Я хоть и перешла на второй курс, но все еще оставалась восторженной провинциалкой. Это меня так девчонки из группы подкалывали. Потому что я не хотела расставаться с косой, не ходила по барам и клубам, а все время пропадала или в оранжерее или в питомнике.

Зубрилкой меня нельзя назвать, потому что учеба давалась мне легко. Вся информация запоминалась влет, но пары я не прогуливала и все лекции записывала. Ну и всем давала списывать, поэтому меня не отгоняли от компании, как гадкого утенка, а вполне себе дружили.

В тот день мы пошли в парк, где намечался грандиозный праздник. Теплый денек прибавлял градус настроения. Взяв по мороженому, мы собирались посидеть на лавочке. Но не успели.

Какой-то ящер вздумал потренировать свой вестибулярный аппарат, балансируя на бордюре, потерял равновесие и, спрыгнув, толкнул меня. Как в молодежной, необремененной смыслом комедии, подтаявшее мороженое вылетело из стаканчика и приземлилось прямо на белую футболку Божества. А учитывая, что я люблю шоколадное, то пятно вышло качественное, смачное, как из-под кисти художника – абстракциониста.

Закрыв глаза от ужаса, я приготовилось принять на свою голову кучу помоев. Вернее, я ее и так получила. Но с огромным бонусом.

– Ты чо, дура криворукая, наделала? Не можешь среди людей находиться, езжай в свой колхоз, коров доить!

Ярко накрашенная девица в запредельном мини и бюстом, выпрыгивающем из выреза футболки, сверкала глазищами, словно примериваясь, куда мне вцепиться. Я жутко перепугалась, потому что драки – это вот совсем не мое.

– Извините, это случайно получилось, – пролепетала я.

– Еще бы ты специально это сделала! – фурия, кажется, накручивала себя, чтоб показать всем, какая она резкая.

– Агата, все в порядке. Девочка ж неспециально, – миролюбиво сказало Божество, парализуя меня магнетическим взглядом своих синих глаз.

– И что теперь? Тебе через полчаса на сцену выходить, ты забыл? – еще больше злясь от заступничества парня, Агата уже начала наезжать на него.

– Ну криком же не исправишь. Что-нибудь придумаем, – он ободряюще подмигнул мне, и это не укрылось от «всевидящего ока» спутницы.

– Так у тебя с ней что-то есть? – сузив глаза, зашипела она, напоминая разъяренную кошку. – Ты с ней уже что-то замутил, да? За такой косяк нужно отвечать!

Не выношу, когда на меня кричат. А особенно, если чего-то требуют. И поэтому дышала через раз, лихорадочно соображая, как исправить то, что сделала. Единственное, что приходило в голову, и самое неприятное – это компенсировать порчу имущества. И хотя у меня бюджет расписан весь до копейки, по-другому с меня не слезут. Займу или напишу курсовую кому-нибудь.

– Я заплачу, – боясь заплакать, заверила я.

– Да ты знаешь, овца, сколько стоит такая футболка? Всем колхозом собирать будете и не хватит! – злая кошка по имени Агата расхохоталась, как настоящая ведьма.

– Агата, оскорбляя других, ты себя выставляешь в неприглядном свете, – холодно осадил ее красавчик.

– Вадим! Вот ты сейчас серьезно, да? –Агата гневно сощурила глаза. – Я тебя защищаю, а ты меня, значит, вот так? Может, я и не нужна тебе?!

– Агата, ты замечательная девушка. Заметь! Девушка! Поэтому предоставь мне самому избрать линию защиты.

Оказывается, Божество зовут Вадимом. И то, как он усмирил эту фурию, прибавило сто очков сверху к его харизме.

–Футболка, действительно, дорого стоит, а я студентку разорять не хочу, – улыбнулся он.

От такого благородства у меня сердечко забилось, как пойманный воробей. Я не думала, что остались еще принцы, которые не мелочатся, не устраивают скандалы. И от того, что этот принц защищает меня, хотя я, действительно, виновата, в моей душе затрепетали те самые бабочки, о которых все говорят, но я и понятия не имела, как это бывает. К счастью, от переизбытка чувств я как утонченная леди, этих самых чувств не лишилась и с трудом, но сообразила, как выйти из ситуации.

– Давайте я оплачу химчистку! – чуть не задыхаясь от волнения, предложила я.

– У меня другая идея есть. Давай свой номер телефона. Отработаешь, –  коварно усмехнулся Вадим.

– Что?! – ореол святости, только что сиявший над головой Вадима, померк, а я едва не задохнулась от возмущения. – Да как вы…?!

Я хлопала глазами, пытаясь проморгаться и убрать набежавшие слезы. Краска залила лицо, и мне казалось, что даже уши полыхали, как маков цвет.

– Что как я? Как я могу неделю не мыть посуду?

– Посуду? – изумленно переспросила я, сглотнув слюну.

– Посуду помыть мне нужно. Да. А ты что подумала? – он хитро вздернул бровь, а я готова была провалиться сквозь землю от стыда. – Хотя твой вариант мне тоже нравится…

– Вадим, ты что не видишь, девушка из деревни. А там у них любовь только после свадьбы, – не преминула куснуть подруга Вадима.

– Ну может, это и неплохо, – заметил он. – Давай телефон. Помоешь мне посуду, ну и полы до кучи, и мы в расчете.

Я достала свой скромненький, видавший виды самсунг и, пряча глаза, протянула Вадиму.

 Он забил туда свой номер, затем набрал, чтоб отразился у него, и вернул мне.

– Ну все, отдыхай и не переживай. Кстати, я скоро выступаю. Подходи к сцене.

Оставив меня стоять с открытым ртом, он сделал прощальный жест рукой и пошел к группе ребят.

Божество было гитаристом, и скоро я увидела его в лучах софитов. Футболку он снял, надев короткую кожаную куртку, которая, очевидно, валялась где-то в их реквизите. На голом торсе она, конечно, смотрелась очень сексуально. Что отметили и другие барышни, которые приплясывали и визжали так, будто выступали не начинающие музыканты, а самые- самые модные и раскрученные.

И с той самой встречи началась история наших отношений. Правда, в этой огромной бочке меда затесалась и ложка дегтя. Куда ж без нее.  И может не одна. Но я стараюсь об этом не думать. Главное, мы вместе и мы любим друг друга.

Правда, ради этой любви я бросила институт, потому что группа Вадима выступала на разогреве у звезд, и им приходилось гастролировать. А о Вадиме нужно было заботиться. Да и первая любовь так снесла крышу, что мне не хотелось расставаться ни на день.

Потом группа нашла способ зарабатывать в столице. Потом его потеряла. И я пошла работать официанткой, чтоб поддержать любимого.

А теперь, благодаря собственной безответственности, я могла потерять источник дохода.

В такси я едва удерживала себя, чтоб не начать подгонять водителя. А возле дома, чтоб не тратить время, попросила его подождать. Резвой обезьянкой я неслась по лестнице. От волнения еле попала ключом в замочную скважину.

Открыв дверь, я начала шарить глазами в поисках сумки, но натолкнулась на зажигалку. Получается, Вадим тоже забывашка. Он же сейчас на прослушивании. А мне говорил, что она для него счастливая. Я купила ее с первой зарплаты – на удачу. Хотя и не одобряла его пристрастие к сигаретам. Но возможно, это была часть его имиджа плохого парня, который нужен был для сцены.

Я взяла в руки красивенькую штучку, и несмотря на то, что жутко спешила, поцеловала ее. Как всегда, когда трогаешь вещь любимого, кажется, что прикасаешься к нему самому, разговариваешь с ним. На душе потеплело, и даже угроза увольнения отошла куда-то на второй план. Главное, мы вместе, и Вселенная не позволит умереть нам с голода. Я улыбнулась и тут же застыла в недоумении. На полу, рядом с кроссовками Вадима валились небрежно скинутые туфли на высоченных каблуках.

Я несколько секунд пялилась на них, соображая, что это могло значить. Может, они решили взять солистку и изменить репертуар группы? Или само направление?

Надо зайти поздороваться. Бодрым шагом я направилась на кухню, но там никого не оказалось. Хотя все разговоры ребята вели там.

Я нашла их в спальне. Вадима и обладательницу дорогущих красивых туфель, которые продавались в тех магазинах, куда я и заходить боялась. И они не рассматривали марки или фотографии. Они весело барахтались в кровати, не слыша ничего вокруг.

Можно ли придумать какое-то логичное объяснение? Ты же умная, детка! Ну! Вадиму предложили сделать клип, и он сейчас репетирует с партнершей. Зачет. Еще варианты? Приехала родственница дальняя , приняла душ с дороги и решила отдохнуть. А Вадим не заметил ее и… Нет, это уже хуже, чем сову на глобус натягивать.

Я вижу именно то, что вижу.

Глава 5

Правда, видела я, как под анестезией. Вроде бы картина понятная, но ничего не чувствуешь. Вообще ничего. Только легкое удивление. Наверно, поэтому мой вопрос прозвучал совершенно идиотски.

– Вадим, а что это значит?

– Лизун, я давно хотел тебе сказать, – мой любимый замялся, подбирая слова.

Ну же, Вадим, скажи, что я глупая и все не так поняла! Я даже готова попятиться, как рак, тихонько закрыть дверь и сделать вид, что ничего этого не было. Просто мне это приснилось. Вечером, как всегда, я приду с работы, и все будет, как раньше. Пожалуйста, любимый!

Но сердце, реагирующее острее, чем мозг, сжалось от боли. Ничего он не скажет, потому что ухоженная брюнетка со стильным каре не чувствовала себя лишней. Наоборот, она нагло рассматривала меня, не смущаясь того, что находилась в моей постели. Она лишь для приличия натянула одеяло на грудь и насмешливо улыбалась.

Надо бы уйти, чтоб избавиться от этого кошмара, а ноги словно приросли к полу.

Но Вадим вызволил меня из состояния тормознутости. Он встал, поднял валявшееся полотенце и обернул его вокруг бедер.

Не зря я в первую же секунду нашего знакомства назвала его Божеством. У него было тело, которому позавидовали б античные боги. И я готова была служить ему, замирать от счастья рядом с ним. Но… мое время истекло. И Вадим тут же это подтвердил.

– Пойдем на кухню. Поговорим, – он взял меня за руку, уводя от греха подальше из спальни. Но зря он переживал за свою пассию. Я безобидней личинки. Хотя боль, растекающаяся по телу, требовала выхода. Она грозила меня разорвать в клочья. Казалось, что вот-вот я распадусь на мелкие безжизненные ошметки, потому что во мне умирало все, что было важным.

– Присядь, – Вадим подвел меня к стулу и почти насильно усадил. Как куклу. – Лиза. Ты очень хорошая. Но этого мало. Понимаешь?! Женщина, как муза, должна вдохновлять на подвиги, на великие дела. Чтоб ради нее хотелось свернуть горы. Она хрупкая и нежная, неприспособленная. Ее нужно защищать и оберегать! А ты? Ты не мотивируешь. Ты как серая трудолюбивая мышка. Все тащишь в норку. Без обид. Я говорю, как есть. К тому же ты конкретная ледышка. А мне нужен огонь. Я мужчина. И мужчина по сути – завоеватель. А ты всегда под рукой. И в горе, и в радости, – зачем-то добавил он.

«Пока смерть не разлучит нас…» – машинально пробормотала я. Оглушенная, ослепленная всем, что увидела и услышала, я не могла выйти из ступора. Его слова, словно отравленные стрелы вонзались в мою нежную душу, раскурочивая и разрывая ее. Все, чем я жила, чем дышала, в один момент рухнуло, и я сама оказалась раздавлена под руинами.

Боль в горле становится нестерпимой, его словно раздирал колючий комок. Я должна что-то сказать, но в голову, как дятел, долбила одна мысль – все это дурной сон. Просто в комнате слишком душно, мне не хватает воздуха, вот подсознание и дает мне это видение, чтоб я проснулась.

– Ты хоть скажи что-нибудь! – Вадим обеспокоенно вглядывался мне в лицо, прикидывая степень моей адекватности.

– А-а-адик, я ж тебе говорила, что она тупая у тебя! – противный голос соперницы бензопилой врезается мне в мозг, и я понимаю, что такая мерзкая ситуация даже в кошмаре не может присниться. Это реальность. В которой нет места для меня.

Вадим не сделал ей замечания.

– Лиза. Прости, что так получилось. Я не должен был…

Я смотрела на лицо любимого словно сквозь пелену. Он хочет, чтоб я сказала что-то? А я не могу. Разум отправился в гости…

– За вещами завтра зайду, – едва выдавила я и пулей вылетела из квартиры. Я не хотела плакать при нем. Не хотела, чтоб он запомнил меня жалкой и раздавленной.