– А почему именно к Илье Семеновичу? Что, мало в городе других аналитиков?

– Да к нему его бизнес-партнер ходил, и теперь зять считает, что Илья Семенович – самый лучший. А я его не разубеждаю, чтобы лишний раз не спорить.

– Но вообще-то меня интересует даже не сам психоаналитик, а один из его пациентов, – осторожно сказала Надежда.

– Кто? Случайно, не тот человек, у которого сеанс после меня?

– Именно он, Венедиктов. А на этот раз как догадалась?

– Интуиция, – отмахнулась Мизинцева.

– Здорово! Так что ты про него можешь сказать?

– Странный человек. Опять же, я в своей жизни видела много странных людей, но этот… такое впечатление, что он видит призраков.

– Это как?

– Да вот вроде сидит, разговаривает с тобой, но кажется, что слушает кого-то другого. И смотрит куда-то в сторону, будто там кто-то невидимый. Он всегда приходит раньше, так что мы часто в приемной сталкивались. Я, знаешь, любого разговорить умею, внешность моя к этому располагает.

– Это точно… – согласилась Надежда, – улыбка у тебя хорошая, от человека с такой улыбкой ничего плохого не ждут.

– Спасибо.

– А что еще ты о нем знаешь? Ты ведь женщина умная, наблюдательная, много замечаешь… Чего-то особенного не заметила?

– Тебе мало того, что он видит призраков?

– Вообще-то да, мало. Мне бы что-то узнать о нем самом – кто такой, где работает…

– Вот насчет того, где работает, у меня есть наводка. Он как-то раз договаривался с Ириной о следующем сеансе и хотел записать время. И не в телефоне, а по старинке, на бумаге. Достал блокнот, вытащил из кармана ручку и уронил, а она подкатилась к моим ногам. Я подняла, протянула хозяину, но успела прочесть, что на ней написано…

– И что же?

– Там было странное слово «Геомедиум». Не знаю, что оно значит, наверное, какая-нибудь фирма. Но слово это отчетливо врезалось в память. Красные буквы на сиреневом фоне. Понимаю, что информации не очень много, но больше ничего интересного не помню. Уж извини.

– Спасибо тебе, все же лучше, чем ничего.

– Всегда рада быть полезной. Честно говоря, завидую тебе немножко. Какая у тебя интересная профессия! Расследования, поиски… Знаешь, у меня в последнее время жизнь скучная, а так в ней появился какой-то интерес. Может, тебе еще что-то нужно?

– Пожалуй, вот еще что. Ты женщина наблюдательная, можешь мне описать человека, о котором мы говорили? Венедиктова этого.

– Да запросто! Он худощавый, сутулый, с плохо подстриженными пегими волосами. Ходит как-то боком, как краб, а смотрит всегда немного сбоку, как птица, которая приглядывается к аппетитному червяку… – Наталья подняла одно плечо, наклонила к нему голову и искоса, по-птичьи, взглянула на Надежду, пародируя того человека.

– Ну спасибо! Я его как будто увидела!

– Пирожное-то возьми, – посоветовала Мизинцева, – мне одной столько не съесть.

Распрощавшись с Натальей Мизинцевой, Надежда Николаевна включила в своем смартфоне поисковик и сделала запрос на название «Геомедиум». Умная программа сообщила, что под таким названием работает организация, занимающаяся созданием и архивированием всевозможных географических карт и планов, и расположена она недалеко, на улице Панаева.

Сегодня времени уже не было, и Надежда решила наведаться в контору, где, по-видимому, работает загадочный господин Венедиктов, завтра с утра. Но утром навалились домашние дела, так что выбраться из дома она смогла только после обеда.

Она доехала до улицы Панаева, нашла нужный номер дома. Это оказался дореволюционный двухэтажный розовый особнячок с колоннами по фасаду и двумя упитанными кариатидами, поддерживающими фронтон.

Надежда подошла к дверям особняка. Перед ней туда же вошла высокая стройная женщина с темными волосами до плеч. На ней было короткое малиновое пальто и сапоги на высоком каблуке.

Немного выждав, Надежда вошла следом.

Пол в просторном вестибюле был из полированного мрамора, в глубине холла виднелся плавный изгиб мраморной лестницы, поднимающейся на второй этаж.

Возле входа стояла женская статуя в классическом стиле – то ли какая-то греческая богиня, то ли одна из девяти муз. Рядом с ней за невысокой стойкой сидела женщина средних лет в старомодных круглых очках, видимо, вахтерша, с которой как раз беседовала та красивая брюнетка.

Надежда услышала этот разговор и насторожилась.

– Мне нужен Венедиктов, – сообщила брюнетка вахтерше. – Кирилл Николаевич Венедиктов. Он ведь работает здесь?

Услышав фамилию Венедиктова, Надежда внимательно пригляделась к брюнетке. Она ее прежде не видела, но что-то в облике показалось знакомым. Длинные прямые волосы, выразительные темные глаза, яркая одежда… малиновое пальто…

И под влиянием неосознанного порыва Надежда юркнула за статую. При этом прочла надпись на пьедестале – Урания. Муза астрономии. Ну да, она больше других греческих богинь и муз связана с картографией…

Мраморная муза смотрела на женщину с легким недовольством.

– Извини, – шепотом сказала Надежда музе. – Я тебя не побеспокою…

– Кирилл Николаевич? – переспросила тем временем вахтерша. – Как же, работает. Но только вас я к нему пропустить не могу. У нас пропускная система, а у вас пропуска нету. Вот если он вам выпишет пропуск, тогда пропущу…

– Но вы можете попросить его спуститься? Мне очень нужно с ним встретиться!

– Могу, конечно! Для того я здесь и нахожусь. А какая ваша фамилия?

– Скажите, что это Марина. Он поймет.

Вахтерша взглянула неодобрительно, тем не менее сняла трубку местного телефона, набрала номер и проговорила:

– Кирилл Николаевич, это вас с вахты беспокоят. Тут к вам женщина пришла, говорит, что очень нужно с вами встретиться. Зовут Марина… фамилию она не сказала.

Выслушав ответ, вахтерша повесила трубку и повернулась туда, где только что стояла брюнетка.

– Сказал, что спустится…

Тут она обнаружила, что обращается к пустоте: посетительницы на прежнем месте не было. Ее вообще не было в холле.

Надежда тоже не заметила, как та исчезла, отвлекшись на разговор с мраморной музой.

– Вот же вертихвостка! – проворчала вахтерша. – Говорила, что очень ей нужен, а сама не дождалась… Вроде еще одна женщина тут была и тоже куда-то пропала…

Надежда, услышав это, еще плотнее прижалась к статуе. Та вроде бы не возражала.

В это время на лестнице показался сутулый худощавый мужчина средних лет.

Надежде не нужно было спрашивать его имя – она мгновенно узнала Кирилла Венедиктова благодаря точному описанию Натальи Мизинцевой. Вот что значит артистическая наблюдательность! Нет, зря ее перестали снимать, у этой женщины несомненный талант.

Сутулый, с пегими, неаккуратно подстриженными волосами, Венедиктов спускался по лестнице боком, как краб. Подошел к вахтерше и проговорил, по-птичьи склонив голову к плечу:

– Вы говорили, ко мне женщина пришла?

– Да. Только, пока я вам звонила, она куда-то делась.

– Что значит – делась?

– Да вот была, прямо здесь стояла, а теперь нету. Я за ней не уследила. Ушла, наверное, не дождалась. А говорила, что ей очень нужно с вами поговорить.

– А как она выглядела?

– Хорошо выглядела. Стройная, высокая. Брюнетка, волосы красивые, до плеч, и глаза темные. Пальто такое яркое, малиновое… Сапоги на очень высоких каблуках.

При этих словах Венедиктов заметно побледнел и схватился за сердце.

Когда вахтерша дала словесный портрет красивой женщины, Надежда поняла, почему та показалась ей знакомой. Она не видела ее прежде, но слышала описание ее внешности, правда, в двойном пересказе: именно так описывал психоаналитик таинственную жену господина Венедиктова в пересказе Марии со слов покойной Инны… Во всяком случае, малиновое пальто там точно присутствовало. И каблуки… То-то Надежде показалось, что брюнетка хоть и эффектная, но выглядит немного старомодно – ну кто сейчас носит сапоги на высоченных каблуках? Все модные дамы давно переобулись в кроссовки. Очевидно, Венедиктов запомнил свою жену такой. Тьфу! То есть ему этот, с позволения сказать, психоаналитик дал установку на такой образ. Ой, нужно все-таки с ним разобраться, дурит этот Илья Семенович людей почем зря. А если еще он причастен к смерти Инны Дроздовой…

– Как же вы не посмотрели, куда она ушла? – недовольно выпалил Венедиктов, сверля вахтершу взглядом.

– Я не для того сижу, чтобы за всякими брюнетками следить! – обиженно пропыхтела вахтерша. – Я здесь слежу, чтобы никто посторонний не прошел!

Венедиктов ее не дослушал, бросился к выходу, выскочил на улицу. Через некоторое время вернулся с растерянным лицом и проговорил, ни к кому не обращаясь:

– Нету… нигде… ушла…

– Я-то при чем?.. – недовольно проворчала вахтерша.

Венедиктов махнул рукой, опустил голову и поплелся обратно к лестнице. Вся фигура его выражала полное отчаяние.

Холл опустел.

Вахтерша, бросив взгляд вслед Венедиктову, недовольно пробормотала:

– И все я у них виновата… пойду хоть чаю выпью… А то сидишь здесь, гробишь здоровье, и никакой благодарности…

Она вышла из-за стойки и ушла в комнатку под лестницей.

Надежда выбралась из своего укрытия и взбежала по лестнице на второй этаж.

По сторонам широкого коридора располагались кабинеты. Коридор был пуст, только из-за дверей доносились неясные голоса. Вдруг одна из дверей открылась, и оттуда вышел Венедиктов, по-птичьи склонив голову к плечу и глядя под ноги.

Надежда прижалась к стене и пропустила мужчину, тот, похоже, ее вообще не заметил, зашел в соседний кабинет, где его поприветствовал чей-то громкий голос. Надежда толкнула створку и проскользнула внутрь помещения, из которого Кирилл Николаевич только что вышел.

Она оказалась в большом полутемном кабинете, стены которого были завешаны старинными картами в красивых рамках. Единственное окно было задернуто тяжелой портьерой. В глубине комнаты стоял старинный письменный стол, над ним на стене висел портрет солидного пожилого мужчины в сюртуке по моде девятнадцатого века, со стоячим воротничком и широким шелковым галстуком. В руках он держал свернутую старинную карту.

Подпись на табличке, прикрепленной снизу к раме, гласила, что этот господин – известный картограф девятнадцатого века Григорий Генрихович Вестингауз. Ну конечно, и карта в руках это подтверждает…

Надежда достала мобильный телефон и сделала несколько фотографий кабинета, чтобы изучить на досуге. При этом изображенный на портрете господин смотрел на нее очень неодобрительно. Надежда хотела извиниться, но решила, что это будет уже перебор.

Она продолжала свое занятие, как вдруг ручка повернулась, и дверь кабинета начала открываться…

Наверняка вернулся Венедиктов. Не хватало, чтобы он застал ее здесь!

Надежда метнулась через кабинет и юркнула за портьеру. Плотная ткань была ужасно пыльная, и Надежда едва сдерживалась, чтобы не чихнуть.

В дверном проеме действительно показался Венедиктов.

Он подошел к столу, сел в кресло, снял трубку телефона, набрал номер. Услышав ответ, проговорил взволнованным голосом:

– Ирина, это Венедиктов… да, Кирилл Венедиктов. Могу я записаться на дополнительный сеанс? Мне очень нужно! Пожалуйста… Ничего нет? Тогда соедините меня с Ильей Семеновичем! Я должен немедленно с ним побеседовать! – После недолгой паузы он заговорил умоляющим, чуть ли не плачущим голосом: – Илья Семенович, она появилась! Да, она, Марина, моя жена! Она ко мне приходила! Прямо на работу! Да, я уверен! Никаких сомнений! Ее видела вахтерша… – Выслушал ответ и снова забормотал: – Да, пожалуйста… Я вам очень благодарен! Да, подъеду ровно через час, я успею… – Бросил трубку, вскочил, заметался по кабинету, схватил портфель, сложил в него какие-то бумаги и вылетел в коридор.