– Король Дюранд не появился. Он слишком плохо себя чувствует, а Казимир залил свое разочарование несколькими бокалами вина. Так что его не очень интересовали мои объяснения.

Я тяжело вздыхаю:

– Сабина расстроится, когда узнает, что ты осталась в замке из-за меня.

Ее глаза распахиваются.

– Ты разговаривал с Сабиной?

– Мы вместе пришли сюда. И она помогала мне, Жюли и Марселю придумать план, как пробраться в замок.

Аилесса судорожно вздыхает.

– С ней все в порядке? Что случилось? – Она сжимает мою руку. – Бастьен, я должна знать.

Я как можно короче пересказываю ей события последних двух недель, включая сегодняшнюю авантюру с черным порохом.

– Надеюсь, Жюли и Марсель смогли покинуть замок, – говорю я. – Гвардейцы попытаются узнать, как мы пробрались внутрь.

Когда я дохожу до стычки Сабины и Казимира, а затем упоминаю, как она сбежала из замка без каких-либо объяснений, Аилесса морщит лоб.

– Может, они что-то еще говорили, а ты не услышал?

– Возможно, – признаю я.

– Сабина не стала бы уходить так внезапно без веской причины.

Я потираю подбородок:

– Она попросила меня передать тебе кое-что.

– Что? – Аилесса подается вперед.

– Кажется, Сабина узнала песню сирены, чтобы открыть Врата.

– Что? Как? – удивленно отпрянув от меня, спрашивает она.

– Сабина не сказала. Видимо, ее мысли занимала инсценировка самого драматичного из всех возможных побегов.

Несколько секунд Аилесса молчит, обдумывая услышанное. И выглядит при этом… расстроенной. Но это и неудивительно, если вспомнить, как она заботится о своей сестре.

– Не переживай за Сабину, – успокаиваю я Аилессу и целую ее ладонь. – У нее есть костяная флейта. С помощью нее она и заманила Казимира в ловушку, а потом привела на подземный мост… Она говорила, что смогла это сделать как твое доверенное лицо. Так что можешь не переживать о переправе сегодня ночью. Сабина возглавит ее, как возглавляла вашу famille, пока тебя не было.

Аилесса удивленно поднимает брови.

– Она возглавила famille? Как matrone?

Я не понимаю, почему это ее так шокирует.

– Да, пока ты не вернешься.

Заметив, как поникли плечи Аилессы, я провожу большим пальцем по тыльной стороне ее ладони.

– Что-то не так?

– Ничего, просто… моя famille не позволила бы Сабине взять на себя такую ответственность, если бы мама уже не объявила ее своей наследницей. Видимо, она сделала это, пока я была с тобой. – Аилесса натянуто улыбается, но в ее глазах не отражается ни единой эмоции. – А задумала она это еще давно, когда решила принести меня в жертву Тирусу.

Два года назад Одива заключила сделку с богом Подземного мира, согласившись обменять своего первенца на мужчину, которого любила. Не ее amouré, а отца Сабины. Она хотела воскресить его, но этого не произошло, так как Одива не выполнила свою часть сделки. Она не убила Аилессу. А пожертвовала собой.

– Но ты все еще жива… И остаешься ее наследницей, – стараясь утешить Аилессу, говорю я.

– Знаю, – бормочет она, но ее взгляд все так же пуст.

Из коридора до нас долетает эхо шагов. Стражник возвращается. Аилесса вздрагивает и хватает свой костыль. Я протягиваю руки между прутьями и помогаю ей подняться на ноги.

– Я вернусь… чуть позже, – шепотом обещает она. – И принесу отмычки.

Аилесса начинает поворачиваться, но я притягиваю ее к себе и целую в губы. Она быстро отстраняется и словно замыкается в себе. А затем с извиняющимся выражением на лице качает головой.

– Мне… мне пора идти.

– Подожди. – Я пытаюсь понять, чем обидел ее, потому что чувствую, как между нами возникла трещина, которой не было еще пару мгновений назад. – Сабина принесла костяной нож. – Я быстро объясняю, ей где он спрятан. – Прошу, подумай о моих словах. Возможно, у тебя не появится шанса добраться до Казимира после того, как мы покинем Бо Пале.

Хотелось бы мне убить этого ублюдка за нее.

Она опирается на костыль и ковыляет к выходу.

– Бастьен, я…

– Прошу, Аилесса.

Она поджимает губы и смотрит в сторону коридора, по которому к нам приближается стражник. Наконец она кивает и, повернувшись на костыле, скрывается в тени.

Я прерывисто выдыхаю. Я понимаю, что своей просьбой предаю память своего отца, но как Аилессе спасти себя, если она не убьет Казимира?

7. Аилесса

Рукоять костяного ножа впивается в мой позвоночник. Я спрятала его в шнуровке своего платья, вытащив из цветочной гирлянды колонны, которая расположена у входа в большой зал, где его и спрятал Бастьен. Мне удалось незаметно забрать его, и даже не пришлось возвращаться на праздник. И хотя нож надежно скрыт волосами, сердце все сильнее бьется в груди.

«Успокойся, Аилесса. То, что ты взяла нож, не означает, что ты убьешь Каза».

«Хоть и должна это сделать», – твердит другой голос. В нем слышится тембр Бастьена, но чем дольше слова вертятся в голове, тем сильнее напоминают Сабину. Самые близкие мне люди заботятся обо мне – и, конечно же, хотят, чтобы я жила, – но они не знают Казимира. Легко обречь человека на смерть, если для тебя он незнакомец.

Я ковыляю по коридору так быстро, как только могу. Встреченные на третьем этаже Бо Пале гвардейцы не трогают меня. Как и слуги. Они кланяются или приседают в реверансе, словно я принцесса. Хотя не знают меня. И даже не догадываются, что единственная корона, которую я соглашусь надеть, будет сделана из костей.

Я возглавлю Перевозчиц в следующую Ночь Переправы, несмотря на то, что мама назвала Сабину своей наследницей. Я должна стать matrone. И Сабина в глубине души знает об этом. Как и моя famille. Они сочтут меня достойной и вернут мне мое законное положение… ведь так?

Внутри все сжимается. И на мгновение я погружаюсь в свои мысли, как это произошло с Бастьеном в темнице. Не знаю, что со мной происходит, но в какой-то момент я начинаю скучать по своей famille сильнее, чем обычно. Словно что-то рвется внутри. Меня не было слишком долго. Как только освобожу Бастьена, сразу отправлюсь домой.

Я смотрю в конец длинного коридора. Чтобы добраться до моей комнаты, нужно пройти еще пару дверей. Я проклинаю свое раздробленное колено, из-за которого приходится ковылять, и отсутствие костей благодати. С силой сокола я бы передвигалась намного быстрее, дар акулы сделал бы более выносливой, а ловкость горного козла помогла бы удерживать равновесие на костыле. Я выдыхаю, стараясь не думать о пропавших костях. И начинаю перебирать по памяти вещи в своей комнате. Может, что-то из них подойдет в качестве отмычки для Бастьена?

Я делаю еще один шаг, и в этот момент по замку разносится тихий звук. Женский смех. Он звучит настолько необузданно и самозабвенно, что у меня волосы на руках встают дыбом. Я оглядываюсь по сторонам, но никого не вижу. Коридор пуст.

– …жаль, что ты не смог с ней познакомиться.

Каз? Я оборачиваюсь на звук знакомого голоса. Он доносится из ближайшей комнаты, высокая и богато украшенная дверь, которая широко открыта. Покои короля Дюранда. И чтобы попасть в свою комнату, мне необходимо пройти мимо них.

Я осторожно ковыляю вперед, изо всех сил стараясь идти как можно тише. Если Каз увидит меня, придется объяснять, почему я солгала о своем состоянии и ушла с праздника пораньше.

– Не волнуйся, – продолжает он. – Я знаю, что тебе необходимо беречь свои силы. Мы придумаем, как познакомить тебя с Аилессой.

Проходя мимо двери, я не удерживаюсь и заглядываю в комнату. Казимир сидит на стуле рядом с кроватью с балдахином. Бархатные шторы закрыты, но одно из полотен убрано в сторону, а Каз наклонился вперед и, опершись локтями в колени, держит руку отца. Я вдруг понимаю, что стою на месте уже несколько секунд. А все потому, что впервые вижу короля Дюранда.

Возможно, когда-то он был красив – его лицо отличалось утонченностью, – но сейчас кожа даже при свете свечей кажется болезненно-серой. А еще он такой худой, что выглядит практически как скелет. Но светло-зеленые глаза все еще привлекают внимание. Возможно, из-за любящего взгляда, которым он смотрит на своего сына. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же заливается кашлем. Каз быстро подносит к его губам чашку с водой. Король пытается пить, но большая часть льется по подбородку.

Я отвожу взгляд. Казимиру бы не хотелось, чтобы я видела его отца в таком состоянии. Поэтому начинаю красться мимо дверного проема, надеясь, что он не заметит меня. Но едва я успеваю преодолеть половину пути, как жуткий смех возвращается. Он наполняет мои уши, а затем проносится мимо в открытую дверь комнаты короля. Но я не вижу женщины.

Каз оборачивается. Его брови сошлись на переносице.

– Аилесса, что ты?.. – Он резко дергается, когда бестелесный смех проносится мимо него. – Что это было?

Ледяной ужас расползается по венам, когда я наконец осознаю, с чем мы столкнулись.

– Нет, это невозможно. Только не снова.

– Что невозможно?

Отбросив волосы в сторону, я выдергиваю нож из шнуровки платья и поспешно ковыляю в комнату.

– Защищай своего отца, Каз!

Он вскакивает на ноги и выхватывает украшенный драгоценными камнями кинжал. Его глаза мечутся по гобеленам и темным углам комнаты.

– Кто здесь? Я никого не вижу.

– Это Скованная.

Это точно она. А значит, Сабина не смогла открыть Врата в Потусторонние миры. И не переправившиеся души вырвались на свободу. А значит, я нужна своей famille.

– Скованная? – повторяет Каз.

– Некоторые люди называют их призраками.

Его глаза расширяются.

– Что ты сказала?

– Их называют призраками, – повторяю я.

Он ничего не знает о мертвых. Но ему придется быстро учиться. Я обхожу кровать, чтобы мы могли защитить короля с обеих сторон.

– Но она из плохих призраков. Не дай ей добраться до короля. Он и так слаб.

Я могла бы рассмотреть сияние chazoure, будь на мне кости сокола, или распознать, где она находится, обладай я шестым чувством тигровой акулы.

За окном вспыхивает яркая молния. И тут же следует оглушительный раскат грома, от которого на мгновение закладывает уши.

– …прочь от него, исчадие Тируса! – яростно кричит Каз.

Я отбрасываю в сторону бархатные шторы. Король Дюранд сидит, но верхняя часть его тела странно клонится вбок. Скованная держит его на весу.

Он слабо отбивается от своего невидимого противника с круглыми от ужаса глазами. Каз размахивает кинжалом из стороны в сторону, но его клинок режет лишь воздух. И он не осмеливается приблизиться к отцу.

Я переворачиваю костяной нож и сжимаю лезвие.

– Каз, берегись!

И как только он отстраняется, я метаю нож. В паре сантиметров от лица короля клинок застревает в воздухе, а следом раздается женский крик. Король падает на подушку. Зависший нож отскакивает и падает на постель. У изножья кровати шторы на пару мгновений расходятся в разные стороны. Нам удалось прогнать Скованную.

Комната погружается в тишину, если не считать барабанящего по оконному стеклу дождя. Я напрягаю слух, чтобы понять, куда сбежала Скованная. На лице Каза читается неподдельный шок. Вряд ли на него когда-нибудь нападали мертвые. Сабина привела его на подземный мост после того, как я закончила переправлять души.

– Разве призрака можно заколоть ножом? – шепчет он, все еще держа кинжал наготове.

– Скованные осязаемы. – Я упираюсь в матрас здоровым коленом и подбираю свой костяной нож. – Все души такие.

Каз кивает, но продолжает хмуриться:

– И эти Скованные не истекают кровью?

– И не умирают.

Он сглатывает:

– Чудесно.

Король Дюранд вновь начинает кашлять, и Казимир подкладывает ему под спину еще одну подушку.

А у меня в голове возникает ужасающая мысль.

– Когда твой отец заболел?

– Около месяца назад.

– Когда заболели и другие люди в Довре?