И этот жемчуг, вечно нерушим,
Нас внутрь воспринял, как вода – луч света,
Не поступаясь веществом своим.

Коль я был телом, и тогда – хоть это
Постичь нельзя – объем вошел в объем,
Что должно быть, раз тело в тело вдето,

То жажда в нас должна вспылать огнем
Увидеть Сущность, где непостижимо
Природа наша слита с божеством^[30].

Прежде всего мне хотелось бы отметить, что в средневековом мире наука в ее современном понимании не существовала. Само слово происходит от латинского scientia, что значит «знание». Однако ученые Средневековья понимали под ним объективное или достоверное знание, например, о том, что луна – круглая, или квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равен сумме квадратов катетов. Субъективное знание, вроде ответов на вопрос, кто более великий поэт, Чосер или Данте, или что является бо́льшим грехом, воровство или супружеская измена, не подходили под эти критерии. Кроме того, в отличие от современной науки scientia включала в себя «богословские истины», которые считались непреложными, такие как, например, существование рая и ада.

Помня об этом, можно предположить, что первые научные знания (в современном понимании этого слова) Уильям получил из различных трудов греческих ученых, таких как Евклид (математика) и Аристотель (большая часть всех других знаний), живших в III и IV веках до н. э., а также римских ученых V и VI веков н. э., как, например, Боэций. Во времена ученичества Уильяма Аристотель был ключевой фигурой в науке, и юноша, конечно же, изучал его сочинения, переведенные на латынь: «Физику», а также ряд сочинений под общим названием «О животных» (De Animalibus)^[31], трактаты «О небе», «О возникновении и уничтожении» и «Метеорологика», книги I и IV. Наряду с другими сочинениями он мог познакомиться и с «Трактатом о сфере» (Tractatus de Sphaera), написанным в 1230 году Иоанном де Сакробоско, в котором автор в доступной форме изложил знания об астрономии, почерпнутые из трудов Аристотеля и более поздних греческих философов, таких как Птолемей. Книга Сакробоско оказала большое влияние на средневековое искусство и литературу, включая величайшую поэму Средневековья – «Божественную комедию» Данте.

Данте писал «Божественную комедию» в период с 1308 по 1320 год, Уильям тогда учился в Лондоне. Поэма Данте проникнута идеями, которые автор почерпнул из «Трактата о сфере», а также у других средневековых ученых, таких как Роджер Бэкон и Роберт Гроссетест^[32], с трудами которых Уильям также был знаком; впрочем, поэт, обладавший живым воображением, привнес в поэму немало собственных идей. Хотя поэма – плод поэтической фантазии, она дает представление о том, насколько тесно были переплетены наука и богословие в средневековой философии^[33], и поэтому именно отсюда наиболее уместно начать наше исследование роли бритвы Оккама в развитии науки.

В своей эпической поэме Данте проводит читателя по всем мирам средневековой Вселенной. Он пускается в странствие на Земле, откуда спускается в ад, а затем отправляется в чистилище^[34]. В конце поэмы он поднимается в рай в сопровождении духа Беатриче, его возлюбленной юности. Беатриче берет его с собой в странствие по десяти обителям блаженных, где они попадают сначала на орбиты Солнца и Луны (см. цитату в начале этого раздела), а затем посещают Меркурий, Венеру, Марс, Юпитер и Сатурн. «Адамант, что солнце поразило» – это не что иное, как вращающаяся хрустальная или прозрачная сфера, на которой, как тогда считалось, должна была покоиться Луна («этот жемчуг, вечно нерушим»). На этой вращающейся сфере Луна проходила вокруг Земли, совершая месячный цикл. Подобно ей, Солнце и планеты также совершали круг, двигаясь по геоцентрическим орбитам на своих хрустальных сферах. И вот на самой нижней, лунной сфере Данте впервые встречается с фантастическими обитателями небес – он видит «лица» душ, приобщившихся небесной благодати.

Рис. 3. Картина мира в Средние века

Совершенно очевидно, что рай у Данте – поистине физическое пространство; однако что это – наука или богословие? И то и другое. Рай в изобилии населен ангелами и душами людей, однако вместе с тем в поэме поднимаются вопросы, которые мы бы сегодня назвали научными. Например, Данте и Беатриче вступают в длительную дискуссию о природе темных пятен на Луне. Эта тема была предметом горячего обсуждения в научном мире Античности и Средневековья: считалось, что, поскольку Луна принадлежит небесам и имеет божественную природу, на ней не может быть пятен. Некоторые ученые полагали, что темные пятна на Луне – следы человеческих грехов, однако Беатриче задумывается и о другой возможной причине – существовании на Луне областей прозрачности, которую она впоследствии опровергает. В средневековом знании о мироздании наука и богословие неразделимы.

Продолжая свое восхождение, Данте проходит через сферы пяти планет и, наконец, попадает в небесную сферу, которая ежедневно вращается вокруг Земли и на которой находятся неподвижные звезды. В то время велось немало споров о природе звезд, например, являются ли они зафиксированными на сфере телами или точечными отверстиями в небосводе, через которые струится божественный свет. За небесной сферой находится высшая небесная сфера, или перводвигатель (лат. primum mobile), предназначение которого, по словам Беатриче, состоит в том, чтобы приводить в движение внутренние сферы звезд и небесных тел. Выше всех небесных сфер – обитель Бога и святых.

Следует отметить, что в трактате Сакробоско по астрономии нет ни ангелов, ни каких-либо других явных теологических отсылок, поскольку он большей частью основан на трудах Аристотеля, носивших светский характер. Тем не менее большинство обращавшихся к трудам Аристотеля в эпоху Средневековья были учеными-богословами, которые всеми силами стремились интегрировать его знания по астрономии в христианские представления о рае, что явственно прослеживается в их сочинениях. Таким образом, поэма Данте дает нам представление о том, как описывалось небо в книгах, по которым учился Уильям, и каким его видели образованные люди того времени, когда смотрели на звезды. Не в пример современному человеку, который, глядя на ночное небо, представляет пространство, в котором твердые частицы и горячие газы разделяются громадными пустотами, человек Средневековья видел небесный свод, стены которого украшали Солнце, Луна и звезды. Если бы он мог вслед за Данте подняться на высоту небес и заглянуть за пределы небесной тверди, то предполагалось, что среди ангелов и святых он увидел бы лик самого Бога.

Таким образом, в средневековых представлениях о Вселенной причудливым образом переплелись греческая астрономия и христианское богословие. Теологическая составляющая берет начало в Танахе (еврейском Священном Писании), темы которого получили развитие в сочинениях христианских богословов. Чтобы найти научные истоки средневековых представлений, нам предстоит отправиться далеко на восток, прочь от Ньюгейта и совершить путешествие в прошлое – в Древнюю Месопотамию.

НЕБЕСНЫЕ ТЕЛА

Посмотрите на безоблачное ночное небо, и вы увидите на нем около двух тысяч звезд. А еще вы увидите Луну и насчитаете порядка пяти видимых планет. Заметить Луну легко. А вот какие именно звезды из этих двух с чем-то тысяч можно назвать планетами?

Жители Древнего Вавилона (1800–600 до н. э.) могли бы дать нам ответ на этот вопрос. В жаркие летние ночи в поисках прохлады они забирались на крыши своих жилищ, благодаря чему могли наблюдать движение небесных тел. С детства они учились узнавать созвездия, состоявшие примерно из двух тысяч неподвижных звезд, которые мерцали, вращаясь по идеальной траектории вокруг точки на ночном небе – Полярной звезды. Они также умели различить пять звезд, которые не мерцали и двигались не по кругу, а блуждали в границах широкого, усеянного созвездиями пояса на небесной сфере, который называется зодиак. Благодаря этому свойству они получили название блуждающих звезд, или по-гречески планет.

Наибольший интерес у астрономов Древнего мира вызывало движение планет. Как большинство людей того времени, они четко разграничивали одушевленные и неодушевленные объекты. Они полагали, что неодушевленным объектам свойственно находиться в состоянии покоя, а для того, чтобы привести их в движение, необходим толчок, в то время как одушевленные объекты наделены способностью двигаться самостоятельно благодаря некой сверхъестественной силе, способной одушевлять плоть. Поскольку хаотичное передвижение небесных тел происходило без участия видимого глазу движителя, древние вавилоняне, как и многие другие народы Древнего мира, считали, что движением небесных тел управляют такие же сверхъестественные силы или душа. Движением планеты, которую мы называем Меркурий, управлял бог Набу, который, катаясь по небу в своей колеснице, тянул планету за собой. Божества Иштар, Нергал, Мардук и Нинурта отвечали за движения планет, которые сегодня называются Венера, Марс, Юпитер и Сатурн. Луна и Солнце, по мнению вавилонян, приводились в движение колесницами бога Луны по имени Син и бога Солнца по имени Шамаш^[35]. Так вавилоняне, а соответственно и мы получили семь дней недели, которые называются в честь пяти видимых планет, а также Солнца и Луны. Если бы вавилоняне попытались закрепить за богами все неподвижные звезды, они едва бы нашли нужное количество покровителей, поэтому они придумали более простое решение: поместили неподвижные звезды на внутренней поверхности полусферы, похожей на устричную ракушку (таким было их космологическое представление о Вселенной), которая совершала суточное вращение, двигаясь с востока на запад вокруг Полярной звезды.

По нынешним меркам, густонаселенный богами космос выглядит весьма причудливо, однако в те времена, когда люди еще не имели представления о гравитации, все, что происходило в небе, находилось в ответственности богов. Как нам еще предстоит узнать, наука занимается не столько поиском истины, сколько построением гипотез или моделей, помогающих делать полезные в практическом отношении прогнозы. Модель космоса, населенного богами, которую придумали вавилоняне, сослужила им хорошую службу, поскольку снабдила их календарем, по которому астрономы и астрологи могли предсказывать лучшее время, чтобы сеять или собирать урожай, заключать брак или объявлять войну.

СФЕРЫ

Вавилон был завоеван Персидской империей во главе с династией Ахеменидов в 539 году до н. э., однако знания об астрономии уцелели и через Эгейское море достигли Греции, где их подхватили греческие астрономы. Именно тогда в небесном пантеоне появились имена греческих богов, таких как Афродита или Арес, которые вскоре вытеснили вавилонских богов. Однако греки, склонные к более философскому мировоззрению, например Анаксимен (585–528 до н. э.) из Милета (город в Греции на Анатолийском побережье), и вовсе упразднили богов, заменив божественную движущую силу представлением о том, что небесные сферы, имеющие гомоцентрическое расположение в пространстве, вращаясь сами, заставляют Солнце, Луну, другие планеты и звезды вращаться вокруг Земли и двигаться по небу. Пытаясь объяснить невидимость сфер, Анаксимен использует подход, который порядком запутал ученых того времени: в попытке залатать логическую брешь, он вводит новое понятие абстрактной первоначальной сущности. Он выдвинул предположение, что все небесные сферы состоят из прозрачной, как хрусталь, невидимой субстанции – воздуха (эфира), так называемого пятого элемента, или квинтэссенции.