. – Что тебя там ждет? Здесь у тебя свое дело, друзья…

– Дом, семья, родные и близкие?

– Кто тебе мешает это все завести здесь? – удивился Кот.

Лиля подняла брови.

– И как ты себе это представляешь?

– Хотя бы – так.

Мужчина осторожно взял в свои руки ладонь Лилиан, повернул ее линиями жизни кверху, поднес к губам и поцеловал. В самую середину ладошки.

Лиля прикусила губу.

Вот оно что?

В романтические кошачьи намерения она не поверила, понятно. Просто она выгодна. Кот и решил попробовать… помурлыкать. Порода такая. И природа.

Зачем ему?

Так сказано же! Выгода!

А вот как отказать…

Миры могут быть разные, и времена, и нравы, а мужчины всегда плохо воспринимают слово: «нет». Но именно его Лиля и произнесла, отнимая ладонь.

– Нет.

– Почему?

Лиля задумалась, что можно сказать, что нельзя… и решила быть откровенной. Разве что имен и титулов не называть.

– Потому что меня там ждут.

– Это так… серьезно?

Лиля кивнула.

– Это более, чем серьезно. Там у меня муж, дочь и сын, отец и мать, люди, которые стали мне братьями и сестрами. Здесь… рано или поздно меня найдет мой враг.

– Врага и укоротить можно.

– Хороший ты, – Лиля коснулась Кошачьей ладони. – Только есть те, кого на голову просто так не укоротишь. Из благородных и титулованных.

– Как ты?

– Выше меня.

Кот сощурился, но спорить не стал. И спрашивать про имя – тоже.

Ни к чему. Незачем ему такое… одно дело – с хорошенькой женщиной закрутить. С трактирщицей, которая может, и из благородных, но в тот мир вернуться не захочет.

Другое – когда ты все ее проблемы решать станешь, а она все равно рядом не останется. И ждут ее там… где?

А это как раз лучше не знать. Только уточнить.

– Ты уверена, что тебя дождутся – там?

– Да.

– Жизнь, она ведь всякой стороной поворачивается. И мужья других себе находят, и дети вырастают, и родители умирают…

Лиля кивнула.

Она об этом думала, и не раз. Но…

– Я своим – верю. Я тебе так скажу – если меня здесь попробуют оставить, я жить не стану.

Лиля практически не врала. Она не покончит жизнь самоубийством. Но зачем такая жизнь?

Это, скорее, существование… убогое и гадкое.

Нет свободы?

И ничего не нужно!

– Я мог бы удержать тебя силой.

– И взять силой – тоже, – согласилась Лиля. – Но нужно ли это тебе?

Теперь настало время Кота задуматься. И помогло то, что Лиля была спокойна и равнодушна. Если бы она ругалась, дралась, спорила…

Она была спокойна.

– Мне нужна ты. Но по доброй воле.

– По доброй воле я дала клятву другому человеку. И разбрасываться ей не стану.

Кот вздохнул.

– Все же благородная кровь сказывается…

– Вот и не надо тебе в эту грязь лезть. Ни к чему.

– Я бы полез. Если бы видел, что тебе нужен.

Лиля качнула головой. Здесь и сейчас она была искренней. Не стала бы она графиней Иртон, не замкнула бы на себя судьбы многих людей…

Оказалась бы она сразу в Авестере, встретилась с Котом – так и смурлыкалось бы. Есть в нем нечто такое… мужское. Надежное.

Даже промысел его – высоко в теневом мире не поднимешься, не имея ни ума, ни сил, ни везения. Могло бы у них и срастись. Тогда.

А вот сейчас уже непоправимо поздно. Можно смотреться в чужое зеркало, но отражаться там все равно будет твое лицо. Не чужое.

Лицо ее сиятельства, Лилиан Элизабетты Мариэлы Иртон. Графини Иртон.

– Не надо. Пожалуйста.

Кот кивнул.

А потом поднялся из-за стола.

– Извини. Дел еще много…

Мужчина уходил. Не навсегда, для этого он был слишком расчетлив. Он еще вернется, просто не заведет больше речи о чувствах. Не предложит перекинуть мостик через пропасть, не посмотрит проникновенно в глаза, не улыбнется… Да и ни к чему.

Лиля отчетливо поняла, что в Авестере оставаться нельзя. Еще немного – и она с кровью и болью будет вырывать этих людей из сердца. Она их даже увидеть больше никогда не сможет… какое страшное слово – никогда. И уже больно.

Домой.

Надо торопиться домой.

Ативерна.

Сутки все тянулись, и тянулись, и надо было работать, улыбаться, перешучиваться с парнями и девушками, рассказывать новости…

И только когда Шура ушла, Ганц позволил себе ненадолго сбросить маску, тихо выругался сквозь зубы.

Ждать – хуже кары нет.

А дождется ли? Кто знает…

Так что мужчина лежал и бездумно смотрел на звезды, видные в чердачном окне. Спать не хотелось.

И когда звезды заслонила темная фигура, он не шевельнулся. Марька уселась рядом, вытянула ноги.

– Я поговорила со старым Варошем. Он когда-то хорошим охотником был…

Замолчала, покосилась на Ганца. Мужчина даже плечами не пожал.

Был и был, понятно же, что браконьерничал, только не попался. Вслух в таком не признаются, но все всё понимают, не дети.

– И что он сказал?

– Рядом с замком есть два места, где можно тело спрятать. Гиблое озеро и Черный овраг. Дальше можно тоже утащить, но это – дольше. А туда – быстро, да и люди туда не ходят. Даже браконьеры этих мест избегают, все одно там ничего хорошего нет.

– А сходить туда никак нельзя?

– Можно. Варош сказал, что и собаку возьмет, и с тобой сходит, но заплатить придется.

– Сколько?

– Две серебрушки.

Ганц фыркнул.

– Одну – и ту много.

Торговаться девушка не стала.

– Одну. И он идет с тобой.

Ганц кивнул.

– Когда?

– Да хоть бы и завтра с утра. Сможешь свою тележку у старосты оставить?

– Смогу.

– Отсюда пойдете, отсюда и вернетесь, может, и сутки не проходите.

Ганц опять кивнул.

Он был согласен.

***

Если кому-то кажется, что убить человека просто… да, это достаточно просто. Иногда и совершенно случайно убивают, и не хотят, а так получается. И плачут потом, и каются…

А вот спрятать труп – простите!

Спрятать труп сложно и муторно.

Начнем с того, что тело бывает тяжелым. Ворочать его неудобно, а пока идет окоченение, так и вовсе тяжко… мертвец по весу кажется втрое тяжелее живого человека. Не говоря уж о всяких пакостях, вроде телесных жидкостей, которые будут пачкать – все.

Тело надо дотащить.

Тело надо пристроить так, чтобы оно никому на глаза не попалось. Если его закапывать – уверяю вас, это не в лесу. Там водятся звери, которые не откажутся полакомиться тухлятинкой и разрыть могилу. Запросто.

А если его бросить просто так – его мгновенно найдут.

Это только кажется, что лес – безлюдное место!

На самом деле – тот еще проходной двор. Ягодники, грибники, браконьеры, егеря, охотники, сборщики хвороста, лесорубы, угольщики… это далеко не полный перечень тех, кто обязательно окажется в лесу. А есть еще и те, кто может оказаться. Если судьба сыграет краплеными картами и человеку не повезет. А убийцам почему-то часто не везет. В лес может принести кого угодно – от случайных прохожих, до тех, кто скрывается целенаправленно. К примеру, разбойников, беглых крестьян, наемников…

Кого только по лесам не носит!

Есть и другие леса, как в Авестере. Там можно идти несколько недель и никого не встретить. Но у нас – Ативерна, и лес этот не так уж, чтобы велик…

А еще мы имеем дело с благородными.

Вот считайте!

Убийство – то есть имеется тело, которое не надо бы никому показывать.

Мало времени.

И отсутствие навыков! Вот ведь в чем дело – отсутствие навыков!

Разделать тело на части и вытащить по кускам? Это работа для мясника, не для дворянина. А еще ее надо делать с умом и навыком, или уделаешься так, что не отмоешься. Сам-то ладно, но комнаты?

Паркет, обивка…

Не было? Не меняли их?

Значит, не разделывали труп. Целиком тащили, а это тяжело.

В лесу?

Тоже… поди еще, найди место. И зверье… нет, не выход.

Утопить?

Как вариант. Вспороть живот, проколоть мочевой пузырь, привязать груз… это можно. Это бывает. Озеро – перспективное место. Нырять холодно, ну да ладно! Озеро оставим напоследок.

И овраг.

Ганц не терял времени, расспрашивая спутника о том, почему овраг Черный, а озеро – Гиблое. Варош, оказавшийся отцом жениха пропавшей девушки, отвечал не то, чтобы охотно. Сначала запирался, дичился, отделывался коротенькими «да» и «нет», мычал нечто невыразительное. А потом разговорился.

Почему озеро – гиблое?

Так там ни одна рыбина не живет, ни одна живность. И вода там гадкая, невкусная… озеро прозрачное, чистое, но туда никто не ходит. Ни купаться – гадости нахлебаешься, ни рыбачить, ни…

Ганц понял, что их интересует не озеро. Скорее всего.

Глубокое оно?

Нет, не особенно. Чистое, вода аж голубоватая, но глубина небольшая. Есть провалы, конечно…

Овраг?