– Меня сегодня в шесть утра подняли, – скептически посмотрев на свое отражение в темном оконном стекле, ответил Орлов. – Случай, прямо скажу, неприятный и неординарный. Хотя что я говорю? Неординарным и неприятным можно назвать всякое убийство человека. А уж тем более – молодой девушки. Но тут… – генерал вздохнул, нахмурился еще больше и опустил голову. – У меня племяннице восемнадцать лет, совсем еще девочка. В общем, ассоциации… – Он помолчал и продолжил: – Вчера вечером в полицию города Суздаля поступил звонок. В снежном городке на центральной площади был найден труп молодой девушки лет восемнадцати-двадцати. Тело было спрятано… Да, наверное, так нужно сказать – спрятано в одной из снежных фигур. Изображающей Русалочку, кажется. Представляете? – Орлов повысил голос и, резко повернувшись к подчиненным, гневно рубанул ребром ладони воздух перед собой. – Мало гадам, что убили молоденькую девочку, так еще и в снежный куб затрамбовали и русалочку вырезали. Словно в издевательство. Не постеснялись в самый центр города привезти и поставить. А ведь там дети – на площади-то!

Орлов четким размеренным шагом прошагал к своему столу, но садиться не стал, а сжал руками спинку кресла так крепко, что Гуров с Крячко заметили, как побелели у генерала пальцы.

Сыщики молчали, не зная, что ответить начальнику и другу на его справедливую гневную тираду. Они представили себе всю картину этого ужасного преступления и опустили головы, задумавшись над людской жестокостью. Им, оперативникам с большим стажем и опытом работы в уголовке, приходилось сталкиваться и с куда как худшими преступлениями. Но и их потрясла циничность и наглость преступников, которые не постеснялись чуть ли не в открытую заявить о себе. Наверняка изверги понимали, что привлекут внимание к своему преступлению, и таким вот образом бросали вызов органам правопорядка, будто говоря: вот, мол, мы какие лихие и бесстрашные, попробуйте поймайте нас.

– Подробности какие-то известны? – спросил Крячко, мало надеясь на получение этих самых подробностей от своего начальника.

– А ты сам как думаешь? – хмыкнул Орлов. – Местные вчера и успели только, что увезти это снежное… не знаю даже как назвать, – тяжело вздохнул он. – Растопили снег и вынули тело. Теперь им медэксперт занимается. Кто эта девушка… – генерал пожал плечами. – Надеюсь, что к вашему приезду ее опознают. Городок на площади оцеплять не стали – смысла нет. Там народу уже побывало за эти дни тьма-тьмущая.

– А сама эта снежная русалочка сколько там находилась? – поинтересовался Гуров.

– Вот и будете все на месте выяснять, – коротко ответил Орлов. – И чтобы меня в курсе держали. Ясно?

– Как обычно, Петр Николаевич, как обычно, – кивнул Станислав.

– Что-то еще или уже можно идти? – Лев Иванович выжидательно посмотрел на начальника.

– Вы там сразу, как приедете, спросите Петровского. Он вас в курс дела введет и все расскажет, помощь, какую надо, выделит. Дело серьезное, – задумчиво сказал Петр Николаевич и добавил, покачав головой: – Это ж кем нужно быть, чтобы до такого варварства додуматься?!

От столицы ехать до Суздаля надо было часа три. Удрученные нежданной поездкой и неприятной информацией, которую выложил им Орлов, сыщики долго молчали, обдумывали ситуацию. Первым нарушил молчание Станислав:

– Есть какие-то предположения по поводу личности убийцы?

– Информации у нас пока еще мало, чтобы строить предположения, – выдержав небольшую паузу, ответил Гуров. – Одно ясно – сделать такое с молоденькой девушкой мог только больной на всю голову маньяк или…

– Или это некое послание, – продолжил Крячко.

– Послание, предупреждение, привет… Какая разница, как это назвать? Но вполне возможно, что сделали это не ради развлечения, а с каким-то умыслом. Знать бы еще с каким.

– Будем искать, – согласно кивнул Крячко, и оба сыщика снова надолго замолчали. И только когда уже подъезжали к Суздалю, Станислав заметил: – Если бы не эта рождественская оттепель, то еще неизвестно, когда бы тело обнаружили – может, только к весне.

– А может, и вовсе никогда, – нахмурился Лев Иванович. – Куда потом эти снежные статуи из города после праздников вывозят? В реку скидывают или на свалку – кто знает?

– Городская администрация должна знать.

– Надо будет уточнить этот момент.

– Зачем? Наше тело ведь уже никуда не вывезут, – резонно заметил Крячко.

– Ну, мало ли… Всякое знание когда-нибудь пригодится, – ответил Лев Иванович.

Глава 2

Найти начальника суздальского МВД оказалось делом несложным. Петровский Аркадий Сергеевич сидел в своем кабинете и вычитывал какие-то бумаги, когда дежурный проводил к нему Гурова и Крячко. Полковник встал и, поздоровавшись с оперативниками за руку, сразу же приступил к делу.

– Не будем отвлекаться на вежливые, но никому не нужные политесы и расспросы. Давайте-ка я сразу вам расскажу все, что известно на сей момент, – сцепив пальцы в замок и серьезно глядя на московских коллег, сказал он. – Тело девушки в возрасте восемнадцати-двадцати лет было обнаружено вчера в девять вечера двенадцатилетним подростком Ильей Матвеевым. По рассказу свидетеля, он с друзьями играл в городке и в какой-то момент, пробегая мимо одной из снежных фигур, а если конкретно, то фигуры Русалочки, задел ее за руку. По всей видимости, он не просто ее задел, а ударил по ней палкой, – ухмыльнулся полковник. – Пацан, что с него возьмешь, – покрутил он головой. – Снег с руки упал, оттепель сделала свое дело, и он подтаял, а на месте снежной руки мальчик увидал настоящую, человеческую руку. Парень, конечно же, сначала растерялся…

– Представляю, – кивнул Лев Иванович. – Я бы и сам перепугался, а тут мальчишка.

– Не скажите! – возразил Петровский. – Нынче дети пошли отважные и непуганые. В интернете такого насмотрятся, что им сам черт нипочем. Испугаться парень не испугался, но дружков своих на такое «чудо» позвал посмотреть. А когда они насмотрелись вдоволь, то один из них позвонил своему отцу и рассказал о находке. Папенька, сами понимаете, праздник отмечал и поначалу не поверил сыну, но потом все-таки пришел, заодно пообещав надрать всем уши, если они его разыгрывают.

– А что, взрослых в это время на площади никого не было? Вроде бы как не поздно – девять-то часов, – уточнил Крячко.

– Какое там, – махнул рукой Петровский. – Вот вы сами вчера вечером чем занимались? – он с ехидной ухмылкой посмотрел на Гурова и Крячко, и те опустили глаза. – Вот-вот! В общем, звонок от гражданина Тельникова Алексея Валериановича поступил к нам в девять часов тридцать пять минут. Сначала на место приехал дежурный оперативник. Так сказать, для проверки вызова. Потом он отзвонился мне, и мы с ним решили связаться с мэром. Тот дал добро на вывоз… э-э-э… снежной скульптуры. Не доставать же тело прямо на площади. Приехали грузовик и кран, загрузили, отвезли к нам во двор, – полковник махнул рукой в сторону окна. – Все данные свидетелей переписали, но пока что никого не опрашивали. Ребята с соседней стройки, благо там бригада одна еще работала, свет прожекторами на наш задний двор направили и горелками аккуратно снег растопили, девушку достали и передали судмедэксперту. Сразу пробили по нашей городской базе данных на предмет заявлений о пропаже. Девушка, по всей видимости, не из Суздаля, – вздохнул он. – Варежкин сейчас сидит у себя в кабинете и пытается определить, кто она такая и откуда.

В дверь постучали, и в кабинет заглянул лохматый, рыжеволосый и конопатый парень лет тридцати.

– Заходи, Варежкин, только про тебя вспомнил! – обрадовался Петровский. – Ну что, нашел?

– Нашел, Аркадий Сергеевич, – шагнул в кабинет парень и, добродушно поздоровавшись с сыщиками, добавил: – Из Москвы она, Ащеулова фамилия, Елена Валерьевна. Девятнадцать лет. Заявление о пропаже, а вернее о похищении, было подано сразу двумя лицами – отцом и неким Пантелеевым Захаром Дмитриевичем – первого января. Но подано почему-то во Владимире.

– Что значит почему-то? – не понял Петровский.

Варежкин пожал плечами.

– Откуда пропала, оттуда и заявление подали. Наверное, она из Москвы во Владимир приехала на праздники, – бодро предположил оперативник.

– Ты сядь, – Петровский приглашающе указал подчиненному на стул. – И познакомься с коллегами из Москвы. Они будут это дело вместе с тобой расследовать. Так ты говоришь, что она была похищена первого января? Откуда такие сведения?

– Антон, – представился Варежкин Гурову и Крячко. – Похитили ее не первого, а тридцать первого, это заявление первого числа было написано, – уточнил он. – А о том, что ее похитили, я узнал, позвонив во Владимир по телефону, который оставлен для информации. Для тех, кому есть что сообщить о девушке. В общем, я пока ничего не предпринимал, не говорил, что ее нашли, решил сначала все вам доложить.

– А это точно она – Ащеулова? – засомневался Крячко.

– По фото и по описанию судить – так похожа, – снова пожал плечами Варежкин. – Но нужно вызывать отца для опознания. Тогда уже точно можно будет сказать – она или не она.

– Девушка была одета, когда тело достали из снега? – спросил Лев Иванович.

– Верхней одежды на ней не было. Только платье и чулочки. Ни обуви – сапожек замшевых на шпильке, ни шубки, как написано в описании внешности, – ничего не было. И вещей при ней, значит, тоже никаких. А вот платье ее – оно под описание очень даже подходит. Красивое такое, изумрудного цвета, длинное, от Версаче. В общем, дорогое платье.

– Так, – постучал пальцами по столу Петровский. – Значит, нужно будет вызывать ее отца и этого, как там второго зовут… Ну, кто заявление подавал. Его фамилия Пантелеев? – вопросительно посмотрел он на Варежкина, и тот согласно кивнул. – А он вообще кто такой, этот Пантелеев? Родственник или…

– Не знаю, – Варежкин в третий раз пожал плечами. – Говорю же, не уточнял еще ничего.

– Ладно, понял, – хлопнул ладонью по столу Петровский. – По крайней мере, у нас есть от чего отталкиваться. Сейчас я вызову нашего медэксперта, посмотрим, что он нам скажет, и тогда уже начнем дальше работать.

Судмедэкспертом оказалась женщина сорока – сорока пяти лет, чуть полноватая, но фигуристая дама с короткой модельной стрижкой и сильно накрашенными глазами.

– Ольга Александровна, – представилась она сыщикам и сильно, по-мужски, пожала обоим полковникам руку.

– Вскрытие уже производили? Время смерти установить получилось? – спросил ее Петровский.

– Ох, ну о чем вы говорите, Аркадий Сергеевич! Девушку, можно сказать, заморозили как мамонта. Все процессы затормозились. Судить о времени наступления смерти можно, только зная, когда она пропала и с какого времени эта Русалочка появилась в снежном городке.

– Первого числа было заявление о пропаже девушки, – подсказал Варежкин.

– Уже установили личность? – повернулась к нему медик.

– Предположительно, – вздохнул Петровский.

– Что ж, вполне себе вариант, – согласилась Ольга Александровна. – Возможно, что ее убили и первого числа, а возможно, что и третьего или четвертого. Узнаете, когда на площади появилась фигура Русалочки, – узнаете примерное время убийства. Точнее не получится.

– Логично. Что там по поводу остального? – Петровский кивнул, давая добро на доклад.

– Я еще не оформила отчет. Но могу сказать коротко, что смерть наступила в результате удушения. Причем, скорее всего, убили девочку, положив на лицо подушку или еще что-то, что перекрыло доступ кислорода в легкие. Следов изнасилования нет. Синяки только на запястьях. По всей видимости, ее держали за руки, чтобы не сопротивлялась. Возможно, что убивали двое. Один держал руки, другой, сев девушке на ноги, закрыл ее лицо подушкой. Все характерные признаки указывают именно на этот способ убийства. Платье, чулки и белье забрали в лабораторию. Ребята потом подробнее расскажут, что узнали. Если говорить о содержимом желудка, то последний раз девушка…

– Ольга Александровна, вы извините, что перебиваю, но все это мы можем прочесть потом в отчете, – перебил ее Гуров, который терпеть не мог всех этих медицинских подробностей.