Идет сильнейший ливень, а я проезжаю милю за милей. В моем нынешнем эмоциональном состоянии глупо садиться за руль в такую погоду. И хоть сейчас только середина утра, светлее не становится. Дворники едва справляются с потоками дождя. Было непросто стащить ключи от машины, незамеченной ускользнуть из дома и уехать. Теперь я уже сомневаюсь, что это хорошая идея. На скользком асфальте автомобиль то и дело заносит в стороны, и мне с трудом удается вовремя его выровнять. Вцепившись в руль, я стараюсь придерживаться своей полосы. Усталость замедляет реакцию, и не раз меня чуть не выбросило с дороги. Сдерживаю слезы, ведь если начну плакать, придется остановиться, а я этого не хочу. Я хочу к Азраэлю. Он мне нужен. Непросто признаться себе в этой потребности, но с новой потерей мне не справиться в одиночку. Наверняка имеется какое-то логичное объяснение, почему он не сумел спасти Малакая. Чем дольше я еду, тем больше меня страшит будущее.

И только когда я торможу перед домом ангела в Белгравии, этот страх пропадает. На улице темно, поэтому в большинстве окон горит свет. Меня накрывает волной облегчения. Неважно, как Азраэль все объяснит, от того, что я просто буду рядом с ним, мне уже станет чуть легче.

Выхожу из машины и бегу к входу. Расстояние до двери совсем небольшое, но его хватает, чтобы я вымокла до нитки. Волосы липнут к лицу, и я стираю капли дождя со щек, прежде чем постучать.

Проходит немного времени, и мне открывает Энола. Лучше бы Гор. Ее удивленный и пренебрежительный взгляд не сулит ничего хорошего. А я надеялась на огонь в камине, горячий чай, плед и объятия.

– Почему ты не в Сомерсете? – буквально выдавливает из себя пери. На ее лице отражается неуверенность. – Ты одна сюда приехала? В такую погоду? В таком состоянии?

– Азраэль здесь? – спрашиваю я вместо ответа. – С ним что-то случилось?

Энола – последняя, кому мне хотелось бы показывать, как сильно я в нем нуждаюсь.

– Он… внизу. В игровой, – помешкав, отвечает она. – Но тебе нельзя…

Прежде чем пери успевает меня остановить, я протискиваюсь мимо и радуюсь, что в итоге она меня не удерживает. Последний раз я заходила в ту комнату после того, как нашли убитого посыльного.

Я быстро сбегаю вниз по лестнице. И чем ближе оказываюсь к комнате, где мы обнаружили зацепку на поясе, тем сильнее меня тошнит. Что мне сейчас предстоит увидеть? Снова мертвеца?

Ответ приходит быстрее, чем мне хотелось бы. Когда я открываю дверь, меня встречают смех и запах сигарет. Я замираю как вкопанная. Длинноногая блондинка в очень короткой юбке, перегнувшись через бильярдный стол, неловко бьет кием по шару. Я узнаю ее только после того, как девушка выпрямляется и поворачивается ко мне. Это одна из подружек Адрианы, которая недавно приезжала с ней в бар в «Rosewood». Азраэль беззаботно смеется, но смех смолкает, стоит ему заметить меня. При виде него я сглатываю. Расставив ноги, он сидит в одном из удобных кресел. В одних штанах и шелковом халате с восточным узором, который так расходится наверху, что обнажает татуировки на его груди. Еще вчера я не могла оторвать от них рук. Волосы у ангела взлохмачены. Позади него стоит Адриана, с собственническим видом положив руку ему на плечо.

Лишившись дара речи, я просто смотрю на него и чувствую, как внутри у меня все превращается в лед. Я рассчитывала на что угодно, но не на такое. Неужели это тот же мужчина, который несколько часов назад сжимал меня в объятиях и шептал обещания? Мужчина, которому я доверила свое сердце и свою жизнь? Я моргаю, но картинка не исчезает. Это не фата-моргана^[2] в бескрайней пустыне, а реальность. Моя душа и так уже напоминает открытую рану, не думала, что тело может добавить еще больше боли. Но именно так и происходит. Сердце болит, как будто в него вонзили кинжал. Я надеялась, что Азраэль где-то борется за возвращение души Малакая. Переживала за него. Боялась, что он подвергает себя опасности из-за данного мне обещания, потому он меня…

Поверить не могу, что повела себя столь глупо и наивно. Внезапно я осознаю все с предельной ясностью. Он и не собирался отвечать на мои сообщения или приходить ко мне. Я выполнила свою задачу и больше ему не нужна. Ангелы вернули себе скипетр, а Азраэль – ранг. По возвращении в Атлантиду он займет свой трон среди аристоев. Что по сравнению с этим значит какая-то человеческая жизнь? Что значит моя жизнь? Мое счастье? Ничего. Абсолютно ничего. Такое ощущение, что кто-то сдернул пелену, под которой скрывалась истина. А ведь мне стоило догадаться раньше.

По-прежнему застыв в дверях и не в силах пошевелиться, я вспоминаю, как он стоял на трапе, после того как мне пришло сообщение о смерти Малакая. Азраэль не сдвинулся с места. Не обнял меня и не попытался успокоить. Просто прошептал: «Мне очень жаль», – а я-то надеялась, будто он что-нибудь предпримет. Только вот он и не планировал спасать душу моего брата. Ангел меня использовал. Черт возьми, все это время он просто со мной играл. Гнев сжигает меня дотла, когда я осознаю масштабы обмана. Его обещание было всего лишь приманкой, а я – временной заменой. Возможно, потому, что Адриана не полетела с нами в Египет. Или потому, что меня вышло так легко заполучить.

Пошатнувшись, я вынужденно хватаюсь за дверной косяк. Краем глаза замечаю, как Гор делает едва заметный шаг в мою сторону, но застывает. Впиваюсь пальцами в дерево. Я не упаду, хотя ноги, кажется, вот-вот подогнутся.

– Нефертари. – Азраэль произносит мое имя так, словно я чужая. В его тоне больше нет тепла и близости. Этого строгого, отталкивающего мужчину, который подается вперед, упирается локтями в бедра и свешивает ладони между коленей, я раньше не встречала. – Что ты здесь забыла? Разве твое место не рядом с родными?

– Ты сказал, что пощадишь его, – дрожащим голосом говорю я, еще не готовая сдаться. – Мы заключили сделку, и это моя награда.

Плевать, если обе девушки посчитают меня сумасшедшей. Они меня не волнуют.

– Я соврал. – Он твердо смотрит мне в глаза. – Исполнить то обещание не в моей власти. Душа сама определяет собственную судьбу. Я лишь ее проводник. Малакай должен был попросить об отсрочке, но он этого не сделал, пожелав уйти.

Вместо крови по моим венам начинает течь ледяная вода – такой холод охватывает меня после его слов.

– Тогда зачем ты вообще обещал?

Гор облокачивается на бильярдный стол. Он босиком, в рваных джинсах и мятой футболке. Пучок завязан неаккуратно, а в глазах читается жалость. Пусть оставит ее при себе. В этот момент я его ненавижу. Я ненавижу их обоих. Они знали. Прикидывались моими друзьями, но вовсе не были ими. Только Энола никогда не притворялась. Просто смешно, что пери – единственная бессмертная, которая не скрывала своего пренебрежения к нам, людям.

Хотя еще совсем недавно намеревалась сделать все, чтобы заставить Азраэля вспомнить о своем обещании, сейчас я отказываюсь от идеи упасть перед ним на колени. Я буду не умолять, а требовать.

– Разве это не очевидно?

Из-за скипетра. Ради этого он поклялся бы достать мне звезду с неба.

– Но ты обязан выполнить условия договора.

Со скучающим видом он подносит к губам бокал, и я буквально вижу, как вино стекает по ангельскому горлу. Будь у меня оружие, я бы его перерезала, но в спешке забыла дома нож. Его глаза сверкают, словно Азраэль читает мои мысли, и они его забавляют.

– Его душа была готова уйти навсегда. Я давал ему время. В течение сорока дней он мог попросить об отсрочке, – объясняет он медленно, словно несмышленому дитя. – Он этого не сделал. Не захотел оставаться.

– Ты лжешь.

Адриана скользит ладонями по его груди, и ангел ее не останавливает, когда ловкие пальцы проникают под полы халата. Ясно, чем они займутся, стоит избавиться от меня. Чувствую тошноту. Если бы я хоть что-то ела, меня бы вырвало прямо здесь. С чего я вообще взяла, что мои желания что-то для него значат? Потому что я легла с ним в постель? Наверняка Азраэль посмеивался про себя. Были сотни таких же женщин до меня и будут после. Адриана тоже одна из многих, даже если считает себя особенной, потому что он выбрал ее.

Я снова ловлю на себе еще более сочувствующий взгляд Гора. За спиной тихо покашливает Энола, словно требуя удалиться. Мне здесь больше не рады. На самом деле и говорить-то больше не о чем. Я проиграла. Я все потеряла.

– Ты не передумаешь, если я отыщу тебе кольцо и корону? Тогда ты вернешь его?

Ледяная маска дает трещину, и Азраэль шокированно смотрит на меня. Он мог бы, мы оба это знаем.

– Речь шла только о скипетре, – говорит он после секундного колебания. – Мы больше не нуждаемся в твоих услугах. Езжай домой. – Однако теперь его голос звучит уже не так уверенно.

– Чтобы вернуться, вам потребуются все три регалии. Позволь мне попробовать, – все-таки умоляю, и мне стыдно за саму себя.

– Без помощи брата у тебя ничего не получится. Ты сама так сказала. – Оторвав от меня взгляд, он сбрасывает с себя жадные руки Адрианы и встает. – Отправляйся домой.

Мне изначально не следовало доверять ангелу, и я не позволю ему так просто нарушить свое слово. Брат был моей лучшей половиной, а теперь на кровати лежит его тело, холодное и окоченевшее. Азраэль прав: Малакай больше никогда не будет помогать мне искать пропавшие артефакты. Больше никогда не будет поддерживать меня, придавать мне сил. Из нас двоих он был лучшим. Более терпеливым, добрым и проницательным, чем его доверчивая младшая сестра. Как мне продолжать без брата? Ради чего мне вставать по утрам и ради чего бороться?

– Оплакивай брата, как полагается, а потом…

От подобного приказа меня переполняет ярость. Оттолкнувшись от дверного проема, я в три шага оказываюсь возле него. Усталость и грусть испарились. Я никогда не считала себя мстительной, но ошибалась. Только в самые худшие моменты жизни узнаешь правду о самом себе. Следующие слова раздирают мне горло, будто наждачной бумагой, но все же я их произношу:

– Возможно, Малакай был готов к иному миру. Возможно, он желал уйти. Но я не готова была его потерять. Ты давал мне обещание, и поэтому теперь я дам тебе свое. – Не обращая внимания на Адриану, я задираю подбородок. – Я найду две другие регалии и уничтожу их. Сделаю все, чтобы твое заветное желание не исполнилось, ангел. Сколько бы лет ни прошло, ты никогда больше не увидишь Атлантиду. Никто из вас не увидит!

Его губы складываются в жутковатую улыбку.

– Ты мне угрожаешь? Не будь смешной. В одиночку тебе не справиться с тем, что ранее не удалось бесчисленному множеству бессмертных. Отправляйся в Сомерсет. Выйди замуж и роди детей. Забудь про регалии и забудь про нас. Не трать свою короткую жизнь на войну, в которой не сумеешь победить. – Голос Азраэля так холоден, что Адриана вздрагивает, хотя слова адресованы не ей. – Энола, отвези Нефертари в «Rosewood». В такую погоду она не поедет обратно.

Пери шагает ко мне и берет за руку чуть выше локтя.

– Идем. Тут тебе больше нечего искать.

– И дай плед, иначе она продрогнет до смерти, – распоряжается он.

– Не трогай меня! – шиплю я, и она, как ни странно, отшатывается. – Мне не нужен ни плед, ни тот, кто будет диктовать мне, что делать.

С высоко поднятой головой я иду к двери, поднимаюсь по лестнице, пересекаю коридор и выхожу из дома. Прочь отсюда. Да, я совершила ошибку. Большую ошибку. Малакай не хотел бы, чтобы я продала себя за его душу. Однако я сделала это, пусть и безуспешно. А теперь сделаю все, чтобы Азраэль не получил ни кольцо, ни корону. Он пожалеет о том, что однажды явился в Сомерсет.

Остановившись на крыльце, я запрокидываю голову и набираю полную грудь воздуха. Дождь заливает лицо, но не остужает мою злость. Это еще не конец. Опустив голову, замечаю, что к моей машине прислонился Сет. Его встревоженный взгляд скользит по мне и задерживается на лице.

– Ты вся промокла.

Он стоит в элегантном черном костюме со скрещенными на груди руками. Хотя волосы у него тоже влажные, Сет выглядит так, будто только что из парикмахерской, и лишь легкая щетина на щеках свидетельствует о том, что у него тоже выдался длинный день.

– Откуда ты узнал, что я здесь? – спрашиваю, медленно направляясь к нему.

– Я бог, от меня так просто не спрячешься, – поясняет он с кривой улыбкой на губах.

– Очень мокрый бог.

Словно по приказу, ливень внезапно прекращается.

– Мне очень жаль твоего брата. Я должен был сказать. Но не имел права и надеялся…