– Хасиль? – изумилась я. – Так Танияр же…

– Так и было, – закивала Сурхэм. – Хасиль с Танияром была, а Архам с нее глаз не сводил, да поперек брата не лез. И она только на Танияра смотрела…

– Пока Селек на сына челык не натянула, – криво усмехнулась Эчиль. – Как увидела, что не того каанчи выбрала, так Архаму начала глазки строить. Вроде и с Танияром, а как каан мимо идет, так обязательно себя и покажет. А там еще и я дочь родила, вот и стала Селек сына подначивать, чтобы вторую жену в дом привел. Говорила, первую я тебе навязала, вторую бери, какую хочешь. Архам, правда, не соглашался. Отвечал, что Танияра невеста, а мать ему: «А ты тархам поднеси, вот и поглядим, чья невеста». Только он всё равно не шел.

– Чего ж пошел? – к нам подошла Ихсэн.

– Точно не знаю, меня там не было, – и вновь усмешка Эчиль вышла издевательской. Обиды в ней скопилось немало. – Только услышала я как-то, когда Селек с Хасиль ругалась, сказала: «Знала бы, что ты такая бесполезная, не стала бы учить, как в дом к моему сыну войти». Так что, думаю, каанша Хасиль с Архамом свела. А там уж ему ничего не оставалось делать, как тархам нести. Каану жениться трижды можно, а гулять – нет. Вот и привел ее второй женой. Только после всего этого Архам и на нее смотреть перестал. Со мной приветливей был.

– Но двух дочерей родить успели, – усмехнулась уже я.

– Так она молода, красива, – пожала плечами Эчиль. – И он молод. Дело недолгое. А вторую дочь родили, когда я уже… – Она помрачнела, и я сжала ладонь каанши. Она улыбнулась, пожала мою руку в ответ, но освобождать не спешила. – А Хасиль как бесилась, когда Архам к Мейлик пошел! Тут уже он мать слушать не стал. Я тихо жила, но многое слышала, да и прислужница моя много подмечала. Селек его уговаривала дождаться, когда дочь Елгана дозреет, а там ее третьей женой взять. Архам слушать не стал. Сказал, что первую жену он по ее наущению привез, вторую она сама ему подсунула, а третью выберет, какую захочет. Что Мейлик приметил, я не знала, только после того, как тархам ей отнес, увидела, с кем делить дом будем. А как наш муж третью жену привел, так только уже с ней и оставался.

– Совсем ты одна там была, – покачала головой Сурхэм.

Эчиль рассеянно пожала плечами и отрицательно покачала головой:

– Не одна. У меня дочери мои были. Да и Архам пусть уже и не приходил как к жене, но иногда заглядывал, чтобы поговорить немного. Да и дочерей не забывал. Хотя младшую дочь, конечно, больше всего привечает. От любимой женщины и дети любимые. А еще… – она снова пожала мне ладонь, – Танияр. Он всегда был ко мне добр. И заботился. Видел, что я там никому не нужна, вот и приносил девочками моим подарки, и для меня доброе слово находил, и чем побаловать.

После этих слов я посмотрела на жену прежнего каана более пристально, отыскивая следы затаенной влюбленности. Она поглядела на меня в ответ и… весело рассмеялась.

– Он брат мне, Ашити! – воскликнула Эчиль. – Пусть Отец покарает меня, если вру, – она улыбнулась и уместила голову у меня на плече: – Когда Архам привез меня, Танияр сказал, что теперь я ему сестрой буду. И слово всегда держал, больше мужа обо мне заботился. На Хасиль ни разу не взглянул, с Мейлик был приветлив, но не подходил к ней. А обо мне заботился, понимал, что я тут чужая и мне все чужие. Один Танияр своим стал. Вот и хожу к вам как к родне. Мне у вас хорошо. Думала, если в тягость буду, то не стану приходить. А вы с добром ко мне, и от меня зла не будет. Верь мне, сестра.

– Да какое уж зло? – Сурхэм махнула рукой и отошла от нас: – Эчиль замужем за Архамом. Муж сбежал, от жен не отказывался, а без его согласия разойтись нельзя. И Танияр перед людьми и духами отказался от права на трех жен. И вообще на всякую жену, кроме Ашити. Тут и думать нечего.

– Я верю, – улыбнулась я, отвечая Эчиль, но еще какое-то время ушло на то, чтобы справиться с подозрительностью. Танияру я верила, а вот соперницу под личиной доброй сестры иметь не хотелось.

Это породило неловкость. Я пыталась ее спрятать, но Эчиль всё равно ощутила мою напряженность. И когда я ушла в свой кабинет, чтобы там привести мысли в порядок, жена Архама последовала за мной. Она застала меня за пересмотром свитков, уложенных в большой ларец. Ничего важного, но мне надо было занять голову и переключиться со своих подозрений.

– Ашити, – позвала меня Эчиль, появившись на пороге кабинета.

Я повернула голову и улыбнулась, но, наверное, вышло не слишком убедительно, потому что женщина не обманулась моей видимой приветливостью. Не могу сказать точно, что же меня так сильно задело. Танияру я и вправду доверяла, и ни разу он не дал мне повода усомниться в его чувствах ко мне, но какой-то червячок продолжал грызть, поднимая что-то гадкое со дна души.

В голове всплывали смутные образы, смысла которых я никак не могла уловить, и принадлежали эти воспоминания совсем не Белому миру, но мешали расслабиться и снова вдохнуть полной грудью. Казалось, что я уже проходила через нечто подобное, только совершенно не получалось понять, отчего слова Эчиль произвели на меня такое угнетающее впечатление.

Я прекрасно понимала ее. Увезенная из родного тагана мужчиной, которому была не нужна, преданная после свекровью и оставленная мужем. Едва не умершая в метели из-за козней другой женщины, лишенная возможности снова стать матерью, Эчиль действительно нуждалась в друге, который поддержал бы ее и дал толику необходимого тепла. Таким человеком стал Танияр. И с одной стороны, я разделяла с мужем его желание защитить несчастную женщину, одинокую в доме собственного мужа. И понимала ее привязанность к брату мужа и благодарность. А с другой – никак не могла избавиться от мысли, что доверие может сыграть со мной злую шутку. Кажется, прошлое начинало мешать настоящему, а это могло привести к краху в будущем. С этим нужно было что-то делать…

– Ашити, – Эчиль приблизилась к столу и протянула ко мне руку.

Я мгновение смотрела на раскрытую ладонь, а после вложила в нее свою, упрямо решив верить женщине, пока ни разу не давшей мне повода заподозрить ее в коварстве и лжи. Жена Архама поглядела мне в глаза и повторила:

– Он мне брат, Ашити. И скажу тебе, лучшего брата у меня никогда не было. Даже моя родня заботилась обо мне меньше, чем нынешний каан. Ты знаешь, что Хасиль сделала со мной. И чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это свекровь подучила вторую невестку, а та согласилась, потому что муж улыбался мне, а не ей. Он заходил ко мне, а не к ней. И с дочерью старшей возился.

– Думаешь, Селек подговорила? – переспросила я. – Но зачем ей это было? В тот момент. Если Селек надеялась на вашего с Архамом сына, то надежды ее не оправдались, и уничтожила их Хасиль в своей злобе и глупости. Но в тот момент, когда ты еще могла родить мальчика…

– Из-за моего отца, – ответила Эчиль. – Он поссорился с Архамом, назвал слабым.

– Из-за чего?

– Из-за Танияра, – усмехнулась наша свояченица. – Отец хотел новой войны с пагчи, но алдар сказал нет. Отец несколько раз уговаривал, а потом приехал к Архаму и стал стыдить, что у него нет власти над братом и ягирами. А когда понял, что мой муж ничего делать не станет, сказал: «Забудь, что я обещал. Ты не хочешь быть мне добрым другом, вот и я тебе останусь только соседом. Дочь свою отдал, и на том добро мое закончилось». Я не знаю, о чем договаривались кааны, когда Архам приехал за мной. Но теперь этого союза нет. Отец у меня вспыхивает, как сухая солома, но быстро тухнет. Только слово всё равно держит, даже если сказал его в запале. Если бы к нему с какой просьбой приехали, он бы отказал, раз ему отказали. В доме бы принял, накормил, приветил, а больше ничего. Вот и выходит, что Селек я стала не нужна.

Я задумалась. Стало быть, Налык отказался от брачных договоренностей и это лишило Селек его помощи в какой-то задумке? Но зачем он был нужен старшей каанше? Мы с Танияром считали, что она рассчитывала расчистить путь для Архама, чтобы он, как отец единственного наследника – внука Налыка, прибрал к рукам Белый камень. И если Эчиль права в своих подозрениях, то Селек сама же и лишила себя надежды на мирное присоединение чужих земель.

– Мирное… – прошептала я. – Мирное присоединение…

А союз каанов давал ей военную помощь, то есть ягиров Налыка. И после того как он отказался от союза, Эчиль перестала иметь ценность. И уж не это ли стало настоящей причиной охлаждения к невестке? А что? Вполне возможно. Ее лишили надежды на войну… с кем? С кийрамами? Кийрамы… Что даст избавление от племени? По сравнению с территорией любого из таганов слишком малый куш.

– Таган? – спросила я себя, ощутив, что понимание уже где-то рядом. – Таган…

– Что, Ашити? – спросила меня Эчиль.

Я подняла на нее взгляд и моргнула, пытаясь понять, чего хочет от меня свояченица. После отрицательно покачала головой и вернулась к своим размышлениям. Объединенное войско двух таганов… Против племени мелко, а вот против…

– Елган! – воскликнула я и впилась взглядом в Эчиль, продолжая думать.

А что если и вправду? Два тагана нападают на третий, а после делят его… Нет, нет-нет, не так. Не так! А как? И мои глаза округлились от очередной догадки. Где быстрее всего гибнут люди? На войне! Это же такой восхитительный повод избавиться разом от всех и заполучить все три тагана в короткий срок! Налык сам ведет войско, и его сыновья с ним, кроме одного, который остается в Арангулы, чтобы управлять землями, пока нет отца. То есть можно было бы с помощью Налыка убрать Елгана и его наследников, а заодно и самого Налыка вместе с его наследниками. Даже последнего убрать уже несложно, если есть тот, кто поможет. И тогда Архам получает все земли разом!

Таган Елгана – как победитель, а таган Налыка – как муж старшей дочери, и вот уже у них с матерью огромные территории. Одним ударом всех! Война ведь всё спишет, как говорится. Если, конечно, рассчитывать на помощь илгизитов, то всё становится возможным. И три войска объединились бы под рукой Архама. А с такой армией можно начинать захват других земель…

– Ух, – выдохнула я.

Неужто таков был замысел? И я хохотнула. Ягиры! Как же лихо они сумели перечеркнуть все чаяния Селек одним только словом! Всего лишь не приняли предложенного им алдара и выбрали своего, и тут же весь карточный домик зашатался у основания.

Танияр не желал воевать с пагчи, не пошел бы и на Елгана. И убирать его было опасно, потому что теперь ягиры пристально наблюдали за родней своего алдара. И конечно, после того как Налык отказал в ответ в военной помощи, Эчиль была уже не нужна. До той минуты бедная женщина являлась гарантом союза, а потом толку в ней не стало. А вот дочь Елгана могла ее заменить и развернуть кровавые намерения Селек в обратную сторону.

Привести ее было можно, но! Нельзя воевать с одним тестем против другого, когда под одной крышей живут женщины, которые объединяют три тагана родственными узами. Всё же Селек и без илгизитов далеко не глупая женщина. Всё верно рассудила. Надо убрать одну невестку, чтобы расчистить место другой. А ведь могла еще и от Хасиль избавиться, если бы Эчиль замерзла насмерть. Тогда глупая вторая жена стала бы убийцей, и Архам освободился разом от двух навязанных жен, не сильно огорчившись.

– Великий Отец, – потрясенно протянула я, вновь взглянув на Эчиль. – А ведь Архам вольно или невольно, но спас тебя, когда привел в дом Мейлик. Даже после твоей смерти он уже не мог жениться, потому что полностью использовал данное ему право тройной женитьбы. А может, и брата спас, потому что после свадьбы с Мейлик Селек пришлось терпеть ненавистного алдара, чтобы уже его женить на дочери Елгана.