– Я получил приказ организовать очередную Охоту с участием всех, подчеркну – всех, огненных магов империи, – сказал Родерик.

– Может, партиями запускать? – предложил анимаг, которого Родерик смутно помнил по первым Охотам. Сейчас тот сидел слишком прямо, а лицо растрескалось от морщин словно кора дерева.

– Разберусь, – бросил Родерик. – Вопрос в другом. Я хочу награду.

– Вообще-то истинный воин империи должен защищать ее бескорыстно, – возразил некромант.

– Однако и мечу нужны ножны, – хмыкнул старец с синими глазами водника. – Я правильно понимаю?

– Видимо, да. Выдайте мне разрешение на брак, – сказал Родерик. – С Арнеллой Алетт, магичкой огня.

Он вышел из кабинета через час, выжатый как лимон от хитроумных споров и словоблудия, в который раз жалея, что с ним не было Моррена. Вот тот чувствовал бы себя как рыба в воде среди этих старикашек. И наверняка получил бы и место за столом, и чашечку с серебряной ложечкой, и вожделенное разрешение, а не жалкую отписку.

Родерик аккуратно сложил лист бумаги вчетверо и спрятал во внутреннем кармане у груди.

После Охоты, проведенной в соответствии с приказом Совета Шести, Родерику Адалхарду дозволено взять в жены Арнеллу Алетт. Правда, бумажка эта была подписана лишь пятью членами Совета. Маг, представляющий огненный луч, явился в разгар спора и сходу предложил решение, которое удовлетворило всех. А воздушника они отыскали на крыше, и тот ляпнул печать не глядя.

Родерик сам нашел дверь, обгоревшую стену возле которой уже закрашивали.

Он вошел без стука, достал бумагу из кармана и положил на стол перед Ричпоком. Тот внимательно прочитал короткие строки, поскреб ногтем печать некроманта и вздохнул.

– Я сожгу тут все в пепел, если ты не подпишешь! – рявкнул Родерик.

Ричпок поднял на него взгляд, и Родерик вновь поразился ментальной силе, плещущейся в тщедушном теле.

– Подпишу, – спокойно сказал человек. – Я всегда считал нездоровой практику разрешений на брак для магов, – он поставил на записке кривую закорючку, порылся в ящике стола и плюхнул на подпись обычную чернильную печать. – В конце концов, вы тоже люди. Хоть и с изъяном.

***

Эммет пытался занять смежную спальню с Арнеллой, но Миранда быстро пресекла его попытки. Будущий сводный брат надулся и ушел в комнату этажом ниже, а Миранда подошла к окну. Серые волны швырялись пеной о скалы, серые тучи затягивали горизонт, и не было ясно, где кончается море и начинается небо.

Она совсем запуталась и почти тосковала по тому времени, когда считала себя никем не любимой и никому не нужной. Уж лучше одиночество, чем та буря, что царила в ее душе. Хоть бы и правда не сорваться.

Ей принесли ее вещи, а следом в комнату ступил Изергаст. Слуга, оставив чемодан, исчез, а некромант застыл у двери точно статуя, пристально глядя на нее слишком яркими глазами.

Миранда заготовила тысячи фраз для такой ситуации, но все они сейчас казались натужными и нелепыми.

– Тебе нравится? – спросил Изергаст.

О чем, интересно, он спрашивает? О виде из окна? О комнате? О ее отношениях с Джафом?

– Пока не поняла, – ответила Миранда обо всем сразу.

– Если тебя что-то не устраивает – скажи.

И тогда он все решит: добьется, чтобы ей выделили не такую промозглую спальню, разберется с Джафом… Да что там говорить, он бы мог даже вид из окна поменять, Миранда не сомневалась.

Она отвернулась к окну, чтобы Изергаст не увидел смятения на ее лице.

– Что там такого интересного? – его низкий голос прозвучал сразу за ее спиной, и Миранда, задрожав, обхватила себя руками.

Чуть качнуться назад – и можно опереться на крепкую грудь, почувствовать его объятия и тонкий аромат духов, разобрать который на составляющие у нее никак не получалось. Весь прошлый день она провела в кровати с Джафом и ей было хорошо. Она раз за разом достигала пика, и Джаф светился удовольствием победителя. Он исцеловал все ее тело, брал ее опять и опять, но отчего-то Миранда так и не смогла забыть тот поцелуй в императорском зале, когда они с Изергастом вдруг оказались совсем одни посреди шумной толпы, и все остальное стало неважным.

– Здесь высоко, – сказала она нарочито непринужденным тоном. – Выпадешь – разобьешься в лепешку.

Изергаст потянулся к окну, и она в панике схватила его за руку.

– Нет! Не надо! Я не имела в виду, что вам надо прыгать!

Он насмешливо посмотрел ей в глаза.

– Я и не собирался, Миранда Корвена. Проверяю, надежно ли заперто. Здесь дует изо всех щелей.

Она вспыхнула от стыда, чувствуя себя полной дурой, и опустила ресницы. Может, связь уже оборвалась? После поединка с Джафом Изергаст был на краю смерти – такое не проходит бесследно. К тому же он мастер хаоса и уж наверняка знает, как избавиться от нежелательных последствий ритуала. А она все дергается, сомневается, покрывается мурашками от одного его голоса… Может, она ему уже вовсе не нужна?

– Нам надо поговорить, – тихо сказал Изергаст, и его пальцы обхватили ее запястье и аккуратно отодвинули руку, которой она все еще его держала. – Только давай позже. Я пока не готов.

Он бесшумно вышел из комнаты, и Миранда только тогда подняла взгляд.

***

Изергаст стукнул в дверь соседней комнаты, и Арнелла поднялась от камина, где весело плясало пламя.

– Она любит волчонка? – спросил он.

– Это не ваше дело, – заявила она, задрав подбородок, и Изергаст ухмыльнулся.

В глубине души он полностью одобрял выбор Родерика. Только такая и выдержит мастера огня: упрямая, вспыльчивая, но при этом душевная и, видимо, страстная. Сев в кресло, он вытянул ноги к камину.

– Мне кажется, Миранда несчастна с ним.

– А вот вы, можно подумать, такой подарок, что сразу бы осчастливили ее своей персоной, – фыркнула Арнелла, сев во второе кресло.

Ее комната была просторнее и куда богаче обставлена, и Изергасту даже пришла шальная мысль поменять их с Мирандой местами. Но вряд ли это пойдет на пользу репутации невесты Адалхарда. Как же сложно находить баланс между потребностями других людей и своими! А сейчас он хотел только одного: чтобы Миранде было комфортно. Она явно переживает. А от свежего засоса на ее нежной шее хотелось рвать и метать.

– Я бы относился к ее потребностям с чуткостью, ждать которой от волчонка просто глупо, – ответил он. – Но все зависит от того, любит ли она своего лохматого анимага.

– Правда? – не поверила Арнелла. – То есть, если Миранда его любит, то вы отойдете в уголок и будете наблюдать за их счастьем со стороны?

Изергаст задумался, глядя в огонь, который жадно облизывал нутро камина.

– Да, – ответил он с удивлением. – Я отступлюсь. Звучит, конечно, странно.

– Звучит нормально, просто на вас это совсем не похоже. Вы только что как будто признали ценность чувств других людей.

– Ну, не всех прям людей, – возразил он. – На чувства водника, который до сих пор в тебя влюблен, мне плевать с высокой колокольни. Кстати, ты ведь не собираешься наставлять Родерику рога в его же доме?

– Как вы смеете говорить такое!

Пламя в камине взметнулось, и Изергаст недовольно поджал ноги.

– Я просто уточняю, – проворчал он. – Не надо ли мне следить еще и за этим. Нет так нет. Прекрасно.

– Зачем вы вообще пришли со всеми этими вопросами? – буркнула Арнелла.

– Родерика нет, ты за него, – пояснил Изергаст. – И справляешься даже лучше. Ладно, давай собирайся, проведу вас на завтрак. Надо ведь проконтролировать, чтобы тебе не подсунули яд с первым же омлетом.

– Все не так уж плохо, – пробормотала она. – Брат Родерика меня даже обнял, а его сын, кажется, настроен доброжелательно. Они меня совсем не знают. А когда узнают…

– Полюбят всей душой, – с сарказмом закончил он. – Не будь такой наивной, Арнелла. Тебе здесь совсем не рады.

Глава 5. Семья

– Мой Родерик всегда был уникальным, – говорила Линора Адалхард, шагая рядом и держа меня под руку. – С самого рождения. Никогда больше не видела младенца с таким серьезным взглядом. Это завораживало. Малютка, а в глазах – вековая мудрость.

– Угу, – промычала я, хотя от меня, кажется, не требовалось ни поддакивать, ни вообще участвовать в разговоре.

Мы гуляли вдоль берега, и я то и дело поглядывала в небо. Слабая надежда, но вдруг Родерик управится со своими делами быстрее и прилетит ко мне. Однако серое небо над Адалхортом прорезали лишь крикливые чайки, и ни одного крылатого коня.

– Потом, конечно, он стал проказником, как и все мальчишки, – продолжала Линора, – но все же будто и тогда знал про себя что-то – никогда не переходил границ.

– А драконы? – вспомнила я.

– А что драконы? – сбилась Линора.

– Родерик рассказывал, что ездил на драконах, и вы за это его ругали.

Линора досадливо отмахнулась.

– Как бы они ему навредили, моему Родерику? Он ведь маг. Да и не ругала я его никогда, – добавила она недовольно. – Пожурила слегка. Материнское сердце все же не камень. Тебе этого не понять.

Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Это был второй лейтмотив ее монологов: мне не понять. Она вынуждена была признать, что я, вероятно, буду значить что-то в жизни Родерика, но настойчиво отводила мне место позади себя.

– Помню, когда взяла его на руки, и он улыбнулся мне – о, это чувство не описать словами. Пуповину обрезали, но мы все равно связаны навеки.

– Угу, – вздохнула я.

Изергаст оказался прав. Мне не были рады в Адалхорте. Рендон Адалхард, старший брат Родерика, все время пропадал по каким-то делам, а когда появлялся, всячески демонстрировал усталость и прямо заявлял, что на управление Адалхортом надо тратить все свободное время. Мне же в его словах чудилось – Родерик не сможет совмещать Адалхорт и Стену.

Линора наоборот с готовностью проводила со мной все свое время, но вскоре мне захотелось сбежать от ее липкого внимания. Я искала черты Родерика в ее мягком лице – и не находила. И постоянные рассказы о том, как они близки с сыном, начинали бесить.

Аден Адалхард, племянник Родерика, был наиболее приятным из всех родственников, и я, прищурившись, заметила его среди скал. Рядом мелькнула кудрявая голова Эммета.

– Что они там делают? – заинтересовалась я.

– Мальчишки, – ответила Линора, как будто это все объясняло. – А вот как-то раз, помню, Родерик нарисовал мой портрет. Знаешь, Арнелла, я будто светилась на той картине. Конечно, Родерику не доставало техники, но вышло изумительно.

Я вскарабкалась на камни и глянула на парней: Аден и Эммет о чем-то спорили на берегу, яростно жестикулируя. Присев, Аден принялся рисовать что-то на мокром песке. Эммет, заметив меня, махнул рукой. Вот он здесь оказался в своей стихии. Целыми днями пропадал у моря и уже успел обзавестись новым другом. Я поймала себя на мысли, что с куда большим удовольствием провела бы сейчас время с ним. Очень интересно, что они там обсуждают. Однако свекровь терпеливо ждала меня на дороге, кутаясь в пуховый платок.

– Портрет вышел красивым, потому что Родерик рисовал вас с любовью, – сказала я, и Линора посмотрела на меня с опаской и недоверием.

Она боится – поняла я. Боится, что я заберу ее драгоценного Родерика, и он перестанет появляться в Адалхорте даже изредка. Боится, что я стану новой госпожой Адалхорта. Ей же не останется ничего.

– Покажите мне эту картину, – попросила я. – Очень интересно взглянуть.

– Конечно! – просияла Линора. – У меня есть и другие его рисунки. Не такие удачные, но я храню их все.

Она поежилась и, когда я спустилась с каменной насыпи, взяла меня под руку и непроизвольно прижалась теснее.

– Ты теплая, – сказала она. – Мои старые кости ноют от сырости и холодных ветров.

– Рендон говорил, артефакты разряжены, – вспомнила я. – Можно взглянуть? Вдруг у меня получится зарядить.

– О, это было бы чудесно, – вздохнула Линора. – Однако ты ведь совсем не такой сильный маг, как мой Родерик. Он мастер хаоса.