Была подтверждена эффективность нескольких лекарств, количество заразившихся удалось сократить, и сейчас эпидемия не так уж сильно влияла на повседневную жизнь. Но заразившиеся еще оставались, и иногда их число вдруг резко возрастало. Ладно бы пути распространения заболевания удалось точно выяснить, но неизвестность заставляла быть настороже. Продолжались вспышки инфекции, и поэтому разрабатывались разнообразные меры. Их предпринимали на различных уровнях – от базовых рекомендаций «избегать закрытых помещений, массовых скоплений людей, воздерживаться от выхода на улицу без особой потребности или срочности» до требований закрытия школ или прекращения работы в отдельных отраслях; степень ограничений была самая разная.

Если б, например, вышло распоряжение «избегать выезда из Токио в другие районы страны», ему нельзя было бы не подчиниться без чрезвычайных причин. Это не принуждение, но несоблюдение требований вызвало бы гнев окружающих. В случае проступка устанавливали имя виновного, и тот подвергался массовой травле в Сети.

– Может, и хорошо, если так случится, – сказала Маё со вздохом. – Если запретят уезжать из Токио, то и сомневаться не будет нужды. И никто не станет думать, почему я пропустила встречу.

– Скорее, если в Токио случится новая вспышка, твои земляки скажут, что не следует в такое время возвращаться на родину, – усмехнулся Кэнта.

В последнее время, бывая вдвоем, они часто не надевали маски, особенно на улице. Конечно, в сумочке у Маё маска лежала.

– Да, вот такие дела…

Прежде чем спрятать смартфон, Маё взглянула, который час. Увидев, что уже перевалило за четыре, она с испугом показала Кэнте экран.

– Видишь, сколько уже!

– Опаздываем, давай скорее!

Они быстрым шагом направились к лифту. Собирались после гостиницы сходить в кино. Кинотеатры уже работают в обычном режиме. Это раньше приходилось сидеть через кресло друг от друга, а теперь можно рядом.

* * *

Дом, в котором снимала квартиру Маё, был в минуте ходьбы от станции метро «Морисита». За эту однушку с комнатой около 12 метров, кухней, ванной и туалетом она платила 100 тысяч иен в месяц. Хотелось бы иметь что-то попросторнее, и эта мечта, похоже, могла осуществиться посредством брака.

Когда, вернувшись в эту комнату, Маё села на кровать, часы у изголовья показывали 10:40 вечера. После кино они с Кэнтой перекусили в одном из ресторанчиков района Нихонбаси и попрощались. По субботам они часто вместе проводили время у кого-нибудь из них дома, но, к сожалению, сегодня было воскресенье.

Маё работала в компании по торговле недвижимостью в районе Итигая, в отделе по ремонту квартир. Когда-то она увлекалась оформлением интерьеров и поступила в университет на отделение дизайна, но потом возник интерес к перестройке квартир целиком, и Маё решила стать архитектором.

Когда она поступила в компанию, Кэнта Накадзё уже там работал. Он отвечал за частные дома, и сначала у них не было точек соприкосновения. Но два с половиной года назад их отделы переехали на один этаж, поэтому они часто виделись. И года полтора как начали встречаться. Кэнта, проявив инициативу, пригласил ее пообедать, что не стало неожиданностью. Они часто обменивались двумя-тремя фразами, и постепенно он почувствовал к ней симпатию. Для Маё Кэнта тоже был небезразличен, что он не мог не заметить.

Через полгода Кэнта сделал предложение. Как раз утихла суматоха с коронавирусом, и Маё ждала этого, так что не слишком удивилась. Но восприняла предложение с облегчением. Она считала, что в 30 лет не стоит тратить время на отношения только ради развлечения.

Конечно, она согласилась. Кэнта хоть и предполагал, что отказа не будет, но тоже почувствовал, что с его плеч словно упал груз.

Она рассказала об этом своему отцу Эйити по телефону. Не стала говорить, что собирается замуж, просто хочет его кое с кем познакомить. Однако тот, похоже, понял.

– Поздравляю, очень хорошо. Ты, наверное, занята, я сам к тебе приеду.

В его тоне Маё послышалось одиночество. С тех пор как мать умерла от инсульта шесть лет назад, Эйити жил один.

Вскоре после этого она познакомил Кэнту с Эйити в японском ресторане на Гиндзе. Было ясно, что Кэнта нервничает, да и улыбка Эйити была какой-то натянутой. Однако Маё перестала беспокоиться – у них, похоже, сложилось неплохое впечатление друг о друге. Позже отец сказал ей: «Когда он говорил о работе, у него было хорошее выражение лица; можешь выходить за него замуж». На вопрос, что он имеет в виду, Эйити ответил: «Занимаясь ремонтом дома, нужно представлять, что за семья в нем живет, как сделать ее жизнь комфортной. Кэнта, кажется, видит в этом большой смысл. А раз он способен заботиться о чужой семье, то не будет пренебрегать и своей».

Маё подумала, что такой ход мыслей очень в духе ее отца. Учитель японского языка, Эйити был склонен оценивать человеческие качества собеседника по тому, как тот говорит и какие темы выбирает.

Маё вдруг задумалась над теми словами отца. До свадьбы оставалось всего два месяца, а в душе ее было больше волнения, чем надежды. Она сама не понимала, можно ли отмахнуться от этого как от обычной предсвадебной грусти.

Потянувшись за смартфоном, Маё проверила несколько пришедших сообщений, и в это время раздался телефонный звонок. Высветилось имя Момоко Хомма.

Включив линию, она сказала:

– Добрый вечер, давно не слышала.

– Не так уж и давно. Почему не отвечаешь на почту? – спросила Момоко не изменившимся со школы пронзительным голосом.

– Прости, закрутилась немного.

Опять про встречу выпускников… Именно Момоко рассылала приглашения.

– В чем дело? На работе завал?

– Да, и это тоже.

– Тоже – значит, есть и другие причины? А может, тебе неловко участвовать вместе с Камио-сэнсэем в качестве его дочки? Ведь не в этом дело?

– Неловко, говоришь? Просто не хочу причинять всем беспокойство.

– Никто и не беспокоится, – тут же отрезала Момоко. – Уже двадцать лет прошло. Как можно об этом говорить? Приезжай, мне без тебя будет скучно. Да и в городке нашем так хорошо!

– Момоко, а ты что, вернулась в родительский дом? Ну и как ощущения?

На самом деле об этом было написано в том сообщении. Вообще-то, она живет в Иокогаме, но мужа перевели на работу в Кансай, и она уже с месяц как перебралась с двухлетним сыном временно пожить у родителей. А квартиру в Иокогаме сдала знакомым.

– Это очень удобно. Малыша можно доверить родителям, есть время побыть самой по себе… Если приедешь, можем пообщаться в любое время.

– Отличная новость.

– Вот я и говорю! Поэтому давай приезжай. Как будто ради встречи выпускников.

– Подожди, у меня же работа, дай еще подумать… Через пару дней отвечу.

– Ладно.

– Кстати, а встречу выпускников-то проводить можно? Опять шумиха вокруг «короны» начинается…

Момоко понизила голос.

– Мы об этом подумали. Сняли ресторан с большим опен-спейсом. В случае чего можно будет его использовать; расставим стулья подальше друг от друга, и нет проблем.

– Умно!

Из-за постоянных проблем с коронавирусом все научились неплохо с ними справляться.

– Но в моем случае может не получиться выехать из Токио.

– Призыв «воздерживайтесь от поездок за пределы своей префектуры», ты об этом?

– Да. Не хочется, чтобы меня забросали камнями из-за поездки домой в неудачное время.

Момоко хмыкнула:

– А как насчет того, чтобы приехать, пока губернаторы не наговорили ерунды? Вот Сугисита так и сделал, а он ведь элита.

– Сугисита теперь элита?

– Да, Кайто Сугисита. Еще на той неделе приехал с женой и малышом. Сказал, что решил побыстрее сбежать из Токио, раз ситуация с «короной» непонятная, да и встреча выпускников намечается… Его компания широко применяет удаленную работу, и президенту не обязательно быть в Токио. Все так же чувствует себя элитой. Как раньше.

– Судя по твоему тону, ты не раз с ним встречалась?

– Только раз. Обсуждали подготовку к встрече выпускников. Хотя его никто не приглашал. Наверное, хотел похвастаться.

Маё подумала, что если этот рассказ – правда, то, значит, все по-прежнему. У ее одноклассника Кайто Сугиситы всегда был такой имидж – отличная успеваемость, прекрасный спортсмен, к тому же богатые родители, все вещи только дорогих брендов. После окончания средней школы он поступил в частную старшую школу при одном из токийских университетов. А несколько лет назад донесся слух, что он организовал IT-компанию и добился успеха.

– И потом, еще один… Приехал герой нашего городка.

Услышав эти слова, Маё наклонила голову, не отрывая смартфон от уха.

– Герой? Ты о ком?

– Не догадалась? Автор «Лабиринта виртуального мозга», Кугимия.

– Вот как! – воскликнула Маё удивленно.

– Надо помнить не только одноклассников, но и прославившихся выпускников нашей школы.

– Я помню, но он слишком знаменитый, поэтому не пришло в голову.

– Понимаю. Со мной то же самое. Но раз он сам будет на встрече выпускников, здесь все возбудились.

– Ну если Кугимия приедет, тогда понятно.

– Чистое золото! В школе все его задирали – «комик», «долговязый»… Да, еще забыла сказать важное. На встрече выпускников решили помянуть Цукуми.

– Цукуми… вот как? – Сердце у нее немного защемило, но она постаралась не показать это интонацией.

– Поэтому всех, у кого есть какие-то вещи, связанные с Цукуми, просят привезти их с собой. Ты же с ним тесно общалась; может быть, у тебя что-нибудь найдется? Фотографии или что еще?

– Ну, я так сразу не вспомню…

– Тогда поищи, ладно?

– Ладно, но не слишком рассчитывайте.

– Не говори так, найди что-нибудь. У нас мало материала, не знаем, что делать.

– Хорошо, поищу.

– Прошу тебя. Жду звонка.

– Лады, позвоню.

– Прости, что так поздно побеспокоила.

– Да ладно, все в порядке.

После разговора Маё поняла, что ее душу беспокоят самые разные воспоминания. Она давно не говорила с Момоко, да и в разговоре прозвучало несколько милых имен.

Цукуми…

Для ученика средней школы он был крепко сложен, решителен, но в нем оставалась какая-то детскость, он еще не совсем повзрослел. Вспоминая выражение его лица, она почувствовала сладкую ностальгию и старые обиды.

«Ну и что из того, что ты дочка Камио-сэнсэя? Ты – это ты. Нечего обращать внимание на болтовню каких-то типов. Глупо!»

Ее подбодрили эти убедительные слова. Тем более что говорил он это, лежа в постели. Цукуми сильно похудел, был бледен, но взгляд живо сверкавших глаз оставался таким же, как до болезни.

Прошло 16 лет, как он ушел.

Маё подумала, что если б он был жив и приехал на встречу выпускников, то она с радостью согласилась бы участвовать.

Приняв душ и наложив ночной крем для кожи, Маё нырнула в постель. Взглянув на смартфон, прежде чем погасить свет, она обнаружила «спокойной ночи» от Кэнты. Ответила «спокойной ночи» и дотянулась до выключателя.

2

Нагнувшись, он двумя руками потянул вверх металлические жалюзи. Металл был холоден на ощупь, и таким же холодным воздухом потянуло с улицы в открывшуюся щель. Вполне естественно для начала марта.

Кохэй Харагути уперся ногами и рывком поднял жалюзи. Они с громким стуком бодро шли вверх, но в одном месте посередине всегда зацеплялись и застревали – видимо, погнулась центральная стойка. Да и неудивительно после тридцати с лишним лет службы. Понемногу, постукивая снизу, удалось их поднять. Когда-то он подумывал заменить их на электрические, но уже давно отказался от этой мысли.

Жалюзи состояли из трех секций. Он пока поднял среднюю, и, выйдя наружу, огляделся по сторонам.

По узкой улице в отдалении друг от друга проехали три машины. Через некоторое время появился небольшой грузовичок. Транспорта было явно меньше, чем на прошлой неделе.