Кныш и пиво (страница 14)
Макс невежливо расхохотался. Лучшие чувства? У похитителей? Ваш Кошко в жизни на это бы не пошел. Уж скорее он устроил бы провокацию: сообщил бы с экрана, что попытка похищения кныша не удалась, Принц Чарльз прекрасно себя чувствует в теплой домашней обстановке, лопает деликатесы и нарушениями сна не страдает. Похитители тогда сильно озадачатся, а того ли пёсика они стащили, начнут нервничать, суетиться, выяснять подробности и попадутся в лапки современных Кошек, то есть Ищеек.
Графу эта идея не сильно приглянулась. Арестованные похитители, сказал он, подадут на нас в суд за намеренное введение в заблуждение, совершенное при помощи технических средств. Есть такая статья в Уголовном уложении и вы, Максим, как представитель жандармерии, должны цитировать ее с любого места. Также вы не можете не знать, что в новейшей истории российского судопроизводства были похожие прецеденты.
Спорщики сошлись на том, что доступ к городским камерам видеонаблюдения сильно облегчил бы им процесс расследования. Стали в два голоса звать Аврору и спрашивать, как продвигается написание запроса в Девять-Ноль-Девять. Аврора недовольно ответила, что написание продвигалось бы гораздо быстрее, если бы всякие лузеры ей не мешали, а дали вместо этого чашку горячего клюквенного морса.
Поскольку Лиза как раз каким-то чудом набрела на подраздел «Горячие безалкогольные напитки», заказ Авроры удалось выполнить на удивление быстро. Макс попросил березового сока, граф решил освежиться зеленым чаем с мятой, Ангел крикнул из коридора, что он будет горячий шоколад «а-ля Клод Моне», а для себя Лиза наконец-то отыскала «Эспрессо по-милански». Через пять минут на поверхность Самобранки выдвинулся поднос с дымящимися чашками – претенциозной треугольной формы.
Графу пришлось проявить недюжинное мужество и самостоятельно отнести Авроре её морс – остальные побоялись заходить в клетку к пухлому сердитому львенку с кудлатой фиолетово-розовой гривой.
В ожидании ответа из Девятьсот Девятого отделения уселись за стол. Ангел тоже подтянулся из коридора, приманился роскошным тяжелым запахом горячего какао. Заодно принес показать картину, предназначенную им в подарок Матрёне Ивановне.
– Ну что, друзьяшки, как вы думаете, что изображено на этом чудном холстике?
На холстике творилось дроперидол знает что. Пылающее в прямом смысле слова сердце – то есть планета в форме сердца, сверху донизу покрытая извергающимися вулканами. Более того, несчастную планету также насквозь пронзала исполинская молния.
Лиза предположила, что перед ними картошка, которую насадили на шампур и жарят на костре.
Ангел ужасно разобиделся. Оказалось, что на картине никакая не картошка, а планета Венера, сама же картина в целом посвящена тому, что он, Ангел, думает о любви.
После того, как граф похвалил мощный символизм, заложенный в данном произведении искусства, Ангел заметно приободрился, присоединился к гостям за столом, выпил свой горячий шоколад, после чего начал громко жаловаться на голод.
– Так у вас же есть превосходно обученная Скатерть, – с недоумением сказала Лиза. – Закажите у нее что-нибудь. Чашки, конечно, жутко неудобные, но такого классного эспрессо я, кажется, никогда в жизни не пробовала. Будь у меня побогаче словарный запас, написала бы поэму про ваш кофе. Граф, а вы стихи не пишете, часом? Может, вы сочините оду в честь «Эспрессо по-милански» из Самобранки товарища Головастикова? Такие стишата я бы послушала.
– «Жар, восторг и вдохновенье грудь исполнили мою – кофе, я тебя пою», – певучим речитативом продекламировал граф, глядя в подсвеченную темноту за окном. – «Вдаль мое промчится пенье, и узнает целый свет, как любил тебя поэт… О напиток несравненный, ты живешь, ты греешь кровь, ты отрада для певцов! Часто, рифмой утомленный, сам я в руку чашку брал и восторг в себя впивал».
– Неплохо, – одобрила Лиза. – Бодренько. Жидкий восторг – это сильно.
– Но это не мое творчество, сударыня. Автор – небезызвестный Кюхля, один из лучших друзей Пушкина… Мои стихи не предназначены для чтения на публике.
– Почему? – заинтересовался Макс. – Они неприличные?
– Отнюдь, – пожал плечами граф. – Не неприличные. Слишком личные.
Ангел тем временем с недовольным видом копошился в меню Самобранки, приговаривая: «Ну интересно – я плачу последние деньги личному повару, и еще должен сам батрачить на кухне? Пальчиком своим тыкать в экран, напрягаться? Нет, милые мои, так у нас дело не пойдет». Так ничего и не заказав, он откинулся на спинку скрипнувшего стула и страдальчески заявил:
– Всё, друзьяшки. Буду ждать Юшку. Кстати – а что это он себе позволяет? Уже начало восьмого, а он до сих пор так и не явился! Придется его оштрафовать за опоздание – заодно и денежки сэкономлю, на массаж схожу. Всё тельце у меня болит из-за бессонной ночи! Это вы во всём виноваты, милые мои. Прошло уже четыре часа, а вы до сих пор не можете найти гадкого похитителя.
Лиза и сама ужасно устала, только эспрессо и давал ей силы держать глаза открытыми. Она с сожалением сделала последний глоток, думая о том, что бедному кнышу, избалованному сладкой жизнью, наверняка сейчас еще хуже, чем ей. Навряд ли похитители кормят его (если вообще кормят) авторскими блюдами высокой кухни, к которым он так привык.
Стоп. Погодите-ка.
– Слушайте, товарищи, – сказала она внезапно севшим голосом. – Слушайте, я знаю, кто это сделал.
Глава 15
Все посмотрели на Лизу с интересом.
– Это же повар! – объявила она. – Я уверена, что Юха решил избавиться от кныша. Папаверин меня разбери, вы можете себе представить, что за жизнь устроил ему тут товарищ Головастиков? Бедняга учился-учился искусству готовки – а поверьте мне, это очень даже муторное занятие, – скитался по Европе, и вот он возвращается на родину и становится прислугой для собаки, которая попросту не способна оценить по достоинству его шедевры. Я как ветеринар за это ручаюсь. И не спорьте, товарищ Головастиков. Ваш Чарлик – как первоклассник, который только-только научился складывать два плюс два, а профессор университета пытается увлечь его красотой формул высшей математики.
– Пфф, что за глупости! – фыркнул Ангел. – Не стал бы Юшка мне мстить. Не за что. Он безмерно счастлив, что ему удалось найти в моем лице такого великолепного хозяина!
– Что-то я на его кислом лице счастья не заметила, – не согласилась Лиза. – Про обед на двенадцать персон, над которым он трудился всю новогоднюю ночь, вы забыли. Штрафуете его при каждом удобном случае. Рабочий график такой же непредсказуемый, как вы сами.
– Это просто смешно, – насупился Ангел. – Это просто смешно, и я с негодованием отметаю эту версию, потому что не могу себе позволить остаться без повара сразу после того, как меня отчислили из «Глобализации». Вы что же это, милочка, хотите, чтобы я умер голодной смертью? Не верю, что Юшка, который столько раз выгуливал Чарльза, читал кнышику сказки на ночь и вообще сроднился с ним, мог его похитить. Исключено, друзьяшки, исключено! Можете даже не тратить свое время. Вот он сейчас придет и сами его спросите.
– Господин Мякинен часто опаздывает? – уточнил граф.
– Еще чего! Во-первых, он боится меня рассердить – в гневе, друзьяшки мои, я страшен, уж поверьте! Как-то раз вашего лучшего друга даже наградили очень престижной премией «Самая большая истеричка российского телевидения», – похвастался Ангел. – Никто из конкурентов не умеет так визжать, как я. А во-вторых, финская пунктуальность у Юшки в крови! Обычно по нему часы можно сверять.
– Уже семь двадцать, – заметил Макс. – А кстати, ваш повар сам вводил рецепты в Скатерть?
– Кто же еще? – удивился Ангел. – Уж точно не я. Я творческий человек, далек от техники, она мне совершенно неинтересна. (Лиза сочувственно кивнула.) Самобранку настраивать не проще, чем, ну я не знаю, квадриком управлять! Я что, по-вашему, должен всё бросить, забыть о своей карьере на телевидении и с утра до ночи программировать какую-то глупую Скатерть?
– Эй, пипл! – В гостиную вбежала Аврора с лэптопом под мышкой. – Слышали когда-нибудь про такую ферму – «Имбирь и мята»? В двадцати километрах от города по Дворянскому шоссе. Похоже, наш кныш там.
Все вскочили со своих мест, словно в полуметре от них внезапно началось извержение венерианского вулкана с картины Ангела.
– Как вы это выяснили, сударыня? – взволнованно спросил граф.
– Камеры, граф, камеры видеонаблюдения! – Аврора ликовала. – Отсмотрела маршрут «Аиста» от начала до конца. Он ушел из зоны видимости, когда подлетел к этой ферме. Поля не освещаются, темно, но судя по сигнальным огням, он где-то там и приземлился.
– Аврора! Сударыня! О, Аврора… – Граф пытался подобрать слова. – Я не могу выразить всей степени своего восхищения… Поверить не могу, что вы сумели договориться с непробиваемыми, как стены крепости Крак-де-Шевалье, коллегами из Девятьсот Девятого отделения…
– А и правильно не верите, – хитро прищурилась Аврора. – Можно сказать, я сделала подкоп под стены их крепости.
– О нет. – Граф тяжело осел обратно на стул.
– А что? – с вызовом сказала Аврора. – Эти лузеры мне нагло отказали в доступе к серверу. Блин еловый, да кем они себя возомнили? Ладно, им плевать на кныша. Но они что, не знают, что я взломала «Владычицу»? Пришлось немного поднапрячься, и вуаля – теперь мы знаем про ферму.
– Да, но какой ценой, – с горечью сказал граф. – Вы же понимаете, сударыня, что я обязан доложить о вашем нарушении Филиппу Петровичу. А он, в свою очередь, обязан донести эту информацию до господина Ренненкампфа. А тот, естественно, отдаст вас под суд.
– Да и плевать, отдохну в тюрьме от вас, лузеров, – весело сказала Аврора. Она была страшно довольна собой. – И вот что – я, пожалуй, сама сообщу Ренненкампфу о взломе Девять-Ноль-Девять. Хочу поглядеть на его вытянутую физиономию. И на глупые лица этих Великих и Могучих ламеров тоже.
Граф с тоской посмотрел на нее.
– Дорогие Ищейки, не пора ли нам выдвигаться на вышеназванную ферму? – вмешался в беседу Макс. – Вы еще успеете поиграться с Фемидой в лице Реннекампфа. Кныш по-прежнему не с нами, дамы и господа. Кстати, никто так и не ответил на вопрос: что за «Имбирь и мята» такая. Не помню, чтобы эта ферма проходила у нас по протоколам. В жизни про нее не слышал.
– Юха берет там для меня пряные травы, – слабым голосом сказал Ангел, хватаясь за стразы в районе сердца. – Это небольшая семейная ферма, поставки органической продукции избранным клиентам. Я в каких-нибудь второсортных массовых пассажах не закупаюсь.
Граф прикрыл на мгновение веки, встряхнул головой и вновь поднялся – собранный, решительный.
– Максим, прошу вас немедленно связаться с коллегами из полицейского участка – какой там ближе всего к ферме? Выясните. Пусть отправят спецотряд для поиска и охраны кныша, пока мы туда добираемся. Далее. Нам нужно допросить господина Мякинена…
Тоненько пискнул входной блок, дверь в квартиру открылась – на пороге показался Юха. С абсолютно непроницаемым, типично скандинавским выражением лица.
Макс бросился к нему первым.
– Именем Императрицы и во имя Закона об уважении к животным, вы задержаны по подозрению в похищении кныша Принца Чарльза, – выпалил он. – Я унтер-офицер Максим Абрикосов. Попрошу ваши запястья. – И ловко защелкнул наручники.
– Что происходит, офицер? Ангел Иваныч, вы не знаете? – Невозмутимость повара пошла трещинами. Он казался удивленным и испуганным одновременно. – Я ничего не сделал, просто пришел на работу.
– Юшка! Как ты мог! Как ты мог, после всего, что я для тебя сделал! – возопил Ангел, вздымая руки к потолку. – Всё это время я привечал этого предателя, как своего лучшего друга! Под маскою овцы скрывался Иуда! Боженьки, поверить в это не могу!