К тому же в темноте запросто можно было наступить на задремавшего волка. Да даже если и на зайца, так я все равно перепугаюсь до смерти от неожиданности. Организм запросил пощады. Но и ложиться спать прямо под каким-нибудь кустом тоже отказался. Я прошла еще немного вдоль ручья, и Вселенная, так превратно понявшая мое желание начать новую жизнь, наконец-то смилостивилась. Я наткнулась на лиственное дерево, чудом затесавшееся среди высоких елей. Оно было толстое, мощное, а самое главное – нижние ветки у него были расположены относительно невысоко. И при большом желании я могу до них дотянуться.

 Я перебросила плащ через сук и уцепилась за него же руками. Упираясь ногами в ствол, исхитрилась взобраться, как панда, наверх. Чуть выше две прочные ветки образовывали нечто вроде седла. Не кресло класса «комфорт», но в моем положении выбирать не приходилось.

Соорудив из плаща сидушку, я примостила на нее свою нашедшую кучу приключений пятую точку. Теперь мне не страшен ни серый волк, ни похотливые уроды. Только как спать-то? Мало того, что сидя неудобно, так можно еще и свалиться. Ага. И прямо на волка, прилегшего отдохнуть под деревом после охоты.

Хотя… Если верить тому, что я читала в интернете про средневековье, то тогда люди вообще спали полусидя. Они считали, что лежачее положение – это положение мертвецов. А судя по тому, что местные не видели зажигалки, так здесь царит самое настоящее средневековье. Что ж… Пока не выберусь отсюда, придется придерживаться их правил.

С этой мыслью я провалилась в тревожный сон. И проснулась, только когда потянуло утренним холодком и сквозь листья пробились первые лучи солнца.

«Высоко сижу, далеко гляжу!» Не к месту вспомнилась сказка. Только вот далеко глядеть не получалось – везде был лес. Но! Раз есть ручей, то он, с большой долей вероятности, впадает в реку. А все поселения располагаются возле рек. И я должна попасть к людям. Может, там нет тюрьмы и стражников и мне кто-нибудь поможет выбраться?

С таким позитивным настроем я спустилась со своего насеста и бодро зашагала вдоль ручья.

Ну почему Вселенная не подобрала для меня новую жизнь в каком-нибудь английском замке, где с утра подается овсянка? Как бы я была ей рада!

Желудок отреагировал на грустные мысли недовольным урчанием. Но мне вдруг стало не до него. Я услышала отчаянный детский крик. Можно было подумать, что это от голода у меня слуховые галлюцинации приключились, но тут же послышался испуганный плач, и я, не разбирая дороги, понеслась туда. Хотя и были сомнения в том, что моя голова адекватно воспринимает действительность.

Пробежав несколько метров, я застыла, как вкопанная. Сознание отказывалось верить тому, что видели глаза.

А они видели настоящих детей, до смерти перепуганных, прижимающихся к стволу дерева. И рядом с ними скалил пасть старый облезлый волк. Очевидно, он остерегался нападать из-за громкого крика мальчишки. Но наклоненная голова и кровожадный взгляд говорили о том, что он готовится к нападению. И я даже не успею найти палку и добежать до них. Как я буду сражаться с хищником, я не думала, главное спасти детей.

– Эй ты, мешок с шерстью! – заорала я. – Ну-ка, иди сюда! Сейчас я тебе покажу, как малышей пугать!

Зверь повернул ко мне голову и одарил зловещим взглядом. Но и в меня будто зверь вселился. Страха не было совсем. Мной овладела ярость тигрицы, защищающей свое потомство. И пусть потомство не мое, но это дети.

К тому же я знала, что у меня есть оружие, которого даже разумные двуногие боятся. Так что у этого клыкастого оборванца шансов не было.

Не отводя глаз от противника, я осторожно вынула зажигалку и приблизилась вплотную к нему.

Так же, как и он, наклонила голову и оскалила зубы.

– Пошел прочь! – угрожающе прорычала я.

Но волк не уходил. Подрагивающая губа показывала, что он готов наброситься в любую секунду. Ждать было нечего. Резким движением я вскинула руку с зажигалкой и высекла огонь.

Результат оказался тем, на который я и рассчитывала. Хищник шарахнулся от нас и даже попятился. Убедившись, что его не преследуют, развернулся и шмыгнул в кусты.

Я облегченно перевела дух. Кто б мог подумать, что простая зажигалка может решить столько проблем! Нет, она, конечно, не простая. Я за нее ползарплаты отдала, чтобы порадовать любимого. Но зато как она меня выручает!

Обернувшись к застывшим в изумлении детишкам, я присела на корточки.

– Вы как здесь оказались?

Мальчишка, едва не сорвавший горло от крика, настороженно смотрел на меня, и кажется, боялся не меньше волка.

– А ты кто? – прижимаясь к девчушке и как бы загораживая ее, спросил он.

– Я Лиза. Спасла вас от серого злого волка. Только давайте договоримся – никому не рассказывайте, как спасла. Повторяю вопрос. Как вы здесь оказались?

– Я Грейс, – всхлипнула малышка. – А это мой брат Коннор. Сын мачехи, Говард, ему десять лет, пообещал отвезти нас на ярмарку, чтоб посмотреть циркачей и медведей. Сказал, чтоб мы незаметно вышли до лавки молочника. Там мы сели на телегу какого-то мужика, а Говард сказал, что это его дядя. Потом заехали в лес, дядя сказал, что так короче. А потом схватил нас подмышки и понес. И сказал, чтоб мы ждали, пока за нами придет папа. Мы есть хотим. И домой.

Девчушка жалобно шмыгнула носом и присползла по стволу дерева вниз. Поцарапанные ручки, царапина на щеке, синие круги под глазами говорили о том, что они давно уже блуждают по этому лесу.

Я тряхнула головой. Нет, это вообще ни в какие ворота не лезет! Я что, вообще в мир сказок –ужастиков попала? Вряд ли десятилетний пацан вступил в преступный сговор со взрослым мужиком. Скорей всего, тут не обошлось без участия его мамаши… Но в реальной жизни не может мачеха отправить детей в лес на верную смерть! Ведь проголодавшись, они станут искать, что можно съесть. А тут тебе и волчьи ягоды, бересклет, вороний глаз или снежноягодник! Много ли малышам надо?! И все шито-крыто. Пока детей хватятся. А там мачеха, невинно хлопая глазками, «предположит», что они могли с кем-то отправиться на ярмарку. Пока сообразят, что ни на какой ярмарке их не было, пройдет время. И за это время дети или отравятся, или станут добычей диких зверей. А она что? Она ничего! Ручки-то вот они!

 Может, я таки двинулась головой? Или сплю еще и мне снится кошмар?

Но дети были реальными и голодными и изможденными.

– И давно вы по лесу ходите? – я пыталась говорить спокойно, но чудовищность поступка неизвестной мне мачехи леденила душу, у меня перехватывало горло спазмом. Я хотела узнать, кто они и откуда, но не смогла больше выдавить ни слова. Сложился страх за свою жизнь и острая жалость к несчастным малышам, и слезы обжигающими дорожками потекли по щекам.

– Мы не знаем. Очень кушать хочется, – тихо ответила Грейс. Так тихо, будто ветер зашуршал листьями.

– А вы ягоды не ели? – с замиранием сердца спросила я.

– Не-ет! Только малину, но ее мало было. А так нам папа строго-настрого запретил пробовать любую незнакомую ягоду.

– Божечки, какие ж вы молодцы!

Я начала лихорадочно соображать, у какой белки стащить орехи и как доставить потеряшек домой. Да и самой не мешало бы что-нибудь добавить к тому яблоку, которое вчера попало в желудок.

Тоскливо оглядев поляну, я было отчаялась. Не видно ни улья диких пчел, ни беличьего дупла. Ох, кажется, и у меня от голода мутится в голове уже! Какой улей диких пчел? Как бы я оттуда мед добыла? Сладкоежка Винни Пух, и тот не смог…

И тут меня осенило. Грибы! Вон сыроежка маячит!

– Так, дети! Обещаете не бояться?! – я постаралась говорить как можно бодрее.

– Обещаем, – недоверчиво ответили малыши.

– Тогда смотрите. Сейчас я сделаю небольшой костер. Мы пожарим немного грибов. Подкрепимся, чтоб от голода не упасть в обморок, и пойдем искать выход. Согласны?!

– Согласны, – дети немного оживились, очевидно, поверив, что тетенька, прогнавшая волка, может им помочь.

– Стойте здесь, чтоб вместо грибов мне не пришлось искать вас! – скомандовала я. Насобирав приличную кучку хвороста, я переключилась на грибы. Набрала чуть больше десятка, потому что грибы довольно тяжелая пища для пустого желудка.

Сделав из веточек три шпажки, нанизала свою добычу и загородив от детей будущий костер спиной, чиркнула зажигалкой. Я подумала, что не стоит шокировать их второй раз.

Вскоре лесной деликатес был готов, и я вручила Грейс и Коннору по веточке с ароматными грибами. Конечно, насытиться тремя грибами нереально, но для того, чтоб немного взбодриться, хватит.

Ничего лучше, чем следовать избранным, то есть вдоль ручья, путем, я не придумала. Подхватив на руки ослабевшую малышку и велев ее брату держаться за мою юбку, я зашагала вперед.

Глава 9

Вселенная оказалась благосклонной, и, не успела я выбиться из сил, как мы встретили людей, отправившихся на поиски потеряшек.

– Ты кто? – грозно спросил здоровый мужик в темном кафтане. Чистые волосы до плеч и аккуратная борода убеждали, что это не бродяга – перекати –поле, из которых процентов двадцать порядочных. Если судить по Пипину и его компании.

– Это Лиз, – немного перекроив мое имя, поспешил ответить Коннор. – Она нас от волка спасла! И накормила.

Отдав малышку крепышу, я обессиленно опустилась на землю. Вот я выбралась из леса. Встретила людей. И что дальше?

В голове образовалась звенящая пустота, от острого чувства жалости к себе сдавило сердце, и я, закрыв лицо руками, заплакала. По-прежнему мне некуда идти, и я никому не нужна. И в этой чертовой дыре моя новая жизнь так и закончится, не успев начаться.

– Эй, ты чего? – спросил кто-то. – Пойдем к Рихарду, расскажешь, как ты нашла детей. Если устала, вон телега. Садись.

Я согласилась. В конце концов, может там найду какую работу, чтоб не помереть с голоду. Тут же перед глазами возникла табличка: «Работаю за еду». Я опять всхлипнула и взобралась на убогий тарантас.

 А в моем представлении средневековые барышни ездили или на карете, или верхом на лошади в элегантном дамском седле. Грейс и Коннор прижались ко мне с двух сторон, как воробышки, и мое сердце растаяло от умиления.

Мне бы тоже хотелось вот таких двух воробышков. Своих, конечно. Мужа, за которым, как за каменной стеной. Как тот красавчик из сна. Его образ намертво врезался в память. Может, он какой-то актер, что я так хорошо его запомнила?

За размышлениями я не заметила, как мы добрались до места. Оказалось, что отец этих малышей – хозяин приличного постоялого двора. Но, прежде, чем я познакомилась с ним, увидела настоящий концерт.

Едва телега въехала в ворота, на крыльцо выбежала мачеха детишек. Статная, можно даже сказать, красивая женщина средних лет. Одета была не в пример горожанкам, которых я видела, нарядно. Ярко-зеленое платье по низу расшитое узорами. На голове – кокетливый кружевной чепчик. А на лице – явное присутствие если не косметики в привычном понимании, то каких-нибудь растительных аналогов точно.

– О Боги! – истерично закричала она. – Мои крошки ненаглядные! Я все глаза выплакала!

Она кинулась обнимать детей, но актриса из нее была отвратительная. Ни слез радости, ни облегчения на ее лице не было и следа.

Грейс спряталась мне за спину, а Коннор вырвался из цепких лап этой чернобровой куницы и помчался к крыльцу.

Выскочивший из помещения отец подхватил его на руки и принялся целовать. Тут сразу было видно, что чувства настоящие. С Коннором на руках он подбежал к телеге и, усадив сына на край, прижал к себе Грейс.

Сцена была душераздирающая. По суровому лицу мужчины текли настоящие слезы. Хотя по всему видно, что плакал он последний раз где-то в раннем детстве, когда получил ремня за шкоду.

– Рихард, какое счастье! Они нашлись! – мачеха малышей кинулась на шею мужу. – Я тебе говорила, что все в порядке будет! Я говорила!

– Подожди, Эмма, – отстранил он жену. – Надо все выяснить!

– Что выяснять! Дети голодные, еле на ногах держатся! Вот придут в себя, отоспятся, тогда и будешь выяснять.

Ага-ага. А ты подсыплешь в еду отравы и скажешь, что они, видно, еще в лесу ядовитых ягод наелись. Мне показалось, что и дети подумали о том же, потому что прижались к отцу еще крепче.

– Рихард. Эта девчонка вывела их из леса. Из той части, которая гиблой называется, – принялся объяснять один из сопровождавших нас мужчин.