А еще подросток ясно осознал одну вещь: он попал в очень большую беду.

9. Затишье перед…

Холт накрыл спящего малыша сумкой, которую принес с кухни, и оставил его. Нужно было попасть домой раньше отца – а то не избежать ему серьезного разговора. Подросток решил вернуться сюда на рассвете, пока отец еще будет спать, и принести для птенца одеяла и побольше еды. Но что делать дальше, Холт не знал. Да ему не очень-то и хотелось думать об этом.

Холту удалось вбежать в дом за пару минут до прихода Ионы.

– Ты еще горячее, чем раньше, – озабоченно нахмурился отец. – Как ты себя чувствуешь?

Холт замялся, не желая сразу отвечать. Он больше не чувствовал жара – только странное биение глубоко внутри. Хотя здесь, дома, это ощущение ослабло. Тем не менее на данный момент мнимая болезнь могла принести больше вреда, чем пользы. Начнут беспокоиться о его здоровье – и это привлечет слишком много нежелательного внимания.

– Я чувствую себя прекрасно.

– Хм-м, – протянул Иона. – Тогда иди спать. Посмотрим, в какой форме ты будешь утром.

Вот только сон снова не шел к мальчику. Несколько часов он ворочался с боку на бок, пока бледный свет не забрезжил в окне. Стараясь двигаться как можно тише, подросток поднялся, вытащил пару одеял, прихватил три подкопченные колбаски и выскочил на улицу.

Детеныш еще крепко спал, но, казалось, почувствовал его присутствие. В тот миг, когда Холт подошел совсем близко, маленький дракон встрепенулся, широко открыл свои ослепительно-голубые глаза. Биение внутри Холта ускорилось, и подросток ощутил сильный голод. Холт тоже не завтракал, но это желание определенно шло от малыша.

– У меня есть немного еды для тебя.

Детеныш тихо заворковал, встал, вытянул шею и, пошатываясь, подошел к Холту. Тот скормил дракончику первую колбаску, и сразу же голод утих, а Холт ощутил абсолютное счастье. Это было самое замечательное – наблюдать за переменами внутри самого себя. Когда Изера использовала на нем свою магию, она полностью подавила его волю и чувства. А эмоции, исходившие от детеныша, не мешали его собственным.

Погруженный в свои мысли, Холт не спешил вынуть вторую колбаску. Дракончик пискнул и ткнулся носом в его руку, точно упрекая за то, что Холт не дает ему добраться до еды.

– Эй, не шуми, – понизив голос, сказал Холт и легонько погладил дракончика по носу.

Когда детеныш успокоился, подросток скормил ему еще один кусочек колбаски.

– А теперь не пищи.

Курлыканье тотчас прекратилось, и Холт наградил дракончика еще кусочком.

– Хороший мальчик, – похвалил детеныша Холт, осторожно коснувшись его шеи.

Кстати, а был ли дракон мальчиком? И как вообще это можно проверить? Прислушавшись к биению внутри себя, Холт решил, что все-таки не ошибся. Он не мог объяснить почему. Но он так чувствовал. Хотя и плохо понимал, что с ним самим происходит.

Остаток второй колбаски был мгновенно проглочен. Между сломанными стропилами показался солнечный диск.

– Мне снова нужно уйти, – вздохнул Холт.

Малыш разинул рот, потом словно бы вспомнил, что ему полагается молчать, и снова закрыл его. То, как хорошо он понимал Холта, было просто невероятно. Может, детеныш воспринимал его намерения и тон лучше, чем слова. Вместо того чтобы жалобным писком выразить свою печаль, дракончик заковылял вперед, неуклюже пытаясь найти Холта. Как только ему это удалось, дракон попытался устроиться с ним рядом.

– Прости, – сказал Холт. Чувствуя комок в горле, он снова уложил детеныша на солому. – Я вернусь сегодня вечером. Так скоро, как только смогу.

Малыш наклонил к нему головку, его взгляд был устремлен куда-то поверх плеча мальчика.

Холт чувствовал себя ужасно. Он собирался оставить бедного слепого детеныша одного на целый день. Но разве у него был другой выбор? Может, существовал какой-то способ объяснить малышу, что Холт все еще рядом, утешить его?

Холт закрыл глаза и изо всех сил сосредоточился на пульсации внутри. Сжимая кулаки, он напрягся и постарался передать маленькому дракону, что не уйдет далеко и скоро вернется. Эта попытка отняла у него все силы. Он зашатался и ослабевшей рукой потер глаза.

И когда подросток уже забеспокоился, что этот способ не сработал, его тело вдруг наполнилось теплом, особенно рядом с сердцем. На мгновение Холту показалось, что он греет руки у огня. Биение было громким и отчетливым. И мальчик принял это за утвердительный ответ.

Он открыл глаза и посмотрел на дракончика. Тот явно успокоился. Неужели все-таки получилось?

Малыш зевнул, тогда Холт разложил принесенные из дома одеяла и перенес на них дракончика. Тот заковылял по ткани кругами, вытаптывая место для сна. Холт положил третью колбаску рядом с гнездом на случай, если птенец снова проснется.

Через некоторое время он уже собирал на стол завтрак, делая вид, что впереди его ждет обычный день – такой же, как и любой другой.

* * *

На следующий же день все стало еще хуже – как будто у Холта и так было мало проблем. Из форта Кеннет прискакал гонец. Он привез последние новости из столицы.

Молодой король умер.

Собирая посуду после полуденной трапезы, Холт прислушался к разговору оруженосцев.

– В Сидастре я видел его во время приемов, он редко танцевал.

– Его мучил желудок, по крайней мере, так говорят. Он даже не воевал.

– Я слышал, что он собирался, но король Годрик запретил ему садиться на дракона.

– Может, конечно, и правильно, только это ему не помогло.

– Не вовремя, однако.

– Разве? Выслушайте меня, ладно? Это большая беда, кто спорит, но даже лучше, что его дядя поведет в бой солдат. Я помню, как прошлом году…

Один из оруженосцев в притворном изумлении хлопнул ладонью по столу.

– Да ты что, Эдмунд? Ты сражался под командованием Озрика и Советника Харроуэя? Почему ты не сказал об этом раньше!

– Очень смешно. Но если серьезно, Озрик Агравейн – он особенный. Каждый солдат в его присутствии вытягивается по струнке. Подобное уважение проявляют только к Всадникам. Озрик везде побывал, принимал участие во всех сражениях. И если он возглавит…

В этот момент оруженосцы заметили наконец замешкавшегося Холта. Поочередно одарив подростка мрачным взглядом, они быстрым шагом вышли из зала, оставив заваленный грязной посудой стол. Тяжело вздохнув, Холт водрузил их тарелки поверх своей шаткой стопки и направился к выходу. И только сделал шаг в коридор, как на него налетел огненный вихрь.

Отброшенный назад, Холт не смог удержать тарелки, которые посыпались на пол с сильным, гулким звоном.

– Эй, смотри… – В последнюю секунду он прикусил язык, но неуважение уже было проявлено. Любой человек в резиденции Ордена был намного выше его по положению.

Когда мальчик увидел, кто это был, тут же рухнул на колени.

Принцесса Талия. Однако узнать ее было непросто: лицо и глаза опухли, щеки пылали, сливаясь цветом с волосами девушки. Она судорожно глотала воздух. Подросток увидел, как слеза скатилась по ее щеке. Всхлипнув, принцесса повернулась и побежала прочь от него. И пока она бежала к парадному двору замка, где ждала ее пурпурная драконица Пира, Холт слышал рыдания принцессы.

Малыш Холта, казалось, был тоже охвачен страхом. Через необычный контакт, который они поддерживали, подросток ощущал его тревогу. Холт попытался передать, что с ним все в порядке. Через некоторое время дракончик успокоился. Когда биение снова стало медленным и глубоким, Холт предположил, что детеныш снова заснул.

Тот вечер в Крэге выдался тихим. И потом еще несколько дней в замке и в городе только и говорили, что о внезапной смерти короля Леофрика и о регентстве его дяди. Всадники собирались на бесконечные тайные встречи, даже после наступления темноты требуя, чтобы слуги приносили им еду. Измученные, выбивавшиеся из сил, Холт и его отец каждую ночь еле плелись домой на ноющих и опухших ногах. А когда отец засыпал, подросток сбегал из дома и спускался по уже знакомому маршруту к заброшенному складу у хижины Макеров.

Он кормил дракончика и играл с ним. Удивительно, как быстро малыш рос. Сначала Холт решил, что это сказываются усталость и постоянное беспокойство и ему это только кажется. Но нет, детеныш определенно стал крупнее. Теперь он был размером с большую кошку. И по-прежнему больше всего любил, свернувшись в клубок, прижаться к Холту.

Однажды ночью, там же на складе, вслушиваясь в ритмичное биение в такт собственному сердцу, Холт задремал.

Яркий утренний свет заставил его открыть глаза. Солнце уже взошло. Подросток заснул прямо на каменном полу, и у него ужасно болела голова, а детеныш дракона растянулся у него на груди.

Снаружи раздались голоса. Заржала лошадь.

– Спокойно, девочка, что на тебя нашло?

– Она такая уже несколько дней.

Холт стиснул зубы. Макеры уже вернулись к себе в хижину. Что, если отец тоже проснулся и гадает теперь, где же он?

Застонав, Холт приподнялся, подхватив детеныша, который чуть не свалился на землю. Малыш продолжал крепко спать, когда подросток устроил его на одеяле. Дракончику что-то снилось, и его маленький хвостик подергивался во сне.

Лошадь фыркнула и снова заржала. Пока Макеры пытались ее успокоить, Холт воспользовался этим и, выскользнув со склада, со всех ног помчался домой. Неужели лошадь почувствовала, что где-то рядом дракон? Сколько пройдет времени, прежде чем о том, что случилось, узнают другие драконы?

«Я так долго не продержусь».

Ему придется найти способ вывезти малыша из города. Хотя бы попытаться. И уж точно нужно бы больше узнать о детенышах драконов. Кто знает, какие неожиданности его подстерегают?

Но прошла целая неделя, и все оставалось по-прежнему. В голову Холту ничего не приходило.

Однажды Сайлас Сильверстрайк собрал самых опытных старших Всадников и покинул с ними Скалу. Пошли слухи, что они и Командор Денна направляются в столицу Сидастры, чтобы подготовить оборону. Мирк, находившийся в ранге Фаворита, был назначен временным главой резиденции Ордена.

Теперь в Крэге осталось всего десять старших Всадников, включая Броуда, и девять драконов. Детеныши были не в счет, а о дракончике Холта никто и не знал. Кстати, подросток все еще не выбрал для него имя – если вообще имел на это право. Остальные Всадники были Начинающими или, как принцесса Талия, находились в следующем ранге Восходящего. Их должны были призвать позже. Предстоящая битва с роем станет их первым великим испытанием.

Холт никогда не встречал ни одного из этих чудовищных насекомых. В историях, которые рассказывали детям, эти существа описывались очень подобно. И к тому же их можно было хорошо рассмотреть на великолепных фресках и картинах в замке Ордена, где были изображены кровопролитные сражения прошлых веков, в которых когда-либо участвовали предки нынешних войнов.

Теперь, когда в Крэге стало меньше Всадников, Холт, очередной раз балансируя со стопкой тарелок, задержался в зале, чтобы взглянуть на самую большую картину: огромные рогатые жуки, размером больше боевых коней; длинные с узкими телами насекомые с лезвиями вместо передних лап; исполинские деформированные скелеты, возвышающиеся над пехотинцами Скверны – наполовину людьми, наполовину насекомоподобными упырями. Гигантские существа, похожие на ос, затопили горизонт.

А в сердце роя был изображен худший из монстров. С узкой талией и с туловищем из закаленного панциря, он стоял на четырех огромных лапах. Множество огромных темных крыльев окутывало жука, как дорожный плащ. Такое сравнение было вполне объяснимо: лицо существа – если оно у него было – скрывалось под капюшоном из панциря, как прячут свои физиономии преступники. Под этим капюшоном виднелась только тьма. Тьма и глаза, похожие на кровоточащие звезды.

То была Королева роя.