– М–м–м, понятно, – я не стала задавать вопрос, почему я вижу циркачей на поляне, видимо она, как и часть леса до остановки, входят во владения братьев Кристофер. – А почему именно цирк? Вроде у вас серьезная контора: Рай, Ад и все такое, и вдруг легкомысленный балаган.

– Нашим постояльцам не хватает радости и впечатлений. А цирк им ее дарит. Сидеть в доме и ждать своего часа тоскливо даже душам.

– А так на людей посмотрят и себя покажут? А еще денежку заработают.

Ви кивнул.

– Что–то вроде того.

Все его внимание было сосредоточено на человеке в цилиндре и черном смокинге, быстрым шагом приближающемся к нам. Он радушно улыбался Ви и даже распростер объятия, чтобы поприветствовать друга.

– Оу, – завидев меня, мягко произнес незнакомец, оказавшийся вблизи довольно костлявым и низкорослым. Его темные глаза ощупали меня с ног до головы. Я заподозрила, что пристрастие незнакомца к высоким головным уборам вполне объяснимо – цилиндр компенсировал коротышке как минимум двадцать сантиметров роста. – У нас новый администратор?

– Познакомься, Дисе. Это Красная шапочка.

– Привет, Красная шапочка, – он приподнял головной убор, после чего наклонился к моей руке для поцелуя. Я беспомощно обернулась на Ви. У меня почему–то тревожно сжалось сердце, но рыжий верзила продолжал смотреть на действия Дисе спокойно. – В таком случае, я – Черный цилиндр.

Я пережила его поцелуй только потому, что он так и не дотронулся губами до моей ладони.

– Очень приятно, – пробормотала я. – Я Маргарита Павловна. Ви шутит, называя меня Красной шапочкой.

– Она заявилась к нам в дурацкой красной шляпе, – пояснил Ви. Я зыркнула на него злым взглядом. Я потом посчитаюсь с ним за оскорбление. Остолоп.

Дисе же расхохотался.

– Очень приятно, что вам приятно, – и уже обращаясь к рыжему верзиле, которому был чуть ли не по пояс: – Она еще не знает обо мне?

Ви помотал головой.

Глава 7

В присутствии коротышки мне почему–то не захотелось допытываться, что мне следует знать о нем. Спрошу у Марии. Она должна мне за подставу с пионами.

– Почему братья остались в городе? – рыжий тоже мастер уводить разговоры в сторону.

– Если бы они знали, – улыбка Черного цилиндра вызвала озноб, – что их ждет такая Ш–ш–шапочка, были бы уже здесь.

Я скривила лицо. Что за шипение?

– Извините, я пойду. У меня работа, – сделав неловкий книксен, я вернулась в дом.

Заглянула в ресторан, но Мария так яростно гремела кастрюлями, что я не решилась ее беспокоить. Постояльцы тоже не толклись в холле, были заняты делом, поскольку все, как один, высыпали на улицу. Цирк – это зрелище, даже если он в разобранном состоянии. Со стороны леса донесся трубный рев слона. Ему ответил рык кого–то из семейства крупных кошачьих.

Интересно, а звери настоящие или тоже из призраков? В любом случае, я не побегу их смотреть. Если решусь, то только в сопровождении Марии или Ви.

Не зная, чем себя занять, я зашла за стойку и опустилась в кресло. Журнал регистрации листать было лень. Сегодня выдался солнечный день и погружаться во мрак историй – просто преступление. Талантами рисовать, петь или танцевать я не обладала, поэтому нашла более полезный способ убить время: чуть покрутившись в кресле, пододвинула к себе гроссбух и положила на него голову. Здесь на три дня заснуть не дадут, обязательно кто–нибудь дернет, поэтому смело закрыла глаза.

Мне снилось поле, покрытое маками. Крупными, кроваво–красными, с волнистыми лепестками, на мохнатой поверхности которых застыли капли росы. Воздух был наполнен ароматами луговых трав. Умиротворяюще жужжали пчелы. Я шла, осторожно раздвигая цветы, чтобы не повредить их.

– Маргоша–а–а!

Я подняла голову и увидела женский силуэт. Солнце слепило глаза, но я все равно узнала маму.

– Девочка моя, иди сюда, – весело крикнула она и протянула руки.

– Мама–а–а–а!

Я полетела вперед, уже не обращая внимание на прекрасные маки, которые, не желая того, сминала. Мама смеялась. Засмеялась и я. Счастье переполняло меня.

Жаль, я не увидела, чем закончился чудесный сон. Я внутренним чутьем ощутила, что на меня, спящую, кто–то смотрит.

– Ты на самом деле красивая. Дисе не соврал, – человек в белом стоял на той стороне административной стойки. Он чуть ли не грудью лег на нее, чтобы рассмотреть меня. Когда распрямилась я, распрямился и он.

Я похлопала ресницами, пытаясь окончательно проснуться и понять, кого выпала честь лицезреть.

– Я Радис, – он протянул руку, чтобы я пожала ее.

Я робко дала свою. Он ее задержал. Я не посчитала вежливым выдираться, поэтому спокойно продолжила рассматривать одного из братьев Кристофер. Мужчина был красив. Белолицый, голубоглазый, светловолосый. Не такого высоко роста, как Ви, но и не из коротышек. От него исходило обаяние. А когда он улыбнулся, так и вовсе меня обдало чувством восторга.

– Ну, началось! – подала голос от двери, ведущей в ресторан, Мария. – Успеете глазки друг другу строить. Идите есть, разогревать больше не стану.

Наши ладони расцепились.

Я быстро поднялась, поправила съехавшую лямку сарафана и направилась к поварихе, которая грозно скручивала полотенце.

Когда мы поравнялись, она кивнула на идущего неспешной походкой Радиса.

– Если бы я понимала время, то сказала бы, что он добрый час пялился на тебя. Я уже второй раз разогреваю.

– Я хотел, чтобы она досмотрела свой сон, – откликнулся Радис. Поравнявшись со мной, он широко улыбнулся. Я перестала дышать. – Понравился?

– Вы? С чего это? – я нахмурилась. Какое, однако, у него самомнение! Хорош собой и ладно скроен, как говорит Мария, но нахал. Разве прилично глазеть на спящего человека?

Радис рассмеялся.

– Не я, сон.

– Умеете вы девок в краску вгонять, – буркнула Мария и, обхватив меня рукой за талию, потащила вперед. Я была ей благодарна, Радису пришлось плестись сзади.

– Второй тоже здесь? – шепнула я, боясь, что Фер уже в ресторане.

– Нет, не прибыл еще. Нам пока и Радиса за глаза хватит.

К приезду братьев повариха расстаралась.

– …кулебяка из двенадцати слоев, солянка боярская, кисель со взбитыми сливками и малиной. Вкусны–ы–ый! – воодушевленно завершила она список из сорока наименований. Я изошлась слюной.

– Мы разве все это съедим? – усомнилась я, трогая вручную вышитую кайму скатерти. Мария расстаралась для дорогих гостей. Моя мама тоже красиво вышивала, жаль ничего после нее не осталось.

– Устроим пир цирковым, – Радис снял с тарелки салфетку, свернутую лебедем, и, встряхнув, положил под руку. С настроением осмотрел выстроившиеся перед ним блюда, и подцепил серебряной вилкой соленый грибок. Сунув в рот, закатил глаза. – Сколько живу, ничего вкуснее стряпни Марии не ел.

– Эксплуататоры, – прошептала я, заметив, с каким обожанием повариха смотрит на ангелоподобного рабовладельца. Совсем как я. Я не могла отвести от него глаз. Так и хотелось сползти на пол и положить голову ему на колени. И чтобы его длинные пальцы гладил меня, как кошку. Я уверена, я бы мурчала. Магия какая–то! Светловолосый Кристофер буквально купался в лучах солнца, бьющих через окно, и я вдруг разглядела, как необыкновенно он красив. Его кожа светилась и… сладко пахла ванилью. Никакой запах пирогов не перебил бы этот чудесный аромат.

Чтобы выйти из транса самой и помочь одурманенной Марии, я тряхнула головой и более громко произнесла:

– Узурпаторы душ. Сто лет на кухне без сна и отдыха.

– А когда вы решите мой вопрос? – тут же встрепенулась Маша.

Радис подавился огурчиком и закашлялся. Я виновато сморщила нос. Вечно лезу со своими пятью копейками.

– Что тебя здесь не устраивает? – ангел аккуратно промокнул губы салфеткой.

Вот интересно, как он успокоит Марию без Ви?

– Все устраивает. Но бармен Костик пришел совсем недавно, а вчера, говорят, уже отправился на небеса. Почему не по очереди? – Маше было неловко качать права, я видела это по полотенцу, которое она, нервничая, сминала до побелевших костяшек на пальцах. Еще бы, это все равно, если бы сенная девка упрекала барина в несправедливости. – Я первая должна в той очереди стоять, а вы все время меня отодвигаете! Несправедливо!

Я выдохнула. Не я ее подтолкнула к выяснению отношений. Маша узнала от цирковых, что бармен не вернулся, вот и обиделась. Не зря она совсем недавно так зло кастрюлями гремела.

– Понимаешь, Мария, – Радис развернулся к ней всем телом. – Константину было с кем проститься. Поговорив с невестой, он ушел умиротворенный. Ты же до сих пор не назвала, кто смог бы тебя простить.

Мария напрягла лоб. Она силилась, но никак не могла вспомнить имена тех, кто сказал бы ей: «Ступай с Богом». Мать? Сыновья? Нет их давно. Да и вряд ли простили бы неосмотрительный поступок. Горя хлебнули без мамки.

– Что? Опять Мария старую шарманку завела?

В комнате вдруг сделалось сумрачно: затрепетали и погасли свечи на тележном колесе. Солнце, только что светившее ярко, скрылось за тучей. Воздух от напряжения хоть режь ножом. Мария втянула голову в плечи. Я же затаила дыхание.

Его Величество Темный Кристофер пожаловал.

В противовес своему брату одетый во все черное, он двигался решительно и как–то… неотвратимо. Взорвись перед ним граната, он бы, ни на секунду не затормозив, прошел через взрывную волну и пламень. Его длинные волосы бились за плечами темными крыльями. Радис только поднялся, чтобы что–то сказать, а Фер уже нависал над несчастной стряпухой. Она смотрела на него с ужасом.

– Хочешь узнать, что тебя ждет, когда мы решим твой вопрос? – вкрадчиво спросил он. – Готова прямо сейчас встать в очередь?

Повариха замычала, не в силах произнести ни слова. Резко крутанув Марию, Фер прижал ее спиной к себе, одной рукой удерживая за талию, второй закрывая глаза.

– Брат, не надо, – тихо произнес оказавшийся рядом с ним Радис. Внутренний свет ангела ощутимо померк. Словно его самого, Машу и все предметы вокруг окутала серая дымка. Запахло паленой шерстью. Пламя в очаге, до того горевшее невысокими голубыми лепестками, теперь взвилось вверх и приобрело кроваво–алый цвет.

Маша в голос запричитала. Послышались слова молитвы. Повариха упала бы на пол, я видела, как подогнулись ее ноги, но крепкая хватка темного Кристофера не позволила ей сползти.

– Мне страшно! – выкрикнула стряпуха, дергаясь в руках хозяина. – Страшно–страшно–страшно!

Хлопнула о стену резко распахнувшаяся дверь. В комнату влетел Ви. Он был сейчас не менее суров, чем Фер. Его рот искажала судорога.

– Отпусти ее!

Ви набычился. Он встал так близко к Феру, что толкни любого из них, и их лбы непременно стукнулись бы. Оба высокие, мужчины смотрели глаза в глаза. Только у одного они были холодными и непроницаемыми, у другого полыхали яростью.

– Она хотела понять, почему мы к ней несправедливы, – спокойно произнес Темный Кристофер. – Это ли не милость, показать ей, от чего мы ее удерживаем?

– Милость? – прошипел Ви. – Разве ты знаешь, что такое милость?

– Не хочу! Больше ничего не хочу! – заплакала Маша. – Я поняла! Я виновата! Кругом виновата!

Но мужчины не слушали ее, продолжали прожигать друг друга взглядами.

– Немедленно прекратите!!! – крикнула я неожиданно для самой себя.

Все обернулись на меня. Даже Маша притихла. Я выбралась из–за стола.

– Неужели не понимаете, что вы мучаете Марию? Ее душа живая! Она добрая, веселая и тянется к свету. Ее нельзя пугать тьмой, – у меня вдруг кончились силы. Запала хватило только на первые фразы. Я махнула рукой и заговорила тише. – Никого нельзя пугать тьмой. Или заберите ее, чтобы уж наверняка, без выхода, или оставьте в покое. Пусть напоминает о себе, ноет и упрекает, пусть лезет с вопросами и разговорами, пусть хоть так, но существует. Терпите или покончите разом. Нельзя отрезать от души по кусочку.