Горыныч и чай (страница 11)
Лиза ни с того ни с сего вспомнила въедливую бабульку, наводившую страх на всё женское общежитие Ветеринарной академии. Ну просто невозможно было забежать в гости к девочкам, не отчитавшись подробнейшим образом перед бабуленцией – о своих планах на жизнь, политических взглядах, вкусовых пристрастиях, хронических заболеваниях и частоте посещения общественных бань. Вот кого в этом мире не хватало! Семидесятилетней вахтёрши Зинаиды Васильевны, мимо которой ни один грузинский князь не прошел бы незамеченным. И уж тем более – с подозрительной коробкой.
– Какую именно еду вы принесли Марии Тимофеевне? – спросил граф.
– Божественную, клянусь моим сердцем! Она достойна только самого лучшего!
– Ой, можно я расскажу? Это так замечательно! Такой сюрприз! – защебетала актриса, словно на встрече с подружками из кордебалета. – Тут тебе и помидорчики тбилисские, и огурчики, и лепешка такая мягкая, толстая, обсыпанная кунжутом, горячая…
Лиза громко, на всю гримерку, сглотнула. Так, сразу после допроса нужно будет мчаться в ближайшую «Омелу» и заказать там двойную порцию сырного пирога с грецкими орехами – ее нового фаворита. Тонна ярко-желтого, как платье Марии, сыра, вкрапления орешков, и всё это внутри хрустящей, тающей во рту корочки… Интересно, а квадрокоптеры доставляют еду на остановку вакуумного трамвая?
– Главное блюдо – конечно, моя любимая копченая курочка, а на десерт – целая гора самых изысканных, самых дорогих конфет «От Абрикосова»! Он такой щедрый, мой Тимурчик, ничего для меня не жалеет!
– Весь мир будет у ног моей виноградинки, кавказские горы склонятся перед ней!
– Минутку, сударыня, – насторожился граф, – вы говорите, что на столе была курица?
– Остренькая, вкусная курочка, – подтвердила Мария. – Волшебная! Мы с Тимурчиком съели по ножке.
– И шоколадные конфеты?
– Россыпь конфет, сотни, килограммы! Всех видов! С цукатами, с кремом, с орешками, даже с гречневой кашей, – девица мечтательно закатила глаза, – чего там только не было! Как в магазине!
Граф быстро встал.
– Елизавета Андреевна, можно побеседовать с вами тет-а-тет в коридоре? Будьте любезны, на минуточку.
Лиза, кряхтя и чихая, выбралась из недр дивана и присоединилась к фон Миниху возле вольера.
– Надеюсь, Ваше Сиятельство, вы меня вызвали, чтобы сообщить, что вы припасли для меня россыпь пирожков с картошкой. Или как минимум тарелку гречи. Только без шоколада, фу, дрянь какая, что за сочетание…
– Сударыня, прошу вас сосредоточиться! – остановил ее граф. – Я уверен, мы наткнулись на след. У меня к вам вопрос как к ветеринару: могло ли отравление конфетами наступить у варана не сразу, а спустя несколько часов после того, как он их съел?
Лиза задумалась.
– Теоретически – могло. Если конфеты были в некой оболочке, мешающей желудочному соку до них добраться. Тогда сначала растворилась бы эта преграда, и лишь затем дело дошло бы до токсичного шоколада. Это один мой сосед так героин перевозил через границу, в собственном желудке. Упаковали ему порошочек в пленку, он проглотил, отлично довез, клиенты были страшно довольны.
– Что? – остолбенело переспросил граф. – Даже не подозревал, что вы, сударыня, вращались в криминальной сфере.
– Я весьма разносторонне развитый человек, – важно ответила Лиза.
– А ваш жених… Если позволите… Он тоже имеет отношение к наркоторговле?
– Игорь-то? Неа, он на почте работает. Почтальоном. Письма, посылки всякие разносит.
– Ваш жених – почтовый квадрокоптер? – совсем растерялся фон Миних.
– Ваше Сиятельство! – Лиза деловито подтянула домашние легинсы в цветочек, в которых так и ходила с момента прибытия в этот мир. – Мы здесь не ради обсуждения моей увлекательной личной жизни. Время идет, и в моем желудке шоколада не прибавляется. Вернемся к теме, во имя амилазы, протеазы и липазы, помогающих пищеварению! Вы меня как специалиста спросили, возможен ли эффект отложенного отравления нашего клиента. Я вам как специалист отвечаю: да, если шоколад попал к нему в желудок в оболочке. Осталось выяснить – что это за оболочка.
– Полагаю, та самая волшебная курица, которая так понравилась Марии Тимофеевне. – Граф пожал худыми плечами. – Это очевидно.
– Вы думаете, кто-то из них напичкал дурацкую курицу конфетами и подсунул Горынычу? А что, очень может быть. Если эти двое слопали ножки и больше ничего, то целостность тушки нарушена не была. Желудок варана трудился бы над ней часа четыре, если не все шесть. А потом – бах! Мина замедленного действия! «Киндерсюрприз» наоборот.
– Детский сюрприз? – перевел граф. Видно, в этом мире, если такие сладости и были, то назывались как-то по-другому.
– Шоколадное яйцо, а внутри игрушка.
– Более подходящей в данном случае мне кажется метафора с яйцом Кощея Бессмертного, внутри которого скрывалась иголка, символизирующая его кончину, – церемонно сообщил фон Миних.
– Слушайте, мы с вами можем тут хоть до завтра делиться друг с другом поэтическими образами, но нам надо выяснить, как эта волшебная фаршированная курочка прилетела в пасть Горынычу. Не на квадрокоптере же, в самом деле!
– Вы правы, Елизавета Андреевна. Камеры видеонаблюдения нам в расследовании не помогли. Но есть у меня одна мысль…
Глава 8
Ищейки вернулись в гримерку, где влюбленные времени зря не теряли: грузин, оккупировав стул возле Марии, держал ее за руки и жарко нашептывал ей что-то на ушко. Та заливалась краской и нежно улыбалась. Они казались по-киношному счастливыми; в реальной жизни, по крайней мере, в Лизиной реальности, такого просто не бывает.
Старичок Новиков был весь в своих тревожных мыслях, сладкая парочка его не волновала.
Граф Александр согнал его с насиженного местечка, с видимым усилием отодвинул диван и внимательно осмотрел стену гримерки, смежную с вольером.
– А вот это уже небезынтересно, – сказал он, обнаружив под потолком решетку вентиляции.
Граф вежливо попросил грузина освободить стул, тот нахмурился, однако подчинился. Извинившись перед хозяйкой за причиняемый беспорядок, фон Миних встал сапогами на сиденье и потянулся к решетке. Та отвалилась от легкого прикосновения – крепеж был вырван с корнем.
Граф бросил быстрый взгляд на кинжал Тимура. Грузину это не понравилось:
– Вай ме, что за намеки?! – мгновенно вскипел он.
– Пока никаких, сударь, – спокойно отозвался граф, спрыгивая со стула. – Однако прошу вас дождаться результатов осмотра вольера.
– Я не нуждаюсь в ваших просьбах, чтобы оставаться возле своей возлюбленной!
Ищейки вновь вышли в коридор.
– Так и есть, – объявил граф. – Обратите внимание, сударыня. Вентиляция расположена прямо над изгибом верхней коряги. Если курицу протолкнуть через вентиляционную трубу, она упадет на широкий ствол, как на поднос. Позже пересмотрим видео. Уверен, что одну из тушек Горыныч схватил оттуда.
– А решетка? С той стороны ведь тоже решетка?
– Толщина стены небольшая. Рука, вооруженная подходящим инструментом, с легкостью вытолкнет вторую решетку наружу, на тот же импровизированный поднос… – Он вдруг встрепенулся: – Она наверняка и сейчас там же!
Граф тут же запрыгнул на корягу и неловко пополз по ней наверх, под потолок, цепляясь длинным плащом за сухие сучья.
– Вынуждена сказать вам как есть, Ваше Сиятельство: в акробаты вас возьмут только в том случае, если всех остальных циркачей мира назначат графьями, – ехидно прокомментировала Лиза.
– Есть! – крикнул фон Миних сверху, кое-как оседлав корягу. – Вот она! – Он торжествующе потряс решеткой вентиляции, найденной на стволе под трубой. – И кажется, она вся в жиру от копченой курицы. Превосходно!
– Урашечки! Но почему мы не заметили падения решетки, а тем более курицы, на корягу, когда смотрели видео?
Граф махнул рукой с зажатой в ней решеткой в сторону стены, на которой жила своей жизнью зеленая карта Тихого океана.
– Листья одного из растений заслонили камере именно этот угол.
Дальнейшая беседа с актрисой совсем не напоминала светскую болтовню.
– Мария Тимофеевна, что случилось с курицей и конфетами, когда ваш пикник закончился? – Тон графа был суровым, если не жестким. Фон Миних стоял возле трюмо, расправив плечи.
– Так как же… Подождите… – залепетала артистка из кресла, испуганно глядя на графа снизу вверх. – Где-то через час после окончания шоу всех участниц позвали на сцену, фотографироваться в честь премьеры… Я уже была сытая и счастливая, побежала наверх… Возвращаюсь – Тимурчик, мой барашек золотой, всё прибрал, навел порядок, своими руками! Вообразите: князь Багратион-Имеретинский! Я же из простой театральной семьи, а он ухаживает за мной, как за царицей!.. Да, так вот, везде такая чистота, как будто и не было ничего. Всё, что осталось от пикника, убрал обратно в коробку… Наверное, курица и конфеты у него дома, так, Тимурчик?
Грузинский князь, вновь занявший позицию у двери, медленно кивнул. И без того смуглое лицо потемнело еще больше.
– Сударь, вы сможете предъявить курицу и конфеты, если мы прямо сейчас отправимся к вам домой?
– Нет. Курицу я доел на завтрак, конфеты выбросил.
– Зачем? Такие вкусные конфетки, как жалко! – воскликнула Мария.
– Копченую курицу на завтрак? Да кто в это поверит! – одновременно возмутилась Лиза. Затем она снова расчихалась, поскольку другого места в гримерке, кроме как рядом с дурацкой искусственной шубой, попросту не было.
– Тимур Георгиевич, мы полагаем, что, воспользовавшись отсутствием госпожи Павловой, вы начинили курицу шоколадными конфетами, смертельно опасными для животных, и протолкнули ее в вольер к варану, – заявил граф, весь тонкий и звонкий, как оловянный солдатик. – С какой целью вы это сделали? Немедленное признание смягчит наказание.
– Вах! – пренебрежительно фыркнул грузин. – Не понимаю, о чем вы.
С диванчика, вновь занятого нервным Новиковым, раздалась серия изумленных аханий и оханий, а также возгласов религиозной тематики.
– Барашек мой! Тимурчик! Что такое говорят эти люди? – Актриса в волнении поднялась с кресла. – Ты отравил Горыныча?
– Конечно же, нет, моя виноградинка. – Грузинский князь был невозмутим, черные глаза пристально смотрели на графа.
Лиза чихнула и решила вмешаться.
– Во имя ферментов всех миров! Князь, признайтесь уже в своих грехах, и я пойду обедать! – Грузин даже не посмотрел в ее сторону. – Достала уже эта шуба. Лезет, как натуральная, я уже с ног до головы в этом фальшивой рысьей шерсти, а мне и Пусиной за глаза хватает… Хотя постойте-ка. – Лиза поднесла рукав поближе к глазам и чихнула на этот раз так, что ей позавидовал бы и простуженный слон. – Да она, кажется, и правда натуральная.
– Тимурчик! – Голос актрисы взметнулся сразу на две октавы выше. – Ты же сказал, она напечатана на трехмерном принтере! Я никогда не стала бы носить натуральный мех, это отвратительно!
– Любимая, не слушай никого, слушай своего Тимура, вай ме! Это новая модель от Лидваля, сто процентов синтетики.
– Ага, как же, сто процентов синтетики, – хмыкнула Лиза. – Пожалуйста, простой тест. – Она извлекла из кармана куртки зажигалку и подожгла одну из выпавших шерстинок. – Чувствуете? Запах горящего белка! А не расплавленной пластмассы. Настоящая рысь! Натуральнее не бывает!
– Как… Как же это… Значит, ради этой шубы пострадала настоящая рысь? -Актриса прижимала руки к желтой груди.
– И не одна, вай ме! – вдруг выкрикнул грузин. – Это самая редкая шуба из всех, что я смог найти! Моя царица не будет ходить в пластмассе! Нет! Только в лучших мехах! Если бы я мог, я сшил бы тебе шубу из шкуры единорога!
– Но Тимур! – застонала Мария. – Тимурчик, я не могу носить шкуры убитых животных! Мы же не доисторические люди!