Я настолько погрузилась в себя, что практически пролетела на полной скорости мимо офиса, и если бы охранник ни окликнул меня у входа, то скорее всего я прошла бы ещё не одну остановку.

– Поля, ты сегодня какая-то бледная. Не заболела? – поинтересовался охранник, впуская меня внутрь.

– Бессонница напала, – криво улыбнулась я, – Вот пришла пораньше на работу. Может, взбодрюсь.

– Ты бы лучше пошла в парке за углом погуляла. Погода шик, птички щебечут. Я всегда в свободное время там гуляю, голова прочищается на раз, и дышать легко становится.

– Не сегодня, – я помотала головой и забежала в открывшуюся кабину лифта.

В офисе ещё никого не было, я прошла по пустому коридору к своему рабочему месту, положила вещи и села на стул. Затем вытащила из сумочки листок, развернула его, пытаясь разгладить все помятости, и ещё раз перечитала весь текст.

– Напридумывал мне заданий, – фыркнула я, – Тоже мне.

Я смахнула со щеки покатившуюся слезу, затем вытряхнула из сумки всё содержимое и нашла небольшую визитку, которую мне вчера дал полицейский.

Набрав номер, я стала ждать, но отвечать мне никто не торопился. Звонок сбросился, но я была настойчивее и набрала снова, не желая принимать поражения. Наконец, я услышала в трубке хриплый голос:

– Алло.

– Алло, это Алексей Николаевич? – я немного разволновалась.

– Какого лешего вы названиваете в такую рань? – он был явно не рад мне.

– Простите, – я даже испугалась и заговорила как можно тише, будто пыталась успокоить плачущего ребёнка, – Это Полина Кошкина из пятнадцатой квартиры. Вы мне дали визитку вчера из-за исчезновения Юрия Беликова.

– А, чёрт! – мужчина резко подобрался и откашлялся, – Конечно, помню. Что вы хотели?

– Вы узнали, где Юра? – мне самой стало тошно от надрыва в своём собственном голосе.

– Кхм, нет. Пока новых сведений мы не обнаружили. Может, вы что-то вспомнили или что-то нашли?

Я взглянула на окровавленный листок, лежащий передо мной, понимая, что сейчас должна ехать в полицию и отдавать его, как улику, но вместо этого от чего-то накрыла его сверху папкой с рабочими документами.

– Нет, – ответила я, – А вы выяснили, чья кровь была в квартире?

– Вы думаете, мы в сериале с вами? – засмеялся Алексей, – Это только в кино результаты через десять минут уже готовы. А в реальности, если повезёт, то дня через три нам пришлют информацию.

– И что же эти три дня вы ничего не будете делать? – я снова повысила голос.

– Отчего же, мы прорабатываем версии, встречаемся с возможными свидетелями, родственниками, – мужчина резко замолчал, – Полина, скажите, а вы обо всех соседях так сильно беспокоитесь?

Я не ожидала такого вопроса. А также не ожидала, что он поставит меня в тупик. Минуты две я мямлила в трубку что-то бессвязное, но потом резко оборвала себя и сказала:

– Он мой друг. И я очень беспокоюсь о нём.

– Что ж, хорошо. Тогда раз вам так небезразличен Юрий, то прошу вас держать меня в курсе любых новых сведений, которые вы сможете вспомнить или найти. Это очень поможет делу.

– Хорошо, – я машинально кивнула, чуть не выронив трубку.

– Только желательно в рабочее время, – он зевнул.

– Я думала, что у вас ненормированный рабочий день.

– Это только в экстренных случаях.

– То есть, если на меня в пять утра нападут бандиты, то я могу на вас рассчитывать?

– В этом случае вам лучше кричать погромче и воспользоваться газовым баллончиком. Надёжнее будет.

– Ясно, вы разбираетесь только с последствиями преступлений, – не удержалась я и съязвила напоследок, затем, не прощаясь, положила трубку.

На душе стало совсем паршиво. Моя маленькая надежда, что всё случившееся было нелепым недопониманием, разрушилась. Выдохнув, я собрала со стола всё содержимое сумки и снова взяла телефон. Но на это раз я звонила своей сестре.

Марина была старше меня на три года, но ей всегда казалось, что по опыту и житейской мудрости она обогнала меня, да и весь белый свет, лет на сто. Она всегда настолько уверена в своей правоте, что смогла даже меня убедить в этом, так как сколько себя помнила, я всегда обращалась к ней, когда мне нужен был совет. Пусть её советы почти всегда и противоречили моему видению ситуации, но знать её мнение мне было обязательно. И до сих пор я не могла понять, что мне больше нравилось, это чувствовать её заинтересованность моей жизнью или же доказывать ей, что, идя наперекор её советам, я становлюсь лучше, тем самым выигрывая в нашем скрытом поединке на знание законов жизни.

А спорили мы всегда. Не припомню хоть одной вещи, о которой у нас было бы одинаковое мнение. Я болталась по свету, как листок, пытаясь прижиться в каждом новом месте, куда меня относил очередной порыв ветра. Марина же с самого детства корнями прорастала всё глубже в землю, и к порогу своего тридцатилетия имела всё, что, как она думала, ей необходимо: семья, дети, квартира, машина, небольшая дача и стабильный доход, чтобы всё это содержать. И никаких иллюзий и грёз о возможных свершениях, ярких эмоциях, сумасшедших поступках и разрывающей сердце насквозь любви. Об этом мечтала я… лет до двадцати. Сейчас, когда мой тридцатилетний рубеж уже виден невооружённым взглядом, я слегка закрутила гайки и хотела бы получить хотя бы процентов сорок того накала, о котором грезила раньше. И с каждым годом процент неумолимо уменьшался. Сегодня я потеряла ещё минимум десятку.

– Марин, привет! Не занята? – вздохнула я в трубку, давая понять, что ей от меня всё равно не отвертеться.

– Почему твои проблемы всегда наступают, когда ещё все нормальные люди спят? – зевнула сестра.

– У тебя двое детей, ты сама говорила, что уже пять лет не спишь, – начала я привычный спор.

– Ладно, что у тебя на этот раз случилось?

– Юра, кажется, умер, – прошептала я еле слышно, будто боялась, что мои слова могут оказаться явью.

Сестра долго молчала, она даже перестала копошиться на заднем фоне, затем прокашлялась и нахмурилась. Я её, конечно, не видела, но точно знала, что она хмурилась. Она всегда так делала, стоило мне сказать что-нибудь эдакое.

– Как ты сделала такие выводы? – наконец, спросила она.

– Это не совсем мои выводы. Это выводы полиции. Я вчера пришла с работы, а мне всё это вывалили прямо у подъезда.

– Вывалили? – ахнула сестра, – Прямо тело?

– Нет! – воскликнула я, – Сплюнь! Мне сказали, что в квартире Юры погром и много следов крови, а сам он бесследно исчез.

– Какой ужас! Это были грабители? Пожалуй, стоит поставить сигнализацию в квартире, – сказала Марина в привычной для неё манере бесчувственного бревна.

– Займешься этим позже, – рявкнула я на неё, возвращая к сути разговора.

– Извини, просто думаю наперёд. Но если тела нет, то, может, он и не умер. Надо просто поискать лучше. Он мог испугаться и уехать к друзьям или семье. Позвони им и уточни.

– Я не знаю никого.

– Как это? Вы же с ним практически вместе живёте.

– Ну, вот так вышло, – я снова начинала злиться, но уже на себя, – Я не знаю никого из его друзей и родственников. Нашла в квартире только телефон некой Жанны.

– Что значит нашла? Ты залезла к нему в квартиру?

– У меня были ключи, так что оставь свой осуждающий тон. Я должна была удостовериться, что полиция ничего не упустила.

– И?

– Они думают, что это были грабители, но я сомневаюсь. У Юры всегда был бардак, все его заначки на месте. Пропала только гитара и вся еда из холодильника.

– Может, он уехал на гастроли? – усмехнулась сестра.

– Перестань! – опять огрызнулась я, – А сегодня я нашла записку в своём почтовом ящике… всю в крови.

– С требованием выкупа? – воскликнула сестра.

– Нет же, ты сериалов насмотрелась что ли? Это записка адресована мне. Просто в ночь его исчезновения я составляла список вещей, которые мне нужно сделать, чтобы изменить свою жизнь к лучшему.

– О боже, ты опять скупила всю полку психологии для чайников? – прервала меня Марина.

– Ты дослушай, – пригрозила я сестре, чтобы она замолчала, – Так вот, Юра решил мне в этом помочь и забрал листок с собой, а потом пропал. А сегодня утром я нашла этот листок в своём ящике.

Я слегка откашлялась и тихо прочитала всё слово в слово, что было написано.

Сестра снова какое-то время молчала, мне даже стало казаться, что я слышу её храп в трубке, но потом всё же заговорила:

– По-моему, ты его просто достала, и он решил сбежать от тебя. Тут же и дураку понятно, что он считает тебя трусихой и эгоисткой. Напридумывал тебе кучу заданий, чтобы занять тебя, а самому хоть месяц пожить спокойно. Так что можешь так не переживать и не оплакивать его ночами, ты ему совсем не нравилась.

– Ты что несёшь?

– А что? С момента знакомства с ним, ты день и ночь напролёт только трещала о нём. И даже когда он приводил к себе женщин, ты всё равно оставалась ему преданной. Ты уже три года влюблена в него по уши и не замечаешь, что твоя жизнь проходит мимо. А он даже не посмотрел на тебя ни разу, как на женщину. Так что мне безумно жаль, чтобы с ним не случилось, но возможно этот исход лучший для тебя.

Теперь уже я замолчала, не в силах сказать ни слова. Мне казалось, что у меня в голове закоротили все провода, и сейчас там всё к чертям взорвётся.

– Я не влюбилась в него, он просто мой друг, – прошептала я.

– Ну да, я о своём муже столько не знаю, сколько ты о своём соседе.

– Но я о нём действительно ничего не знаю.

– Я говорю о личных вещах, а не о том, что можно узнать, покопавшись пару часов в интернете, – фыркнула сестра, – Я понимаю, что ты сейчас готова послать меня куда подальше, но мой тебе совет – попытайся забыть Юру.

– Нет, я так просто не сдамся. Ты знаешь, я сделаю всё, что он мне написал, – сказала я, пробегая глазами по строкам.

– Не смеши меня! От этого твоя жизнь лучше не станет, просто добавишь себе в воспоминания несколько часов позора и мук.

– Плевать! Если Юра не вернётся, то это последнее, что он оставил для меня. Считай, это его последняя воля.

– Кто ещё из нас насмотрелся сериалов? – Марина даже присвистнула, – Вообще самая здравая мысль отдать этот листок в полицию. Вдруг там отпечатки пальцев бандитов найдут или ещё что-нибудь.

– Нет, там только мои и его отпечатки, – неуверенно запротестовала я, – И я не хочу отдавать его письмо на всеобщее обозрение.

– Потому что стыдно будет тебе, а не ему, – занудствовала сестра.

– Потому что он писал это только мне, и только я должна была это прочитать и никто другой.

– Но мне же ты прочитала.

–Ты не в счёт, – отмахнулась я.

– Ну, спасибо, – гаркнула Марина, затем, уже не вытерпев, добавила, – Если ты уже всё решила, что же тогда хочешь от меня?

Я снова замолчала, пытаясь подобрать слова, ведь я сама не понимала, что хотела услышать от сестры.

– Мне очень больно. Почему? – наконец, сказала я в трубку.

– Потому что ты потеряла любимого, дорогая, – вздохнула сестра, – Чтобы между вами ни было, но у тебя была любовь.

– Почему ты мне раньше этого не говорила?

– Не знаю. Надеялась, что вы всё-таки переступите грань дружбы, и сами всё для себя решите.

– Но не вышло, – вздохнула я, – Ладно, пора работать. Спасибо за разговор.

– Не пропадай, – попрощалась Марина и отключилась.

Стоило мне положить телефон на стол, как в дверях появилась начальница. Увидев меня, она не смогла сдержать снисходительной усмешки.

– Можешь так не стараться, Кошкина, премию тебе не верну, – она бросила сумку на стол и села на своё рабочее место.

– И вам доброе утро, Елена Викторовна, – я попыталась улыбнуться, – Дел перед выходными много накопилось, хочу успеть всё доделать.

– Похвально, – равнодушно бросила начальница и занялась своими делами, будто забыв и вовсе о моём присутствии.