И ещё одна важная мысль никак не давала покоя. Мне достался такой голос. Неужели я смогу угробить этот дар? Просто взять и схоронить в быту навязанного брака? В жизни себе не прощу. Один раз уже отрекалась от него. Конечно, прошлая судьба и без того сложилась удачно – грех жаловаться. Но иногда всё равно было обидно, что не отважилась попытать счастья там, где действительно горело. А, учитывая, что таланта в новой реальности мне намеряли не в сравнение более щедро – пс-с-с…

  Потоптавшись на месте, всё же решилась добраться до города. И тут увидела знакомые кибитки, неспешно ползущие на старое место.

– Ясно. Ярмарка на три дня. Труппа никуда не денется – будет на ночлег возвращаться сюда. Сейчас к ним соваться – рано. Нужно дождаться момента, когда соберутся уезжать и любыми путями напроситься с ними. А сейчас лучше заняться другими неотложными делами. Между прочим, тайна настоятельницы до сих пор не раскрыта. И даже сам подвал не найден. Так, Аврора, говоришь, старая часовня?

  Решительно оставила идею снова понаблюдать за артистами и направилась тщательно обследовать территорию монастыря. За прошедшее время уже сносно освоилась с местностью, так, что потеряться было не страшно.

– Хорошо, что по ночам здесь, кроме меня, никто не бродит. – только подумала я и, вдруг, услышала приглушённые голоса.

  У меня чуть сердце не оборвалось. Рухнув к земле, сперва замерла, осмотрелась, отдышалась и медленно начала продвигаться на звук. Очень осторожно. Пока не поняла, что такие же неуместные, как и я, здесь люди совсем близко. Чуть дыша, приподняла ветку, заслонявшую обзор и увидела совершенно непостижимую вещь.

  На открывшейся глазу небольшой площадке вовсю кипела тихая, слаженная работа. Какие-то странные личности парами тащили не слишком большие, но, очевидно, увесистые бочонки, исчезая со своей ношей в кустах напротив.

– Да нет, не в кустах. – поднимая глаза выше, поняла я, – В стене.

  А повернув голову дальше, я увидела её. Часовню.

– Так вот оно что. Да тут не монастырь, а кротовое логово.

Глава 17

– Шевели заготовками! – шипел медведеподобный мужик напарнику-коротышке, который катился вперёд спиной, не успевая приноровиться к размашистому шагу здоровяка

– Да не пыжи ты, как голый в баню! – огрызался колобок, – Уроним – милейшая матушка всем бошки посворачивает и не вспотеет.

– Тихо все! – хрипло раздалось слева от места моей засады, и волосы на загривке характерно взъерошились – не ожидала, что совсем рядом ещё кто-то находится.

  Кто-то очень бдительный. Осторожные шаги проследовали левее и дальше, а я вжалась в траву, стараясь не тревожить ветви слилась с кустиком и практически перестала дышать.

– Гаси факел. – просипел тот же голос, возвращаясь на прежнее место.

– Ты чо, Грев! Как в темноте-то? – попытался возмутиться ещё один голос. Судя по звукам, этот только что выдрался из кустов, скрывающих ход.

– Не заблудишься! – зло рыкнул главарь, – Фигляры вернулись, чёр бы их драл. Заметят свет – начнут любопытствовать. Сколь там ещё?

– Два. – ответили ему.

– Бегом! Я к старухе за расчётом.

– Грев!

– Ну чего ещё?

– Ты это, пакость эту крамольную прихвати – сам отдай. Благодетельнице. В руки брать погано.

– Смотри, какие мы нежные! Купчика вчерась теми голыми руками придушил, и не поморщился, а тут прям погано ему. Ладно, давай, оно и надёжней будет.

– Так вон свёрток тряпочный.

  Сиплый ушёл, а оставшиеся продолжили работу.

– Сравнил тоже. – бубнил, отдаляясь, особо щепетильный бандюган, – Купчик сам напросился, это ж просто человече, а не…

  Дальше было уже не слышно. Только я, было, собралась покинуть наблюдательный пункт, как снова послышались голоса – ночные "грузчики" возвращались. Да ещё и дожидаться своего командира увалились чуть ли не в мои кусты.

– Твою мать. – пришлось опять осесть в траву, изображая старый пыльный мешок. Вот где восхвалила ненавистный балахон, в данный момент удачно способствующий маскировке. Даже лицо уткнула в землю, чтобы не выделялось светлым пятном. – Заметят – хана. Тут же и прикопают – к бабке не ходи. Вон тот контрабандист с чувствительным сердцем и придушит.

  Ждать пришлось долго. "Соседи" тоже уже заметно нервничали, когда, наконец, появился старший и скомандовал отход.

  Обмякнув в траве, дала себе минуту на то, чтобы успокоиться. Подниматься было тяжело – ноги тряслись. Да всё тело ходило ходуном от пережитого страха, напряжения и теперь вот облегчения.

  В полной тишине я обшарила кусты, где исчезали со своей ношей душегубы и обнаружила ход. Да не такой, как мой – узкий и извилистый, а прям основательный. Держась рукой за стену (света у меня, как понимаете, не было), прошла до конца и упёрлась в дверь. Ощупав препятствие, поняла, что с этим замком не справлюсь, даже пытаться не стоит. А попасть туда нужно обязательно.

– Стоп! Лира расшиблась на каких-то ступенях. А я что-то ничего подобного на пути сюда не заметила. Значит, есть второй вход, скорее всего из самой башни. Пока есть время, надо попытать счастья там. 

  Выбравшись наружу, я взялась карабкаться на гору к подножию полуразрушенной башни, корявым силуэтом высившейся над головой. Где-то на середине подъёма сообразила, что осветительного прибора с собой по-прежнему нет.

– И что я, стесняюсь спросить, там увижу? Даже если не грохнусь в потёмках, как предшественница, и не переломаю кости окончательно?

– Но бабка же как-то там перемещается? – тут же пришла здравая мысль, – Вряд ли каждый раз таскает свечку с собой. Наверняка где-то прям у входа и оставляет. А вот палку покрепче, на всякий случай, стоит прихватить.

  Я уже добралась до подножия поросшей мхом стены и аккуратно кралась вдоль неё в поисках центральных, так сказать, дверей. И тут, краем глаза уловила движение. Хорошо, хоть не рядом. За сегодняшнюю ночь со своим родным сердцем уже бы пережила восемь инфарктов. Точнее, однозначно бы не пережила.

  Тучной серой медузой, практически сливаясь с окружающим ландшафтом, в сторону "жилых кварталов" монастыря медленно плыла фигура настоятельницы. Я и заметила её только потому, что она двигалась. Но перепутать сей громоздкий силуэт было просто не с кем. И это, кстати, тут же успокоило.

– Значит, ожидать появления хозяйки медной горы и её сокровищ в любую секунду – не придётся.

  Дождавшись, когда та совершенно скроется из виду (мало ли – вдруг надумает обернуться, а надеяться на слабое старческое зрение – не тот случай), уже смелее продолжила движение.

  Вход нашёлся быстро. Башня выглядела завораживающе-пугающей. Прям классический образец для какого-нибудь исторически-мистического триллера. Все эти ущербные местами стены, полотнища паутины, обломки, так сказать, недоброй, зловещей старины… Но воздыхать и впечатляться было категорически некогда.

  Посему, не тратя попусту уходящие минуты, принялась шарить у входа. Свеча обнаружилась в самом предсказуемом месте – на полу, справа от отсутствующих, по причине ветхости строения, дверей.

– И кто, спрашивается в задачнике, вообще мог обнаружить Лиру в этом заброшенном месте? - оглядывая обстановку, размышляла я. – Загадка.

  Ход в подвал обнаружился в дальнем углу. По осклизлым, неровным ступеням действительно было опасно спускаться. Но я-то была уже в курсе. Поэтому, ступала осторожно, выискивая натоптанные места и проверяя их на прочность крепкой веткой, предусмотрительно подобранной с улицы.

  Вот и дверь. Как и ожидалось – старая. Внимательно оглядев замок, решила, что здесь как раз и пригодится неиспользованный трюк с петлями, который ещё тогда, в первые дни собиралась применить к кухонной двери.

  Подсунув палку между косяком и ржавым металлом, как рычаг, потянула на себя. Петля поддалась. Правда, сама ветка тоже треснула. Подвинула её глубже и снова потянула. Дальше можно было и руками расшевелить гвозди, болтающиеся в рассохшемся дереве, как карандаш в стакане.

  Окончательно отодрав край громыхнувшей замком железяки, опустила её вниз, оставив болтаться на втором креплении, а сама отворила висевшую на соплях дверь и вошла внутрь.

– Ну, наконец-то. Долго же я это место искала. И что у нас тут? – медленно ведя свечой, я рассматривала содержимое помещения, – Так, старый сундук, ещё старый сундук… А вот и свежие бочки.

  Поставив "светильник" на один из бочонков, взялась раскупоривать другой. Пробка сидела на редкость крепко. Кто-то, для надёжности, ещё и добросовестно залил её чем-то жирным. Или воском?

  В общем, помучилась изрядно, пока открыла неподатливый сосуд. Проще, наверное, было бы сделать дыру в самом бочонке, но нечем.

– Фу-уф! – я заглянула в отвоёванное отверстие и потянула воздух носом, – Коньяк! Граждане, и, судя по запаху – отличный. Самый, что ни на есть, настоящий. Так вот, чем промышляет наша не святая матушка. Любопытно.

  Однако, ещё любопытнее было отыскать свёрток, который даже матёрый контрабандист не хотел лишний раз брать в руки.

  И он нашёлся, да не один. В одном из деревянных коробов под увесистой крышкой они и лежали – холщовые брикеты прямоугольной формы, разного размера.

  С некоторой даже опаской взяла в руки один из них, отвернула свободный край тряпки – никакой чёртик изпод неё на меня не прыгнул, наоборот, обнажился угол картины.

– Да нет же. – уже смелее освобождая полотно, возбуждённо рассуждала я, – Не картина, это же икона! Да, вот и Рина, и Марах… Только… какие-то они нихрена не светлые. Ну, дела…

  С искусно выписанных портретов на меня смотрели местные святые. Однако, благости местных храмовых икон в них не было абсолютно. Даже намёком. Пурпурные, вместо привычных – белых – плащи, суровое, воинственное выражение лиц, агрессивные позы, в руках брата – меч, у сестры – лук с натянутой тетивой и готовой сорваться стрелой. Явно не имеющей отношения к Амурской…

– Жесть! Это что же получается… – ледяные мурашки разбежались по телу, – А это, товарищи, реликвии "протестантов" в логове "католиков" в чистом виде. Теперь понятно, чего боится старуха.

  И стало совершенно ясно, что не выпустит меня матушка из цепких лапок. Если есть хотя бы подозрение на то, что Лира сие видела – не выпустит. Я бы на её месте так и сделала. Вот эти штуки – это даже не коньяк контрабандный. За такое её саму внутренние церковные органы четвертуют, сожгут и по ветру развеют. Если узнают, конечно. А уж я теперь постараюсь, чтобы узнали.

Глава 18

  Порыскав по подвалу ещё немного в поисках чего-нибудь, способного обеспечить хоть небольшую финансовую поддержку на первое время – ничего не нашла. Ни монетки, ни затрапезной брошечки, которую можно было бы продать. Зато, в одном из сундуков, без дела валялся целый ворох девчачьей одежды.

– И чего, спрашивается, старуха тут весь этот хлам хранит? Портится же. – перетряхивая слежавшиеся, воглые, заметно попахивающие плесенью вещи, недоумевала я. - Из жадности, что ли? На кой ей они? Лучше бы перестирали и вон в храме своём беднякам раздали. Или в этом положено выдавать воспитанниц назад – в руки родственникам? Фу!

  Выбрала то, что казалось поцелее и меньше пострадало от такого вот бесхозяйственного хранения, свернула в узелок, а остальное свалила обратно. Да и всё прочее, чего касались мои руки – привела в прежний вид. Понятно, что пробка в бочонок коньяка как было не встала, ну да ладно – это уже мало заметные на беглый взгляд детали.

  Никто не должен понять, что, кроме настоятельницы, здесь был другой посетитель. Оглядела подвал – вроде нормально. Закрыла дверь и приладила назад вырванную петлю, для надёжности, постучав по старым гвоздям камнем – благо этого добра здесь водилось в достатке. Подхватила палку и ещё раз осмотрелась на предмет следов чужого присутствия. Теперь выдать сей факт мог только заметно укоротившийся огарок.