Опасаясь воздействия ее взгляда, подросток отвел глаза, вместо этого уставившись на когти ее правой лапы. Холт отчаянно боялся, но, приближаясь к самой Праматери, одновременно ощущал невероятное воодушевление. Ему так хотелось, чтобы Праматерь обращалась к нему напрямую, а не через Броуда. Но драконы никогда не разговаривали с низшими существами – с теми, кто не был Всадником.

Остановившись на почтительном расстоянии десяти футов^[16], мальчик склонил голову, поставил поднос, снял с него крышку, отступил еще на пять футов и встал, сцепив руки за спиной.

«Пожалуйста, скажи, что тебе понравилось», – в отчаянии подумал Холт, чувствуя, как ноют его ноги от беготни по лестничным пролетам с тяжелым блюдом.

К счастью, Изера набросилась на ягненка и, проглотив его вместе с костями, облизнулась раздвоенным языком.

Еще одно странное, но на этот раз приятное, чувство охватило Холта. Он ощущал себя ободренным, осмелевшим, будто мог подпрыгнуть в воздух и взлететь. Его сердце бешено колотилось о ребра.

– Обычный эффект ее магии, – отозвался Броуд.

Холт обернулся и бросил на Всадника встревоженный взгляд: Праматерь может расстроить то, что Броуд раскрывает ему все больше секретов.

Мужчина пожал плечами.

– Командор Денна получает огромную силу от своей связи с Изерой. Вряд ли это секрет. Теперь ты и сам испробовал ее на себе.

Холт моргнул, с трудом поверив в такую удачу. Немногие когда-либо получали подобную привилегию. Это только больше вдохновляло его мечтать о жизни Всадника. Холту хотелось все время чувствовать себя так.

Тут подросток вспомнил о драконьем яйце, которое заставило Изеру содрогнуться от гнева и отвращения. Какая ужасная судьба ему уготована? Если можно вообще назвать это судьбой, потому что у этого яйца не было будущего.

Само яйцо лежало неподалеку. Оно отличалось более светлым оттенком, а еще по его скорлупе змеилась неровная белая полоска.

Изера фыркнула и вцепилась в пол одним когтем.

Холт моргнул и посмотрел на нее снизу вверх. Праматерь наклонила голову к пустому подносу. Подросток догадался, что должен сделать. Он поднял серебряное блюдо, но не мог оторвать взгляда от забракованного яйца.

– Пригнись! – вдруг выкрикнул Броуд.

Изера резко повернулась, и хвост описал позади нее дугу. Холт бросился на землю, уловив тот миг, как хвост со свистом рассек воздух. Когда Изера взлетела, каменные плиты инкубатория заходили ходуном. К тому моменту, как подросток перестал прикрывать голову и осмелился поднять глаза, драконицы в инкубатории уже не было. Серебряная крышка, снова свалившись на землю, все еще дребезжала.

Твердая рука подняла Холта на ноги.

– Ты не ранен? – спросил Броуд.

– Я в порядке. Мне так кажется. Что случилось?

– Изера сказала, что Денна зовет. Похоже, Сильверстрайк хочет «достойного приема».

Казалось, всякий раз, как Броуд говорил о Сайласе Сильверстрайке, в его словах слышалась горечь.

Всадник похлопал мальчика по плечу.

– Лучше возвращайся на кухню. Полагаю, там еще много работы.

– Да, – кивнул Холт.

Он наклонился, чтобы забрать пустой серебряный поднос, но заколебался. Вдруг Броуд расскажет ему об этом. Он же может спросить?

– Что-то не так?

– Я просто подумал, лорд Всад…

– Броуд.

– …лорд Броуд, – продолжал Холт. Ему было слишком непривычно отбросить все формальности. – Что будет… что будет с этим яйцом?

Взгляд Броуда переместился на яйцо с белой полоской.

– Я положу его к остальным, которые тоже не прошли проверку.

Всадник указал на небольшую горку справа от основной кладки инкубатория. Яиц осужденных и отвергнутых. И таких было немало.

– Вы сказали, что его выбросят в море.

– Так и будет. Теперь ты знаешь, что произойдет.

– Неужели ничего нельзя сделать? – Холту это показалось ужасно жестоким. – Когда собака мистера Флетчера^[17] потеряла ногу, ее предлагали пристрелить Но мистер Флетчер обратился к врачам, и те помогли. Собака, конечно, хромает, но в остальном вполне здорова, – сбивчиво говорил он.

Холт понимал, что бормочет что-то бессвязное, но то, что он сейчас узнал, не укладывалось у него в голове. И никогда раньше ему не доводилось слышать, чтобы Всадники совершали нечто подобное. И разве драконы болеют?

– И кот миссис Бейкер^[18] перестал охотиться после того, как потерял хвост, – продолжал тараторить мальчик. – Но он по-прежнему ласковый и, если проявить к нему немного доброты, даже выходит из своего убежища.

Броуд бросил на Холта сочувственный взгляд.

– Думаешь, драконов можно сравнить с собаками или кошками?

– Ну, нет, но…

– Ты прожил здесь всю жизнь, – сказал Броуд, поднимая яйцо и возвращаясь к Холту, – и должен бы знать здешние законы. Что, по-твоему, подразумевает церемония отбора?

– Я… Я не знаю, – замялся Холт. – Наверное, я думал, что Праматерь решала, какие драконы останутся в Ордене, а каких выпустят на волю.

Броуд приподнял бровь.

– Удивительно, как хорошо мы скрываем такие вещи. Даже от тех, кто живет рядом с нами.

Холт смотрел на яйцо, чувствуя, как в нем зарождается жалость.

– Выбрось это из головы, – посоветовал Броуд. – Так устроен мир.

– Все так говорят.

– И большинство людей просто принимает вещи такими, какие они есть.

– И вам это кажется правильным?

– Это не мне решать.

– Вы же Всадник. Если вы не можете ничего изменить, то кто тогда сможет?

– Я Всадник только наполовину, парень. – Голос Броуда звучал сурово. – Вот почему мне приходится выполнять такие восхитительные задачи, как эта. Думаешь, мне нравится сбрасывать яйца в ледяную воду?

Холт покачал головой.

– А ты видел, чтобы я высказывал свое недовольство?

Мальчик снова мотнул головой.

– Драконы не терпят слабых среди себе подобных, – проговорил Броуд. – Насколько нам известно, они поступают подобным образом и в дикой природе. Это их выбор. Не наш.

Холт кивнул, но что-то не давало ему успокоиться. Пытаясь не сболтнуть лишнее, мальчик сжал зубы, но все же не смог сдержаться.

– Но… это кажется неправильным.

– Ты все твердишь о том, как сильно хочешь быть Всадником. Но это подразумевает не только славу и доблесть, что воспевают менестрели. Я пытался предупредить тебя. Это еще и ответственность, которой ты пока не понимаешь. И вряд ли захочешь.

Броуд взглянул на яйцо, что держал в руках, потом всмотрелся в глаза Холта. Его лицо искривилось в болезненной гримасе, как будто он боролся с каким-то внутренним демоном. И вдруг Всадник протянул забракованное яйцо мальчику.

– Уничтожь его.

– Я?

– Ты. – Броуд сунул яйцо в руки Холту. – Будет тяжело. Возможно, ничего подобного тебе еще не приходилось делать. Но быть Всадником также нелегко. Временами это требует жестокости. Бывают моменты, когда ты должен отнять жизнь, чтобы ее спасти, когда должен следовать своей клятве, даже если это означает, что позволишь своим близким умереть.

Холт забеспокоился: в своем ли уме его собеседник?

– Ступай, – велел Броуд. – Вон туда, к краю обрыва. И брось его.

– Вы же шутите, верно?

– Я серьезен, как никогда. Ты находишься в том возрасте, когда бунтарский дух и мечты могут сбить с истинного пути. Жизнь трудна, парень. Независимо от того, Всадник ты или мойщик горшков. Но если ты уверен, что достоин занять место среди нас, сделай это – избавься от яйца.

Ошеломленный Холт не мог сдвинуться с места. Он прижал яйцо к груди, точно в нем таилось исцеление от всех болезней мира. Будучи гораздо меньше других, не отбракованных, размером оно все равно было почти с арбуз.

Холт понимал, что ему следует проявить мужество перед Броудом, поэтому, сглотнув, подросток двинулся к обрыву. Уже наступила ночь, и мир снаружи как раз соответствовал его настроению. Когда Холт приблизился к краю пещеры, его встретил неистовый порыв морского ветра, перед силой которого пришлось склонить голову. Даже грохот волн казался отсюда приглушенным и далеким. Бездонные глубины, черневшие внизу, еще более усугубляли жестокость ситуации.

Мальчик остановился в шаге от обрыва. Это было ошибкой. Он должен был дойти до конца и, не размышляя, сбросить свою ношу. Остановившись, Холт задумался.

Всего несколько шагов. Всего несколько шагов.

Холт сделал еще два. И снова остановился.

Его кожу покалывало от холода, а к шквальной мощи ветра добавился оглушительный грохот.

«Просто сделай это», – пытался заставить он себя.

Над головой ярко мерцали луна и звезды. И тут Холт совершил еще одну ошибку. Он посмотрел на яйцо. В слабом лунном свете белая полоска выделялась ярче, мерцая нежным серебристым сиянием.

«Это луна в нем отражается, – убеждал себя Холт. – Это всего лишь камень. Холодный, грубый камень».

Внезапный жар вспыхнул в ладонях мальчика. От неожиданности он чуть не выронил яйцо, но все же удержал. А если это ему не почудилось, рассуждал ошарашенный Холт. Однако приятное тепло так же быстро исчезло, и камень снова стал прохладным.

Что это значит? Холт ничего не знал о драконьих яйцах. Понимало ли это существо, что кто-то находится рядом? Знало ли оно, что он собирается сделать?

Холт моргнул и собрался с мыслями. Даже если он струсит и вернется к ожидавшему его Всаднику, Изера в любом случае потребует уничтожить яйцо. Холт не скоро забудет, с какой силой проявилось ее отвращение в тот момент, когда магия Праматери обратилась на него, Холта.

Подросток сделал последний шаг. Он держал яйцо перед собой, над его будущей, залитой водой могилой.

Внутри Холта бушевала буря. Неужели он так сильно хотел стать Всадником, что готов был воспользоваться любым ничтожным шансом присоединиться к ним? И все же бросить вызов Броуду и Изере, отринуть заповеди Ордена… Это точно не приблизит его к мечте.

«Я не могу этого сделать», – с отчаянием подумал Холт.

Мальчик отступил от пропасти и крепко прижал яйцо к груди. От него снова исходил жар, как будто еще невылупившееся существо почувствовало, что он сделал, и поблагодарило его.

«Ну, вот и все. Я подвел Броуда. И Всадником мне не стать никогда».

Теперь ясно, что для этого ему не хватало смелости.

Холт поплелся обратно в центр инкубатория.

Броуд внимательно следил, как он возвращается, – выражение его лица было непроницаемым.

– Я так и думал, Холт. Дай мне яйцо. Я сделаю все сам.

Передавая яйцо старому Всаднику, подросток изо всех сил старался, чтобы руки его не дрожали. Мужчина сунул его под мышку, затем взъерошил волосы Холта, награждая шутливым тычком.

– Такая жизнь не для всех, понимаешь?

Холт как раз собирался сказать, что все понял, когда с его собеседником произошла странная перемена. Старый Всадник поморщился и замер. Его взгляд затуманился, а веки затрепетали. Мгновение спустя Броуд с тяжелым вздохом вышел из ступора.

– Похоже, мой старый приятель Сильверстрайк требует, чтобы я присоединился к нему для «подобающего воссоединения». – Броуд потер переносицу, будто чтобы унять боль и собраться с силами. – Хорошо, покончили с этим, мойщик горшков.

Положив яйцо в кучу отвергнутых и явно планируя вернуться и завершить свое темное дело позже, Броуд схватил Холта за шиворот и потащил его прочь из инкубатория.

6. Мгновение безрассудства

Броуд отпустил Холта только после того, как они оказались на лестнице. Старый Всадник выкрикнул приказ, и охранник тут же запер дверь.

Подросток потер саднящую шею и поплелся обратно на кухню. Ему казалось, что он все еще чувствует тепло драконьего яйца в своих руках. Как же это жестоко.

«У каждого своя роль, – думал Холт. – Только порядок может победить хаос…»

Даже драконы не могли этого избежать следования этому закону. Если ты не годен для сражений со Скверной, ты больше вообще ни на что не годен.