От луча магии из моей ладони обложка слегка покоробилась. Записи не проявились. Я принялась листать, как сумасшедшая, учебники, но там было о мистических существах, аурах, энергии, природе вещей и пространств, но ничего о таинственных письменах. Богадельня какая-то, а не Академия волшебства! Кто так учит?!

Я решила попробовать заклинания на предметы неживой природы. Максимум, чего мне удалось достичь, – записная книжка сдвинулась на миллиметр со своего места, хотя, может, дело было в моём луче, которым я продолжала подсвечивать. Я пробовала разные заклинания по несколько раз. Все зря. Наконец, я устала. Веки слипались, язык распух от ненужных заклинаний, тело стало вялым.

Но просто отключиться я себе не позволила. Перед тем, как лечь спать, развернула и ощупала каждый сантиметр сюртука Вёлвинда изнутри и снаружи. Ничего больше не обнаружив, я аккуратно сложила вещь и завернула её в пару ночных сорочек.

«И они тоже его подарок», – напомнил мне внутренний голос. А я покраснела, думая, как он, мужчина, мог выбирать мне все эти наряды, особенно… бельё. С чего бы бессердечный учёный стал это делать?..

Но сил моих на рассуждения больше не было. Засунув блокнот под подушку, я рухнула на неё и мгновенно провалилась в сон.

Посреди ночи меня будто что-то толкнуло. Я приоткрыла глаза. В глубокой сонной темноте из-под моей подушки исходил золотистый свет. Я подскочила и резко убрала её. Изнутри красная книжица мерцала.

– Вёлвинд! – громким шёпотом воскликнула я и распахнула блокнот.

На будто свечой освещённых страницах проявились алые буквы. Казалось, их писал кто-то прямо на моих глазах:

«Зачем зовёшь меня? Мы договорились, что ты меня ненавидишь».

Я бросилась к столу, сломя голову, и вернулась с самопишущим пером на кровать, к волшебному блокноту. Он продолжал мерцать. Я написала ниже красной строчки:

– А зачем ты оставил мне этот блокнот? И живую тьму? Не говори, что случайно.

– Тебе могла понадобиться помощь. Я по-прежнему отвечаю за тебя.

– Ты под арестом!

– Не важно.

– Значит, ты можешь выбраться?

– Речь не обо мне.

– Но ты… можешь?

– Как самочувствие после нападения? Ты в порядке?

– Да, только устала. А потом я обнаружила твой блокнот и никак не могла найти способ, чтобы понять, что в нём. Я решила, что он заколдован!

– Он заколдован. Никто кроме тебя ничего здесь не прочитает.

– Даже маг?

– Даже маг.

Я закусила кончик пера. Эмоции зашкаливали. Голова шла кругом, столько мыслей, вопросов роились в ней. Возмущённый внутренний голос заявлял: «Не верь ему! Он колдун. Он виноват во всём, что с тобой случилось! Сейчас были бы живы мама и папа, если б он не сделал того, что сделал». Другой голос предупреждал: «Это опасно. Тебе же говорили, что у него к тебе чисто научный интерес, и одержим он не тобой, а проектами. Попадёшься на крючок, и неизвестно, куда это тебя приведёт!» Третья часть меня боялась показаться глупой, боялась ошибиться. Четвёртая…

И я написала:

– А тебя там покормили?

Пауза.

– Со мной всё в порядке, но спасибо. Тебе не нужно беспокоиться обо мне, это мой долг – тебя защищать, – проступили в ответ алые буквы.

– Но ты прогнал меня.

– Я знал, что окажусь под арестом.

– Я тоже под арестом.

– Как?!

– Под домашним, в своей комнате. Форси мне не верит, думает, что я шпионка из Данрадо.

– Отлично, что ты сказала. Теперь поверит.

– Что ты хочешь сделать?

– Тебе не надо знать. – Он подумал и добавил: – Спокойно восприми эти дни как отдых. Ложись спать, уже поздно.

– … А ты вообще спишь?

– Мало.

– Почему?

– Мне достаточно трёх часов.

– Ты не человек?

– Я маг.

– Всё-таки это очень странно: почти десять лет слушать о том, что маги – самые опасные существа на свете, а потом оказаться среди них. И сама я – тоже маг, никак не привыкну.

– Это пройдёт. Если человеку каждый день повторять в ухо, что он баран, однажды он заблеет. Но ты маг, и будешь очень сильной, ты уже сильнее многих: отлично справилась со штогринами. Тебе есть чем гордиться.

Я закусила губу и задумалась, а потом всё же написала:

– На самом деле я не очень этого хочу.

– Чего же ты хочешь?

– Просто быть счастливой.

– А разве ты не чувствуешь себя счастливой, когда летаешь на виверне? Я видел твои глаза, ты вся сияла.

– Чувствую. Но… это другое.

– Что же тогда?

Я хотела было сказать о том, что когда долго одна-одинёшенька на свете, самое большое счастье – иметь родного человека рядом. Чтобы тебя не отталкивали, а встречали с радостью; спрашивали, как ты, просто согрели чаю, когда ты замёрзла, чтобы кому-то было не всё равно. Счастье – это любовь.

Вместо этого я размашисто написала:

– Я потом расскажу тебе. Сейчас правда уже поздно.

– Спокойной ночи! Ничего не бойся! – ответил он.

И вместе с последним восклицательным знаком строки в обратном порядке начали быстро исчезать со страниц.

– Стой! Стой! Стой! – воскликнула я, но тонкая книжица в красной обложке была пуста.

Страницы тоже погасли, стали обычными, словно никто и не писал мне, а всё только почудилось. Когда я уже привыкну к волшебству? Хотя, наверное, к нему не стоит привыкать, потому что без чудес жизнь становится серой и скучной, как в моём приюте. А мне нравится удивляться.

Вздохнув, я положила блокнот обратно под подушку. За окнами царила прохладная чернильная ночь, где-то вскрикнула птица, пели цикады. Я легла, натянула одеяло под самый подбородок и подумала: «А ведь он единственный, кто после случившегося спросил, как я».

Я закрыла глаза, и улыбка сама собой коснулась моих губ. Кажется, на самом деле всё не так уж плохо! Завтра будет новый день, Вёлвинд пообещал… И непривычное чувство спокойствия согрело меня, как магия.

* * *

Я проснулась затемно. От голода и ощущения взгляда. Было тихо, лишь тихонько постукивали ходики в домике титаклина. Осторожно, не отрывая голову от подушки, осмотрела комнату. У двери стояла корзина. Штора трепетала от ветерка у раскрытого окна, в которое заглядывала тающая в предрассветных сумерках ночь. И тут я покрылась холодным потом: на окне сидел ворон. Он смотрел на меня. Такой же, как тот, что атаковал меня вчера, только гораздо крупнее.

Во рту мгновенно пересохло. Первой мыслью было кинуться к дверям и позвать стражей, но я не смогла себя заставить высунуть ногу из-под одеяла. Я сжала в ладони амулет дракона и… начала молиться. Ворон раскрыл клюв. Каркнул странно, почти неслышно, словно выдохнул громко и длинно, с хриплым призвуком. Меня накрыло немым ужасом, а он распахнул крылья и улетел. Надолго ли? За другими или он просто шпионил?

«Господи, Боже мой, спаси и сохрани меня! Убереги от нечисти! – бормотала я. – Пожалуйста, пожалуйста, защити!»

Я лежала, боясь пошевелиться. Потом вспомнила о блокноте и украдкой, поглядывая на окно, начала писать:

– Кажется, на меня готовится новое покушение… Вчера один ворон сорвал с меня амулет и сгорел, только что я увидела другого ворона на моём окне! Ты говорил, что можешь защитить меня! Пожалуйста, сделай что-нибудь!

Страницы не засветились, ответа не последовало. За окном посерело, и, к счастью, птицы не прилетали больше.

Минуты томительного ожидания, и ничего. Я рассердилась и села на кровати: ну вот, кажется, зря доверилась! В самом деле никому верить нельзя!

Небо вспыхнуло рассветными красками. Солнце вылилось из облаков раскалённым шаром и окрасило комнату теплом, прокралось лучами на желтоватые страницы в моих пальцах, коснулось щеки. Я всё же упрямо дописала:

– Ты считаешь мою тревогу глупой? Да, понимаю. Я тоже видела много воронов в студенческом парке, но они не кидались мне на грудь и не вспыхивали факелом так, что до сих пор пятно на полу видно. Я постараюсь не докучать вопросами, но прошу объяснить мне, как распознать, каких птиц бояться, а каких нет? Есть ли какие-то признаки? Или лучше сразу по каждому бить магией? Я больше не хочу быть мишенью.

Моя надпись так и осталась обычной: простые чернила на простой странице, ничего волшебного. С улицы послышались голоса уборщиков и студентов-жаворонков, предпочитающих размяться перед классами или первыми попасть в столовую. А я вдруг засомневалась: не приснилось ли мне наше ночное общение? Хотя всё было таким реальным! Возможно, я выдаю желаемое за действительное? И я в самом деле глупая, плохо образованная Трея, которая поверила в сон?

Кто бы мне ответил! Даже геккончика с его всеобъемлющим «Ква» рядом не было, убежал по своим делам. А я никуда не могу пойти, я заперта.

Приуныв, я начала приводить в порядок себя, кровать, комнату. Если чему-то меня и научила жизнь в приюте, так это тому, что всё должно быть чисто вне зависимости, несчастна ты или счастлива, в ином случае всегда можно было получить нагоняй и стать ещё более несчастной. Вспомнились сестринские «дисциплина и холод» и впервые в жизни подумалось, что эти привычки не так уж плохи. Заглянув в блокнот ещё несколько раз, я напомнила себе и собственное правило: если тебе уж совсем грустно, вымой пол и протри стёкла.

Помогло. И пусть в душе всё не сияло так же, как стаканы и зеркало в утренних лучах, я спустилась с небес на землю и взяла себя в руки. Расчёсанная и аккуратная, в форме, а не в домашнем халате, на случай, если явятся дознаватели, я позволила себе прикоснуться к остаткам сэкономленного вчерашнего ужина.

Тиктаклин пробил молоточками по крыше своего домика милую мелодию, за окнами из академического здания и общежития тут и там раздавались перезвоны его собратьев. Дверь открылась, на пороге возник гоблин.

– Доброе утро! Завтрак? – с улыбкой спросила я.

– Рано ещё! Книги, – буркнул зеленорожий и бахнул об пол двумя связками учебников.

– Благодарю.

Гоблин захлопнул дверь. Я заварила в подаренном Хлоей чайничке на угольках чаю, подставила под него свечку, чтобы не остывал подольше, и отломила кусочек от вчерашней булки.

Дверь скрипнула на петлях снова.

– Теперь завтрак, – сказала я учтиво, практически не спрашивая, а утверждая.

– Доставка! – рявкнул зелёный монстр.

– А мне разве положено? – удивилась я.

– Не возбраняется! – прорычали мне в ответ. – Подпись!

Подталкиваемая изумлением и сомнениями, я приблизилась. Гоблин сунул мне под нос бумажку, а второй большеухий страж с такой же неприязнью глянул на меня, прошёл в комнату и поставил на стол небольшую картонную коробку. Я вспомнила о вороне и покушениях.

– Позвольте проверить при вас, господа? – как можно вежливее произнесла я.

– Проверено! – словно щелчком по носу отрезал второй.

– Арестантам все доставки проверяются! Нечего тут! – рыкнул первый и вновь тыкнул в меня бумажкой. – Подпись!

– Ну хорошо…

Я расписалась там, где было написано: «Получено», и лишь отобрав у меня бланк, гоблин достал из кармана атласный нежно-голубой бант с изящной вышивкой.

– Возни тут с вами…

А в прочитала на ленте: «Ателье мисс Мансуры». Но я же ничего не заказывала!

Стражи вышли, хлопнув дверью, – хоть что-то здесь напоминало «родной» приют: были бы сёстры настолько же зелёными и бородавчатыми, вполне сошли бы гоблинов, особенно те, что постарше. И уши если б им сильней отрастить. Я хихикнула.