Не овладеешь ветром (страница 7)
Несколько секунд она просто дрожала, пытаясь справиться с нервным перенапряжением.
Он, стоя в двух шагах, рассматривал её задумчиво и недовольно.
Когда она справилась с паникой и истерикой, то с ужасом поняла, что не видит на его лице ни досады, ни гнева, ни упрямства – ничего из того, что должно было бы на нём отобразиться, если бы она своим шантажом действительно достигла бы успеха.
– И в чём подвох? – тихо и устало спросила она.
Он наклонил голову, и она вздрогнула от его пронзительного взгляда.
– Ты забыла, Нари, – мягко и спокойно напомнил он, – что у меня полный трюм людей, которых ты назвала… – он издевательски протянул: – Своими друзьями и близкими. Конечно, я пошёл бы навстречу своей любимой наложнице, – с удовольствием протянул он, – и позаботился бы о них, а то и позволил бы ей самой определять их дальнейшую судьбу.
Утомлённо прикрыв глаза, Нари внутри себя признала, что проиграла окончательно и бесспорно.
Он насмешливо продолжил:
– Но, поскольку моя любимая наложница то ли вышла в ближайшем ниийском городе, то ли сбежала, то ли утопла, то ли нашла себе иного покровителя, – он явно с наслаждением перечислил все те альтернативы, которые она для себя рассматривала, – то, конечно, ничто не помешает мне сорвать на них своё неудовольствие.
Он сделал шаг вперёд, подходя к ней вплотную, и мягко продолжил:
– И поверь, Нари, моё неудовольствие… будет очень велико. И я позабочусь о том, чтобы они жили долго, долго, – он наклонился к её уху, – очень долго, и познали его во всей его полноте.
По щекам её покатились бессильные слёзы.
Её не страшила смерть.
Она верила в загробную жизнь, и верила в то, что Господь её не оставит.
Но теперь речь шла не о ней – а о тех, с кем она жила бок о бок всю свою жизнь.
– Вы… – выдавила она из себя с трудом. – Вы… отпустите их, если я… сделаю, как вы хотите?..
Он оглядел её поникшую фигурку с торжеством и великодушно заверил:
– Любой каприз, Нари. Вернуться на тот остров, устроиться в любом другом месте мира, найти новую жизнь в Ньоне. Сможешь поговорить с каждым и решить, что для кого будет лучше.
– Хорошо, – бесцветно ответила она.
Он всё-таки нашёл способ её сломать.
– Ну наконец-то! – с облегчением воскликнул он и весело спросил: – Можем, наконец-то, отправиться спать? И никаких дурацких визгов и побегов из моей кровати? – иронично поддел он.
Она уставила безразличный мертвенный взгляд куда-то в его переносицу, и тихо покорно произнесла:
– Как вам будет угодно, господин.
После чего медленно прошла мимо него и послушно легла на койку, вжавшись в стену.
Он, наблюдая за этим манёвром, нахмурился.
Что-то царапнуло его изнутри – но он не смог понять, что именно.
Вместо торжества победы он чувствовал…
Горечь и разочарование.
Помотав головой, пытаясь отогнать эти неуместные чувства, он тоже лёг, обняв её со спины.
Она не отпрянула, не оттолкнула и даже не вздрогнула, просто замерла в его руках холодной безвольной куклой.
– Точно простынешь, психованная, – пробормотал он недовольно ей в волосы.
Она не отозвалась, и это почему-то вызвало досаду.
Он высвободил одну руку, подоткнул вокруг неё одеяло, потом прижал к себе крепче, пытаясь согреть.
В сердце что-то продолжало неприятно скрести; как будто произошло что-то дурное, что-то ужасно дурное, чего никак не исправить.
Сжав зубы, Кьерин отогнал от себя это досужее чувство, закрыл глаза и велел самому себе засыпать.
Это ему вполне удалось.
Драматично настроенному читателю, жаждущему страданий, предлагается закрыть книгу на этом месте и самостоятельно продумать дальнейшую кошмарную судьбу Нари.
Читатели, которые верят, что светлое начало в Кьерине всё-таки победит, приглашаются к дальнейшему чтению.
Глава восьмая
Нари утомлённо держала на губах пустую глупую улыбку.
Кьерин, который додумался «оживить» сломанную игрушку приказом улыбнуться, мрачно смотрел на это представление и чувствовал закипающий гнев.
Всё получилось совсем не так, как он хотел!
Он думал припугнуть девчонку, чтобы она перестала выкобениваться; но он не ожидал, что её покорность будет… настолько всеобъемлющей.
Как будто из неё разом выбило всё – силу, жизнь, энергию, характер, – оставив лишь красивую пустую оболочку. Она двигалась, когда он приказывал двигаться, говорила, когда он приказывал говорить, и делала то, что он приказывал делать; и это так бесило!
– Да прекрати ты уже!,. – в сердцах воскликнул он.
Нари послушно перестала улыбаться. Лицо её застыло в пустом нейтральном выражение.
Кьерин про себя произнёс длинный матерный монолог.
– Прекрати себя так вести! – внёс он коррективы в неверно понятый приказ.
Она глупо моргнула, и, глядя в пустоту, уточнила:
– Как господину угодно, чтобы я стала себя вести?
– Нормально! – почти проревел Кьерин.
Нари, пожалуй, даже позабавилась бы его реакциям, но ей было уж слишком скверно на душе. К тому же, ей пришла в голову мысль, что она ему быстро надоест, если будет продолжать в том же духе, и он сам со зла её убьёт, и всё, наконец, закончится.
– Если господин изволит рассказать, как мне следует себя вести… – завела свою покорную шарманку Нари.
Он прервал её высказывание раздражённым жестом, потом устало потёр глаза.
Слушать, как она называет его господином, было приятно только в первые пять раз.
После десятого начало раздражать.
После пятидесятого – бесить.
– Эрмин, – зло поправил он и уточнил: – Называй меня по имени, и без этих «господинов».
– Как прикажете, Эрмин, – покладисто согласилась она.
Он прожёг её яростным взглядом. Никогда ещё собственное имя не казалось ему настолько неприятным.
– Ты испытываешь моё терпение, – уведомил он, сложив руки на груди.
Она ничего не ответила, продолжая тупо смотреть в пространство. Свежий морской ветер – они находились на верхней палубе – красиво играл её волосами. Несколько прядей неудобно забросило ей на лицо, но она даже не дёрнула рукой их поправить, стояла всё с тем же безразличным выражением.
Он чувствовал, как внутри него закипает гнев. Хотелось вытворить что-то – облить её водой, толкнуть, сбросить за борт! – лишь бы добиться живой реакции.
Он устало напомнил себе, что девчонка просто над ним издевается, и что, пожалуй, она даже имеет на это какие-то права, потому что вчера он, в самом деле, хватил через край. Ему по-настоящему понравились её дерзость и непокорство, и он не хотел давить и угрожать.
«С другой стороны, – подумалось ему, – эта её демонстративная покорность и есть очередная форма бунта, ведь так?»
Он сентиментально улыбнулся. Гнев в нём остыл, ему на смену пришло восхищение её находчивостью.
«Вот ведь выкрутилась!» – мелькнуло у него в голове. В самом деле, после сегодняшнего утра, которое он провёл в компании пустой безразличной куклы, ему точно и в голову не придёт мысль добиваться от неё покорности! Спасибо, распробовал!
– Нари, – тепло сказал он, предлагая её примирение, – хорошо, ты была права. Я перегнул вчера палку. Прости меня.
Она промолчала.
Он нахмурился.
– Ты простишь меня, Нари? – требовательно спросил он, с ужасом догадываясь, что сейчас услышит.
– Мне нечего вам прощать, Эрмин, – оправдала его опасения она.
В нём стало нарастать раздражение.
Чего ещё ей надо?! Да, он всё понял, он не должен был ей угрожать, он не должен был давить, он чувствует себя виноватым перед ней, и он извинился! Почему она продолжает издеваться!..
– Нари, – попытался он ещё раз, решив, что девчонка считает, что короткого «прости» тут недостаточно, – я правда сожалею. Мне не следовало угрожать тебе. Ты меня вчера ужасно напугала, – попробовал он объяснить свои чувства. – Я был не уверен, что сумею тебя вытащить, если ты прыгнешь, – он хмурился, подбирая слова, и был так занят этим, что не заметил, как на её лице мелькнул оттенок живого чувства, которое, впрочем, она почти тут же перехватила, снова застыв в выражении нейтральной внимательности. – Я испугался и думал лишь о том, как заставить тебя выкинуть всякие мысли подобного рода из своей головы. Теперь я очень сожалею о своих угрозах, – с подкупающей искренностью в голосе заверил он. – Пожалуйста, давай забудем их как недоразумение?
Ей на язык просился язвительный ответ, что, ежели ему так дорога была её жизнь, как он пытается сейчас объяснить, то ему было бы достаточно просто выполнить её условие и отпустить её.
Его извинения не произвели на неё ни капли впечатления: это были извинения человека, который по-прежнему полагал, что она принадлежит ему, и сожалел лишь о том, что использовал неверные способы управления ею.
Она ничего не ответила, продолжая размеренно моргать и пялиться в пустоту.
Он вздохнул, осознав, что прощать его она не намерена.
– Ступай в каюту, – уныло велел он, отворачиваясь и опираясь на фальшборт.
Привычный морской запах окутал его своими объятиями.
Она пару секунд поразглядывала его спину, но ничего не сказала, а спокойно отправилась в каюту, размышляя о том, поможет ли ей её новая тактика устроить побег – раз уж он так любезно извинился за свои угрозы и, видимо, не планировал воплощать их в жизнь.
«Если он привыкнет, что я всегда во всём слушаюсь, – сделала логичный вывод она, – то перестанет ждать от меня подвоха».
Она тут же поозиралась по сторонам в поисках вожделенного лага, но в обозримом пространстве его не наблюдалось.
Однако сердце её преисполнилось оптимизмом. Он, видимо, всё же не был совсем уж подлецом, и, кажется, не станет срываться на других за её побег. Значит, всё ещё не потеряно! Значит, у неё ещё есть шансы!
А если он перестанет везде водить её сам, и будет вот так отсылать, то она вполне сможет разобраться с местоположением корабля и подготовиться к побегу!
В каюте она удобно устроилась на койке и принялась размышлять. В голове её так и сяк крутилась карта местных вод: она пыталась прикинуть наиболее вероятный маршрут корабля.
Спустя час это занятие было прервано вежливым стуком в дверь.
«Эк его!» – насмешливо фыркнула она и поспешила спустить ноги на пол и принять глупую деревянную позу.
Не дождавшись ответа, за дверью постучали ещё раз, и Нари усомнилась в том, что это князь – тот как раз должен был ожидать отсутствия ответа.
«Ну, кто бы ни был, пусть тогда валит обратно, раз такой вежливый!» – насмешливо подумала она.
Однако вежливость гостя, видимо, было исчерпана двумя попытками постучаться, и дверь, наконец, открылась.
Визитом её почтил дружок князя, тот самый Нейланд Дрангол, которому она немного симпатизировала.
«Хитёр», – оценила она ход Кьерина.
Подумав, решила придерживаться прежней тактики: безразлично застыла.
– Здравствуй, Нари, – меж тем, продолжил демонстрировать наличие манер Дрангол.
Она промолчала.
– Я переживаю о вашей ссоре с Эрмином… – начал излагать цель своего визита Дрангол.
«Нельзя поссориться с тем, кто относится к тебе как к вещи», – ехидно поправила внутри своей головы Нари, сохраняя нейтральное выражение лица.
Далее Дрангол продемонстрировал удивительные чудеса красноречия. Его монолог в защиту друга был прекрасен, и отдельные пассажи, возможно, даже тронули бы сердце Нари, – если бы она не додумалась мысленно сдабривать каждый из них насмешливыми комментариями.
– Он правда очень переживает, Нари, – проникновенно заключил Дрангол. – Ты по-настоящему ему дорога.
«О как! Не просто вещь, а дорогая!» – мысленно покивала она.
Не дождавшись никакой реакции, Дрангол вздохнул и уточнил:
– Я тоже у тебя в немилости?