А вообще старый знакомый намекал, что машины нужны для серьёзных людей. С зоны бежать надумали, а без этих машин там не выжить. Остальное он, видимо, сам комплектовал: оружие, припас, палатки. Я с этим связываться не хотел, технику передал и свалил. Как раз возвращался домой, о ду́ше мечтал (самолёта не было, в душном поезде пришлось добираться), когда тросы в лифте полопались. А очнувшись, долго соображал, где я, пока не понял, что попал. Дальше уже врачи объяснили, в кого. Две недели меня держали, так что у меня было время всё осознать и принять решение, как быть дальше.

Сегодня ночь с двадцатого на двадцать первое июня. Я сидел и переживал так, что меня колотило. А что мне делать? Готовлюсь к войне. За эти две недели в медсанбате дивизии я полностью освоил новое тело, а оно на голову ниже, чем раньше, даже ходить заново учился, двигать конечностями, пальцами. Врачи к этому относились с пониманием: мол, травма головы. Поставили мне диагноз «частичная амнезия», хорошо, не полная: жизнь парнишки я изучил, так что смог вывернуться.

Знаете, пока я лежал в медсанбате, успел о многом подумать. Мне эти недели здорово пригодились для адаптации. Осознание скорой войны повергало меня если не в панику, то близко. Я не хотел воевать на этой войне – я осознавал это чётко и вполне отдавал себе в этом отчёт. Я не трус, но мне было страшно.

В эти периоды самокопания я даже подумывал просто сбежать и забить на всё. Вот только быть дезертиром я не хотел, гордость не позволяла. Прятаться как крыса по углам? Ну уж нет. Четыре страшных года впереди, нужно их перетерпеть – и можно будет жить дальше. Если, конечно, переживу войну, а я постараюсь. Главное – быть осторожным и не лезть на рожон. Даже подумал было стать инвалидом, по типу самострела. Отправят в тыл, и буду там просто жить. Но и эту мысль отложил: она пришла ко мне в минуту слабости, не обращайте внимания. Вот если немцы ранят, не расстроюсь, главное, чтобы не сильно, не смертельно.

Вообще, этот период истории я любил, альтернативные книги читал, интересно было, но никогда не мечтал попасть сюда, желания бегать с винтовкой наперевес у меня никогда не возникало. После двух лет в стройбате армию я не переносил органически. Однако этот страшный день воскресенья приближался, и нужно было что-то делать. Я уже принял решение честно воевать, а там будь что будет. Между прочим, решение это далось мне ой как непросто. А приняв его, я начал строить планы.

Что я имею? Тело паренька, настоящего арийца. А что? Светловолос, голубоглаз, по всем немецким параметрам – настоящий ариец. Тело крепкое, вполне выносливое, хотя пока дрищ, откормить нужно. Молодое тело взамен старого – это большой плюс. Ну и хранилище. Кстати, открывать его в новом теле не пришлось: три потуги – и я почувствовал его. На месте оно, со мной. Уже убирал и доставал вещи для пробы. Для войны размер хранилища крайне мал, капля в моря, для одного бойца. Но, в принципе, при экономии хватит.

Я ещё в прошлой жизни за сорок лет эксплуатации хранилища понял, какой груз там должен быть. Первое – транспорт. На него и на топливо уходит тонна. У меня были горный велосипед, туристический, скутер и квадроцикл. Остальное – это топливо к двум последним. Две тонны места были предназначены для ценного имущества: деньги, золото из банков, драгоценности и всё такое – мой капитал. Он так в гараже и остался, сыну отойдёт. Ещё тонна – под еду. Готовой было около двадцати кило, да всё в гараже осталось. На пятом месте – оружие и всё необходимое для дикого отдыха: от лёгкой пластиковой лодки с подвесным мотором и удочек до зимней палатки с печкой. Всё это тоже пришлось выложить. Но здесь приоритеты меняются: жизнь другая и война скоро.

Теперь стоит коснуться того, что осталось в хранилище. Я же говорил, что оно «почти» пустое. Так вот, я знал того, кто меня нанял, непростой чел, поэтому подготовился.

В хранилище у меня были скатка пенки и всесезонный спальник: там утеплённую подкладку убираешь – и, считай, летний. А с подкладкой и на снегу спать можно. Подкладка была на месте. Я ведь на сутки раньше к месту встречи прибыл и отслеживал чужих. Для этого у меня был дрон, очень дорогой, в два раза больше стоил, чем заказчик мне за болотоходы заплатил. Дрон имел возможность ночной съёмки, дальность тридцать километров, сорок минут работы. К нему прилагался мощный армейский планшет для управления этой машинкой.

В ожидании заказчика я смотрел фильмы на ноуте, который был со мной, у меня там хорошая коллекция. Имелся также мини-генератор весом восемь килограммов, он киловатт выдавал, но для зарядки дрона и ноута с планшетом этого более чем достаточно.

Понятно, что и оружие было: я же знал, с кем встречаюсь. Во-первых, «Глок-17» с глушителем, к нему два запасных магазина и сотня патронов россыпью; во-вторых, автомат «Вал», тоже с глушителем, оптикой, а также подсумки с шестью запасными магазинами да сотня патронов россыпью в запасе. А больше по грузовой марке не входило, даже бинокль не взял, камеры на дроне вполне хватало, чтобы понять, те это, кого я жду, или не те. Еда с собой, конечно, тоже была, но я всё подъел до возвращения домой.

Как видите, в хранилище есть мелочовка на сорок кило, и она более чем нужная, но ведь это всё мизер. Оружия до конца войны не хватит: что такое сто сорок пять патронов к пистолету и двести сорок к автомату? Если использовать редко и в случае крайней нужды, тогда, может, и удастся протянуть подольше.

Понятно, что теперь стоит пересмотреть наполнение хранилища. Две тонны нужно запланировать под еду и чистую питьевую воду. Я нахожусь на территории сильно нелюбимой мной Украине, а тут преимущественно степи, реки встречаются нечасто, поэтому запасы воды необходимы. А также и еды – как готовой, так и полуфабрикатов. Тем более я не исключал возможность попадания в плен, и тогда подобные запасы мне здорово пригодятся. Сто килограммов я готов выделить на утварь и посуду. И не делайте такие большие глаза, немалую часть займут дрова. Если удастся купить примус или керогаз с керосином, будет совсем хорошо.

Ещё две тонны – это оружие и боеприпасы. Желательно по одной единице разной, но что именно стоит отобрать, пока не знаю. Тонну займёт транспорт – лёгкий мотоцикл, велосипед – и топливо. Остаётся шестьсот килограммов, точнее пятьсот пятьдесят, учитывая то, что я из прошлого мира принёс. Половина этого объёма пойдёт под медикаменты, а остальное займут личные вещи – это то, что нужно для комфорта: запасная форма, гражданская одежда, плотницкие инструменты, лопата, палатка. Причём палатка желательно утеплённая, например, оббитая войлоком.

Пока же у меня в хранилище только то, что я принёс с собой из прошлого мира (не думаю, что это будущее, я придерживаюсь той точки зрения, что миров много и каждый существует в своём времени). В этом мире я добавил в хранилище только свои документы – красноармейскую книжку и комсомольский билет. Ничего другого у меня не было.

Восемнадцатого июня меня выписали, и я вернулся в роту. Дальше учёба, уставы, частая строевая и наряды. Считалось, что я пока не могу ходить в караульные наряды или в патрули, потому меня определили на кухню чистить картошку. И не стащишь ни одной: присмотр просто убойный, непонятно почему. Я уже стал подумывать как бы что поиметь, если проще – своровать. У своих, естественно, не хотелось бы, надо у чужих, в этом случае совесть ворчать не будет. И тут как раз представился случай.

Вообще, история довольно интересная. Прошлой ночью, когда мы (те, кто не в нарядах и не в патруле), отбыли ко сну, внезапно были подняты по тревоге. Оказалось, ограбили кассу магазина и убили ножом милиционера. Подняли всех, но меня, как и ещё шестерых, оставили в казарме. Я быстро поднялся на чердак, а оттуда на крышу казармы, и выпустил дрон. Поднял его повыше, в поисках суеты на улице. И нашёл, да только не там, где искал – заметил шесть повозок и телег, что спешно удалялись от города. А это подозрительно.

Я проследил за ними. В шести километрах от города они свернули и ещё через полкилометра остановились на берегу реки Луги. Я видел, как поднялась крышка схрона, и оттуда вылез мужик с оружием (кажется, это была винтовка). Повозки близко к схрону не подгоняли (видимо, чтобы следов не оставлять), содержимое повозок быстро перетаскали к нему на руках и спустили вниз. Это явно был бандитский схрон. А что, отличное место: никто и не подумает неподалёку от берега реки искать. Уж не знаю, эти люди участвовали в налёте на магазин или другие, но утром парни рассказали, что из ограбленного магазина вывезли не только деньги, но и часть товара, и это заинтересовало меня.

И вот следующей ночью я ушёл в самоволку. Сделал вид, что живот прихватило, ушёл в туалет, а там через забор, пользуясь ночью и редкими фонарями, рванул прочь. Первым делом – к городской аптеке. Заднюю дверь вскрыл легко, не зря же с криминалом часто работал, уж замки-то вскрывать научился. Начинал с автомобильных, а потом и на дверные перешёл, повышая квалификацию взломщика. В аптеке я добыл двести пятьдесят килограммов лекарств, из которых особую ценность представляли перевязочные и антисептические средства. Я тщательно отбирал, что взять, почти час на это потратил, а потом покинул аптеку, оставив натянутую на звонок леску и капкан на полу.

После аптеки я побежал к схрону. Бежал изо всех сил, заодно проверяя себя на выносливость. Дыхание сбил, что, в принципе, было ожидаемо, однако добрался до места. Но схрон не нашёл. Искал, руками шарил – и ничего. Пришлось поднимать дрон и делать привязку к местности, благо осталась запись того, как бандиты спускали добычу. Оказалось, я слегка промахнулся – ну ещё бы, в темноте-то. Но вот, наконец, осторожно нащупал щель и поднял крышку. Проверил на минирование, откинул крышку, после чего спустился.

В схроне оказался тот хмырь с винтовкой, которого я уже видел – дрых на нарах. Нар всего было шесть, схрон рассчитан на двенадцать человек. Часть нар были заняты мешками – явно теми самыми, что привезли на телегах. Ну что ж, работаем.

Надо сказать, в прошлой жизни мне не раз приходилось убивать, я давно умею это делать и особо не сомневаюсь, если нужно. Разные истории случались, но ножом не работал ни разу: как-то не было нужды. А сейчас вот пришлось, потому что категорически не хотелось тратить дефицитный боеприпас. Причём использовал нож бандита, взятый со стола, где лежали остатки еды.

Помещение освещал огонёк висевшей на стене керосиновой лампы, бандит её почему-то не затушил, а мне это было на руку. Я быстро, не задумываясь, нанёс ему удар в грудь, опасаясь, что иначе буду долго колебаться. Бандит захрипел, затрясся, мне на руки плеснуло кровью. Меня всего заколотило, и я пулей вылетел из схрона и бросился к реке, чтобы отмыться, уделив особое внимание рукам. Посветил фонариком в планшете на форму, заметил, что и на неё кровь каплями попала, поэтому постирал её, и теперь она была мокрой.

И вот я сидел на берегу, обсыхая и кидая камешки в воду. Трясти постепенно перестало, но я всё ещё не пришёл в норму. Оказалось, убивать вот так живого человека – это жуть как страшно, тем более убитый, видимо, в агонии ещё и за руку меня схватил. Однако пора было возвращаться, а то как бы не поняли, что я в самоволке. Поэтому я уверенно встал и вернулся к схрону. Спустившись по лестнице, снял лампу и приступил к шмону.

Ограбленный магазин, к моему большому сожалению, был не продовольственным. Там продавались отрезы тканей, нитки, иголки, швейная фурнитура и, самое интересное, ковры – самые разные. Из всего многообразия я отобрал отличный толсторунный ковёр в качестве лежанки, чтобы спать, и ещё два вроде гобеленов, с рисунками – красивые, черти. Взял также несколько мотков ниток разных цветов (по большей части белые) и иголки – всё это пригодится на военной службе. А остальное мне без надобности. Содержимое мешков подтвердило, что это товар из магазина. Однако меня интересовал прежде всего сам схрон.