Ладно, получается, он желал меня убить, но сделать это посреди войска на марше довольно затруднительно. Значит, он хотел меня уговорить отъехать куда-нибудь, да так, чтобы я велел охране за собой не следовать. А там и порешил бы. Но появился Гань Нин, и ему пришлось импровизировать и ждать. Каждого из нас он погрузил в собственную реальность – я в своей видел горящие продсклады и сражение с невидимками, а Пират просто обсуждал со мной обучение новичков.

Почему так? Потому, предполагаю, что я был весь на нерве, ждал подлянки от Чжугэ Ляна, и показать мне ее появление было менталисту проще. Модель уже была у меня в голове, он ее только окультурил и наполнил деталями. А Гань Нин был озабочен тренировками личного состава, и с ним на ура зашел другой сценарий. Бык, как и мои телохранители, просто попали в зону действия способности и видели Лису. Без дополнительных настроек.

Получается, что блиц-убийства у засланца не получилось. А в долгую он играть не мог – энергии не хватало. Чтобы снять с себя нагрузку, он внушил Пирату, будто я велю ему проехаться до хвоста колонны и проверить темп движения войск.

Но у меня к тому времени начали проявляться дыры в логике внушенной реальности. В частности, я среагировал на неправдоподобно покладистую оборотницу. А когда в челюсть ему прилетело, и со всех остальных контроль спал.

Правильно я все понял? Думаю, плюс-минус так и было. Остальное мы узнаем у этого неуважаемого господина на допросе. Или – сразу грохнуть? Во избежание? А то опять пойдет этот дивный сюрный мир, где я лично гоняюсь за злодеями, вместо того чтобы чинно приказы отдавать? Нет, все же стоит рискнуть. Обезопасить себя только как? Дистанционно допрос проводить, за пределами его возможностей к внушениям? Как вариант, как вариант.

– Бойцы, – обратился я к телохранителям. – Этого типа упаковать так, чтобы он только дышать мог. Потом сгонять к Матушке И, взять какое-нибудь снадобье, от которого человек будет спать долго и крепко. Им его напоить и держать под охраной до дальнейших распоряжений. Выполнять.

Воины расторопно принялись исполнять приказ, я же взобрался на коня и снова огляделся. Мимо – весь этот театр одного актера на обочине концертировал – шли войска. Уставшие от марша солдаты даже по сторонам не смотрели, так что вроде никакого ущерба репутации я не получил. До стен лагеря, защищавшего пристань с паромами, оставалось около получаса пути, и над ним, что характерно, никакой дым не поднимался.

«Это реальность?» – спросил я себя.

Вопрос интересный. С подвохом. Последние события я тоже вполне реальными воспринимал, ничего не выдавало иллюзию. Так какие гарантии того, что сейчас я не в наведенном мороке, а?

«Это реальность!» – твердо сказал я себе.

Потому что нельзя было все время сомневаться – крыша съедет со стропил. Так можно дойти до того, чтобы с подозрением смотреть на все. И постоянно задаваться вопросом – это действительно происходит или меня заставили это видеть?

– Это реальность, – уже вслух произнес я.

– Конечно, это реальность, старший брат, – прогудел Лю Юй над ухом. – Но насколько реальна эта реальность, нам не дано понять. Великие мудрецы прошлого говорили, что видимое нами – лишь сон божества, неизмеримо более могущественного, чем все боги, которых мы знаем.

– Ты сейчас вообще не помогаешь, здоровяк, – вздохнул я. – Вот ни капельки!

– Но жить в сомнениях – не жить вовсе, – словно не слыша меня, закончил он. – Нужно выбрать самому – жить или сомневаться.

– Я выбрал, спасибо. Вино есть у кого с собой?

Прямо вот ужас как хотелось выпить вина. Пусть слабенького, которого надо с пол-литра выпить, чтобы опьянеть хоть немного, а еще лучше крепкого. Водки тут, понятное дело, не достать, а она бы идеально сейчас зашла.

Желание не самое умное, быть может, но, если сейчас хоть немного не накидаться, я до конца дня точно прибью кого-нибудь невиновного, потому что заподозрю его в том, что мне его внушили.

– Как не быть, брат! – тут же и Пират приблизился. – Держи! Самое сейчас нужное снадобье! Когда ты пьян, никто не сможет задурить тебе голову, потому что ты сделал это самостоятельно!

Гань Нина, видать, тоже еще потряхивало после произошедшего. И я его понимал прекрасно. И аргумент его пришелся мне по нраву. Поэтому принял от него предложенную тыкву с крепленым вином и от души к ней приложился. Бык тоже не отказался – он никогда не отказывался. К тому же у него тоже была с собой горлянка – и не маленькая!

На всякий случай я все же принял меры предосторожности. Пока не выбьем из менталиста все о его возможностях, телохранители не тащились за мной следом, как обычно, а патрулировали тройками. Одна впереди, метрах в пятидесяти, другая чуть ближе, позади и с флангов – таким же составом. Расстояние я не наобум взял, а от рассказа Лю Юя отталкиваясь.

Кроме того, каждые несколько минут тройки проводили ротацию, чтобы выйти или войти в условное поле поражение мозгокрута. Паранойя? Да! Но параноики выживают!

В итоге к лагерю мы прибыли уже изрядно пьяненькие. Пират распевал песни – без слуха и без голоса. Мы с Быком урезонивали его, говоря, что так нельзя, люди смотрят и вообще – он один из прославленных генералов армии непобедимого Вэнь Тая, а сейчас ведет себя неподобающим образом. Хватало уговоров ненадолго, а потом мы и сами начали подпевать.

В общем, когда к нам присоединилась Лиса, мы уже были хорошими. В самом прямом значении этого слова.

– Ноу-Ниу! – заорали мы в три голоса, и оборотница отшатнулась от нас.

– А как мы узнаем, что видим ее, а не морок? – «резонно» спросил Пират.

Мы с богатырем переглянулись и важно закивали – правильный вопрос!

– Пусть перевоплотится? – предложил Бык.

– Я видел в своей иллюзии, как она перевоплощается. Это не аргумент! – махнул я рукой.

– Тогда пусть сделает то, что может сделать только она, а колдун не сможет! – теперь идея поступила от Гань Нина.

– Например? – уточнил я.

Пират, кажется, покраснел. Я, сообразив, о чем он сейчас подумал, захохотал. Быку стало интересно, чего я смеюсь, и я шепотом ему объяснил. Он рассмеялся так, что на нас стали оглядываться телохранители.

– Я поехала за вашей женой, господин Стратег, – сообщила тогда Лисица, взирая на нас с почтительного расстояния. – Не знаю, что тут у вас произошло, но госпожа Чэн разберется.

– Настоящая, – с тоской протянул я, глядя, как девушка разворачивает коня и направляет его в сторону тащившегося за пехотой обоза. – Так могла поступить только истинная Хули Цзин.

Глава 96

Женщины здесь делились на два типа. Большинство удовлетворяются статусом «за мужем», других же, которых значительно меньше, этот путь не устраивает совсем. В отличие от первых, они сами стремятся пролезть на первый план. Домохозяйки и стервы, если упростить. Амазонка, например, несмотря на избранный ею путь воительницы, вполне себе первый тип. Просто еще на нашелся мужчина, за спиной которой ей было бы комфортно находиться, вот и приходится на коне скакать, по врагам стрелять и лично отвечать за такое неженское, в общем-то, дело, как войсковая разведка.

Бешеная Цань – ну тут все понятно и без объяснений, верно? Яркий прикид, эксцентричное поведение, мнение, которое она всегда спешит высказать, спрашивали ее о том или нет. Мужики в ее окружении при этом вовсе не рохли-подкаблучники, вполне себе волкодавы, одного Степного Волка только взять. Но какой бы внутренней силы ни был ее избранник, ей нужно доминировать. Справедливости ради, есть сферы, в которых она готова быть на втором плане. Как союзник, например. Главное, что не в отношениях.

Ну и, разумеется, когда есть правила, существуют и исключения из них. Моя жена – Чэн Юэлян. Юная аристократка, воспитанная отцом-интриганом, достигшая в столь молодом возрасте уже девятого разряда избранного пути, она не была ни тихой скромницей, ни доминирующей альфой. Как всякую девочку из богатой и знатной семьи, ее готовили стать женой для сановника или полководца, но при этом не собирались выдавать замуж насильно, преследуя интересы клана. Она добровольно пошла на брак с еще малоизвестным, но подающим надежды Стратегом не по приказу папеньки, а потому, что сама разглядела возможность возвыситься.

А еще она смогла отвернуться от отца и выбрать сторону мужа, когда родитель замыслил предать зятя. Это для китайской девушки данной эпохи – подвиг. Не такой крутой, может, как у распиаренной Мулан, но тоже довольно значимый поступок. Я вот лично оценил…

К чему я веду? Да все просто. Домохозяйка меня за спонтанную пьянку в дороге, устроенную для укрепления связи с реальностью, пилила бы. Нудно, тихо, слезливо. Стерва – устроила бы разнос на людях. Юлька прибыла по зову Хули Цзин только для того, чтобы удостовериться, что никакой урон престижу хоу не нанесен. После чего властно отправила моих побратимов отсыпаться – и ни один из них даже не пискнул возражения! – а сама осталась рядом со мной, ни словом не упрекая меня за нервный срыв, но с готовностью участвуя в мозговом штурме по поводу противодействия мозгокрутам.

– Это Кукольник, – сказала она, кивая каким-то своим мыслям. – Они же как сказка. Думала, их уничтожили уже очень давно. Опасный дар, никто их не любил.

Поддерживаю руками и ногами! После всего, что устроил этот тип со мной, я лично готов возглавить джихад против этих самых Кукольников. Поднять каждый камень, под которым они могли бы спрятаться, и предать сволочей огню. Хуже нет, чем жить с постоянным вопросом – действительно ли с тобой что-то происходит, вот хоть этот разговор с женой, или ты валяешься без чувств, а рядом сидит такой вот дядя-мозгокрут. Пока не испытаешь на себе – не поймешь!

В прошлом, видимо, кто-то из значимых исторических фигур, попал под ментальный котел. И со свойственной китайцам методичностью принялся геноцидить странных одаренных. Хорошо бы еще записки после себя оставили. Так, мол, и так, ребят, этих тепленькими брать можно в третью лунную ночь, вязать веревками из паутинной нити, а глаза закрывать серебряными лянами, и тогда вам ничего не грозит. Или оставили?

– Нет, я о таком не слышала, – ответила супруга на мой вопрос. – Говорю же, они как страшная сказка. Про них нянька только и рассказывала, да и то пока я совсем маленькая была. Разумеется, в ее историях не было никаких инструкций по борьбе с Кукольниками. Кроме молитвы предкам…

Но кое-что она вспомнить смогла. Для этого ей пришлось рассказать мне ту сказку, что сама она слышала в детстве. Там как во всяком уважающем себя народном эпосе наличествовал злой богач (чиновник, если быть точным), обиженный им крестьянин и, собственно Кукольник Го, который жил на высокой-высокой горе и к которому крестьянин обратился за помощью. Опуская несущественные вопросы, которые в сказках всегда обходили стороной – где он взял адрес этого Го, откуда вообще про него услышал, – помощью Кукольника он заручился. И тот пошел причинять справедливость злому чиновнику.

Закончилось там все жутким образом. Сперва Кукольник вдоволь поиздевался над чиновником, заставляя его видеть то, чего не было, и наоборот. Потом – вот затейники эти китайцы, в русских сказках до такого бы никогда не додумались! – заставил жрать раскаленные угли, причмокивая от удовольствия. И под конец занял его место и некоторое время правил провинцией, собирая налоги в свой карман и похищая девиц для гарема. После чего уже император, прослышавший о беде, отправил войска под руководством неких охотников, и Кукольника не без труда, но убили. В процессе еще и народу простого положили тысячи – видать, искали мозгокрута очень усердно.

Мораль сказки тоже впечатляла. От добра добра искать не стоит. Думаешь, чиновник у тебя плохой и нерадивый? Коли так – жалуйся императору, тот, пусть не сразу, но разберется обязательно и виновного накажет. А начнешь на стороне помощь искать – оно вон как обернуться может.

Никакого, короче говоря, долго и счастливо. Просто – умерли в один день. Сотни и тысячи. Очень по-китайски.