Пока подворачиваю длинные рукава, аромат парфюма Кэма полностью обволакивает меня, и я чувствую себя странно. Мне совсем не хочется знать, как там от него пахнет. Вкусно. Свежестью, цитрусом и нотками корицы. Я настолько не хочу знать это, что цепляю пальцами воротник, осторожно подношу к носу и делаю вдох, надеясь, что запах мне разонравится.

– К слову, если тебе вдруг интересно, то в моих глазах ты выглядишь очень даже неплохо.

Что-то в его тоне заставляет меня замереть. Я резко оборачиваюсь, потому что вдруг понимаю, что он смотрит на меня, но Кэмерон по-прежнему стоит спиной. Но я тут же ловлю его взгляд в отражении зеркала. Он подглядывал за мной все это время, вот же ублюдок!

Вскинув ладони, Кэм оборачивается.

– Клянусь, Банни, я посмотрел только тогда, когда понял, что ты надела кофту.

– И как ты это понял?

– Прошло уже пару минут. Надеть толстовку – совсем не то, что занимает много времени.

Он только что говорил, что я все воспринимаю как намек на секс, а сам подглядывает! Мысли у парней всегда сводятся к одному. Мне вдруг становится противно, словно мокрая кофта еще на мне. Я чувствую, как пылают мои щеки, а руки сами сжимаются в кулаки. Даже не знаю, я больше зла и разочарована в Кэмероне или в себе за то, что поверила ему.

– Сделаю вид, что поверила, – хватаю промокший пуловер с сумкой и иду к двери, но выйти мне не удается, потому что Кэм прижал ее своей спиной. Я вопросительно смотрю на него, намекая на то, что он должен отойти.

– Я не смотрел, пока ты переодевалась, – вновь повторяет он.

– Хорошо. Спасибо за то, что одолжил кофту. А теперь можно мне выйти? Пожалуйста, Кэмерон.

Слово «пожалуйста», произнесенное дрожащим голосом, работает как заклинание: Кэм тут же отходит в сторону и открывает дверь.

– Черт, Банни, – доносится за спиной его голос. – Мы только нашли бесконфликтную волну, а я уже облажался.

Стиснув зубы, я поворачиваюсь и продолжаю идти по коридору, не оглядываясь.

– Это было до того, как я поняла, что ты извращенец.

– Это есть, – вскинув ладони в мирном жесте, он медленно приближается, – когда ты попросила меня снять трусы, ты не была извращенкой. А когда я якобы подсматривал, – он демонстрирует пальцами кавычки, – хотя не делал этого, ты поставила на мне клеймо извращенца?

Кэмерон словно нарочно говорит это громко, чтобы все в коридоре услышали. Когда я вижу, что все обернулись, мне хочется провалиться сквозь землю. Открываю рот, чтобы ответить, но вдруг спиной упираюсь в кого-то.

– Осторожней, Уолш, – я сразу же узнаю голос Гарри. Он крепко сжимает мои плечи, придерживая. – Уже напилась? Не рановато?

– Это же вечеринка, – я оборачиваюсь и дергаю плечами, освобождаясь от его рук. – Здесь нельзя напиться слишком рано.

Взгляд Гарри слегка рассеян, тонкие губы растянуты в ленивой улыбке. Он выглядит сонным или обкуренным. Темные волосы растрепаны, но это явно не предусмотренный эффект, а работа женских пальцев, недавно игравших с его прической. След от розовой помады на воротнике расстегнутой рубашки разобьет Джин сердце.

Вытянув руку, Гарри опирается ладонью о стену и, взглянув на Кэмерона, взмахивает пальцами.

– Какими судьбами, Кэми? Не думал, что увижу тебя здесь сегодня.

– А что я по-твоему обычно делаю в выходные? Домашнее задание по математике или помогаю пожилым соседкам печь кексы?

– Да я не об этом, – потирая большим пальцем губу, Гарри внимательно смотрит на Кэмерона, прищуривая взгляд покрасневших глаз. – Так ты не знаешь.

– Не знаю чего?

– Майк вернулся в город сегодня.

Кэмерон раскрывает рот и теряется на несколько секунд. Впервые за время нашего знакомства я вижу его не уверенным в себе парнем, а действительно растерянным и обеспокоенным.

– Зейн в курсе?

– Не знаю. Но если бы он был в курсе, то знал бы и ты, верно?

– Твою мать. – Кэмерон хлопает ладонями по карманам джинсов и достает телефон.

– Все в порядке? – спрашиваю я.

– Да, все хорошо, – улыбнувшись, Кэм быстрым движением дотрагивается пальцем до кончика моего носа. – Тебе идет, – указав на свитшот, он подмигивает. – Передавай привет своему парню, пусть будет аккуратнее в следующий раз.

Кэмерон быстро уходит, звоня кому-то.

– Я сейчас ослышался, – не оборачиваясь, Гарри поднимает руку и указывает большим пальцем за свою спину, – или он только что сказал, что-то про твоего парня? Когда Райан Гослинг успел вылезти из телевизора и закрутить с тобой роман?

– Да просто ляпнула это, чтобы ко мне не клеились.

– Ты сейчас про Кэмерона? Ты серьезно хочешь сказать, что он клеился к тебе? – облизнув губы, он усмехается. – Да брось. Кэма не интересуют фрики.

– Заткнись.

Гарри снова смеется, а я, прикусив губу, замолкаю ненадолго, прежде чем спросить:

– А кто такой этот Майк?

– Друг.

– И все? Кэмерон заволновался, когда услышал о нем.

– Ты его не знаешь, – мельком взглянув на наручные часы, Гарри отходит от стены и идет в сторону лестницы. – Вечно вы, девушки, лезете со своими вопросами куда не надо. Кстати, ты едешь в Яму?

Ямой называют автомобильную свалку в нескольких километрах от города. Днем это обычная и никому не нужная груда металла, но ночью там происходят самые безбашенные вечеринки. Если хотите купить что-то запрещенное, вам туда. Оттянуться – туда. Поучаствовать в оргии – тот же адрес.

– Нет, не еду. Тебя Джин искала.

– Кто ищет, тот всегда найдет.

– Хотя бы напиши ей, что не сможешь прийти.

– Передай сама.

– Гарри! – я ударяю его влажным пуловером по плечу.

– Напишу-напишу, – вскинув ладони, он смеется, уже спускаясь по лестнице.

Он не напишет Джин, а потом скажет, что сел телефон. Он может объясниться тем, что голышом летал на Марс с Дональдом Трампом, и Джин все равно поверит.

Глава 5

Прачечная.

11.02.18. Утро.

– Как думаешь, может, мне стоит набить розы и с другой стороны? – голос Келси отдается в наушниках, пока я бреду по кампусу с корзиной белья. – Типа симметрия.

– Ты пока эту набивала, чуть не умерла от страха. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь, Келс?

Конечно же, я спрашиваю о том, как она чувствует себя после расставания с Максансом. Вряд ли от чувств она избавится так же легко, как от татуировки.

– Не буду врать, мне очень плохо, поэтому я созвонилась с Кэти. Съезжу к ней на пару дней, развеюсь.

Я подхватываю корзину одной рукой, а второй открываю стеклянную дверь в прачечную.

– Вот и правильно. Погоди, к Кэти? Это ведь с ней ты была, когда сделала себе тату? Боюсь представить, с чем ты вернешься на этот раз.

– Помолись, чтобы это был не генитальный герпес.

– Я молюсь об этом со времен старшей школы.

– Слушай, я тут подумала… Может, нам сделать парные тату? Типа «сестры навсегда».

– Спасибо, но я пас, – остановившись у автомата с порошком, опускаю корзину на пол. – Татуировки – не мое.

– Знаешь, если бы ты связалась с тем красавчиком из «Скетча», то – готова поспорить – ему понадобилось бы всего пару минут, чтобы уговорить тебя на татуировку.

– Если бы я связалась с красавчиком из «Скетча», – запускаю руку в сумку и, набрав мелочь, бросаю монетки в автомат, – это означало бы, что я окончательно потеряла рассудок, потому что меня не интересуют парни, которые закручивают романы со скоростью света и заканчивают их так же быстро.

– Главное, чтобы в постели так же быстро не заканчивали.

– Мне обязательно комментировать это?

Тем временем я выбираю в меню автомата порошок и кондиционер, но ничего не происходит. Жму на кнопку выдачи сдачи, но снова ничего.

– Хочешь сказать, что Кэмерон не в твоем вкусе?

– Кэмерон во вкусе каждой, Келси, – хлопаю ладонью по автомату, пытаясь заставить его работать. – Но если парень выглядит как идеал, сошедший с обложки журнала, это не дает ему права вести себя так самонадеянно.

Черт, да что не так с этим автоматом?

Вдруг кто-то выдергивает один наушник из моего уха. Поворачиваю голову и, видя Кэмерона, едва сдерживаю недовольный стон.

Почему каждый раз, когда я обсуждаю его с кем-то по телефону, он будто материализуется из воздуха? Скорее всего, с его стороны я выгляжу так, будто только и делаю, что сутками обсуждаю его и мечтаю о нем.

– Келс, я перезвоню, – говорю я, глядя в глаза Кэму.

Вытащив второй наушник из уха, натягиваю улыбку и, пробормотав тихое «привет», вновь поворачиваюсь к агрегату.

– Это делается вот так.

Он сжимает руку в кулак и бьет по боковой стенке оранжевого автомата. Таблетка с порошком и прозрачный пакетик с голубым кондиционером оказываются внизу.

– Спасибо, – бормочу я, забирая порошок.

– Знаешь, эти случайные встречи становятся странными. Если, конечно, – он подмигивает, – ты не следишь за мной.

– Или ты за мной.

– Я пришел сюда раньше, – он указывает большим пальцем на одну из работающих машинок.

Господи, он теперь каждый раз будет находить какую-нибудь машину за моей спиной, чтобы опровергнуть мои объяснения? То автомобиль, теперь стиралка, не удивлюсь, если в следующий раз будет швейная машинка.

– Пытаюсь спасти кофту, – поясняю я, возвращаясь к корзине с бельем. – Надеюсь, что она отстирается.

– Ту, на которую твой парень пролил сок с водкой?

– Кто-кто пролил?

– На вечеринке ты сказала, что сок на тебя пролил твой парень, – напоминает Кэм, присаживаясь на одну из выключенных машинок.

Совет дня от Энди: никогда не врите про воображаемых парней, слишком сложно помнить о ваших отношениях.

– Это та самая кофта, – отвечаю я, не найдя других слов и, бросая монетки в стиральную машинку, стараюсь не смотреть на Кэма.

Не понимаю, зачем я соврала тогда на вечеринке. Возможно, за меня солгало выпитое пиво. Я уже жалею об этом и не знаю, как выйти из ситуации, поэтому все движения сейчас словно в замедленной съемке: я стараюсь как можно дольше не поворачиваться, но все же я физически ощущаю на себе пристальный взгляд Кэма.

– Ты пялишься, – поджав губы, продолжаю закидывать белье в барабан.

– Это плохо?

Наконец поворачиваю голову.

– Это неприлично.

– Как мало ты знаешь о неприличном, Банни.

Запустив пальцы в свои волосы, Кэм слегка взъерошивает их, отчего становится еще более привлекательным, чем обычно.

– Как там поживает Келси и ее новая великолепная татуировка?

Заправив порошок и кондиционер, нажимаю пару кнопок, выбирая режим, и жму «старт». Повернувшись, опираюсь бедром на машинку.

– Неплохо, подумывает сделать вторую.

– Так всегда и бывает, это нечто вроде болезни. Сделаешь одну, а потом уже не остановиться.

– Да, я заметила, – кивком указываю на его руки. – Когда ты набил первую?

– В пятнадцать, когда мы с другом купили подержанную машинку через интернет.

– Плохое начало.

– Ты права, – он усмехается. – Я рад, что мы не заразились гепатитом.

– И что же ты набил первым?

– Попробуй отгадать, – он закатывает рукава толстовки и жестом подзывает меня к себе.

– Что ж, – говорю я, подходя ближе и рассматривая множество смешных рисунков. – Это будет сложно. Они все жутко глупые.

– Каждая из них означает потерю близкого человека.

– Боже, – прижимаю пальцы к губам. – Прости, я не…

Но я тут же замечаю, что он смеется, и толкаю его в плечо.

– Ты ненормальный! Кто шутит с такими вещами?

– Прости, но я очень хотел увидеть это выражение на твоем лице. Стыд и раскаяние.

Он пародирует мою мимику, и я раздражаюсь в первые секунды, но почти тут же забываю обиду и смеюсь.

– Большая часть из них ничего не значит. Я считаю, что нет смысла придавать татуировкам какое-то определенное значение, ведь каждый день что-то меняется: ценности, устои, правила, так что это все – просто рисунки.

– А есть хоть одна по-настоящему важная?

– Для этого мне придется раздеться, милая. В последний раз ты сказала, что не хочешь этого, но если ты передумала…