– Я могу идти? – поинтересовалась я.

Нет, пожалуй, пусть с табелью о рангах они разбираются сами. Мое дело – присмотреть здесь кавалера, с которым можно будет договориться о фиктивной помолвке и натянуть нос графу. Или придумать другой способ не оказаться у алтаря до совершеннолетия. Расклад сил во дворце меня не касается.

– Вы куда-то торопитесь? – поинтересовался герцог, берясь за чайник.

Торопиться мне было совершенно некуда, до ужина оставалась еще уйма времени, и уж комендант это прекрасно знал. Сослаться на необходимость учить?

– Насколько я помню, пересдача осенью, перед самым началом нового учебного года, так что с вашим умом вы прекрасно успеете подготовиться, несмотря на отбор, – продолжал он, точно читая мои мысли.

На самом деле я думала, императорский отбор будет более… занимательным, что ли. А оказалось, между испытаниями делать совершенно нечего, да и испытаниями их было назвать нельзя. Пока?

– Благодарю за комплимент, – улыбнулась я. Необычный комплимент, надо заметить, парни в университете предпочитали петь дифирамбы моим волосам и фигуре. – Но ум мне не поможет: некоторые вещи невозможно понять, нужно просто запомнить.

– Да-да. Как там было? Прямая мышца живота начинается…

Я залилась краской.

– Герцог Соммер, не смейтесь надо мной.

– И в мыслях не имел. – Он указал на столик. – Еще чая?

Надо было все же сослаться на необходимость учить, пару раз извиниться и удалиться в свою комнату, но при виде этой улыбки мое глупое сердце сделало кульбит, а язык сам собой произнес:

– С удовольствием. – Я опустилась в кресло.

– Думаю, недоразумение, что произошло между вами и герцогиней, можно считать исчерпанным, – улыбнулся герцог. – Не буду советовать вам, как вести себя дальше, отбор есть отбор, и все участницы должны быть в равных условиях.

– Спасибо, – улыбнулась я в ответ.

Как бы то ни было, он уже помог, едва ли без его вмешательства дознаватель бы с первого раза поверил в мою версию происшедшего. Помотал бы еще нервы, вытрясая подробности.

– Не за что. Господин Гримани – умный человек и в состоянии понять, кто говорит правду, а кто лукавит. Не прибегая при этом к допросу с пристрастием.

– Не сомневаюсь в его способностях.

Однако при всех своих достоинствах королевский дознаватель не удержался от искушения нагнать на меня страха. Привык общаться с матерыми головорезами или от дамских склок у него уже голова кругом, вот и решил припугнуть заодно? Впрочем, мне-то какая разница? Отвязался, и ладно.

То, что герцогиня Абето осталась безнаказанной, меня не слишком волновало. Во-первых, она сама себе подмочила репутацию… в прямом смысле, между прочим, подмочила. Множество людей видело ее, промокшую и встрепанную. Во-вторых, с ее умом, точнее, его отсутствием, она наверняка успела нажить себе не одного врага, так что возмездие – лишь дело времени.

И при всем при том поговаривают, будто она – фаворитка императора. Даже странно: неужели у него настолько дурной вкус?

– Если действительно не сомневаетесь в способностях господина Гримани, – вернул меня в реальность герцог, – расскажите, кто вы на самом деле и откуда? Чтобы мне не пришлось утруждать королевского дознавателя расследованием.

Я осторожно, боясь расплескать, поставила на стол чашку с чаем.

– Прошу прощения?

– С вашей стороны было не слишком умно вслух заговорить о возможной самозванке. Я задумался. В вашем возрасте и с вашим титулом вы должны были выйти в свет года два как. Но я вас не помню.

Так, значит, он попросил меня задержаться не просто чтобы поболтать. Я разозлилась сама на себя – отчасти из-за обиды, кольнувшей грудь. Знатный, богатый, хорош собой и на высокой должности. Девицы наверняка штабелями у ног укладываются. Так с чего я взяла, что герцог может проявить ко мне какой-то интерес, кроме профессионального? Возомнила о себе!

– Если бы я действительно была самозванкой, не стала бы упоминать о такой возможности. – Я снова взяла чашку, пригубила ароматный напиток. Несмотря ни на что, чай был хорош. – Сначала вы отпускаете комплименты моему уму, а уже через несколько минут отказываете мне в нем. Где логика?

– А вы знакомы с логикой?

– Если вы имеете в виду науку о законах мышления – дядя заставил меня изучить азы. Но я говорила о последовательности и закономерностях, если вам будет угодно. Ваши слова противоречат друг другу.

– Тогда примените логику и объясните, почему я не видел вас ни среди дебютанток сезона два года назад, ни на балах прошлого и этого года. Будь вы провинциалкой, это было бы понятно, но вы утверждаете, что живете в столице.

– Я не появлялась в свете. Мы с отцом жили уединенно, не наносили визиты и не бывали на балах.

Герцог недоуменно поднял бровь.

– Ваш отец совершенно не думал о вашем будущем? Как он намеревался искать вам жениха? Не на отборе же?

– Об этом вам нужно спросить у него самого.

В университете меня считали дикаркой – не потому, что манеры подкачали, а из-за того, что мы с отцом никого не принимали и не отдавали визиты, не появлялись на балах и званых ужинах. Эта сторона светской жизни осталась от меня скрытой. Не знаю, приглашали ли нас, с визитами на моей памяти приезжали только приятели отца, которым лучше было не попадаться на глаза – иначе не избежать скабрезных намеков и «отеческих» пощипываний за щечку, которые приводили меня в бешенство.

Да если бы даже нас и приглашали в свет – мне просто не на что было пошить бальное платье! Я учебники-то покупала подержанные.

– Отец не делился со мной планами, касающимися моего будущего.

Ровно до того момента, как огорошил меня заявлением о договоренности с графом. Я не стала проверять, переменит ли отец мнение, протрезвев. Пометавшись по комнате, вспомнила про приглашение на отбор, пришедшее пару дней назад. Собрала вещи, сунув их в наволочку, вытащила из тайника под паркетиной небольшую сумму – остатки полученного за заложенные драгоценности и все, что мне удалось заработать репетиторством в последний год. И вылезла в окно, благо особняк был одноэтажным.

– Но вы сами о нем задумывались? Не намеревались же вы весь остаток жизни посвятить заботе об отце? Или, как и ваш батюшка, возлагали надежды на отбор? О нем было известно задолго до объявления.

Я подавила желание запустить в герцога кружкой. Я ему не какая-то там… золотоискательница.

– Если бы я искала себе жениха – в университете учится множество богатых и знатных молодых людей. Я бы выбрала того, кто мне по зубам, а не замахивалась бы на императора.

– Однако вы здесь. Замахнулись, как вы изволили выразиться.

– Ни мой отец, ни я не думали об отборе, – повторила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Я оказалась здесь совершенно случайно.

– Случайно приехали? Случайно прошли осмотр и первый этап отбора?

Да, звучит глупо, приходится это признать.

– Те, кто попал сюда случайно либо не по своей воле, отсеялись после первого этапа, это было просто, – не унимался он.

Я не выдержала.

– Да вы издеваетесь?! Чтобы провалить первый конкурс, нужно было не уметь двух слов связать!

В самом деле, если уж вылетать, то хоть после кулинарного конкурса какого-нибудь. Или подборки задач по биохимии… впрочем, здесь вряд ли дадут подборку задач по биохимии. Уж никак не после письменного размышления на тему: «Что значит “положение обязывает”». Я вспомнила постную физиономию распорядителя отбора и его преисполненный торжественности голос, когда он зачитывал списки прошедших на следующий этап. «Императрица должна уметь внятно и последовательно излагать свои мысли, в том числе письменно», – изрек он тогда.

– Я бы со стыда умерла, вылетев после первого же этапа!

– И после этого вы продолжаете утверждать, будто оказались тут случайно?

– Именно так.

– Настолько случайно, что проигнорировали ради него экзамены? При том что учеба вам важна?

– Так получилось.

А еще я умру со стыда, если расскажу ему правду. Что отец спивается, если уже не спился, что он продал – а по-другому это не назвать – меня старику и что я просто сбежала из дома, не желая смириться с этой участью. Благородная дама, достойная императора, несла бы все тяготы своей судьбы со смиренным достоинством.

– Или вы пытаетесь изобразить, будто она для вас важна? Заучку с учебником под мышкой другие дамы едва ли будут воспринимать всерьез.

Да чтоб тебя!

– Учеба для меня действительно очень важна. Это мой единственный шанс на достойную жизнь в будущем.

Глава 7

Если я не получу диплом, не научусь обеспечивать себя сама, меня ждет участь гувернантки или компаньонки – от былого состояния нашей семьи не осталось ничего, кроме долгов. Экономкой меня никто не возьмет без рекомендаций, а рекомендации дать некому. Дядин кузен, получивший его состояние и титул, меня не жаловал.

Есть, впрочем, еще третий вариант – граф. Или кто-то ему подобный, падкий на молоденьких свежих девиц. Но чем это отличается от торговли собой? Только тем, что сделка происходит лишь один раз?

– Ваш единственный шанс на достойную жизнь в будущем, – медленно повторил герцог. – И этот единственный шанс вы задвинули в дальний угол, увидев перспективу поинтереснее? Решили обеспечить себе будущее получше?

– Повторяю, я здесь не потому, что строю далеко идущие планы. После окончания отбора я намереваюсь вернуться в университет и сдать экзамены. Глупо рисковать будущим ради миража.

– Однако вы рискнули. Да и почему же ради миража? Одна из девушек совершенно точно станет императрицей. Так почему не вы? Стоит рискнуть ради того, чтобы сорвать такой куш!

Его тон по-прежнему оставался легким, словно мы болтали в чьей-то гостиной о пустяках вроде погоды. Почему-то это уязвляло меня сильнее, чем если бы герцог откровенно давил, или угрожал, или открыто насмехался.

Впрочем, разве у него был повод угрожать или смеяться? Поколение за поколением императоры искали себе невесту на отборах, в участии нет ничего недостойного. Только мне почему-то все равно стало мерзко. Словно, ввязавшись в это, я сама превратила себя из человека в товар на прилавке. Выбирай, император, – постройней? Помясистей? Или, может, предпочитаешь пообразованней? Судя по первому испытанию – вполне возможно… Правда, не слишком оно вязалось с образом герцогини Абето, но, с другой стороны, фаворитка – это для души или для тела. А императрица – это та, кого не стыдно показать людям, и мать его будущих детей, тут кто попало не подойдет.

Меня передернуло. Что ж, назвался груздем… Сама в это влезла, самой и расхлебывать.

– Мою личность легко проверить. А мои мотивы участия в отборе, с вашего позволения, я оставлю при себе. Какими бы они ни были, они никак не повредят безопасности императора или других участниц, – сказала я, пожалуй, чересчур резко.

Улыбка исчезла с лица герцога.

– Думаете, я не смогу вас раскусить? – подчеркнуто мягко произнес он.

– Думаю, что нет смысла меня кусать. – Я мило улыбнулась. – Я не самозванка, и выяснить это труда не составит. Я здесь не для того, чтобы кому-то навредить. Остальное касается только меня. – Я поднялась. – С вашего позволения, герцог.

Он не стал меня останавливать.

Выскочив за дверь, я сама не заметила, как пролетела несколько залов. Дура, дура, дура! Улыбка у него, видите ли. Умен и обходителен!

Возмечтала курица о соколином полете!