Он быстро и явно привычно сложил для Бетти подстилку из мягкого зелёного мха и упругой хвои. И того, и другого под ногами было предостаточно. Бетти ощутила себя птенцом в гнезде. От мха исходил сладковатый аромат, ей показалось, что так должна пахнуть лесная земля – дождём и воздухом. И листьями… Бетти провалилась в сон почти мгновенно. Только и успела увидеть, как красно-чёрный силуэт Рубашечника мелькнул в воздухе над ней – и пропал.

Ей не снилось ничего. Не было Ткачихи, Теней и тонких паучьих нитей, и дома на улице Высоких Осин, и старого бродячего цирка… Ничего не было. Её сознание парило в блаженной пустоте, возвращая силы и уверенность в завтрашнем дне. Проснувшись, она подумала, что времени как будто прошло немного: сквозь слипшиеся ото сна ресницы она увидела всё тот же свет.

Бетти хмыкнула про себя. Вот что за жизнь – сплошные «если бы» да «как будто». Ни о чём нельзя сказать с уверенностью! Её мама пришла бы в ужас, окажись она в подобных условиях. Ведь она-то всегда и во всём была уверена и продумывала каждый свой день до мельчайших деталей. Она называла это «стилем жизни элегантной леди». Впрочем, Бетти элегантной леди вовсе не была и становиться не хотела, а у настоящих искателей приключений всё решается в последний момент.

Может быть, если бы мама умела решать что-то в последний момент или хотя бы прислушиваться к желаниям Бетти хоть иногда… Планы мамы всегда были важнее того, что хотела Бетти – неважно, касалось дело прогулки, её дня рождения или выбора одежды в магазине, – впрочем, с последним Бетти ещё как-то удавалось бороться.

В глубине души она ещё не могла поверить, что всё всерьёз. Рано или поздно придётся признать: это происходит на самом деле, но пока легче было отнестись к путешествию как к увлекательной прогулке. Неплохой способ отметить двенадцатилетие: в лесу, с ягодами…

Ягоды!

Бетти села в своём гнезде из мха и хвои и огляделась. Она вспомнила, что Рубашечник собирался нарвать ягод на ужин. Рядом на подстилке из листьев в самом деле лежала большая горсть земляники, а ещё изогнутый кусок коры, в котором искрилась на солнце чистейшая ключевая вода. Но самого Рубашечника видно не было.

– Рубашечник! – позвала Бетти, но никто не откликнулся.

По спине снова пробежал холодок. А если Рубашечник испугался собственного обещания и бросил её, пока она спала? Да она в жизни не отыщет его в этом Лесу! А без его помощи ещё неизвестно, сможет ли она преодолеть Холмы. Она даже примерно не представляет, где находится это… Святилище! Вот если бы здесь был Артур Ним, он бы наверняка не позволил им оказаться в такой ситуации, у него уже были бы готовы план и подробная карта. Но Бетти не была Артуром Нимом, а была просто Бетти Бойл, поэтому она решила поесть ягод и выпить воды: кто знает, когда ещё ей доведётся подкрепиться в этом странном мире? Ягоды и вода всё ещё были очень вкусными, и она с наслаждением поужинала. Потом нехотя поднялась из хвойного гнезда и осторожно пошла вперёд по тропинке.

– Рубашечник говорил, что вот здесь заканчивается Лес, – сказала она вслух. – Значит, если я пойду вперёд, то выйду к Холмам. Может быть, он просто ищет больше ягод или задержался по каким-то ещё причинам?

Или его поймали охотники, добавил пробудившийся на задворках сознания внутренний голос. Бетти вздрогнула. Она совсем забыла, что здесь бродят страшные слуги Ткачихи и ищут Расплетённых мятежников… И Бетти боялась даже думать о том, что они делают с ними!

Бетти уже собралась было снова окликнуть Рубашечника по имени, когда услышала приглушённые голоса, и один из них принадлежал её проводнику. Первым порывом Бетти было броситься к нему, но что-то её остановило, заставило затаиться и осторожно выглянуть из-за дерева.

Там, за последним живым заслоном из деревьев и высоких кустов, была широкая равнина. Наверное, это и был конец Леса – по крайней мере, больше не было видно ни деревьев, ни тропинок, только зелёное травяное море. Бетти заставила себя отвести взгляд от Холмов (а очевидно, это были именно они) и посмотреть левее, туда, где стояли два человека.

Одним из них был Рубашечник. Он опирался спиной на широкое ветвистое дерево, скрестив на груди свои длинные руки. Лицо его было мрачно и серьёзно. Над ним нависал плечистый человек с чёрными волосами, собранными в тугую косу на затылке, и второй голос явно принадлежал ему. Бетти невольно засмотрелась: раньше ей доводилось видеть людей с настолько квадратными челюстями только на картинках и в кино. А этот человек был весь словно высечен из камня. Прямой нос, резкие линии бровей и губ, большие руки: внушительная мускулатура легко угадывалась под чёрной курткой с мехом. На поясе он держал топор, а за спиной изгибался чёрным деревом огромный лук.

«Это Охотник!» – осенило вдруг Бетти, и она прижала ладонь ко рту, чтобы не выдать себя случайным восклицанием. Но непохоже было, что Охотник поймал Рубашечника или намеревался причинить ему вред. С того места, где стояла Бетти, нельзя было различить ни слова, но по поведению Рубашечника сложно было сказать, был ли он напуган или нервничал. Скорее он выглядел раздражённым. Он вытянул руку, упёрся ладонью в грудь Охотника и оттолкнул его. Охотник нахмурился и резко что-то произнёс.

Бетти осторожно переместилась ближе.

– Я сказал, не приближайся ко мне, – с незнакомым холодом в голосе сказал Рубашечник, словно в продолжение спора. – И не мешай мне в моих делах. Вмешаешься – я разозлюсь. Тебе это не понравится.

– Я не буду вмешиваться, – помедлив, ответил Охотник. – Пока не буду. Твори что хочешь, но не забывай, что с этого момента я стану твоей тенью на этом пути.

– Тенью в Тенях? Не заговаривайся, Охотник, – Рубашечник собрал в горсть тугую шнуровку на его кожаной куртке и приблизил лицо к его лицу. – Если ты помешаешь мне, то никогда не получишь того, чего хочешь.

– Если ты сдохнешь, не дойдя до Святилища, я тем более ничего не получу, – рыкнул Охотник и сбросил руку Рубашечника со своей груди. – Я своё слово сказал.

– Уходи отсюда, пока нас никто не увидел. Мы здесь как на ладони.

– Не волнуйся об этом.

Охотник вышел из-под дерева и исчез. Бетти только моргнула – а его уже нигде не было. Как сквозь землю провалился! Но удивляться было некогда: мгновением позже пришло осознание, что Рубашечник сейчас вернётся к тому месту, где её оставил. Бетти поспешила уйти, благо убрести ей удалось совсем недалеко. Она села на ещё тёплый мох и наконец шумно выдохнула.

Рубашечник – и общие дела с охотниками? В это верилось с трудом, и во рту было горько, несмотря на привкус земляники.

* * *

Охотник надвинул капюшон на лицо и пошёл прочь.

Проклятый Рубашечник! Ни в чём ему нет веры. Что он задумал сделать с этой девчонкой? И чего теперь стоят их договорённости?

Охотник остановился и запустил руку за ворот кожаной куртки. Они были там. Сияющие нити, которые медленно, постепенно насыщали его жизнью.

Они были там, но без Рубашечника и Святилища не представляли никакой ценности, только увеличивали риски.

Охотник решил, что последует за ними, что будет наблюдать издалека, что не спустит с них глаз.

Глава 7

Когда Бетти и Рубашечник вышли в Холмы, солнце пропало. Хотя Бетти только что своими глазами видела, как солнечные лучи падают на протоптанную тропинку, стоило выйти из-за деревьев и сделать шаг в сторону, как они исчезли. Небо заволокли тяжёлые свинцовые тучи, превратив небосвод в сплошной серый монолит. Как будто огромная гранитная плита накрыла пространство над бескрайними Холмами. Вид этого неба заставил Бетти вспомнить о сооружениях древних – каменных дольменах, которые были настолько же массивны, насколько пугающи.

Сами Холмы поразили воображение Бетти. Повсюду, куда только падал её взгляд, вздымались сизые груды земли, покрытые редкой зелёной травой. В воздухе медленно плыли серебристые нити. Земля бугрилась, словно перед извержением вулкана. К горизонту пролегла серая пепельная пустошь. Клоки тумана бродили между Холмами, как неприкаянные призраки. Это сумрачные сгустки пугали, пожалуй, даже больше внезапно изменившейся погоды.

А ещё больше её теперь пугало то, что рядом Рубашечник. Человек, который должен был стать ей верным другом, – мысль была детская и капризная, но ведь в сказках всегда так? Героиня попадает в неприятности, и ей на помощь приходит добрый и благородный рыцарь, спасая из передряг. Рубашечник и без того не сильно напоминал рыцаря. А теперь Бетти не знала, как находиться с ним рядом.

Он лгал ей и явно использовал для каких-то своих целей – был бы он честен, так рассказал бы всё с самого начала! А то, что он ведёт какие-то тайные дела с одним из слуг Ткачихи, вообще оставалось за гранью понимания Бетти.

Девочка чувствовала, что ещё немного, и все те чувства, что сейчас бурлили в ней – разочарование, отчаяние, тоска, недоверие, – просто выплеснутся некрасивыми слезами. Она не хотела выглядеть слабой перед Рубашечником.

Поэтому она подняла голову и открыла уже рот, чтобы сообщить ему: ей всё известно! Или он расскажет всю правду, или она идёт одна! – но встретилась с ним взглядом и замерла. У него было озабоченное лицо. И он смотрел куда-то за спину Бетти.

– Что… такое? – напряжённо спросила Бетти.

Взгляд Рубашечника стал печален.

– Всё хуже, чем казалось, – прошептал он. – Я было порадовался, что она не расплела тебя и ты можешь спокойно пройти сквозь Тени. Но… Она продолжает это делать прямо сейчас. Я вижу нити, что идут прямо из твоей спины.

Бетти, извернувшись, посмотрела через плечо. И правда! Почти незаметная нить тянулась от её спины, теряясь в Лесу. Было не сложно догадаться, куда она убегала. В беспроглядную тьму, в логово жадной Ткачихи.

– Вы… можете что-нибудь с ними сделать?

– Знаешь…. Я никогда не встречал здесь такую, как ты, – он не сказал «живую», но Бетти услышала. Рубашечник потёр подбородок. – С обычными Расплетёнными ничего не получилось бы: сюда попадает только их оболочка, остатки, которые Ткачихе уже не очень-то нужны. Вот они и бродят по Холмам, точно отчаявшиеся призраки. Но ты… Ты борешься с ней. Сопротивляешься её чарам. Я попробую.

Бетти поёжилась: вокруг ощутимо похолодало. В лесу было тепло и солнечно. В Холмах же налетел холодный ветер и пробрал до самых костей, заставив дрожать. Как хорошо, что она догадалась захватить толстовку.

Рубашечник неожиданно провёл ладонью по её спине, и Бетти чудом удержалась от вскрика – таким внезапным оказалось прикосновение.

– Что вы делаете?!

– Я подумал вот о чём. Ты же настоящая девочка. Значит, у неё уходит много сил. Даже в этом мире, где она так сильна, жизнь преобладает над ней. Нить совсем тоненькая. Что, если просто её оторвать? – спросил он.

– Думаете, получится? – опасливо спросила Бетти.

– Мы никогда не узнаем, если не попробуем.

Бетти глубоко вздохнула и зажмурилась.

– Давайте. Давайте попробуем.

Рубашечник медлил. Он обошёл её со спины, положил руку на плечо и крепко сжал. Другая его рука легла девочке между лопаток.

– Готова?

– Да! – Бетти судорожно кивнула.

Она почувствовала лёгкий рывок, как будто от её спины оторвали что-то, что приклеилось, словно паутина, и дало корни, – а потом наступило облегчение.

Бетти осторожно обернулась. В руке Рубашечника блестела серебряная нить, исчезая в ближайшем туманном облаке. Рубашечник разжал кулак, и нить медленно поплыла по ветру.

Спина болела в том месте, где нить только что касалась её. Но то была боль облегчения. Такая остаётся после вынутой занозы или вправленного вывиха. Бетти словно стало легче дышать. Она расправила спину и выдохнула.

– Спасибо! Я и не знала… Что можно от них освободиться.

– Я делал это первый раз. Но, как видишь, моя теория сработала, – усмехнулся Рубашечник. – Как ты?

– Намного лучше. Полна сил! – Бетти даже подпрыгнула на месте в подтверждение своих слов. – Надо идти!

А то мама точно заметит, что её нет! Такое поднимется! Гости наверняка уже собрались!

– Мы должны поспешить. Здесь мы как на ладони.