Тай-Лун, кажется, куда-то запропастился со стадиона. Но за нами следил Чернецов, и он издалека лишь показал большой палец. Я был уверен, что модератор нас не сдаст.

Всё-таки глубоко в душе он так и остался другом моему отцу, и теперь, когда я был близок к разгадке прошлого, я всё больше чувствовал симпатию от Германа Чернецова. Но я не был уверен в том, что модератор будет напрямую нам помогать.

Игру с Лютым отложили на пару недель, и мы, как самые настырные, решили использовать это время с пользой. Первоочередными я посчитал два пункта: инвиз для Блонди и память для Толи.

Да, я не переставал думать о родителях, вот только для успеха мне была нужна сильная команда.

Впрочем, мне на это Бобр сказал:

– Братан, идея крутая, но из этого, как обычно, получится что-то другое.

Успели же мы в прошлый раз на посвящение Кента и Фонзы, когда отправились в подземелье гномов? Вот и сейчас, если быстро реализовать план, то вполне можно успеть провернуть наши дела.

Так я думал…

Ведь основной принцип академии Баттонскилл оставался тем же – кто не сидит на месте и крутится, тот впереди.

У нас было больше трёхсот золотых, и порядка тысячи опыта. Этого нам хватало с лихвой – мы обгоняли все группы на порядок. Даже Серый и Лютый с завистью смотрели на меня, когда я видел их издалека.

Впрочем, уважения я от них не получил. Наоборот, стали поговаривать, что все успехи у моей группы липовые, специально для того, чтобы Гончар был доволен и даже не думал о том, чтобы стать злодеем.

Кто порождал такие слухи, я не знал, да и мне было наплевать. Главное, мои друзья мне верили.

Зато всеобщая нелюбовь рождала и некоторую изоляцию. Что давало время подумать и избавляло от лишнего общения.

***

Фонза выполнила-таки обещание, и её походы в библиотеку оказались очень плодотворны. Впрочем, Кент тоже постарался.

Во-первых, Женя разузнала о воронах Тенгу.

Да, это действительно такой магический народец в Японии, не наделённый особым интеллектом. Проживает на горе Курама, и считается довольно древним.

Курама в Японии считается закрытой локацией, куда стараются нюбсов не допускать. Но всё же случаются инциденты, и поэтому, естественно, в этих местах полно легенд о страшных краснокожих существах с длинными носами и вороньими крыльями.

Раньше рядом был Прорыв, который давно вроде бы закрылся, но, видимо, иногда всё же подпитывает магией местных мобов.

По словам Жени, прошаренные студенты более старших курсов, будущие ассасины, давно посещают гору Курама для поиска скиллов. И невидимость там действительно выбить шанс больше.

Впрочем, это было не всё.

И Фонза, и Кент преуспели в поисках информации об источнике Леты. Это действительно река, и она действительно течёт в другом мире.

Информации о ней было мало, но Кенту удалось раздобыть пару упоминаний о рецептах, где применялась вода из этого источника. И вроде как там речь действительно о памяти.

«Короче, чувак, будь спок», – сказал мне Кент, – «Парочка дней, и я набросаю рецепт зелья».

«Смысл от рецепта, если река течёт там?» – спросил я.

Получался замкнутый круг. Чтобы попасть «на ту сторону», мне нужен здоровый Лекарь, знающий Семь Нот. А чтобы вернуть ему память, мне нужно попасть «на ту сторону».

«Опа-опа», – Кент, как всегда, был сама уверенность в чистом виде, – «Ты во мне сомневаешься?»

Чтоб меня успокоить, он намекнул, что этот самый Аид, в книжках с которым и упоминается эта река Леты, притаскивал в наш мир воду из неё.

«Он, типа, тоже зелье мутил», – добавил Кент, – «Для чего, пока не знаю».

Он думал, что это тоже связано с женой Аида. Ведь ради неё он замутил зелье с зёрнами граната, значит, и тут истина рядом.

Как и вода из реки Леты. Кент почему-то думал, что за тысячи лет она где-то сохранилась.

Фонза же высказала свою точку зрения:

«Вспомни, Гончар. Именно Аид принёс Кольцо Властелина с той стороны. И зачем-то он после этого пытался создать зелье воспоминания с помощью воды из той реки. Вот я уверена, это как-то связано!».

Мне оставалось только гадать, как.

«Мир на той стороне» вообще оказался очень магическим. Там получалось, куда не плюнь, везде то гора с какими-нибудь свойствами, то река, то лес.

Именно поэтому и в нашем мире, когда магические расы пришли сюда, стали появляться целые волшебные локации… Вроде того же леса дриад, или болота с ограми.

Или Курамы с обитающими на ней воронами Тенгу.

***

Лекарь одновременно будто и радовал нас, и выводил из себя. Он зачастил в библиотеку, и иногда без особого стеснения сливал на книжки наши опыт и золото.

К счастью, в основном это были книги о бардах, но мне пришлось за ним следить. Очень часто он брал издания чисто о целительном деле, а в его случае это было золото на воздух.

И ладно бы книги о магии…

Когда я увидел у него в руках новенький разноцветный томик, я даже заинтересовался. Оказалось, это сборник стихов классиков говлитового века поэзии.

– Какого-какого века?! – не выдержал Боря, едва услышал название.

– Говлитового века, неотёсанная деревенщина, – холодно произнёс Лекарь, сжимая книгу.

– А, сорян, просто мне послышалось… А чего такого в этом веке, что его так обозвали?

– Ты не слышал о камне говлит? – у Толи подпрыгнули брови.

Мы все, сидя за столом личного холла, переглянулись. Так-то, наверняка никто не слышал, но Бобр взял удар на себя.

– Ну почему же. С говлитом частенько имею дело, – он засопел, стараясь не рассмеяться.

– Этот камень олицетворяет целомудрие, вечность, дарит чистоту помыслов! – Лекарь вздёрнул подбородок, безумным взглядом глядя куда-то в потолок, – В эту эпоху поэты магического сообщества творили самые настоящие шедевры…

Я с подозрением посмотрел на переплёт книги. Он был на удивление целым и новеньким, и его явно за несколько лет трогали всего пару раз. Кажется, говлитовую поэзию студенты не часто читают.

Он тут же бодрым движением раскрыл книгу, ткнул пальцем:

– Вы только послушайте! Стихотворение называется: «Гоблин».

На миг воцарилась тишина, мы так и переглядывались, боясь спугнуть удачу. Неужели действительно наш Толя станет бардом экстра-класса?

– Гоблин… сколько в имени твоём, – Толя декламировал громко, чуть ли не срываясь на хрип, – Мы теперь едва уснём… Жжёт магическим огнём, мочит гоблинским дождём…

Он оттянул книгу, распростёр перед собою руку, выговаривая с выражением, словно оратор перед толпой.

Я, округлив глаза, покосился на Бобра. На него было жалко смотреть – он и удивлялся, и злился, и в то же время совершенно сник.

Твою же за ногу, это что за нафиг такой?

– …и не узнаём мы вдвоём, согревшись гоблинским углём… – будто в экстазе продолжал Толя, как вдруг зашептал, – И сердце гоблина… – Лекарь выдержал паузу, затаив дыхание, кончики его пальцев затрепетали, – …стучит…

Тут Бобр вскочил:

– Вот встал я за углом, и струя журчит, – а потом развернулся, и пошёл в комнату, – Всё, братва, я спать. Завтра тяжёлый день.

Лекарь проводил его презрительным взглядом:

– Что ещё ожидать от деревенщины… Чтобы он оценил поэзию прошлых тысячелетий? – Толя картинно вздохнул, – Того века, когда магия горела в сердцах магов и трогала струны их души?

Я поджал губы. Покосился на Блонди и Биби.

Лана – молодчинка, она уставилась на свои ногти, с самым серьёзным видом разглядывая какой-то косячок, заметный ей одной.

А вот Биби с самым жарким участием смотрела на Лекаря:

– Ой, Толя, а это правда стихи прошлого тысячелетия?

– И даже старше, – Толя вгляделся в книгу, – Вот именно этот поэт, Владлен Суровый, жемчужина говлитового ренессанса, жил ещё при самом Гимли Кольцетреском.

– Это прекрасно, – Биби улыбнулась, потом спросила у меня, – Так ведь, Гера?

Я потёр подбородок. Так, ладно, я сам просил Лекаря помочь и сыграть роль барда. Пусть это немного… эээ… не то, что я ожидал, но это лучше, чем ничего.

– Я думаю, – всё же сказал я, – Что это надо испытать на мобах.

Блонди кивнула:

– Йес, – она растопырила пальцы, – Только чтоб не дэйнджер.

– Простеньких? – задумался я.

Куда бы сходить, чтобы найти мобов попроще, и понять, как на них влияет новый стиль Лекаря? Над этим стоило подумать.

О Семи Нотах я пока даже не мечтал…

– Боря, – позвал я, – Отбой отменяется!

***

И вот тут-то нас и ждал первый обломчик. Одновременно мы познакомились с нашей замечательной кураторшей.

Я не нашёл идеи получше, чем отправиться, например, в лес дриад или на болота. Если получится в лес дриад, то подновим заодно и ногти Блонди. А если болото… Ну что ж, оно было не особо гостеприимным местом, но если осторожно, то можно.

Оказалось, нельзя…

Заметно стемнело, когда мы впятером как раз подошли к порталу. Я заранее подсмотрел, где работают гоблины, и захватил с собой пару золотых монет, чтобы было чем расплатиться.

Здесь, на Северном Портале, где обычно было немноголюдно, возле площадки трудился измазанный в грязи одинокий гоблин. Он чинил дорожку, разыскивая изношенные и треснутые камешки, которые вытаскивал, а на их место втискивал новенькие.

Работёнка непыльная, и гоблин трудился, напевая что-то под нос:

– Но если есть в кармане о-острый… тесачок, на! – и он стукал мастерком по камешку, трамбуя в тропинку, – Значит будет очень плохо, только ты о нём молчок… на! И удобно кровоток… на!.. серебристым кли-инком… что, взрезая, избавляет от любых проблем… на!

Лицо у него было отчасти знакомое, и я пытался вспомнить, где его видел. Смешно, конечно – в Батоне они на каждом углу. При этом все на одно лицо.

– Привет, – мы решили поздороваться издалека, чтобы не пугать.

Но гоблин всё равно вскочил, уронив ведро с песком, которое стояло рядом. Зелёный замахал мастерком, словно защищаясь.

Кажется, это был тот же, что отправил нас когда-то на болото.

– Дворфичу расскажу, на! Стоять, на, а то хана! – он оглядывался на тёмный склон, гадая, куда будет бежать.

Я примирительно поднял руки, и показал остальной группе, чтобы они стояли, не двигались.

– Дружище, – я вытянул монетки, красиво сместил их между пальцами, чтобы было видно, что их две, – Они твои.

– А? – гоблин сразу же склонил голову, в глазах сверкнул интерес.

Всё-таки удивительно, высшая вроде бы раса, а интеллекта у них, кажется, ещё меньше, чем у орков. Ну, да ладно, мне главное не это.

– Нам нужно… – я задумался, потом всё же решил, – В лес дриад. Организуешь?

– За две голды, на?

– Больше у меня нет, – я развёл руками, – Ну, если не хочешь, мы найдём другой способ.

Я отвернулся к своим, махнул двигаться обратно, но из-за спины послышалось.

– Стой, Гончар, на! – чуть ли не в истерике запыхтел гоблин, – Давай, на, отправлю в лес. Только никому, на, а то нам хана…

– Не учи учёного, бро, – рядом улыбнулся Бобр.

Вспоминая прошлый опыт, когда нас отправили на болото, я покачал пальцем, и протянул гоблину одну монетку:

– Вторую получишь, когда мы прилетим обратно.

Тот набычился, засопел:

– Обманывать, на?!

– Э, чувак, ты не приборзел?! – Боря возмущённо помахал кулаком, – Думаешь, мы забыли про болото?

– А? – гоблин сделал вид, что не понял, и почесал нос, – Болото?

– Ага, пьяный мох, который огровый! – рявкнул Бобр, – Я твою рожу на всю жизнь запомнил.

– А, убивают, на! – гоблин отскочил на портальную площадку, завопил, – Обзывают, на, рожи плеерские!

Его крики раздавались в тишине, улетая вниз по склону, и я обернулся, чтобы показать Бобру своё возмущение.

– Не, ну а чё? – тот состроил невинное лицо, – Я ж это, Герыч, для всех чтоб лучше.

Я помахал монеткой, снова привлекая внимание гоблина: