– И я вас сейчас не запугиваю, – проворчал директор. – По статистике, во время практики гимназия ежегодно лишается от трёх до пяти процентов воспитанников.

Не думаю, что эта информация необходима для нас. Ладно ещё выпускные классы – им по шестнадцать! Но мои одноклассники ещё, по сути, дети!

Тринадцать-четырнадцать лет – это ж… седьмой класс по меркам моего мира! Понятно, что здесь к возрасту относятся по-другому – в шестнадцать ты уже мужчина, но всё же…

– И самая главная причина, – директор и не думал сворачивать тему, – это высокое самомнение и отсутствие критического мышления. Когда ты молод, кажется, что ты – бессмертный. Гимназисты начинают проявлять ненужную инициативу, геройствовать и не слушают своих наставников.

А, ну теперь понятно, куда клонит Яков Иванович.

– Демид Иванович! Сколько выпускников вы потеряли в прошлом году на выпускной практике?

– Двоих, Яков Иванович, – громко ответил наш классный. – Они решили, что дежурить ночью – недостойно дворян и положились на охранные конструкты. Их зарезали как свиней, а после чуть было не вырезали весь класс.

Демид Иванович говорил внешне спокойно, но меня пробрало до мурашек. Как и остальных гимназистов.

– Это не шуточки, – директор мрачно посмотрел на нас. – И это не ксурово приключение! Ваша задача – выполнить приказ и вернуться живыми, ясно? И ради Древних, не мешайте вашим учителям выполнять свою работу! Они отвечают за ваши жизни головой.

Что от классного, что от директора, распространялась аура Обучения, отчего каждое слово огнём выжигалось на подкорке.

– И если, не дай Древние, возникнет такая ситуация, что кому-то из наставников придётся остаться, прикрывая ваш отход, не вздумайте играть в героев! Вы будете лишь обузой! И только попробуйте у меня не вернуться! А теперь, марш к Агапычу и готовиться к завтрашнему убытию!

Я сам не понял, как оказался на ногах, впрочем, как и все гимназисты.

Яков Иванович умел быть внушительным, когда хотел. Единственный из нас, кто не растерялся, оказался Толстой.

– Литера «Аз», за мной шагом-марш!

* * *

Последующая беготня остро напомнила мне прохождение медкомиссии в больнице.

Очередь на получение экипировки, очередь на получение холодного оружия, очередь на получение зелий и так далее.

Причём я более чем уверен, что всего этого можно было избежать. Ведь индивидуальные ранцы же нам как-то собрали?

Скорей всего, Яков Иванович начал показывать нам все прелести армейской жизни уже в гимназии.

И я, хоть сам и не служил, но благодаря памяти предков отлично знал, что это такое, поэтому отнёсся к процессу выдачи казённого обмундирования философски.

В отличие от остальных моих одноклассников.

Первые два часа ребята ещё стоически выдержали, но когда перед самым получением мундиров перед нами встали старшаки, парни начали понемногу возмущаться.

Я бы мог, конечно, объяснить им, почему всё происходит именно так, а не иначе, но был занят другим – обдумывал, что делать дальше.

Ситуацию снова спас Толстой.

– Парни, – Иван, как и я имел вполне себе безмятежный вид и нисколько не переживал насчёт старшаков, вклинившихся между нами и Агапычем, – расслабьтесь!

– С какой стати? – возмутился Прокудин-Горский. – Мы так до утра можем всех пропускать!

– Вы же слышали директора, – невозмутимо ответил Толстой. – Мы сейчас с вами солдаты.

О, Иван, видимо, пришёл к тем же выводам, что и я.

– И это не Пустынная лафа, где мы делали что хотели, нет! Сейчас нашу жизнь на ближайшие пару недель или месяцев регламентирует Устав.

– Но у нас есть только устав гимназии! – возразил Прокудин-Горский.

– Вот! – Толстой согласно кивнул и поднял вверх указательный палец. – Кто скажет, кто у нас в гимназии живое воплощение устава?

Хах, а Иван всё-таки молодец. Не пропустил мой совет поработать над речью. Слышал бы сейчас Агапыч, как его только что окрестили!

Зуб даю, выдал бы нам всё без очереди.

– Яков Иванович? – предположил Ги’Дэрека.

– Демид Иванович? – подхватил Уваров.

– Агапыч! – Фил, по моему мнению, в очередной раз подтвердил репутацию самого сообразительного одноклассника.

– Именно, – кивнул Толстой. – Поэтому, братва, если хотите закончить со сборами до обеда, слушай, что нужно сделать!

Всё-таки не зря я сделал ставку на Ивана. Есть в нём командирский стержень и природный магнетизм.

И если первое время он был занят присмотром за северянами, то сейчас раскрылся на все сто.

И я бы сейчас с удовольствием поучаствовал в схеме, которую Ваня громким шёпотом рассказывал сгрудившимся вокруг него пацанам, но увы.

Были дела поважнее.

И как же всё-таки хорошо, что отпрыски местной знати перестали пробовать меня на прочность.

– А ты, Михаил, чего не слушаешь?

Ну вот, накаркал.

Дмитро всё же не удержался и вылез со своим очень важным мнением. Или это он таким образом пытается столкнуть меня и Толстого лбами?

– Иван предложил отличный план. Зря ты снова от коллектива отбиваешься.

Хах, хитрый заход.

Дмитро не только хочет поссорить нас с Иваном, но ещё и противопоставляет меня классу.

Вот ведь крапивное племя! Только-только оправился от репутационных потерь и снова интриги плетёт…

– Снова? – я удивлённо выгнул бровь. – Впрочем, ладно. Не буду об этом. Что до плана, он действительно хорош, но лучше будет, если просто предложить Агапычу свою помощь. Не так весело, как получать обмундирование за старшаков, зато эффективней.

– Думаешь? – Толстой с прищуром посмотрел на меня.

– Знаю, – твёрдо ответил я и послал ему волну уверенности.

– Ладно, – неохотно протянул Иван. – План Б. Идём к Агапычу и предлагаем свою помощь на раздаче. Так быстрее всё раздадим и в гостиной успеем поболтать. Михаил, ты с нами?

Иван вроде как про дело спросил, но я отлично понял контекст.

Было ясно, что Толстому не терпится пообщаться. И я даже догадывался, на какую тему.

– Присоединюсь чуть позже, – неопределённо отозвался я, выделив интонацией последнее слово. – Дело чести. Кстати, Слав, ты идёшь со мной. Понадобится твоя помощь. Валерон, Василий, вы, если не против, тоже нужны.

– Дуэль? – удивился Воронцов. – Секундантов выбираешь?

– Нет, – усмехнулся я. – Обещал проведать спасённых детишек.

– Слово дворянина крепче стали, – подтвердил Прокудин-Горский. – Как закончишь, подтягивайся в Арсенал. Ну а если не успеешь, Фил уж точно для твоего Урагана тройной боекомплект выбьет!

Одноклассники расхохотались, а Игорь довольно улыбнулся.

Всё-таки борьба за лидерство – она такая. Каждое твоё действие, каждое твоё слово даёт или забирает репутационные очки.

Налицо соперничество между Толстым и Прокудиным-Горским, но это даже хорошо. Игорь стимулирует Ивана быть лучше.

Что до серого кардинала, то это, однозначно, Ги’Дэрека, и я рад, что мы с ним не в состоянии войны.

Обо всём этом я думал уже на ходу.

Да, возможно, часть ребят подумали, что я сливаюсь, но я не собирался рушить задумку директора и рассказывать им про надел.

Время до ужина пронеслось мгновенно.

С Федей и другими малышами мы пообщались просто замечательно.

Я продемонстрировал им парочку финтов с мечом, дал подержать разряженный Ураган и показал несколько эффектных бросков.

Валерон Воронцов прямо при них создал простенькое зелье, которое поменяло цвет с мутно-серого на ярко-алый и угостил малышей местным аналогом жвачки.

Василий Пожарский создал голема прямо из земли и на глазах изумлённой публики затянул парочку царапин и исцелил несколько ушибов.

Ну а конструкты Славика и вовсе привели детей в восторг.

Они с визгом бегали от юрких пауков, гладили бочкообразного конструкта поддержки, с опаской разглядывали многорукого ремонтника.

А взлетевший в небо механический стриж, работающий на слабеньком накопителе, и иллюзия, показавшая гимназию с высоты птичьего полёта, стали гвоздём программы.

Нашу встречу я завершил традиционной мотивацией – мол, учитесь, ребят, и сами так сможете.

Точнее, не совсем традиционной.

Начал по всем канонам ораторского мастерства, но почти сразу понял, что меня никто не слушает.

Пришлось импровизировать и устроить им классическую свечку.

Взяли стрижа и передавали его по кругу, а ребята взахлёб делились своими впечатлениями.

Кто-то рассказывал, кем хочет стать и что для этого делает, кто-то вспоминал тот подвал и с детской непосредственностью обещал защищать своих друзей от северян.

И это завершение встречи было самым лучшим из вариантов.

Причём, как для мелких, которые с новыми силами взялись за достижение своих мечт, так и для моих одноклассников.

Василий во время свечки подозрительно шмыгал носом, а Валерон делал вид, что ему что-то попало в глаз.

В общем, парни вышли от малышни задумчивые и, кажется, немного переосмыслили свою жизнь.

Потом был Арсенал, наставления от Агапыча, приём гимназистской поклажи и сбор личных вещей.

Ну а за ужином мы сдвинули столы вместе, до ночи пили с парнями чай и разговаривали сначала про острог, ну а потом и про назначения.

Причём, что меня особо порадовало, никто из наших не проговорился, куда его, якобы, назначают.

И что самое главное – никто не пытался выспрашивать.

В общем, вечер вышел очень душевным и спокойным, что ли?

Поначалу я немного волновался за нарушение внутреннего распорядка гимназии, но после того, как в столовую пришёл Демид Иванович, я успокоился.

Причём классный сел в самый дальний от нас угол, чтобы не смущать и не мешать болтать, и спокойно читал какую-то книгу.

Ну а для меня это был сигнал – неофициальное разрешение погонять чаи до самого отбоя перед самой важной в нашей жизни поездкой.

Ну а ночью мне снилась Рив.

И мы, к моей неописуемой радости, просто сидели рядом, касаясь плечами, и вместе молчали о чём-то важном.

Как же мне не хватало таких вот… семейных моментов!

Ох, не зря в этом мире Род стоит на первом месте. От общения со своей семьёй заряжаешься даже больше, чем от природы и поставленных перед собой целей.

Я щедро делился с Рив мужской энергией, а в ответ получал женскую.

И это было неописуемо.

То чувство, когда девушка рядом с тобой полностью расслабляется и доверяется тебе – бесценно.

Мы сидели, молчали о любви, а в голове крутилась песня группы Helvegen:

Ты только дай, ты мне дай
Ты подай мне руку
Не напугай, не ругай
Не наведай скуку
Мы за одно, мы одни
Мы другими стали,
Наши с тобой времена настали

Я воскликну: «Слава Роду!
Слава нашему народу!»
За руки возьмёмся, братцы
Заплетёмся хороводом

Воскликнем: «Слава Роду!
Слава нашему народу!»
Ритмам музыки отдаться
Под простором небосвода.

И, хоть в оригинале строки звучали немного иначе, но в моей голове играл именно этот вариант.

Ведь местные, ставшие моими друзьями, не имеют никакого отношения к моей Родине, но стали для меня её частью.

Мы сидели в обнимку с Рив, и у меня в голове рождались постулаты Рода, что ли?

Родина там, где нахожусь я.
Мой род всегда со мной.
Честь, Воля и Любопытство – пусть долгий, но правильный путь.
Слава Роду, Роду слава!

Не знаю, как передать словами, но на Арене с Рив я так наполнился, что часть этой наполненности осталась со мной и после пробуждения.

И это было сродни дзену.

На зарядку и завтрак я шёл просветлённым, на осмотре УГов я был подобен Будде, а финальные сборы и встречу с Оутом и Жижеком перенёс с олимпийским спокойствием.