Артем прибыл в Волговодск с ответственной миссией – навести в городе порядок. Чрезвычайными полномочиями как таковыми он не обладал, но генерал Соболев оказывал ему действенную помощь. При желании Борщевика можно было раздавить как муху, но Артем не стал этого делать. Сорную траву победить нельзя, но ее можно окультурить. Так же и с Борщевиком, теперь его щупальца видны только на темной стороне города, а на свету – чистота и порядок. Во всяком случае, видимость чистоты.

– Стараемся, – кивнул Артем.

– Ну тогда я пойду? – Лика вдруг мягко провела пальцами по его груди.

Женщина она сильная, но прикосновение мягкое, нежное. И даже волнительное. Ева как будто что-то почувствовала.

– И что это значит? – В ее голосе звучала ревность.

– Это по-дружески, – смущенно улыбнулась Лика.

– Да? Может, тогда с нами! – Одной рукой Ева взяла Артема под локоток, а другой показала наверх.

Она уже готова была к вечернему свиданию. Волосы распущены, под полупрозрачным халатом только пояс-корсет.

Лика опустила голову и в знак смирения сдала назад.

– Давай отсюда! – Ева кивком указала ей на один лифт, Артема же повела к другому.

Они поднялись к бассейну, там и сауна, и бар. Особенно Артему нравились шезлонги, изящные на вид и прочные на излом. Сплясать на них можно, даже не хрустнут. Сплясать в паре с Евой. А она уже ждет.

– А ведь она тебя хочет! – поворачиваясь к нему, сказала Лазарева и так же, как Лика, провела пальцами по его груди. Пальцами обеих рук.

– Ничего удивительного. Лика же не мужчина, – улыбнулся Малахов.

– А ты ее хочешь? Как не мужчину!

– Никак не хочу.

Артем совсем не хотел усложнять Лике жизнь. А Ева запросто могла отказаться от нее, и плевать на брата, который приставил к ней телохранителя.

– А кого хочешь?

Артем ответил на этот вопрос. Сначала на языке жестов, сняв с Евы халат, а затем перешел к действиям, уложив ее на шезлонг. Он действительно очень ее хотел, а сил, чтобы убедительно это доказать, хватило с избытком. Он довел Еву до точки кипения, а пар они спускали уже в воде, да так шумно, что Артем вспомнил о Лике. Вдруг прибежит на крики.

Лика не появилась, но Ева вспомнила о ней.

– Ты знаешь, я ведь понимаю эту сучку, – сказала она, в изнеможении прижимаясь к нему. – В тебе столько огня, глянешь на тебя, и хочется сгореть… Каждый день сгорать дотла.

– Пусть живет.

– В смысле?

– Ты же не уволишь ее? – спросил Артем.

– А тебе-то что? – Ева оттолкнулась от него.

– Не хочу быть крайним.

– Думаешь, обидится на тебя?

– А если на тебя?.. Она ведь и убить может.

– Не может… Пока со мной… Пусть живет… Да, пусть живет, – прижимаясь к Артему, прошептала Ева. – Только сгореть я ей в тебе не дам… Ты же не ужинал! – спохватилась девушка.

– Нет. Но уже и не голоден, – усмехнулся Малахов.

– Откуда ты такой взялся? Почему я не узнаю себя?

С этими словами Ева выбралась из бассейна, они переместились в столовую зону, она сама накрыла на стол…

Утром Артем завтракал сам. Очень ранним утром. Он поднялся в половине шестого. В Астрахань ему ехать, на совещание.

Машина его стояла во дворе. В доме имелась подземная парковка, а он оставлял свой «Ланд Крузер» под открытым небом. Автомобиль у него хоть и надежный, но не новый, пулями побитый, латаный-перелатаный. Ему все равно, где ночевать, лишь бы не угнали. А двор хоть и неважно, но все же охранялся.

Автомобиль стоял на месте, Артем подошел к машине со светлой стороны, а кто-то – с темной: от кустов и деревьев, которые росли вдоль забора из кованых прутьев. Человек шел тихо, а ветер дул если не шумно, то близко к тому. За шелестом оголенных веток Артем не услышал шагов. А когда увидел силуэт стоящего между машинами человека, было уже поздно хвататься за оружие. Бородатый, в шапке-ушанке, мужчина целился в него из пистолета. Ну вот и приехали.

Артем понимал, что киллер не станет разговаривать с ним, никаких приветов, никаких воззваний к прошлому и расплате за него. А Борщевик не станет подсылать к нему дилетанта. Точно не станет.

Малахов приготовился умереть, но в темноте за его уже почти состоявшимся убийцей мелькнула быстрая тень. Послышался звук удара, что-то хрустнуло, треснуло, хлюпнуло, и бородач стал падать, разжимая руки. Пистолет с глухим стуком упал на асфальт. Стройная длинноногая девушка в короткой куртке и джинсах с накладными карманами держала предмет, напоминающий клюшку для гольфа.

– Спокойно! Свои! – сказала Лика.

Артем кашлянул в кулак. Грудь вдруг заложило, в горле образовалась сухая накипь, как бы голос не пропал.

– Смотрю, крадется, – сказала Лика, приседая над телом.

Артем подошел к ней ближе. Вдруг киллер оживет, набросится на нее. Пистолет где-то на земле, но у него в руке может оказаться нож.

Лика приложила пальцы к шее бородача и, не нащупав пульса, в страхе посмотрела на Артема:

– Я что, убила его?

А он смотрел на человека с грязной накладной бородой. Лицо под гримом, лохматый парик, дрянная одежда. Киллер явно рядился под бомжа.

– Я его убила!

– Переборщила.

– Ну да, не рассчитала… Не успела рассчитать. Он же стрелять собирался.

Удар пришелся точно в висок. Мощный удар, от всей души. Артем тоже приложил пальцы к яремной вене, пульс отсутствовал.

– Мог бы и выстрелить, – кивнул Артем.

Промахнись Лика, киллер бы успел нажать на спусковой крючок, а потом бы уже занялся ею. Так что винить ее не в чем.

– Это же будет как превышение пределов самообороны? – робко спросила девушка.

– Просто обороны, – качнул головой Артем.

Пистолет лежал под машиной. Он достал смартфон, включил фонарик. А пистолет явно боевой, с глушителем. Если «газовик» или травмат, то переделанный под боевой патрон. А если вдруг боевой, откуда Лике это знать?.. Но все же лучше бы она не ошиблась в расчетах.

– Нормально все будет, – сказал он, выключая фонарик.

Он использовал телефон по прямому назначению, позвонил в отдел, сообщил о происшествии, поднял дежурную группу на выезд.

– Меня теперь арестуют? – спросила Лика.

– Нет. Но далеко не уходи. Где твоя машина?

– Да там! – Она повела рукой в сторону дороги, на которой уже шумели машины.

– А почему не здесь?

– Да остановилась… Думаю, может, зря еду.

– Куда зря? – не понял Артем.

– Ну, обратно… С Евой как-то нехорошо вышло, да и с вами. Поддалась чувствам… – Лика провела пальцами по его груди, давая понять, в чем суть ее переживаний.

– Ты об этом?

– Да вам-то хорошо, а мне пинка под зад могут дать. Виталий Алексеевич ясно сказал, Ева – это святое. Если уволит она, то уволит и он. Да так уволит, что нигде потом не возьмут.

– И ты переживала?

– Переживала, – кивнула Лика. – Сейчас уже не переживаю, сейчас уже все равно, – она взглядом указала на покойника.

– Значит, к Еве ехала, поговорить с ней хотела.

– С вами хотела поговорить. Вы на Еву влияние имеете… Ехала, ехала, а потом думаю, стоп, куда я еду? Выпрашивать, унижаться? Остановилась, назад хотела повернуть, смотрю, «Соренто» останавливается. Бомж из машины выходит. Ничего себе, думаю, бомжи на машинах раскатывают. С чего бы это?.. В общем, пошла за ним. Смотрю, он к дому подходит, там лаз в заборе, он через него прошел, я за ним. Он затаился, я затаилась. Смотрю, идет кто-то, бомж выходит и к вам. Ну, я за ним… Удар у меня, мать его, сильный.

– А клюшку где взяла?

– Так в машине у меня была. Кто-то биту возит, кто-то клюшку.

– А пистолет?

– Ну, пистолет… Пистолет служебный. Чисто для служебного пользования. На тот случай, если на Еву нападут. А напали на вас. Я ведь в самый последний момент успела.

– Спасибо тебе, конечно. Жизнь мне спасла, – поблагодарил Артем.

И не удержался от мысленной оговорки. Лика действительно спасла ему жизнь, если, конечно, это не какая-то игра. Тот же Лазарев мог разыграть спектакль, в котором Лика спасает начальника районной полиции от бандитской пули. Но зачем это нужно Лазареву? Снова подставить Борщевика?..

– Да сама не понимаю, как все произошло. И ударила чересчур, и за этим пошла. – Лика едва не пнула лежащее на земле тело.

– От своей машины пошла?

– Ну да.

– За бомжом из «Соренто»?

– За странным бомжом.

– Разберемся, что это за бомж.

– Может, парик снять, бороду, посмотреть, кто этот человек?

– И парик снимем, и бороду. Следователь сейчас подъедет.

– Мне в машине подождать?

– В моей машине, – открывая дверь автомобиля, кивнул Артем.

Следственно-оперативная группа не заставила себя ждать. И следователи подъехали, и эксперты, из оперов приехал майор Токарев и лейтенант Кудылин, заступивший на свое первое дежурство.

Не повезло Кудылину, не смог он поучаствовать в раскрытии убийства гражданки Сухарковой. Вернувшийся к Авгеевой вдовец обнаружил «жучок», установленный Павловым, и Кудылин просто не смог подслушать разговор. И выследить никого не смог. А утром Сухарков поднял шум из-за «жучка» и пригрозил прокуратурой, пришлось сворачивать удочки. В конце концов Сухаркова действительно могла покончить жизнь самоубийством, тем более что на это указывало все, даже результаты экспертизы, хотя там не обошлось без спорных моментов.

Экспертиза установила, что перед смертью Сухаркову хватила судорога, это вкупе с тяжелой одеждой и стало причиной смерти. Женщина не смогла больше плыть и пошла на дно. Но разве она не могла поставить перед собой цель плыть до тех пор, пока есть силы? Как будто и не самоубийство это, а просто не смогла переплыть с одного берега на другой. Такая вот попытка обмануть небесный суд. И земной церковный тоже. Самоубийц даже не отпевают.

Кудылин плотно сжимал губы и прятал глаза, но Артем заметил нервозность в его поведении.

– У тебя что, запор? – спросил он.

– Почти, – бодро, но сквозь зубы сказал парень.

– Живот?

– Да нормально все.

Малахов глянул на Токарева, тот качнул головой. Не нормально у Кудылина, сильно его прихватило. Может, аппендицит или холецистит какой-нибудь.

– Давай в больницу, нормально все.

– Да нет.

– Это приказ.

Из машины вышла Лика, движения спокойные, плавные, никакой в них рисовки. Но ее появление произвело на Кудылина сильное впечатление. Он даже перестал кривить губы от боли. Как будто спазм из области живота переместился чуть ниже. Ну да, Лика девушка красивая. И эффектная. Но не про его, Кудылина, честь. Не пара они, точно не пара.

* * *

Улица Белинского, сорок один, обыкновенный дом – старой постройки, одноэтажный, кирпичный, с шиферной крышей. Невысокие железные ворота, такая же крепкая калитка, и собаки во дворе нет. А поскольку этот дом принадлежал человеку, который собирался убить подполковника Малахова, Максим перемахнул через забор без всяких сомнений. И дом вскрыли без особых церемоний.

«КИА Соренто» принадлежал Даричеву Ивану Семеновичу, личность которого быстро установили. Семьдесят девятого года рождения, в двухтысячном привлекался за убийство предпринимателя, имелись основания считать, что преступление носило заказной характер. Но Даричев все отрицал, настаивал, что убил из личной неприязни. Получил пятнадцать лет, отсидел свое, освободился, вернулся в город. И больше никак себя не проявлял, не привлекался, приводов не имел. Где он работал, Максим не знал, но надеялся узнать у его домашних. Но дом пустовал, и по всем признакам Даричев жил здесь один. Не чувствовалось в доме женской руки, все указывало на холостяцкое житье-бытье.