И вот теперь, когда пришло время покончить со всем этим, вырваться из этого порочного круга, узнать ту правду, которая раскрыла бы ей глаза, она как всегда поступила опрометчиво и легкомысленно, поддавшись на обаяние этого хитроумного лиса. Кажется, она снова стала жертвой собственных низменных инстинктов, запала на очередного сомнительного типа, пошла у него на поводу и понятия не имеет, что с этим делать… От одного только воспоминания о взглядах и улыбочках нахального «детектива номер один» у нее дрожали колени, вспыхивали щеки, сладко пело в висках и даже в трусиках стало неприлично мокро. Спрашивается, почему именно ей так не везет с мужчинами?

– Ладно, на твое счастье, у тебя есть я, – снова словно угадала ее мысли подруга. – И я собираюсь сегодня привести тебя в чувства! Шоппинг, СПА и маникюр – то, что тебе нужно. А вечером посидим в «Мандарине». Пару коктейльчиков пропустим. Ммм?

– Слушай, сегодня я не могу… Саша приезжает из командировки…

Аня страдальчески вздохнула.

– Что? – виновато взглянула на нее Люда.

– Ты просто уникум! Все специально делаешь для того, чтобы быть несчастной! Неужели нельзя просто наслаждаться жизнью?

– Я не могу пропустить семейный ужин. Папа мне этого не простит. Да и Саша тоже… Я просто не хочу скандалов и лишних проблем. Ну ты же знаешь, какие они… оба…

– Знаешь что? Я сделала все, что могла, а теперь я умываю руки.

Кажется, Анюта еще много чего нелестного высказала в ее адрес. Ее недовольство можно было понять, но, честно говоря, Люда практически ее не слушала. Она была полностью поглощена мыслями о мужчине, который только что так мастерски получил ключи ото всех ее тайн.

***

Не успела раздаться трель дверного звонка, как громогласный веселый лай Гектора заставил Люду оторваться от книги. Обезумевший от счастья доберман чуть не сшиб ее с ног, когда она открывала дверь, но, только завидев хозяина, притих, заискивающе заскулил и неуклюже завертелся вокруг его ног юлой, зная, что распускать лапы и слюни с ним не полагается, иначе можно получить по первое число. Он тыкался мокрым носом в его ладонь, дрожа всем телом, прижимал уши и косил глаза вверх, ожидая, когда же вожделенная рука одобрительно коснется его головы. Люда встала в стороне, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. Как же этот глупый пес иногда напоминал ей саму себя, особенно в былые дни, когда она просто млела от одного только умелого прикосновения этого мужчины, которому почти удалось превратить ее в свою тень. Впрочем, так ли все изменилось сейчас?

Саша неторопливо поставил на пол кейс, снял мокрый плащ, оставшись в великолепно сидящем темно-синем шерстяном костюме-тройке, и провел рукой по волосам, пытаясь избавиться от лишней влаги. С тяжелых черных прядей почти ручьями стекала вода. Он коротко погладил собаку, одним этим скупым движением отправляя ее на седьмое небо, и сухо бросил: «место». Гектор, превозмогая страстное желание остаться с хозяином, послушно убежал прочь, а хозяин перевел взгляд на другую свою живую собственность, терпеливо ожидающую своей очереди.

Даже теперь, когда слепая влюбленность в этого дьявола осталась для Люды далеко позади, она не могла не трепетать в его присутствии. Впечатлять он умел: всегда одетый с иголочки, блистательный и хладнокровный, как какой-нибудь Филеас Фогг. Он смерил ее взглядом, словно считывая ее настроение, желания и страхи, чтобы знать, чем выгоднее будет манипулировать на этот раз. Единственное, о чем Люда могла в этот момент думать, это о том, что предала его, и теперь ее настигнет возмездие, потому что он видит ее насквозь. Когда он подошел ближе, она не хотела на него смотреть, но ей пришлось. Это было выше ее сил, словно безмолвный приказ телепата из какого-нибудь жуткого фильма ужасов. Всякий раз понимаешь, что все это – плод твоей фантазии, и все равно боишься, как ребенок, впервые увидевший ночной кошмар.

Взгляд его пронизывающе синих глаз пригвоздил ее к месту.

Она знала, что выглядела безупречно – этого требовал весь ее образ жизни, ставящий ее в жесткие рамки полного самоконтроля. И этого требовал от нее он – идеального тела, изысканного вкуса, максимум лоска. Всегда. Двадцать четыре часа в сутки. Люду слегка била дрожь, когда его жесткий взгляд скользил по ее вспененным ангельски белокурым локонам, по прелестному личику, мастерски украшенному макияжем, по бретелькам из тончайшего кружева на белоснежных плечах, по часто вздымающимся грудям с торчащими под шелковистой тканью маленькими сосками. Это легкое домашнее платье было как раз в его вкусе: простой элегантный покрой, скромный вырез, голая спина, узкий поясок, летящая коротенькая юбочка, едва прикрывающая ягодицы. И под ним – ничего, кроме кружевных трусиков. Ей следовало надеть что-нибудь более закрытое, но тогда она рисковала вызвать у него недовольство и, уж конечно, подозрения. Последнего ей хотелось меньше всего.

Родители и брат с женой уже ждали их к ужину в загородном доме. Сашин самолет задержался на четыре часа, и Люда вторую половину дня прождала его в его квартире, прогуляв оставшиеся занятия. Это холодное малообжитое место едва ли можно было назвать их любовным гнездышком – это была всего лишь его территория для встреч, которых Люда также сильно ждала, как и боялась. И эта территория скорее напоминала ей космический корабль будущего, неспешно летящий к неизведанным, таящим опасность вселенным, чем жилое помещение: стерильная белизна стен, математически выверенные черные геометрические формы мебели, стекло, металл, пластик, зеркала и ни единого цветового пятна, если, конечно, не считать коллекции редких экзотических бабочек, распятых в стеклянных рамках и развешанных то тут, то там с пугающей изысканной точностью. Порой девушка сомневалась, что тут вообще можно жить, не сойдя с ума от однообразия, прямых линий и острых углов.

– Что-то не вижу особой радости по случаю моего возвращения, – сухо заметил Саша. – Что-то случилось?

– Нет, ничего. Я рада. Правда, – поспешила оправдаться Люда, потому что благоразумие заставило ее взять себя в руки. – Привет.

– Привет, солнышко, – низким полушепотом произнес мужчина, медленно приблизившись к ней почти вплотную. В его голосе не слышалось ни капли нежности – даже в этом ласковом обращении звучали лишь повелительные нотки и предупредительная угроза. Люда едва доставала ему до плеча, и, чтобы видеть нависшее над ней лицо, приподняла голову и прижала ладони к стене за спиной, чтобы удержать равновесие. От ощущения его близости она как всегда растерялась и вся напряглась. Повисла мучительная пауза. – В чем дело? – снова насторожился он, заранее предвидя очередные разборки. Он погладил тыльной стороной пальцев ее щечку, заправил за ухо ее волосы и склонился к ее лицу.

Люда собиралась высказать ему все, что думала о его задержке в командировке на целых два дня, о выключенном мобильном и, кажется, что-то еще, но в последний момент все это вылетело у нее из головы. Она соскучилась и чувствовала постыдное возбуждение.

– Ни в чем… – едва слышно шепнула она, теряя голос, прежде чем его губы требовательно прильнули к ее приоткрытым губам. Его поцелуи всегда ее обескураживали и лишали всякой воли, превращая в глупую девчонку, не способную совладать с собственными желаниями. Его рука скользнула вниз по ее шее, бесцеремонно сжала грудь под тонкой тканью, и Люда слабо застонала то ли от боли, то ли от наслаждения, одурманенная завораживающими движениями его языка у себя во рту. Холодная вода, стекающая с его волос, капала на ее разгоряченную кожу, но она не ощущала прохлады, потому что вся пылала, как уголек, и вопреки собственным недавним намерениям проявить сдержанность в чувствах, привычным движением обвила руками шею Саши и запустила пальцы в его тяжелые, насквозь вымокшие волосы. В трусиках у нее то мучительно сжимался, то бессовестно распускался бутон желания. Его пальцы невыносимо медленно поглаживали его сквозь тонкую ткань, она начала задыхаться и попыталась отстраниться. Неожиданная боль вырвала ее из этого дурмана, и она едва сдержала крик, прижав пальцы к губам.

– Ты же знаешь, что я не выношу, когда ты отвлекаешься и держишь себя холодно. Ты, кажется, хотела мне что-то сказать? – изучая сквозь ленивый прищур ее растерянное лицо, поинтересовался Саша. Он больше не касался ее. Только опирался рукой о стену за ее спиной.

– Ты… ты задержался, – еле выдавила она из себя, облизываясь и ощущая, что нижняя губа у нее припухла и онемела от его укуса, – и… даже не позвонил…

– Я был занят. Ты же должна это понимать. Не маленькая.

– Можно всегда найти время на один звонок! – ее глаза налились слезами.

– Ты могла бы позвонить сама.

– Я вчера звонила несколько раз! У тебя телефон был постоянно отключен, и ты ни разу не перезвонил! И почему я должна узнавать о времени твоего прилета через собственного отца?!

Саша безучастно вздохнул и погладил ее подбородок, по которому в этот момент как раз скатилась сверкающая слезинка.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что я не обязан перед тобой отчитываться всякий раз, как выключаю телефон?

– Если бы я хоть раз не ответила на твой звонок…

– Ты была бы наказана, – завершил он начатую ею фразу, смакуя каждое слово. – Может, закончишь спектакль?

– О чем с тобой вообще можно разговаривать?! Ты всегда считаешь себя правым, а я у тебя всегда виновата!

Саша некоторое время молча рассматривал ее пылающее от гнева и смущения лицо и провокационно соблазнительное тело, едва прикрытое шелковым платьицем, пока девушка не попыталась уйти прочь, поняв, что ее аргументы не будут услышаны. Тогда мужчина поймал ее за запястья, рванул на себя, легко, но уверенно толкнул спиной в стену и, склонив на бок голову, заглянул ей в лицо.

– Куда это ты собралась? Я еще не закончил. Смотри в глаза, когда со мной говоришь, – прошипел он угрожающе, уже не сдерживая закипающего гнева. – Какого черта ты устраиваешь мне истерику именно сейчас, когда я только что вошел в дом? Меня не было неделю. Я устал, промок и хочу есть. Если есть, что сказать, говори и прекрати уже психовать.

– Хватит мной командовать, как своей собакой! – голос Люды сорвался на крик. – Я не хочу никакой свадьбы! Понятно? – вдруг вылетело у нее то, что уже давно вертелось на языке и не давало покоя. Некоторое время она действительно смотрела ему в глаза, но выдержать его тяжелый волчий взгляд слишком долго она не могла. Все-таки паника взяла свое, и она вся сжалась перед его грозной фигурой, уже заранее догадываясь, чем ей все это грозит.

Но Саша, похоже, торопиться не собирался. Люда была уверена, что ему даже нравилась эта игра, потому что она, конечно же, была частью того, что между ними почти всегда происходило в постели. Его губы искривились в усмешке, однако, вместо того, чтобы сделать что-либо со своей жертвой, он вдруг медленно отпустил ее руки и сделал шаг назад. Только вот его уничижительный взгляд удерживал ее гораздо крепче любых тисков.

– Ну-ка, напомни мне, когда это я с тобой обращался как с собакой? – ядовито прошипел он. – Ты сама вечно заглядываешь мне в рот, потому что ты еще девчонка сопливая. Когда повзрослеешь, может быть, начнем общаться на другом уровне. А пока что научись держать язык за зубами, потому что второй раз я подобные твои заявления приму всерьез. И что-то не припомню, чтобы я принуждал тебя выходить за меня замуж. Ты сама была в восторге от этой идеи. Ты и твои родители.

При упоминании родителей у Люды в животе будто шевельнулась какая-то ужасная тварь. Ничего не скажешь – Саша умел выбивать почву из-под ног…

– Была! – выпалила она. – Пока не поняла, что тебе на меня плевать! Ты не воспринимаешь меня всерьез! Ты не доверяешь мне! Ты грубо со мной обращаешься!

– Ах, вот как… – Саша отошел, сцепив на груди руки, прошелся по комнате и присел на широкий подлокотник дивана. В его стальном тоне появились язвительные нотки. – Значит, мне на тебя плевать… Хорошо. Чего конкретно ты от меня хочешь?

– Ты ничем со мной не делишься! Ты не ставишь меня в известность, куда ты уезжаешь, с кем и на сколько! Я вечно пребываю в неведении!

– И что же конкретно из моей жизни тебя интересует?