А ведь и впрямь, поглядеть добру молодцу было на что. Чуть поодаль боролись в захват опытные кмети^[14], подсекая друг друга на утоптанном снегу; здесь же с азартом сражались на длинных жердях молодые воины: они сходились, нанося удары с замаху, или отступали, ловя выпад противника выставленной поперечно длинной палкой. В дальнем углу будущие ратники уворачивались и отскакивали от многорукого деревянного истукана, вращавшегося на шарнирах; особо занятно было поглядеть туда, где два витязя упражнялись на мечах, а крепкий коренастый воин в надвинутой на глаза темной овчинной шапке, давал им дельные советы. Но больше всего внимание Стрелка привлекли молодые воины у мишеней. Луки у них были длиннее, чем он привык, зато, видать, тугие и крепкие – стрелы с них срывались стремительно и ударяли в плетеные мишени с такой силой, что нарисованные углем метки осыпались на снег темной пылью, а сами мишени мелко подрагивали на столбах-подпорах.

– Эх, хорошо стреляют! – невольно похвалил он умение стрелков-ростовчан.

– Ага. Почти как ты, – отозвалась Света, на что Стрелок обернулся так резко, словно жена толкнула его. Однако, заметив ее смеющиеся глаза под рыжим мехом, перевел дух.

– Никогда так не говори, Светка.

– Не буду. Думаешь не знаю, что я жена самого лучшего стрелка в подлунном мире? Ты же соответствовать моему выбору моему выбору должен!

Стрелок усмехнулся, небрежно надвинув жене на глаза пушистую шапку, за что получил шлепок по руке. Но тут вернулся Кима и тот воин в мохнатой черной шапке, который ранее следил за упражнениями воинов с мечами. Отвлечь воеводу от обучения мечников мог не всякий. Кима имел на это право, поскольку был его сыном. Он так и представил родителя: «Воевода Нечай Новгородец, отец мой».

Ростовский воевода оглядел пришлых водянисто-голубыми глазами, казавшимися чересчур светлыми и какими-то невыразительными под темным мехом шапки. Но взгляд у него был цепкий, внимательный. Слушая, что говорит ему сын, он только кивал, но как-то отстраненно, будто больше своим мыслям, чем сказанному сыном.

Кима же трещал без умолку:

– Пусть меня лишит своей доброй милости Мэркугу-юмо^[15], отец, если я не привез тебе редкостного удальца, который не будет лишним в твоей дружине. Он умелый стрелок, я сам тому свидетель. А приехали он в Ростов от вятичей.

– Ну, дурному с места сорваться все одно что собаке почесаться, – произнес наконец воевода. Снял рукавицу, вытер запястьем нос – немаленький такой, широкий и уточкой, как и у Кимы. Но если Кима был приветлив и открыт, то его отец производил противоположное впечатление. Он не спеша оглядел пришлых – больше Стрелка, а на Свету глянул лишь мельком. – Думаете, вы тут приживетесь? Думаете, ждали вас?

– И тебе пусть пошлют боги здравия и удачи! – заулыбался в ответ Стрелок, обнажив ровные белые зубы.

– Да, да, конечно, – согласно мотнул кудлатой шапкой Нечай, не сразу сообразив, что не поприветствовал гостей, как полагается. – Спрашиваю, на что понадеялся, сюда прибыв?

– В дружину твою хочу наняться.

– Уверен ли, что сгодишься?

– Отчего ж нет? Я хороший стрелок. Не хуже твоих буду, а то и получше.

– Среди моих все хорошие стрелки, одним больше, одним меньше – дружина не разбогатеет. А вот захотят ли тебя местные содержать и хлеб-соль давать за свою охорону, еще неведомо.

– Даже так? – Стрелок вскинул брови. – Неужто вече созываете, когда очередного воина в дружину берете?

Нечай не уловил иронии в его голосе и стоял, почесывая лоб под мохнатой шапкой. Стрелок выразительно покосился на Киму, и тот посоветовал:

– Батя, ты проверил бы его.

– Сам знаю! – отмахнулся воевода, подивившись, отчего раньше не догадался сделать это, и обратился к пришлому: – А ну-ка пойдем к мишеням.

Стрелок будто этого и ждал, соскочил с саней, стал на ходу вынимать лук из налуча.

Света перевела дыхание. Что ж, теперь небось сладится. Чтобы ее Стрелок да не справился – скорее лешие за булат начнут лапами хвататься^[16], чем ее милый не подивит кого угодно своей ловкостью да меткостью. И она даже не пошла смотреть, осталась сидеть в санях, отвернувшись от глазевших на нее кметей. Поправляя обмотку на рыжем меховом онуче, она вдруг заметила, как на нее упала чья-то тень. Девушка подняла глаза и ахнула. В первый миг показалось, что перед ней явился сам пригожий Ярила^[17], так хорош был незнакомец: высокий, статный, с правильными тонкими чертами лица. Голова красавца была не покрыта и на его широкие плечи серебристой волной ниспадали длинные волосы, причем у одного виска они были зачем-то заплетены длинной косицей.

Он подмигнул девушке в санах:

– Здрава будь, девица!

Это было произнесено по-словенски, но с иноземным выговором. Варяг, сразу поняла жена Стрелка. Да и его рост – он был повыше многих – и выправка указывали, что этот красавец из той воинственной породы людей, которые прибывали на Русь из-за холодного Варяжского моря^[18]. Да и под его расстегнутым полушубком была видна мелкокольчатая рубашка-кольчуга, а из-за плеча торчало древко копья с длинным острым наконечником. Там, где Света раньше жила, было немало таких, однако в последнее время ей пришлось проживать в глухих лесных племенах, и встретить вдруг викинга-варяга стало для нее неожиданностью. Да и таких красавцев Свете еще не приходилось видывать в своей жизни.

– Да будет с тобой сам добрый Бальдр, храбрый ясень стали!^[19] – обратилась она к нему на скандинавском языке.

Приветливая улыбка осветила лицо молодого варяга. Он чуть склонил голову, окидывая девушку более внимательным взглядом, и в его зелено-голубых глазах мелькнуло изумление.

– Похоже, что и в тебе течет кровь потомков Аска и Эмблы, да, береза нарядов?^[20] – спросил он.

– Во всех людях течет их кровь, – засмеялась Света. – Но больше всего ее у сыновей Норейг^[21], не правда ли?

Варяг снова улыбнулся.

– Всегда рад встретить землячку так далеко от земли фьордов!

– И я рада тебе, благородный воин. Однако я никогда не бывала в краях, о которых ты упомянул, хотя отец мой родом оттуда.

– А-аа… – протянул белокурый красавец. – Ну, такое бывает… На Руси сейчас частенько можно встретить детей храбрых викингов от славянских матерей.

В этот момент со стрельбища донесся гул и одобрительные выкрики. Молодой варяг с интересом посмотрел в ту сторону, а Света беспечно сказала:

– Обычное дело, когда мой муж показывает свое мастерство.

– Так это твой… муж?

– А ты что, хотел, чтобы я с братом приехала? – лукаво улыбнулась девушка.

На губах варяга тоже заиграла улыбка.

– Да. Тогда бы я мог мечтать о тебе, береза нарядов, а может, и не только мечтать.

Света увидела, как блеснули его глаза. Она привыкла к таким взглядам, но сейчас только и сказала:

– На меня смотреть тебе не резон. А вот подивиться умению моего мужа любому воину будет любопытно. Идем же!

Они смешались с толпой зрителей и смотрели, как Стрелок, оправдывая свое прозвище, одну за другой пускает быстрые стрелы – все они попадали в центр черного круга на мишени.

– Я ведь говорил, что он умелец! – радовался за доставленного им гостя Кима. – Я не зря привез его прямо к тебе, отец.

– Добро. – Воевода махнул рукой. – Однако хотел бы я поглядеть, на что ты еще, умелец, способен. Метать стрелы и мои мерянские дружинники умеют. А вот горазд ли ты с иным оружием управляться? С мечом или с копьем, к примеру.

Стрелок только пожал плечами, передал Киме лук и стал вынимать меч.

– Погоди, – остановил его воевода Нечай. – Что меч у пояса ты не зря носишь, я могу и так догадаться, а вот…

Он помедлил, оглядывая толпу разгоряченных зрелищем зрителей. Увидев красивую девку Стрелка, скользнул по ней взглядом, не задерживаясь, пока не заприметил, что возле молодой женщины стоит рослый варяг с непокрытой, несмотря на морозный день, головой. Воевода посмотрел на длинное, обвитое железом копье, торчавшее у того за плечом, и сделал знак златовласому варягу.

– Скафти, иди сюда, – позвал он его. – Что-то давненько твой Язык Змея не схлестывался с добрым противником.

– Язык Дракона, – поправил Скафти, с нескрываемым удовольствием беря в руки свое длинное копье, и оглянулся на красавицу в лисьих мехах:

– Я не буду с твоим мужем жесток.

– Надеюсь, что и он будет с тобой добрым, – подмигнула она.

Однако когда оба поединщика вышли на посыпанную песком площадку утоптанного снега, освобожденную для них остальными воинами, личико ее стало серьезным. Бой-то смотровой, да и в муже она уверена, но все одно нельзя не волноваться, когда мужчины берутся за оружие.

Нечай, беспричинно поправив мохнатую шапку на голове, наблюдал за обоими. То, как держался пришлый против умелого варяга Скафти, показывало, что он не лыком шит. Вон и поданное ему кем-то из кметей копье взял умело, чуть взвесил в руке, а потом перехватил поперек в ловком захвате – так, чтобы и колоть смог, и поймать удар древком, если что.

Оба соперника стали осторожно обходить друг друга по кругу, приглядываясь. И Нечай вновь не смог не отметить, что на сшибку Стрелок вышел более рьяно, стараясь сразу потеснить Скафти, поставить варяга так, чтобы закатное солнышко светило тому в глаза, а ему самому в спину. А когда Скафти, распознавший замысел чужака, попытался потеснить того с выбранного места, Стрелок не стал отступать.

Резкий короткий выпад Скафти он отвел острием копья, не позволив сопернику наскочить на него, а сам снова напал, да так наддал копьем, что едва не задел варяга. Тот увернулся и неожиданно рассмеялся:

– Ух, как страшно!

Пришлый вроде как опешил от подобного небрежения к бою, но в следующее мгновение тоже заулыбался. Правда, тут же едва успел отскочить, когда почти у самого его лица мелькнуло острие копья Скафти. Уклонившись, Стрелок резко выпрямился, отпрыгнул и выдохнул с паром:

– Знаешь, а ведь и мне страшно стало.

Собравшиеся вокруг стали посмеиваться. Нечай выкрикнул:

– Вы воины или скоморохи? А ну-ка в сшибку!

Однако и высокий Скафти, и верткий Стрелок, который был ниже противника, уже и сами не понимали, упражняются они или игру затеяли. Оба почувствовали друг в друге умение как драться, так и смеяться, а потому выпады и наскоки сменялись у них шутками и подзадориваниями. Кмети, окружившие их плотным кольцом, тоже развеселились, стоявшая в толпе Света улыбалась в прижатые к губам косы. Услышав, как Стрелок спросил соперника, не жарко ли тому, она заметила, что мужчины переглянулись, кивнули один другому и разошлись, скидывая полушубки, чтобы вновь стать друг против друга.

– Только теперь скорее давай, – заметил Скафти. – Не мудро мне будет простудиться, когда у меня свидание в селище мерянском.

– Скорее так скорее, – сказал Стрелок, отводя наскок Скафти перехваченным двумя руками древком копья. – Надо еще постараться не задеть тебя, чтобы не оплошал перед милой.

– Не оплошаю!

– Если не задену!

Мрачный воевода Нечай уже тоже стал посмеиваться, наблюдая за ними. В душе же был доволен: чтобы кто-то столько времени выстоял против Скафти с его копьем!.. По всему видать, доброго воина привел путевой Велес^[22] в их отдаленный край. Сам-то Нечай бьется над каждым новым дружинником, обучая ратному делу, а у этого Стрелка и самому не грех поучиться. Но ведь в таком не сознаешься, зато поглядеть на ярый поединок и воеводе так же любо, как и собравшимся кметям. Вон как парни расшумелись, в раж вошли.

И тут, когда Скафти занес свой Язык Дракона немного выше обычного, Стрелок мгновенно воспользовался этим, проскочил под древком и застыл перед варягом, направив острие копья ему в грудь.

– Считай, что ты убит, – тяжело дыша, вымолвил Стрелок. – Но на свидании оживешь. Это как боги святы.

– Считай, что я упал, – так же тяжело дыша, ответил Скафти. И улыбнулся: – Вот это бой был. Ай да ты!

– Ай да я, – согласился Стрелок.

Их тут же окружили, зашумели, одобрительно хлопая по плечам.