– Ты даже не представляешь, во что ты влипла, солнышко… – прохрипел Саша в ее раскрасневшийся, часто дышащий ротик… Только способность мыслить еще не успела к ней вернуться, чтобы проникнуться значением произнесенных слов. Люда подняла на него глаза. Черт, как же он был хорош… от него просто крышу сносило… от его волчьего вечно голодного взгляда, от его красивых жестко очерченных губ с побелевшей черточкой шрама, от его напряженного мужественного подбородка и грубых черных аккуратно уложенных локонов. К тому же его рука все еще находилась там, где она совершенно не давала ей покоя. Девушка мельком взглянула на застегнутый ворот его белоснежной рубашки, крепко стиснутый галстуком, и невольно облизалась. Как же хотелось его раздеть… Но только его грубый повелевающий тон отвлек от развратных мыслей, заставляя сосредоточиться. Она сглотнула и снова позволила себе потонуть в грозовой синеве его глаз.

– Послушай внимательно, что я тебе скажу… – с ласковой угрозой прошипел он, больно стиснул сзади ее шею, заставляя повернуть голову, и нежно поцеловал в щечку, в ушко, в дрогнувший уголок губ, снова в щечку… – Ты сегодня должна быть очень послушной и покладистой девочкой… Слышишь?

– Да… – прикосновения его губ и дыхания к коже и волосам творили с ней что-то невероятное. Люда млела, глупо хлопая ресничками и задыхаясь.

– Ты будешь выполнять любые мои требования… о чем бы я ни попросил… и что бы ни произошло… Без возражений. Ясно?

– Угу, – послушно проурчала она едва слышно и улыбнулась, только немного хмурясь из-за его железной хватки. Саша медленно убрал руку с ее киски, отер мокрые пальцы о ее ножку, одним рывком оправил юбку.

– Твою мать! – вдруг почему-то выругался он, слегка отталкивая ее прочь. Несколько секунд он сидел, откинувшись головой на спинку сидения и закрыв глаза, будто в мучительном раздумье. Теперь она видела, как быстро вздымается его грудь и как беспокойно вздрагивает пульс на его шее. Похоже, ему тоже нужно было прийти в себя и взять под контроль желания. Это чертовски заводило… – А ну вылезай из машины, – наконец выдал он, открывая дверь и выходя из автомобиля. – Я поведу.

Тревога снова переполнила ее сердце. Его поведение, его странные слова и угрозы, его манера держать себя всегда вызывали неприятное чувство головокружения на краю обрыва. Но только слишком уж далеко она зашла… слишком уж ошеломляюще он на нее действовал… и вообще – ей надоело вечно держать себя под контролем, ей хотелось, чтобы ее свели с ума, вырвали из этой наскучившей действительности, заставили все пять чувств обостриться до предела и без остатка затянули в любовь, в страсть, в умопомрачительную бездну эмоций. Разве когда-нибудь, с кем-нибудь она испытывала подобное?..

Саша сел за руль и заставил двигатель взреветь, а автомобиль резко дернуться назад для разворота, а потом рвануть с места, словно бросившегося из засады тигра, оставив обочину в мутном облаке желто-серой пыли. Люда вжалась в сидение, едва успевая замечать, как чужие машины мелькают перед ними и тут же стремительно уносятся назад, чтобы потом мелькать в зеркалах заднего вида. Черт… Во что она действительно ввязывалась и кто сейчас сидел рядом с ней? Этот тип по-настоящему опасен, а она ведет себя с ним так, будто не имеет ни малейшего представления об осторожности, будто кто-то стер ее инстинкт самосохранения…

Съезд с шоссе нырнул в широкую просеку хвойного леса. Кое-где вдоль дороги тянулись аккуратно стриженные газоны, но в некоторых местах ели подступали вплотную, их лапы нависали с обеих сторон, будто создавая проход в сказочную Нарнию. За остроконечными темными верхушками на фоне розовеющего неба слепило глаза белое пятнышко вечернего солнца. Асфальт кончился, автомобиль давно снизил скорость, и колеса мягко шуршали по гравию и засохшим комьям глины, постоянно рискуя задеть низкими обвесами землю.

– Ну и где мы? – осторожно полюбопытствовала Люда.

– Там, где нам никто не помешает, – Саша криво улыбнулся, смерив ее взглядом. —Самое время начинать бояться…

– Кажется, ты слишком настойчиво пытаешься меня напугать.

– А ты упорно делаешь вид, что тебе не страшно…

– Мне страшно вообще-то…

– Боюсь, что недостаточно…

Впереди показался высокий каменный забор с колючей проволокой, одиноко тянущийся среди вековых сосен. Никаких построек за ним не было видно, хотя с огороженной территории выглядывали уже не привычные лесные деревья, а сортовые ели, сосны, пихты и туи. Остановившись перед массивными воротами, Саша достал мобильный и набрал какой-то номер – ворота содрогнулись и с тяжелым скрежетом раздвинули перед ними свои створки. Неровная ухабистая лесная дорога сменилась широким, выложенным плиткой проездом, петляющим среди ухоженной живой изгороди, альпийских горок и пышных композиций из разносортных кустарников и деревьев.

– Тут и правда очень красиво, – любуясь пейзажем, Люда приподнялась на сидении – так не терпелось осмотреть этот прелестный сад, надежно припрятанный в глубине леса. Впрочем, может быть, она всего лишь хотела отвлечься… Только внутренняя дрожь все-таки явно давала о себе знать, и где-то в фоне, как назойливая оса, без конца жужжала мысль, что она уже прошла точку невозврата и что одной ей отсюда ни за что не выбраться. Словно в подтверждение этих мыслей, за их спинами снова заскрежетали и со стуком сдвинулись тяжеловесные ворота. Люда невольно оглянулась через плечо и тут же наткнулась на непроницаемую улыбку своего спутника, который, казалось, ведал обо всех ее страхах и просто упивался ими.

– Смотри, – он кивнул куда-то в сторону, и Люда, проследив за его взглядом, увидела вдалеке между деревьев здоровый выложенный беленым камнем двухэтажный дом с многоуровневыми мансардными крышами, с огромной верандой под навесом, покоящимся на белых колоннах, и с небольшими башенками, украшенными узкими, как бойницы, окошками. Будто маленький средневековый замок, он раскинулся на большой благоухающей многочисленными клумбами поляне, освещенной косыми лучами заходящего солнца. Люда невольно приоткрыла рот от восхищения – настолько впечатляющей была представшая перед ней картина.

– Насколько я знаю, этот дом раньше принадлежал какому-то писателю, – пояснил Саша, видя ее восторг. – Он специально строил его вдали от другого жилья, чтобы уединиться от мира… Ну, а потом писатель умер, а дом оказался не нужен его наследникам. Они его продали, и новый хозяин сдает его всем желающим…

– Как-то это грустно…

– Почему же?

– Не знаю… это грустно, когда то, что осталось после родителей, не нужно их детям…

– Разве тебе дорого то, что накопил твой отец?

– Я… не знаю… Мы с ним не очень близки…

– Видишь… Это многое объясняет. Люди как правило одиноки.

– Но это ведь не правильно…

– Возможно… но чтобы не сойти с ума от одиночества, они придумали секс, алкоголь, наркотики и рок-н-ролл…

Их автомобиль уже подкатил к центральному входу, но не остановился, а повернул на дорожку, огибающую дом справа. Там, под тенью деревянного навеса, почти сплошь увитого клематисами, Саша притормозил и заглушил двигатель. Оба почему-то застыли на полминуты, не глядя друг на друга и словно не решаясь сделать следующий шаг.

– Выходи, – наконец холодно скомандовал он, открыл дверь и первым вышел на улицу.

– Черт… – неслышно прошептала Люда себе под нос, попыталась вздохнуть поглубже, но у нее совсем не получилось. Дурацкий корсет душил и больно впивался в тело. Она зачем-то оправила растрепавшиеся воланы юбки и провела пальцами по волосам. Руки трусливо дрожали и плохо слушались. Сама не своя, она еле заставила себя выйти наружу, захлопнула дверь и на всякий случай оперлась ладонью о стекло, чтобы не потерять равновесие.

Саша, не торопясь, обошел машину, весь такой до опьянения элегантный, наглый и уверенный в себе. Оказавшись рядом, он заставил ее слегка отступить и упереться спиной в дверцу автомобиля. Люда приоткрыла было рот, чтобы что-то сказать, но ни разум, ни губы не пожелали ей подчиниться. Она нервно сглотнула и замерла в томительном ожидании, чувствуя, как ветерок, пропитанный ароматом садовых цветов, колышет ее юбку и волосы. А еще жар его тела накрыл ее с головой, только почему-то не согрел, а вызвал озноб. Мужчина слегка приподнял за подбородок ее лицо, провел большим пальцем по пухлой нижней губке и медленно склонился к ее ушку.

– Хочу выебать тебя прямо сейчас… здесь… на капоте этой машины… Ведь за дорогие подарки хорошие девочки должны платить по счетам… – в его хрипловатом голосе звучала неприкрытая издевка.

На несколько секунд Люда опешила и задохнулась, безрезультатно пытаясь убедить себя, что она ослышалась. Сердце будто взбесилось и стучало так оглушительно, что в ушах звенело. Она мотнула головой, чтобы стряхнуть с себя наваждение от его обезоруживающей близости, чувствуя его горячее дыхание у себя в волосах, на шее, на ушке, на щеке… Руки сами сжались в кулаки, острые ноготки впились в ладони. Неужели все и правда могло быть так ужасно и она могла настолько ошибиться в нем и обмануть себя?! За кого он ее принимал?! Неужели думал, что она станет делать это ради его дурацкой тачки?! Почему нужно было именно так все это преподносить?!

– Ты… что… с-серьезно? – едва выговорила она, нахмурившись и все еще не веря, что правильно его поняла. Не в состоянии сдвинуться с места от шока, невероятным усилием воли она заставила себя взглянуть ему в глаза. Кончиками пальцев он снова тронул ее подбородок и склонился к ее лицу, почти касаясь ее губ своими.

– Абсолютно. Хочешь дорогую машину – раздвигай ножки. Или ты ебешься задаром с любым, на кого у тебя течет? – в глазах Саши затаились опасные тени, губы слегка натянулись в ехидной ухмылочке. Он все также стоял напротив, совсем близко, держа одну руку в кармане, а другой поглаживая ее подбородок, и смотрел на нее сверху вниз своим холодным уничижительным взглядом.

Все краски мигом сошли с лица девушки, нежная, таящая в себе последнюю надежду улыбка растаяла, в теле появилась противная трусливая дрожь. Самоуверенная принцесса в мгновение ока превратилась в испуганную девочку, правда пока еще очень воинственную… и очень сексуальную…

– Да… как ты… как ты смеешь мне такое говорить?! – не желающая сдаваться принцесса возмущенно тряхнула золотистыми локонами, хлопая на него опахалами своих длиннющих ресниц. По ее кукольному личику прошел болезненный спазм.

– В чем дело? Правда глаза колет? – Саша протянул руку, чтобы погладить ее прелестную щечку, но получил ожидаемый шлепок по руке нежными женскими пальчиками.

– Пошел ты, знаешь куда?! Придурок!!! – зло прошипела маленькая фурия, слегка толкнула его ладонями в грудь и уже собиралась упорхнуть от него, бог весть куда, лихо цокая каблучками, но только это совсем не входило в его планы. Не успела она и шагу ступить, как его руки впились в ее горло железной хваткой, заставив издать тонкий жалобный крик. От неожиданности Люда замерла, забыв о сопротивлении и позволив ему впечатать себя спиной в дверцу автомобиля. Ее острые коготки вонзились в его руки, но скорее чисто инстинктивно, от страха, чем с целью самозащиты. Такие избалованные и изнеженные принцессы ведь не привыкли по-настоящему защищать себя сами, потому что кто же посмеет обижать таких славных девочек.

– Что-что ты сказала? – сцедил он, опаляя горячим дыханием ее распахнутые губки. – Как ты меня назвала, повтори?!

– Ни-никак… От-тпусти… – вся затрепетала она. Теперь по ее хорошенькому искаженному страхом личику снова растекся румянец, глаза наполнились аквамариновыми озерами слез, а сочные ягодные губки дрожали. Саша склонился, чтобы их вылизать, а потом запустить язык ей в ротик и распробовать ее вкус. Он жадно целовал ее до изнеможения, до тех пор, пока не почувствовал, как она начала слабо отвечать на его ласки, больше не в силах сдерживать свои желания, даже несмотря на нанесенное оскорбление, на страх и боль. Ее пальцы разжались, и коготки больше не впивались в его кожу, дыхание сбилось, а из груди начали вырываться глухие нежные стоны.

– Вот теперь хорошая девочка… – похвалил он, отпуская ее горло и медленно, почти нежно, перехватывая ее за волосы на затылке. – А сейчас ты либо добровольно даешь себя выебать на этом чертовом автомобиле, либо будешь наказана и все равно сделаешь то, что я хочу, – ледяным тоном отчеканил он и слегка дернул за волосы, разворачивая ее к себе спиной и подталкивая к капоту.