Забавно, но за время короткого боя никто не схватился за ножи, хотя они почти у всех были, слишком всё быстро произошло. В общем, мы хоть и остались в плюсе, но это нам был серьёзный сигнал, раньше взрослые мальчишки на нас не нападали, даже у них это считалось зазорным. Видно приметили наши покупки ещё в порту, вот и решили обобрать, а значит, то же самое могут захотеть сделать и другие. По словам моих товарищей, самое жуткое происходило зимой, когда люди умирали от голода, вот тогда лучше нож из руки вообще не выпускать и спать вполглаза, иначе прирежут.

Со своими сверстниками первое время дрались часто, но сейчас за нами закрепилась неплохая репутация, старались не трогать, знали, что без боя своё точно не отдадим. В драке с этими подростками просто повезло, всё могло сложиться намного хуже, если бы не подвернувшийся под руку камень. В общем, именно по этой причине я не хотел выходить в город, где соберётся почти вся городская шваль, опасно это для нас.

– Не бойся, – успокоил меня Грэк. – Там очень много стражи в этот день будет, никто задирать не станет, за это можно запросто в темницу попасть. А учитывая, что за каждым имеются грешки, после темницы можно даже на виселицу отправиться. Маги своё дело знают, умеют допрашивать.

В общем, на следующий день, едва только начало светать, как мы поспешили в город на дармовую раздачу еды. Кроме нас таких умных, в город уже втягивалось множество людей, тоже торопились, надо отметить, что тут были не только жители трущоб, но и крестьяне из ближайших деревень. Эти держались отдельными группами, тоже опасались разбегаться в разные стороны.

Город меня вообще не впечатлил, хотя тут жили те же самые бедняки, не намного богаче нас. Туда, где обитают богатые, нам хода точно не было. Пожалуй, единственное место, которое тут выглядело более-менее прилично – это большая площадь той самой богини, имя которой я даже не удосужился узнать. Тут же имелись и жрецы, которые стояли в разных концах площади и вещали толпе, что мы должны быть добрыми и милосердными. Пусть в трущобы зайдут, придурки, и там болтают про доброту и милосердие помирающим с голоду людям. Сами такие ряхи наели, что диву даюсь, почему от жира не трескаются. По-моему, их в толпе вообще никто не слушал, все ждали, когда подпустят к множеству больших столов, уставленных разной снедью.

Храм ничем особенным не отличался, не было тут статуй или ещё чего-то подобного, просто старое, но ухоженное здание и всё. Стражи тоже хватало, на моих глазах они поймали нескольких воришек, видно те хотели, пользуясь толчеей, срезать кошели у невнимательных граждан, за что и поплатились. Их куда-то поволокли с площади, наверное, в ту самую темницу, про которую мне мои друзья рассказывали. То, что тут практикуется смертная казнь, я уже знал, как и то, что все казни проводятся почти в самом центре города. Меня такое удивило, но оказалось, что многие аристократы и жители побогаче любили понаблюдать за этим зрелищем. Это нас подобным не удивишь, каждый день трупы видим, когда утром в порт идём, очень редко обходилось без смертей. И вообще по ночам в трущобах постоянно кто-то кричал, и явно не от радости, а потому что их убивают.

Целый час мы слушали трёп жрецов под недовольный гул толпы, которой эта болтовня тоже была неинтересна. Нам повезло, наша компания стояла в первых рядах, так что едва стража отошла в сторону, как мы с приятелями ломанулись к столам, похватали первое, что подвернулось под руку и рванули к противоположной стороне, где имелся выход с площади. Там народу не было, видимо специально так сделали, с той стороны никого не запускали.

Просто остаться у столов и поесть нам бы не дали, голодная толпа запросто бы нас затоптала, поэтому этот манёвр мы обговорили заранее. Около столов началась давка бедняков, в которую даже стража не лезла, опасались. Страшное зрелище, до чего голод может людей довести, а они ещё власти за это благодарят, какие они добрые, нас кормят.

– Опять куча трупов будет, – вздохнул Грэк, – как в прошлом году. Ой, глядите-ка, этим в общей сваре участвовать не приходится.

Я посмотрел, куда он показывает. Мы как раз проходили мимо большого здания, такого же обшарпанного как и большинство окружающих домов. За коваными воротами были видны девушки, которые тоже сидели за столами. Это был интернат для девочек-сирот, но некоторые родители отдавали туда своих детей, чтобы те не померли с голоду. Одеты они были одинаково, все в тёмно-синие платья. Вроде бы и выглядят все здоровыми, но радости в их глазах нет. Конечно, когда около тебя стоят здоровенные бабы с прутьями в руках, особо жизни не порадуешься. Всего девочек было около пяти сотен, но это только малая часть. Таких интернатов, если верить моих друзьям, по всему городу полно. Странно, что для мальчиков не сделали. Как мне рассказывали друзья, когда девочки подрастают, то тех, кого выберут, просто продают богатым людям. Кому не повезёт, забирают себе бандиты, потом они работают в борделях или в лучшем случае в тавернах служанками. В общем, из этой огромной толпы мало кому повезёт.

Долго мы рассматривать девочек не стали, быстрым шагом, иногда переходящим на бег, отправились домой. Поесть решили у себя и хотели вернуться пораньше основной толпы бедняков, чтобы по дороге никто не отнял у нас добытое. Но дойти без проблем не удалось, на мосту нам пришлось свернуть в сторону, чтобы пропустить небольшую повозку под охраной шестерых всадников. Не забыли дружно склонить головы, больно многозначительно стражники держали свои кнуты. Я тоже отбил поклон, хоть и говорил раньше, что никогда спину гнуть не буду, несколько ударов кнутом от таких всадников быстро научили меня правильно себя вести в присутствии благородных, а это ехал один из них, по гербу видно.

Я надеялся, что карета просто проедет мимо, но не угадал, она остановилась недалеко от нас. Оттуда вышел или скорее выкатился толстый паренёк и полным презрения взглядом уставился на нас. Пришлось снова склониться в поклоне, нас ведь удостоил своим вниманием такой важный человек, что я едва не прослезился от радости.

– Эй ты, замарашка! – Окликнул толстячок Керта, самого мелкого в нашей группе, хотя какой группе, банде. – Сюда иди.

Керт, постоянно оглядываясь на нас, подошёл к дворянину, видно не ожидал ничего хорошего.

– Слушаю Вас, мой господин, – поклонился он толстяку.

– Какой сегодня праздник? – Спросил дворянин у моего друга.

– День милосердия, – пролепетал Керт, глядя в землю.

– Правильно, – лицо толстяка окрасила такая улыбка, что глаза превратились в щёлочки. – А значит сегодня нужно творить добро, вот, держи.

Он полез в свой кошель и вытащил серебряную монету, но когда Керт потянулся, чтобы взять её, то резко выбросил монетку в ров с водой, сучонок.

– Ну и где твоя благодарность? – С издёвкой в голосе спросил толстяк.

– Спасибо, господин, – пробормотал Керт, неверящим взглядом уставившись на то место, где по воде расходились круги.

– Какой воспитанный. Можешь забрать монету, там пять серебряных, ты, наверное, столько и не видел никогда, – улыбка толстяка стала ещё шире.

– Я не умею плавать, господин, – пробормотал Керт.

– Меня это не волнует, сам нырнёшь или приказать охране выкинуть тебя в воду?

Мой друг на самом деле не умел плавать, в нашей компании только я плавал, чем сильно удивил своих приятелей. Когда была жаркая погода, мы как-то побарахтались сначала в море, а потом и в ручье. Я заставил мальчишек хоть немного себя в порядок привести и вещи постирать, опрятным больше доверяют, чем замарашкам. Они после этого смотрели на меня как на врага народа, помыться их заставил, сволочь такая. Керт знал, что я умею плавать, поэтому посмотрел на меня затравленным взглядом, искал поддержку, и это не укрылось от взгляда толстяка.

– Ты, пошёл вон, – обратился он к Мелкому, а потом посмотрел на меня. – А ты иди сюда.

– Плавать умеешь? – Спросил он, тем временем Керт вернулся к остальным мальчишкам.

– Немного умею, господин, – ответил я, изо всех сил стараясь придать своему лицу жалобное выражение, хотя на самом деле хотелось вогнать хомяку в глотку его же зубы.

– Ну, тогда держи, – дворянчик полез в свой кошель за ещё одной монетой и протянул её мне.

Естественно, я подошёл поближе, якобы поверив в то, что он хочет мне её отдать. Хомяк хотел проделать тот же самый фокус и перебросить её через меня в ров, да только размах сделал слишком медленный, успел я монету перехватить в полёте. С неприятного лица тут же сошла довольная улыбка, лицо парня покраснело от злости. Что будет происходить дальше, я решил не смотреть, к тому же этот идиот так и держал кошель в руке, который я у него выхватил, после чего проскочил под лошадью одного из стражников, который перегородил мне дорогу. Благо, что я хоть и подрос, но был пока невысоким парнем.

– Чего замерли, идиоты? – Услышал я позади себя вопль толстого придурка. – Держите вора!

Само собой, моим друзьям не нужно было говорить, что пора убегать, сами всё поняли. Причём наш забег тут же возглавил Шустрый, полностью оправдав своё прозвище. Мне же спокойно уйти не дали, спину обожгла боль, кнутом перетянули, да как сильно. Я потерял равновесие, а ведь у меня в одной руке была монета, а во второй – кошель. Ни первое, ни второе я терять не захотел, из-за чего упал на кулаки, изодрав их в кровь. Не обращая внимания на боль, тут же подскочил и помчался за своими друзьями. Нужно отметить, что они постоянно оборачивались, даже немного скорость сбавили, меня дожидались.

Шустрый хоть и был маленьким, но как баран прямо не бежал, он скорее походил на зайца, так же метался с улицы на улицу, чтобы оторваться от возможной погони. Впрочем, через минуту бега я понял, что за нами или вообще не побежали, или просто потеряли в этих мелких улочках. Ну да, сюда соваться может только идиот, стражника или охранника в хороших доспехах тоже прирезать могут, хотя улицы были пусты.

Я на ходу бросил кошель себе за пазуху, предварительно его завязав. Так мы и бежали, пока не добрались до своего жилища, где остановились, тяжело дыша. Первый раз я так быстро бегал, все трущобы пересекли без передышки, серьёзное достижение. Как я уже говорил, наш дом находился на самом отшибе, удобно, что рядом никого нет, но вот когда идёшь в порт, то приходится каждый раз пересекать трущобы, а потом ещё обратно возвращаться. Мальчишки стали дышать намного тише, когда я полез за кошелем, он приятно звякнул.

– Ну, не тяни, – поторопил меня Грэк, парень даже пританцовывал от нетерпения, перебирая ногами.

Сначала я положил на стол серебряную монету, которую так и держал в руке, от чего по нашему убежищу пронёсся дружный выдох. На монетке была выбита местная цифра пять, огромная сумма по нашим меркам. Благодаря одной этой монете можно было жить пару месяцев, кушать утром и вечером досыта, если самим готовить. Обычно на восемь медных монет мы покупали еду, иногда даже на лепёшку оставалось, в общем, наедались, а тут пятьсот медяков.

После этого я высыпал на наш импровизированный стол все монеты из кошеля, мальчишки вообще перестали дышать. Для нас, да и не только для нас, а почти для всех жителей трущоб это было целое состояние. Если я отнёсся к этому более равнодушно, то мои товарищи глядели на кучку монет как заворожённые. Они и дышать-то стали только минуты через две, едва сознание не потеряли. Первым пришёл в себя Керт, ну как пришёл, он первым подал голос, но вот нормальным его поведение назвать было нельзя.

– Мы не умрём зимой с голода! Мы не будем голодать! – Завопил он и начал скакать вокруг ящика, заменяющего нам стол, при этом он пытался изобразить какой-то танец.

Пришлось дёрнуть придурка за руку и усадить на место, велев заткнуться. Не хватало ещё, чтобы нас кто-то услышал, а потом пришёл и полюбопытствовал, почему это пять сопляков не собираются зимой помирать с голодухи и откуда у них появились деньги на еду.

– Что делать будем? – Успокоившись, задал умный вопрос Грэк, при этом посмотрев на меня.